Закон о смертности

 За круглым белым столиком сидело четыре женщины, одетые в красивые праздничные платья. Каждой из них было за шестьдесят лет. Они собрались вместе, чтобы отметить день рождения Марии Степановны. Ей исполнялось шестьдесят пять. 
 На столе стоял черничный пирог, сырная и колбасная нарезка, бутерброды с икрой и красной рыбой, шашлыки и бутылка вина. Вокруг дам крутились официанты, поднося им все, что они попросят. В зале играл оркестр.
- Маш, стол, кафе и оркестр, все полностью оплачивает государство? – с недоверием спросила Лидия Владимировна. Она была ухоженной немного полноватой дамой шестидесяти четырех лет. Через две недели ей должно было исполниться  шестьдесят пять.
- Да, - ответила Мария Степановна, поднимая бокал. – Мой муж умер два года назад. Сегодня мы встретимся. Мне почти не страшно.
- А моя прабабушка застала то время, когда люди умирали своей смертью. Мне мама рассказывала. Я только родилась, когда моей прабабушке исполнилось восемьдесят три года. В тот год и ввели закон о смертности. С тех пор в день шестидесяти пятилетия мы обязаны ехать в Районный Центр Смерти, где встречаем старуху с косой. Радует, что хоть кормят перед этим,  - сказала Валентина Ивановна. Она была суровой женщиной, которая держала мужа под каблуком, а детей воспитывала в чрезмерной строгости, из-за чего они с ней не общались.
- Но как тогда они подготавливали свои дела, если не знали дату смерти? – спросила Мария Степановна.
- Я думаю, они просто жили, наслаждаясь моментом. А после смерти родственники делили имущество, наверно, - ответила Раиса Анатольевна. Она была настоящей женщиной. Ей недавно исполнилось шестьдесят, но она старалась следить за внешностью и весом. Она чаще остальных ездила за границу, много читала и любила встречать рассветы. Чем быстрее приближался заветный возраст, тем больше она старалась жить и дышать полной грудью, чтобы не оставлять все на последние две недели, как остальные. Она умела жизнь.
- Мне кажется довольно удобным нынешнее положение вещей. За две недели до события тебе оплачивают поезду в любое место на Земле, помогают подготовить все к твоей смерти, устраивают тебе день рождения, а вечером все кончается, - Валентина Ивановна.
- А ты же в Индию ездила, да? Правда, что все оплачено? – неуверенно спросила Лидия Владимировна. Это была тихая женщина, не любящая входить в дискуссии. С годами она лишь сильнее уходила в себя. Она многого боялась, особенно смерти.
- Действительно, оплачивается все. Но знаете, девочки, двух недель мало. Ты видишь мир таким прекрасным и чудесным, что не хочется из него уходить. Я бы хотела показать своему Андрюше то, что увидела сама. Но он ждет меня на небе, и мы скоро встретимся.
- Я слышала, что раньше считалось, что жизнь длиться столько, сколько Бог назначил. Хорошее, наверно, время было. Я бы все отдала, чтобы в него вернуться, - сказала Раиса Анатольевна.
- Рай, но ты же понимаешь, что государству было не выгодно кормить пенсионеров. Они не работают, пользу не приносят, лишь сидят на иждивении у детей и страны, - ответила Валентина Ивановна.
- А мне кажется, это несправедливым. Мы отдаем лучшие годы своей жизни стране – работаем на нее, а в конце нас списывают, как ненужный мусор, - сказала Раиса Анатольевна.
 В этот момент их дискуссию прервал мужчина в форме.
- Простите, но Марии Степановне пора. Машина ждет Вас у выхода из кафе.
- Что, уже четыре вечера? Почему мне никто не сообщил раньше? Мы не успели поговорить, не успели вспомнить прошлое, - руки женщины судорожно поправляли скатерть.
- Простите, еще раз, но таков порядок. Вам пора.
 Мария Степановна побледнела, поднялась из-за стола и пошла к выходу, за ней шел мужчина, за ним стальные дамы. Они сели в машину и поехали к месту назначения. Мария Степановна утирала слезы и повторяла: «Андрюш, мне так страшно. Ты же меня встретишь? Ты меня встретишь?».
  Районный центр смерти был переполнен. Мужчина открыл дамам дверь из машины, затем сказал, идти за ним. Люди, при виде этой процессии, испуганно и с сочувствием смотрели на них. Они спустились в подвал, где стены были покрашены в нежно-розовый цвет, а у единственной двери стоял священник и официант с шампанским.
 Женщины обняли Машу. Она с трудом понимала, где находится, захлебываясь слезами, она продолжала повторять: «Андрюш, жди меня».  Когда ее благословили и напоили, то дверь открылась. Женщина кивнула в знак готовности, но перед тем, как войти, обернулась к подругам и громко произнесла: «Не будьте дурами, бегите из страны, спасайтесь. Единственное, что важно – жизнь. Не дайте ее забрать». В следующее мгновение дверь за ней захлопнулась.