Знакомство с Прибалтикой

С 12 по 24 июня 1984 года я совершил поездку по маршруту Шевченко – Москва – Рига –Минск –Пятигорск –Шевченко. Основанием для поездки была командировка, связанная с проектируемой вычислительной информационно – управляющей сетью (ВИУС) предприятия Р-6295, где я тогда трудился на вычислительном центре. К этому времени уже более двух лет я работал руководителем группы внедрения новой техники, образованной в связи с необходимостью модернизации технической базы АСУ предприятия. Когда я начинал работу в этой должности, мой непосредственный руководитель, Алексей Дмитриевич Петров, сразу поставил задачу разработать новую модель развития АСУ, основанную на передовых методах обработки информации. Тогда уже начали появляться распределенные системы обработки на базе вычислительных сетей, больших ЭВМ (мейнфреймов) и терминалов. На Западе тогдашние сети были многочисленны и разношерстны, практически каждая крупная фирма создавала свои стандарты. Сеть ARPA, как основа сегодняшнего Интернета, была еще в зачаточном состоянии, ей еще только предстояло побороть конкурентов в лице ARCNET, DECNET, Х.25 и других китов. Начальный толчок мы получили из идей основоположника отечественных вычислительных сетей академика Якубайтиса из института электроники и вычислительной техники АН Латвийской ССР. Выбор подходящей технической базы нам любезно подсказали в фирме "Элорг". Это была внешторговская организация, занимавшаяся экспортом – импортом электронной, вычислительной и оргтехники. Дело в том, что отец моего патрона, Д.А. Петров работал во Внешторге то ли начальником главка, то ли замом министра, и конечно одного его звонка было достаточно, чтобы А.Д. Петрова приняли с распростертыми объятиями.

Так вот, сделав в 1982 году ознакомительную поездку, в том числе и на выставку "Химия – 82", мы с А.Д. Петровым уже имели в портфеле несколько идей построения АСУ по новой схеме, с трехуровневой иерархией, дистанционными терминалами, мощным центром и каналами связи с модемами на 2400 бит/сек. Для тогдашнего времени это был почти предел досягаемости на отечественном связном оборудовании. За последующие два года наша схема выкристаллизовалась в проект, и прежде чем его утверждать, надо было убедиться, что все это не потеряло актуальности. К тому же накопился ряд конкретных технических вопросов, которые тоже надо было решать, а лучшего советчика и консультанта, чем разработчик, нельзя было и желать. Таким образом, было принято решение о моей поездке в Ригу, в институт Якубайтиса, к теоретикам вычислительных сетей и в Минск, в НИИ ЭВМ – к разработчикам техники и системного программного обеспечения. С собой я решил взять Сашу Комарова, которого я готовил как своего помощника и заместителя.

Вылетели мы во вторник, 12 июня рейсом Шевченко – Москва и через три часа полета приземлились во Внуково. Как и во всех поездках на "большую землю" первый выход из самолета и первый глоток воздуха рождали ощущение некоторой эйфории. Связано это было с нехваткой кислорода на Мангышлаке. Воздух казался каким-то сладким, легкие прямо разрывались от желания дышать. Мы вышли на привокзальную площадь и почти сразу сели в транзитный автобус до Юго-Западной. У меня были планы остановиться у родственников, а вот Комарова нужно было где-то устроить. Мы поехали на ВДНХ, зная, что там много гостиниц, но в каждой из них мест не было. В конце концов мы нашли частную квартиру, из тех, которые предлагали толпившиеся у входа в гостиницу бойкие тетки. Условия были, конечно, невыгодные, почти драконовские, но другого варианта не было. Так мы и расстались, Комарова увела устраиваться с жильем тетка-хозяйка, а я поехал на Тульскую и далее к родственникам. Встретили меня очень душевно, в те годы каждая моя командировка в Москву была связана с обязательной остановкой у дяди, и неизменно прием был очень теплым.

На следующее утро мы с Комаровым встретились, как и условились, на Рижском вокзале. В Ригу мы решили ехать поездом, это было удобно, т.к. поезд приходил в Ригу утром, и мы экономили ночь. Собственно, экономия денег была не основной проблемой, главное было устроиться с ночевкой. Комаров поведал свои злоключения на частной квартире, которую разделяли с ним люди почти криминального пошиба. Он рассказал, как его сблатовали поужинать в дорогом ресторане, и платил за все какой-то браток, приехавший с севера. Когда принесли счет, сумма там была явно не по нашим командировочным, хотя и немаленьким. Он все боялся, что тот парень, который щедро оплатил ужин, захочет как-то компенсировать расходы, поэтому утром он, пока все еще спали, быстро смылся с той квартиры, так толком и не отдохнув. Я посочувствовал ему, но сделать все равно ничего было нельзя. Билетов на нужный поезд до Риги в кассах не было, и мы стояли думали, как быть, потому что были билеты на поезд, отходивший через час, но это означало, что в Ригу мы прибудем в два часа ночи, а как там дальше быть, неизвестно. Наверное, вид у нас был очень растерянный и провинциальный, потому что вскоре к нам подскочил бойкий паренек и скороговоркой представившись и спросив, на какой поезд нам нужны билеты, начал сразу же предлагать свои услуги. Услуги представляли собой два билета в купейный вагон, с доплатой в половину стоимости. Меня немного смущало, что билеты были не той формы, что продавались в кассе и могли оказаться липой, но наш новый знакомец пояснил, что это билеты из только что введенной в работу автоматизированной системы "Экспресс", и опасаться нечего. В те годы фамилию пассажира в билете не проставляли, паспорта не требовали, поэтому билет был обезличен, и его можно было перепродать, как лишний билетик в кино.

