Жизнь после смерти

Глава 2

Рига  встретила  их сдержанно  приветливо. Поселились они в небольшой комнатенке большой коммуналки в центре старого  города.
Анатолий начал работать гинекологом в местном родильном доме, а Асю, молодого экономиста,  взял огромный радиозавод.  Местный прибалтийский  колорит был несколько экзотичен; в одном цеху порой  работали бывший эсэсовец, правда уже отсидевший свой срок, и покалеченный им же в войну человек, с мучениями из-за травмы, доживавший  остаток жизни.
Но, молодым не было никакого  дела  до проблем старшего поколения,  они в ту пору наслаждались своей  жизнью, не вдаваясь в ее непростые детали.
Прошло еще два как- будто  счастливых,  а может просто спокойных  года и у них  родился мальчик.
Ася, уже совсем  забыла свои странные, навязчивые, детские сны, как вдруг, однажды, совсем перед родами,  к ней   явилась  во сне,  невысокая, интересная  женщина, вся в черном, совсем не похожая на ее мать,  но, почему-то, такая близкая,  и откуда-то ей, Асе, хорошо  знакомая.  Незнакомка  из  сна  все-то про  Асю знала, и   Ася все мучилась вопросом откуда? Ибо настолько глубоко не знала себя даже она сама.  И  они в этом сне  о чем-то долго, долго, может половину  ночи, мысленно мирно  беседовали, пока, вдруг, не разозлились друг на друга.Потому, что  женщина  напомнила ей что-то,  какие-то ее  тяжелые, непростительные  поступки  якобы  совершенные когда-то ей,  но не  Асей,  под гнетом , непреодолимых  обстоятельств, и,  вдруг, женщина в черном жестко  сказала «ты будешь несчастна» и исчезла.
А  Ася, вся в поту, в ужасе проснулась, надеясь, что не все кошмары сна  сбываются в реальной жизни.
Очень скоро она разрешилась от бремени мальчиком.
Новорожденный  - Виталик,  уже  в два месяца был оставлен родителями  на няньку, не потому, что Ася не хотела  с ним сидеть, а потому, что денег по уходу за детьми тогда не платили,  и есть на одну зарплату врача молодым  было нечего.
В три месяца малыш заболел, у Виталика начался сильный понос, скорее всего  нянька была  неряхой, малыша долго, послушно, по предписанию врача,  лечили синтомицином и с трудом, через месяц с поносом как-то справились.
Только звуки издавать малыш перестал.
Даже к году  ребенок, совсем не реагировал на речь и не произносил,  ни одного связного слова, как раз в это время, к ним приехала погостить из Киева старшая сестра Фаня, опытный педагог. Понаблюдав за Виталиком несколько дней, она определила, что ребенок не слышит.  Через неделю, ее страшную догадку подтвердили врачи.
Молодые родители были сломлены, в панике возили они мальчика из города в город, по всем  светилам медицины Союза, ответ был  везде  один погибли нервы случай  безнадежный.
Асе был всего двадцать восемь, а от стресса она уже поседела и была на грани нервного срыва. Но время идет, а несчастье остается  и человек, по неволе, к нему привыкает или умирает, третьего ему не дано.
В этих страшных, с  до конца  не выясненной причиной  случаях, каждый из родителей в душе  винит партнера и нет уже между ними  той неуловимой гармонии и того  радостного счастья бытия, а есть ужас перед сломанной  жизнью и кошмар неизлечимой  болезни. Анатолий Асю не бросил, в отличие от большого числа отцов, которых постигло такое же горе, но и ребенку много времени не уделял,  все  больше на диване с газетой полеживал.
На помощь пришла соседка по коммуналке  Зита:  договорилась в обычных яслях. Потом  Виталик пошел в специальный детский сад.  Летом помогали сестры.
Глухие не слышат мир, а значит не понимают окружающих их взаимоотношения, скрытые смыслы, все то, что официально не декларируется, не чувствуют многих  ньюансов, жизни а значит отстают в развитии, в восприятии мира.
