Про детство и частоту

Помнится раньше часто приезжал на последнем трамвае, и в одиночестве брел домой. Путь пролегал среди пустоты порождающей страх, хозяйничающих по углам собак и редких прохожих, больше похожих на призраков чем на людей. Теперь машина привозит к подъезду и весь этот мир лишь картинка за окном.

Когда ты ребенок, ночь - это испытание, а для взрослых - неумолимость нового дня от которой не скрыться ни в кровати, ни в стакане. Это как с лужами по весне - для детей они в радость, а для взрослых лишь еще один повод упрекнуть свою судьбу, страну, природу, погоду, власть.

Помнится раньше умел прощать - прощать искрении и без сомнений. Даже не прощать - раскаиваться в обиде, признавать вину за то, что пустил в сердце злобу. Теперь и обижаться не умею - у всего свои причины, которые можно понять и просчитать, а значит принять, изменить, избежать.

Когда ты ребенок, прощение - это откровение, а для взрослых - необходимость принять отсутствие власти над причинами и последствиями случившегося. Это как встретить дикого зверя в городе - для детей событие, а для взрослых лишь возможность увидеть своими глазами, то о чем могут говорить в новостях.

Помнится раньше не умел пройти мимо страдающей животины. Даже не то, что пройти - подумать о том, что можно хоть кого-то оставить умирать. Теперь даже не открою окно залетевшей на балкон птице - спокойно выброшу труп, когда устанет биться.

Когда ты ребенок, страдание - это нечто недопустимое, а для взрослых - привычка. Это как употребление крепленого вина - для детей прикосновение к запретному, а для взрослых лишь способ забвения.

Неужели грань между юностью и старостью только в частоте повтора явлений?