На посадку в поезд мы приехали заранее, опасаясь, что наши места могут быть заняты двойниками, как это часто случалось при приобретении билетов в кино с рук в последний момент перед началом сеанса. Я сам неоднократно наблюдал шумные сцены, когда пришедшие чуть позже зрители натыкались на занятые места, и конфликт улаживался билетершами. Но с нами все прошло гладко, и уже через полчаса после отправления поезда мы сидели в чистеньком купе и пили казенный чай с дорожным сахаром в обертке. Поезда в Прибалтику ходили "с иголочки", это не то, что куда-нибудь в Россию. Считалось, что Прибалтика это почти Европа, и надо держать марку. Вскоре стемнело, и мы улеглись спать под мерный перестук колес. Утром мы вставать не торопились, время было, да и стоять в очереди в вагонный туалет не хотелось. Мы выждали, пока все желающие умоются и наведут лоск, и потом уж сами побрились, умылись и пришли в купе на завтрак. Напившись чаю, мы глазели в окно на пролетавшие мимо аккуратные полустанки, поля, изредка перемежавшиеся небольшими хуторами; ярко-зеленые, будто умытые, хвойные и лиственные леса такой еще нам незнакомой страны, как Латвия. С нами в купе ехал пожилой мужичок, он поинтересовался целью нашей поездки, и потом стал долго и обстоятельно рассказывать о своей жизни и о том, как послевоенная судьба занесла его в Ригу. Он поведал нам, что латвиясы – это почти самые миролюбивые и лояльные к россиянам прибалты, не в пример литовцам и эстонцам, и что Рига это почти русский город. Нас это немного приободрило, потому что слухи о прибалтийском "гостеприимстве" по отношению к русским доходили даже до нашего богом забытого полуострова.

Вот поезд замедлил ход, и на нас наплыло большое белое здание вокзала Риги. Попрощавшись с нашим попутчиком, сдав постельное белье и подхватив наш скудный багаж, мы вышли из вагона и осмотрелись. Вокзал Риги представлял собой довольно большое белое чистое здание, с туннелем, выходящим из перронов прямо на автобусные остановки. Рядом стояла высокая башня с часами, которую было видно даже из другой части города. Перед вокзалом была широкая площадь, на которую стекалось множество автобусных, троллейбусных и трамвайных маршрутов, и была большая ступенчатая стоянка маршрутных такси всех номеров. Очередей на остановках почти не было, а если и были, они быстро рассасывались. Впоследствии я понял секрет: каждый водитель ездил не по предписанному маршруту, а получал его в виде цифры, высвечиваемой диспетчером в окошко. Диспетчер выбирал тот номер, где было больше всего пассажиров на остановке. Водитель вытаскивал табличку с нужным номером и ставил ее на переднее стекло. Потом он подъезжал к той остановке, которая соответствовала вновь присвоенному номеру, и брал пассажиров. Таким образом, очереди быстро редели, и это было удобно.

Мы стали думать, с чего начинать решение предстоящих проблем. Решили перво-наперво купить билеты в Минск, куда мы намеревались отправиться в понедельник, 18 июня, оставив субботу – воскресенье на посещение красот Риги и окрестностей. Мы быстро нашли на вокзале кассу аэрофлота и без проблем взяли билеты на Ан-24 на дневной рейс. Следующей проблемой было устройство с ночлегом и проживанием в Риге. Выйдя на привокзальную площадь, мы увидели в конце нее призывно светящуюся надпись "гостиница Саулите" (Saulite) и поспешили туда. Мест, естественно, не было, и мы стали, по опыту Москвы, искать частную квартиру среди толпившихся неподалеку тетечек. Увидев наши устремления, к нам направилась одна из теток. Представившись тетей Женей, она за 4 рубля продала нам два адреса частных квартир почти на окраине Риги, сказав при этом, чтобы мы говорили, что мы "от тети Жени". Мы отправились на маршрутке по первому из адресов и, оказавшись почти на выезде из города в сосновом лесу, нашли нужный дом и вошли в подъезд, подивившись его чистоте и опрятности. На каждом пролете лестничной клетки стояли стулья, на входе была большая половая тряпка для вытирания ног, стены и потолки не были измазаны или исписаны, вообще вся обстановка была такой, как будто квартира начиналась сразу же за входной дверью подъезда. Поднявшись на нужный этаж, мы позвонили в дверь. Нам открыла молодая женщина, представившаяся Ирой. Мы сказали пароль "от тети Жени", и нам показали сдаваемое жилье. Это была отдельная комната, в которой кроме штатной кровати был еще не то диван, не то топчан, удобства общие с хозяевами, являться не позже 11 вечера, в крайнем случае, в полдвенадцатого, и за все про все по 4 рубля с носа. Одноместный номер в гостинице, почти люкс, стоил тогда не дороже 2-50, а тут – коммуналка и так дорого. Мы зарезервировали места и поехали по второму адресу от тети Жени, сказав хозяйке, что едем за вещами. Потратив почти час на поиск нужного адреса, мы поняли, что это была подстава, т.к. такого адреса просто в природе не существовало. Улица была, а нужного номера дома не было. Был номер перед этим и после него. Мы покрутились и поехали назад, не имея желания дальше искать счастья ночевки. Тетя Женя знала свой бизнес, и наши переплаченные два рубля стали для нее доходом, а для нас просто налогом на глупость или неопытность.