С детского сада Виталика начали активно развивать, учили общаться, но процесс был тяжел.
Несмотря на несчастье, Ася прекрасно работала, была лучшим экономистом на огромном заводе. 
Прошло тяжелых 6 лет. Пришла пора учить Виталика в школе. В Риге  глухих учили только  на латышском языке, Родители на нем не говорили и мальчика повезли  в специальную  школу, в Ленинград.
Там у Аси  была старшая сестра Лида, она и  взялась помогать, забирать  Виталика их школы-интерната  домой по выходным.
Адаптация  к спциальной школе-интернату  и новым для него родственникам шла у ребенка тяжело, Виталик думал, что его бросили на всегда, незнакомую тетку и ее семью признавал с трудом.
 По выходным к приходу мальчика из школы только на рынке по любым ценам для больного покупались лучшие фрукты  и сладости с коими он, потом и отбывал в  школу, но, хотя в школе его кормили одной кашей, он не  очень радовался воскресному угощению,  а  приходя, тихо  усаживался у окна, от которого его невозможно было оторвать, и начинал высматривать папу, который  обещал к нему вернуться,  но пока  обещания  не  выполнял.  И не было никакой возможности  отвлечь его от этого бесполезного  занятия и объяснить мальчику, что родители его не бросили, а активно ищут обмен  своей комнаты в Риге на комнату  в Ленинграде, а пока работают.
В школе глухому  ребенку старательно развивали речь, хотя видимо это было не просто, ибо он не слышал, ни долготы гласных, ни  с какой громкостью и с какими ударением говорят, получалось у него и слишком громко, и совсем  невнятно, окружающих Виталик утомлял до крайности. Люди быстро  устают от  громкого гудения глухих, а языком жестов не владеют.
 А вот  родные пребывают в этом бесконечном  гуле постоянно, по жизненно.
Через год, найдя обмен, помотавшись по кабинетам и получив от властей разрешение, не без помощи своих ленинградских родственников Ася с мужем  наконец  поменялись и соединились с больным сыном.
А за то время пока Виталик учился и жил в Ленинграде, Ася,  чуть отвлекшись от своей бесконечной  каторги,  Виталикова  гудения  неожиданно  похорошела, да так, что мужчины на заводе,  ахнули и, вдруг,  начали  ее замечать.
А тут как раз  случился  юбилей  одного из ветеранов их цеха, стол  был по тем временам богатым, коллектив молодым и спаянным,  разбегаться не спешили и  засиделись, заплясались  допоздна.
Случайно ли или по чьей-то  воле  Ася  оказалось за столом  рядом с начальником своего цеха, звали его Андрей,  и был он мужчиной  высоким и таким  интересным, что самые  видные заводские  красотки   пытались добиться его благосклонности.
А тут вдруг:
- Можно Вас пригласить, Асенька?
- Да я не танцую Андрей Владимирович.
- Ничего, давайте учиться! Какие Ваши годы!
 Он так старательно, так трепетно  он  за  ней ухаживал весь этот странный  вечер, а потом, вдруг,  пошел ее провожать.  Про ее несчастье с ребенком  знал  весь цех, а она была удивлена и польщена таким  вниманием  начальства, молодая, горячая кровь, неожиданно  так в  ней  заиграла  и так захотелось  попробовать замутить,  начать  все заново! Но! проклятая мораль, вбитая с молоком матери…
В ту ночь она долго не могла уснуть от возбуждения, муж  Анатолий  как- то некстати уехал на пару дней,
Некоторое время  она мучила  себя и его, Андрей  чувствовал, что она просто боится  отпустить себя, пойти за своим чувством,  а она не хотела, не могла лишить Виталика отца,  понимая,  что такой ребенок отчиму ни к чему и пришита она теперь к мужу и Анатолию несчастьем  навек.


Продолжение следует