Поселившись и оплатив наперед проживание, мы оставили вещи и налегке поехали в город. Поскольку никаких маршрутов, кроме того, который вел на вокзал, мы не знали, мы и поехали на вокзал. Там в киоске мы купили замечательную карту города с книгой-путеводителем, в которой были перечислены все улицы Риги, их начало, конец, пересекающие их маршруты автобусов, троллейбусов и трамвая; там же были карты всех маршрутов, адреса и телефоны всех сколько-нибудь значимых учреждений. По этой карте мы быстро нашли нужный нам адрес Института электроники и вычислительной техники, куда нам предстояло отправиться назавтра. Книга избавляла от необходимости поминутно спрашивать дорогу у прохожих, которые не очень-то приветливо к этому относились. Книга была на русском языке и должна была символизировать отношение местных к русскоязычным – вот вам книга, читайте и не задавайте нам на улицах бестолковых вопросов.

Прогулявшись в районе вокзала, мы решили зайти поужинать в вокзальный буфет. Я представлял, что мы попадем в типичную привокзальную забегаловку, коих по России столько же, сколько самих вокзалов, как в центре, так и в провинции, а тут все было по-другому. Чистое помещение, на окнах выглаженные занавески, большой ассортимент довольно качественных блюд, вилки и ножи, а главное, неутомимый персонал, совсем не стыдящийся работы уборщиками. Мы взяли по порции сосисок, картофельное пюре, заправленное настоящим сливочным маслом (!), отварную говядину, салаты: московский и винегрет, творог со сметаной и сахаром и по чашке великолепного кофе. Пока мы трапезничали, вокруг нас все время крутилась тетечка – уборщица в белом переднике и все подтирала и убирала, успевая в паузах обслужить и соседние стойки. Заплатив не более двух рублей за все это великолепие, мы в прекрасном расположении духа вышли на привокзальную площадь. Было около половины десятого вечера, но небо только начало темнеть, и было довольно светло. Это было так непохоже на наши южные ночи, когда уже в девять вечера кромешная тьма, и закат наступает просто стремительно. Мы прошлись немного по улицам и поехали на свою квартиру. Когда мы явились, Ира с мужем и детьми сидели на кухне. Муж читал латышскую газету, на нас он не обратил никакого внимания, как будто нас вообще не существовало, и наше приветливое "здравствуйте!" повисло в воздухе звонкой тишиной. Дети тихо возили ложками по тарелкам, также не издавая никаких звуков. Нам ничего не оставалось, как убраться в свою комнату и стелиться на ночлег. Усталость переездов, дневные хлопоты и обилие впечатлений сделали свое дело, и мы быстро уснули. Комаров, который лег на топчан, правда, еще немного поворочался, но также уснул.

Утром мы встали часов в девять, муж Иры уже ушел на работу, дети потихоньку возились в детской, мы наскоро побрились, умылись, собрали папку с документами и вышли из дома. Недалеко от остановки нашей маршрутки была столовая, или как ее здесь называли "едница" (Ednica), и мы зарулили туда позавтракать. Опять удивило качество блюд и относительная их дешевизна. Котлета с картофельным пюре была полита нормальным томатным соусом. В наших столовках это называлось подливкой, она делалась на основе пережаренной муки, и после такой подливки часто возникала изжога. Выпили мы опять же по чашке кофе, запах которого был поистине колдовским. Выйдя из столовой, мы направились на остановку. Тут же стоял ларек с мороженым, и мы не удержались, чтобы не купить по порции мороженого, которое также оказалось отменным.

Нужный нам институт находился на улице Академияс, 14. Кто-то пошутил, что в Прибалтике все очень просто, надо лишь к нормальным словам добавлять в конце букву "с". То есть улица Академии стала улицей Академияс, Влад становился Владисом, Петр – Петросом и далее в том же духе.

Мы нашли институт без особого труда. В фойе была охрана в виде обычного милиционера, который разрешил нам позвонить ожидавшему нас человеку по фамилии Петерсон, и вскоре нам оформили пропуска, и мы прошли внутрь. Конечно, просто с командировочным удостоверением попасть в нужный отдел было нелегко. Процедура была такова, что сначала надо было попасть к высшему руководству, чаще всего к заму директора, а уж он направлял по существу вопроса в тот или иной отдел. А мог и просто отфутболить, если бы посчитал, что вопрос не столь серьезный, чтобы беспокоить занятых людей. Чаще всего командированные приезжали что-либо выбивать, так что им был прямой путь в отдел снабжения или сбыта, а уж там алгоритм обращения с просителями был отрепетирован как часы. Был даже специальный термин – "отклиентировать" посетителя. Человека гоняли из кабинета в кабинет по всей бюрократической карусели, пока он не попадал в кабинет, хозяин которого имел предписание выставлять за дверь любого клиента, независимо от характера визита.

В нашем случае дело решилось предварительным звонком из Москвы, организованным по линии Петров А.Д. – Петров Д.А. и далее по инстанциям. Так что человек, который нас встречал, источал дружелюбие и готовность выполнить любое наше желание. Это был мужчина средних лет, с залысинами, одетый в опрятный темно-синий костюм в полоску, с галстуком. Звали его Валдис Казимирович, он был заместителем директора института. Зайдя к нему в кабинет и отказавшись от любезно предложенного нам кофе, мы кратко изложили суть наших вопросов, которые он тут же набросал на листке бумаги и, позвонив по трем – четырем телефонам, распорядился, чтобы нас приняли и основательно побеседовали. Говорил Валдис Казимирович с легким прибалтийским акцентом. Вскоре в кабинет явился высокий худощавый блондин с голубыми глазами, также с акцентом, и в его сопровождении мы отправились по институту. В лаборатории вычислительных сетей нас внимательно выслушал начальник лаборатории. Мы привезли с собой копии структурных и функциональных схем нашего проекта, и после недолгого обсуждения с привлечением еще трех – четырех экспертов, наши схемы одобрили, попутно сказав, что такие большие проекты лучше было бы заказать в каком-либо НИИ, но раз уж мы почти все продумали и предусмотрели, то у нас должна получиться нормальная рабочая сеть. Посоветовали обсудить детали технического и системного плана с разработчиками из Минска, и когда мы сказали, что мы как раз туда и направляемся после Риги, остались довольны. Еще один вопрос касался разработанных в институте микросхем памяти большой интеграции, которые мы уже применяли в составе комплекса ЕС-1035. Нам посоветовали выбирать микросхемы производства г.Павлово-Посад, т.к. там очень высокая культура производства и хорошая технологическая база.

Незаметно прошел почти весь рабочий день, и мы стали прощаться. Отметили командировки у секретаря с открытой датой, и Валдис Казимирович проводил нас к выходу. Это было как нельзя кстати, потому что мы бы заблудились в лабиринтах института. Шестиэтажное здание из стекла, алюминия и бетона занимало почти весь квартал. Лестниц и лифтов было множество, коридоры были длинными и однообразными, надписи были без расшифровки, просто: лаборатория №150, сектор 225, отдел 450 и т.д., так что если не знать, кто где находится, найти нужную дверь было совсем не просто.

Выйдя из здания института, мы вздохнули свободно. На все наши вопросы мы получили более чем исчерпывающие ответы, а главное, мы получили уверенность в правильности выбранных проектных решений. По мере продвижения от института к центральной улице напряжение дня постепенно спадало, и мы ясно стали ощущать чувство голода. К счастью, на центральном проспекте мы увидели знакомую вывеску Ednica и поспешили туда. Ассортимент и качество блюд в этой столовой в очередной раз порадовали нас. Мы взяли по тарелке хорошего наваристого борща, отбивные с жареным картофелем, творожную запеканку и по стакану какао. Такой ассортимент у нас встречался разве что в ресторане, но стоимость была намного выше, чем в этой простой городской столовой.

Мы прошли вдоль проспекта к вокзалу, сели в автобус и поехали на нашу окраину. Время было вечернее, народу было немного, и мы доехали довольно быстро, почти как на маршрутке. Секрет состоял в том, что водитель не останавливал автобус, если на остановке не было людей. Если же кому-либо надо было выходить, для этого в салоне были расположены специальные кнопки у каждой двери, и надо было нажать такую кнопку, просигнализировав таким образом водителю о желании окончить путешествие. Если просто стоять возле двери в намерении покинуть автобус на ближайшей остановке, как это обычно делается у нас, это приводило к тому, что этой самой остановки можно было не дождаться, т.к. водитель, не имея сигналов от пассажиров, просто проезжал мимо остановки. Попадались на эту удочку в основном приезжие, которые не сразу въезжали во все эти транспортные премудрости. Местные при этом смотрели на проехавших остановку горе-пассажиров с нескрываемой раздраженностью, дескать, понаехали тут. Вообще, в организации общественного транспорта, как и во всем укладе жизни, было что-то рациональное, западное, все люди как бы были винтиками какого-то большого отлаженного механизма, соблюдая раз и навсегда установленные правила, и любые отклонения в поведении рассматривались как нетерпимые, и если скидка делалась на "этих безалаберных приезжих из России", то расплатой было плохо скрываемое презрительное превосходство, выражаемое также по западному сдержанно, взглядом или коротким выражением вполголоса на местном диалекте, смысл которого трудно было не понять, даже с учетом языкового барьера. Интересно, что дети вели себя тоже как-то рационально. Однажды мы наблюдали картину, когда в автобус зашла целая группа школьников. У нас бы это сразу наполнило салон шумом, дети суетились бы, толкались и совершенно не обращали бы внимания на условности поездки в общественном транспорте. Здесь же школьники сгрудились в уголок салона, тихо и смирно стоя и уступая дорогу выходящим пассажирам. Разговоры только вполголоса, никаких шалостей, словно бы это были взрослые люди, только маленького роста. Из таких детей видимо и вырастают те самые винтики отлаженной социальной машины, чопорные и немногословные, ценящие во всем прежде всего порядок и практичность, которые даже в очередях стараются иметь вокруг себя свободное пространство, рассматривая его как неоспоримую собственность.

Приехав домой, мы решили прогуляться по окрестностям. Было около девяти вечера, идти в квартиру и снова встречать недружественные взгляды хозяина не хотелось. Чем уж он там был недоволен, или просто был замкнутым человеком, нам было неведомо, но в его компании находиться было неловко. Мы пошли гулять вдоль по улице, которая вела от города на окраину. Улица постепенно переходила в дорогу и далее в лесную просеку. Удивило близкое соседство городских строений и почти нетронутого соснового леса. Было интересно, что сосны почти подступали к крайним домам. Я подумал, как же умудрились так аккуратно строить, что даже деревьев не задели. Наблюдая строительство в нашей матушке – России, я видел множество примеров, когда вокруг стройки развозился грандиозный хаос, деревья безжалостно вырубались или просто портились от привозимых отовсюду и небрежно сгружаемых бетонных плит, кирпича, раствора, щебенки и прочих стройматериалов. Здесь же все было чисто и аккуратно. Следов строительного разгула не было заметно.

В сосновом лесу стоял приятный свежий запах хвои, воздух был прозрачен и чист. Зайдя почти полностью в лес, мы повернули назад и пройдя мимо нашего дома вышли на другую улицу. Там были задние дворы каких-то казенных учреждений, среди которых мы разглядели медвытрезвитель. На крыльце скучал милиционер, видимо, клиентуры на сегодня не было. Неподалеку стоял "воронок", водитель так же изнывал от безделья. Это показалось забавным, хотя может быть, было просто эпизодом, совершенно не характерным для местной жизни. Впрочем, в последующие дни, прожитые нами в Риге, пьяных мы не видели.

На следующий день, в субботу, мы решили пройтись по магазинам, чтобы сделать кое-какие покупки и выполнить заказы, которых надавали нам сослуживцы и домочадцы. Магазинов, точнее магазинчиков, в городе было множество. Практически все первые этажи зданий, выходящих на центральные улицы, были заняты магазинчиками, кафе, барами, кафетериями, салонами, ресторанами и еще бог весть чем. Привычных нам больших универмагов мы не видели. Правда, вышли мы, пользуясь картой и справочником, на большой универмаг "Латвия", но все же не он играл первую скрипку в торговле.

Среди моих заказов было привезти челнок, лапку и держатель ниток для швейной машины. Еще будучи в Москве, я нашел на ВДНХ магазин "Швейные машины". Я обошел все отделы, но нужных мне деталей не нашел, хотя вроде бы магазин позиционировал себя как специализированный от Подольского завода, где и выпускали имевшуюся в нашем домашнем хозяйстве трудягу "Чайку-3". Здесь же, в Риге, прогуливаясь по центру, в каком-то из узких переулочков мы набрели на "хозтовары" и когда вошли внутрь, обалдели. Там было несколько небольших, но очень богатых ассортиментом прилавков в отделе швейных машин. И чего только тут не было! Я купил и челнок, и лапку, и держатель, и еще попутно набор иголок, лампочки подсветки с маленьким цоколем и ремни электропривода. Я бы купил все, потому что там набор запчастей включал весь ассортимент, и можно было собрать из них рабочую швейную машину, но финансы этого не позволяли. Да и смысла особого покупать впрок детали, которые никогда не сломаются, не было.

В другом отделе я присмотрел защелку для двери. У нас в ванной защелка была сломана, и это создавало определенные неудобства. Все попытки найти такую защелку в магазинах Шевченко, Пятигорска, даже Москвы ни к чему не привели. Тут же были даже несколько разновидностей защелок, и я, конечно, купил две разные, по принципу – какая подойдет с минимальными переделками.

Дальнейший поход по магазинам позволил нам почти полностью исчерпать список заказов и приобрести еще что-то в подарок, включая знаменитый рижский бальзам. Его заказывали тогда всем, кто ехал в Ригу. Бальзам пользовали и пьющие и непьющие, первые добавляли его в водку, чтобы убить жесткий привкус и неприятный запах, вторые же добавляли ложечку бальзама в чай или кофе "для куражу". Соперничать по популярности с рижским бальзамом мог только ликер "Старый Таллин" или в оригинале "Vano Tallinn", который везли из Таллина. Но это был более специфический напиток, больше для гурманов, тогда как рижский бальзам – для более широких масс.

Здесь хотелось бы отметить еще одно наблюдение из наших посещений магазинов. В одном из хозмагов я присмотрел полотна для шлицовки. Это тоже был невиданный товар. Впереди меня стоял какой-то крестьянского вида мужичок и выбирал петли для сарая. Он общался с продавщицей по латышски, и она была сама любезность. Эта работница прилавка последовательно перетаскала ему из подсобки почти весь ассортимент петель самых разных форм и размеров и терпеливо ждала, пока этот крестьянин раздумывал, какой выбрать тип петель. Он поминутно менял мнения и советовался с продавщицей по каждому пустяку. Действо затягивалось, но мне позарез нужны были полотна, и я стоял и ждал, надеясь, что и до меня дойдет очередь. Наконец, петли были выбраны, с улыбкой упакованы в бумагу и после вежливых латышских фраз, видимо означавших: "заходите еще, мы всегда рады вам", продавщица обернула взор в мою сторону. Я попросил набор полотен, и улыбка продавщицы тут же исчезла с ее лица. Оно стало непроницаемо жестким, и единственной фразой с сильным прибалтийским акцентом, обращенной ко мне, было: "Полошите деньхи фот сюта!", когда я протянул ей рубль. При этом она так сверкнула глазами, что если бы поблизости оказалось что-то горючее, разразился бы грандиозный пожар. Это настолько контрастировало с совсем недавними улыбками и любезным воркованием, что я просто опешил. Конечно, мне никто не предлагал посетить магазин еще раз, да я бы сам туда не пошел без особой надобности. Вот так проявлялся в те времена национализм. И это, как говорят, в самой приближенной и лояльной к русским республики Балтии.

Походив еще какое-то время по городу, мы набрели на пивбар и решили обмыть наши покупки кружкой доброго прибалтийского пива. Перед поездкой в Ригу нам все настоятельно рекомендовали посетить тамошние пивнушки, говорили, что пиво там – класс. Здесь следует сказать, что на Мангышлаке пиво было большим дефицитом. Оно, в основном, завозилось из Чехословакии и делилось на два сорта: бутылочное и бочковое. Бутылочное уходило с базы по блату ящиками, иногда и мы приобщались к этому, когда давали праздничные заказы. Бочковое пиво редко можно было попить неразбавленным, потому что пивной склад на базе курировали азербайджанцы. Говорят, пиво начинали разбавлять еще в море, на подходе к порту, и уж какой водой там пользовались, одному богу известно. Так что мнение любого жителя Мангышлака о пиве следует корректировать с учетом качества и доступности для него этого самого пива.

Итак, мы спустились в просторный чистый подвал, на входе стояли двое внушительного вида вышибал, они мимоходом, но внимательно осмотрели нас и, не найдя ничего подозрительного раздвинулись, пропустив нас внутрь. В подвале был полумрак, освещалась только стойка бармена с кранами и кружками. Очереди не было никакой, и мы тут же взяли по кружке янтарного пенного напитка. В качестве закуски к пиву здесь предлагали вяленую рыбку нескольких сортов, отварное мясо, соленые бублички и палочки. Мы взяли по небольшой воблочке и отошли вглубь зала, где были сидячие места. В баре были и стойки, где можно было наскоро выпить, и столики для тех, кто никуда не торопится или любит превращать питие пива в неспешное почти ритуальное занятие. Для рыбы были предусмотрены бумажные тарелочки, а отходы подбирали вездесущие уборщицы в белых передничках, шустрые и трудолюбивые, как и те, которых мы видели в буфете на вокзале. Пиво оказалось приятным на вкус, и мы вскоре повторили заказ. Рядом с нами расположились какие-то помятого вида мужики, они развернули газету и тут же у них появились стакан и бутылка. Они успели только выпить по первой, как нагрянули вышибалы и выпроводили мужиков за дверь. Скорее всего, их "сдали" милые тетечки в белых передничках, потому что их скамья была у самой стены, и увидеть ее от входа было невозможно. Опять я поймал себя на мысли, что эта чистота, порядок и благоденствие покоятся на том же рационализме, и даже такое святое для русского человека дело, как выпивка, подчинено бездушному закону, и негде разгуляться широкой славянской душе. С одной стороны, мне нравились эти самые закон и порядок, чистота и опрятность, даже холодная вежливость, которую можно было бы отнести на счет северо-западного темперамента прибалтов, но с другой, все было какое-то заорганизованное, механическое, бездушное.

Допив пиво, мы вышли на улицу и решили пройтись по старой части города. Это были узкие улочки, в некоторых местах очень узкие. Автомобиль даже в одиночку здесь вряд ли пробрался бы, поэтому старая часть города была чисто пешеходной. Большое впечатление произвел Домский собор. Попасть внутрь нам не удалось ввиду затеянной там реконструкции, но и снаружи высокая средневековая башня со шпилем была просто великолепна. Она была видна из любой точки города, благо окружающие здания не были столь высоки. Видимо это было сделано специально, ведь существовали в средние века законы, запрещавшие строить что-либо выше королевского замка или ратуши. Домский собор это визитная карточка Риги, и он легко узнаваем на всех эмблемах и плакатах, так или иначе связанных с Ригой. Мы впервые увидели этот профиль на занавесочках фирменного поезда Москва-Рига, который привез нас в это благословенное место. Соперничать с Домским собором суждено было только высоченному стильному строению под названием "вантовый мост через Даугаву". Он знаменит тем, что является подвесным мостом, не имеющим на всем протяжении пролетов. На расстоянии в треть длины от одного из берегов сооружен высокий столб прямоугольного сечения, на который веером сходятся толстенные стальные канаты, на коих и висит это огромное и ажурное сооружение. В профиль, если смотреть вдоль Даугавы, мост выглядит как набор вставленных друг в друга треугольников, имеющих общее основание в виде арки, опирающейся концами на берега и вертикально прочерченной жирной прямой линией опоры. Еще это напоминает мачту с треугольными парусами, и если бы арка основания была выгнута вверх, это смотрелось бы гигантским кораблем, застрявшим поперек Даугавы. Сосуществование и даже в некоторой степени соперничество средневековья и современности – это характерная черта многих старых городов. В Риге же это все подчеркнуто контрастно. Окраины застроены типичными многоэтажными коробками хрущевского и брежневского стиля, в центре сохранились почерневшие от времени дома с толстенными каменными стенами, узкими окнами – бойницами и высокими крутыми крышами. Улицы старой Риги сплошь мощеные, асфальту тут места нет. Шагая по такой улице, невольно представляешь, как ходили тут средневековые рыцари, дамы, простолюдины, а то и вовсе разбойники или палачи. Сейчас, конечно, везде цивилизация, электричество, неоновые рекламы, а эти стены видели, наверное, и другие времена, когда по ночам ходили сторожа с колотушками и факелами, криками подбадривая жителей, а, возможно, больше самих себя.

В воскресенье, в последний день нашего пребывания в столице Латвии мы решили посетить Юрмалу, это тоже было подсказано нам теми, кто уже не раз побывал в Риге. Юрмала – небольшой курортный городок километрах в двадцати от Риги, на побережье Рижского взморья. Добраться туда из Риги можно разными способами, мы выбрали самый демократичный – электричку. Приехав на вокзал, мы нашли пригородную платформу, купили билеты "туда – обратно" и уже через четверть часа тронулись в путь навстречу курортным впечатлениям. Дорога заняла минут тридцать, мы вышли на первой остановке близ моря. Это была станция Лиелупе, названная так, как и река, протекающая вдоль побережья и подпирающая Юрмальский пляж с юга. Далее следовали еще несколько станций вдоль побережья, до самого конца длинного, протяженностью более 30 км песчаного пляжа. Электричка играла роль местного транспорта, перевозя отдыхающих и курортников из одного конца Юрмалы в другой.

Выйдя из электрички, мы оказались в сосновом лесу, неширокая просека извилисто вела к морю. Свернув за очередной поворот, мы увидели прямо посреди леса пивную в виде бревенчатого строения с окошками, а вместо столиков и стульев были пеньки срезанных сосен. Удержаться от такого романтичного потребления пива мы не смогли и тут же заказали по кружке. Далее идти стало веселее, и вскоре между деревьями показалось море. Пляж удивил протяженностью, конец его терялся в приморской дымке. Он был расположен гигантской дугой, вдоль которой белыми пароходами выдавались в сторону моря корпуса санаториев. Некоторые даже очень близко подходили к воде, и у меня возникла мысль, а что же будет в случае шторма.

Еще, удивила чистота и удобно расположенные через каждые 100-150 метров палатки с прохладительными напитками и грибочками-навесами с логотипами Пепси-Колы и Фанты с пластиковыми столиками и стульями. Тут же располагались корзины для мусора и биотуалеты. Сервис казался фантастическим, ничего подобного на пляжах Каспия, да и Черного моря в то время не наблюдалось.

Температура воздуха была +18, температура воды +16, об этом заботливо напоминали дощечки с надписями мелом, обновляемые каждые три часа. Пляжем и морем нас тогда удивить было трудно, потому что мы жили на берегу Каспия и уж не реже чем два раза в неделю его посещали, естественно, в купальный сезон. Но у нас не было никакой цивилизации, просто песок, вода, да скалы, под одной из которых было наше излюбленное место для шашлыков. Тут же вдобавок к морю и песку были еще сосновый лес и та самая речка Лиелупе, спокойная и гладкая, в которой при желании можно было тоже искупаться. На пляже было немноголюдно, видимо, курортный сезон еще только начинался, и единственными пользователями морских благ были дети. Несмотря на довольно-таки прохладную, по нашим меркам погоду, дети спокойно возились в воде, строили на берегу из песка грандиозные замки, шалили, обливались и брызгались водой, как и все дети на всех пляжах мира. Комаров предложил окунуться, чтобы "оставить след в Балтийском море", но у меня что-то желания не возникло из-за прохладной погоды. Я был в пиджаке, и мне не казалось жарко, скорее наоборот, с моря дул легкий, но очень прохладный ветерок.

Мы шли вдоль пляжа, любуясь модерновыми зданиями санаториев, небольшими уютными кафешками и коттеджами, расположенными прямо в лесу и выдающимися в сторону моря. Свежий воздух, отдающий морской прохладой и сосновыми ароматами, вскоре пробудил в нас хороший аппетит, и мы стали высматривать подходящее заведение общепита. К счастью и тут, так же как и в Риге, было много разных кафе и столовых. Мы зашли в уютную столовую на открытом воздухе под навесом и присмотрели свободный столик. Людей было мало, мы взяли вполне приличный обед и сели трапезничать. Столовая была такой же чистой и опрятной, как и все, которые мы посетили в Риге. На раздаче были ножи и вилки, что для наших обычных столовых было почти невиданной роскошью. Неподалеку расположилось семейство: отец, мать и двое детей. Дети мне чем-то напоминали барчуков из детских книжек дореволюционного времени, может быть из-за их костюмчиков, выглядевших как-то по западному. Семейство было явно из местных, они разговаривали вполголоса, дети вышколено орудовали ножами и вилками, все так чинно – благородно: спинка ровненько, салфеточки, ложечки, чашечки – не хватало только заправленных за воротник слюнявчиков. Вкусили и мы от плодов тамошнего общепита. Блюда показались нам весьма неплохими: салат из помидоров и огурцов, рассольник с почками, эскалоп с картофельным пюре, кофе. Я взял себе еще творог со сметаной, уж очень мне понравился его насыщенный почти домашний вкус. В очередной раз латвийские повара не ударили лицом в грязь.

После обеда мы еще какое-то время лениво потягивали кофе, торопиться и куда-то бежать не было никакой необходимости, да и желания тоже. Окружавшие нас люди также лениво бродили по пляжу и лесным просекам. Удивила некоторая вольность в одеждах, что, видимо объяснялось близостью моря и пляжа. Наряды некоторых дам были на редкость откровенными. Впрочем, за время нашего пребывания в Прибалтике мы уже несколько попривыкли и к мини юбкам, и к отсутствию лифчиков, и такому тогдашнему писку моды, как белые колготки, опять же в сочетании с мини. Представить таким образом одетых дам где-либо в наших широтах было сложно. Все-таки южный темперамент это не шутки, и подобная одежда однозначно выдавала бы принадлежность их хозяек к представительницам древнейшей профессии. А тут никто, похоже, этим не заморачивался, это тоже было характерной чертой здешнего прозападного менталитета.

Мало-помалу день стал клониться к вечеру, наше пешеходное путешествие вглубь курортного городка привело нас почти в его центр, Дзинтари. Тогда еще не было знаменитых Юрмальских концертов, как и самого концертного зала, но атмосфера праздника и непринужденного отдыха просто висела в воздухе. С моря дул легкий прохладный ветерок, в кафешках и барах начали зажигаться огни, кое-где играла музыка, чаще всего живая, Ди-джеи еще не успели тогда раскинуть свою громыхающую дискотечно-убойную сеть. Мы упорно шли вдоль пляжа, вот уже показалась железнодорожная станция Майори, а конца-края пляжу не было видно. Не испытывая далее судьбу и собственные ноги, мы загрузились в электричку, и спустя минут двадцать покинули этот благословенный курортный рай, в последний раз взглянув на темную полоску уплывающей за поворотом Балтики.

На следующий день нам предстоял перелет в Минск. Аэропорт Риги расположен почти в центре города, так что, приехав, по обыкновению, на вокзал, мы без труда до него добрались. Аэропорт был таким же уже привычно чистым и опрятным. Людей, т.е. пассажиров, несмотря на летний сезон, было немного. Опять бросилась в глаза особенность местного населения в виде склонности к индивидуализму, казалось, что вокруг каждого из пассажиров было какое-то невидимое поле, не позволявшее посторонним проникать сквозь него или даже приближаться. По уже сформировавшейся привычке не особо заботиться о личных вещах, мы оставили наш багаж в центре зала и отправились по киоскам, успеть напоследок накупить журналов и сувениров. Хорошим журналом – сувениром был Rigas Modes – журнал мод с выкройками и фотографиями моделей. Я тут же прикупил имевшиеся в продаже три номера журнала, попутно удивившись, что меня приняли за местного, пытаясь говорить на латышском, когда я попросил "Ригас Модес". То ли интонация была какая-то местная, то ли что-то еще, но потом, когда выяснилось, что я не латыш, я получил в награду полный превосходства и надменности взгляд, один из последних на латышской земле.

Самолет вылетел по расписанию, и уже через час с небольшим мы прибыли в столицу Белоруссии. Сойдя по трапу вниз и увидев окружавшие нас округлые лица, я понял, что вернулся в родную славянскую стихию. Напряжение, подспудно державшее нас в некоторой нервозности все дни пребывания в Латвии, ушло, мы опять окунулись в знакомую атмосферу некоторой безалаберности и бесшабашности, нас уже не шокировали брошенные на тротуар окурки и бумажки, мы, наоборот, стали воспринимать все это как что-то близкое и даже дорогое. Мы вернулись домой. Хотя, конечно, Белоруссия, это еще не Россия, западные влияния здесь сильнее и заграница ближе.

Поскольку рейс из Риги был почти местным, наш Ан-24 принимали в старом аэропорту Минск-1. Из аэропорта было рукой подать до города, и мы отправились в ближайшую гостиницу "Минск". Получив двухместный номер с телефоном и телевизором, мы прямо из номера позвонили в НИИ ЭВМ Валерию Борисовичу Шкляру, нашему куратору, уже известному по прошлым поездкам в институт. Это знакомство было также устроено через Петровых А.Д. – Д.А. Мы договорились насчет наших завтрашних визитов и кратко изложили наши проблемы, на что получили общения устроить консультации с нужными специалистами НИИ ЭВМ.

Устроившись с ночлегом, мы пошли прогуляться по городу и заодно где-нибудь перекусить. Зайдя в одну из столовых, мы уже по запаху определили, что это старая добрая совковая точка общепита. Чистота была весьма относительна, ножей к вилкам никто и не думал подавать, подливка к мясу была из чего угодно, но только не из томата, пища была сытной, жирной, но не очень вкусной, как будто в ней чего-то не хватало. Ну и никакого кофе, даже желудевого нам не предлагали, пейте, мол, как все компот из сухофруктов. Как будто не лето за окном, и не было свежих фруктов. Ну да все это даже не вызывало особых эмоций, так, особенность проявления общепитовской философии советских времен.

Следующий день полностью ушел на посещение НИИ ЭВМ. С утра мы приехали на проспект Горького, 155 в новое высокое здание, где уже нас ждали запланированные встречи и консультации. По вопросу Центрального процессора консультация у начальника отдела Запольского А.П., памяти – Пыхтина В.Я., параллельно, мы имели задание записать новые версии системы СРВ, для этого были организованы контакты с начальником отдела СРВ Чупрыгиной Л.Т. и Дощинской Е.И. Мы с большим интересом и вниманием воспринимали передаваемые нам сведения, многое тут же записывали, чтобы не забыть. У нас на ЕС-1035 была небольшая проблема с блоком коррекции единичных ошибок. Этот блок никак не хотел правильно корректировать информацию, из-за чего снижалась надежность работы памяти, и приходилось часто менять ТЭЗы памяти. Другими словами, нам приходилось "вылизывать" технику, тогда как специально предназначенный для повышения надежности блок работал нестабильно. Изложенные нами соображения были тут же подвергнуты тщательному анализу. Меня удивило живое внимание специалистов института к нашим проблемам. Было такое впечатление, что все побросали свои дела и участвуют в решении наших трудностей. После длительного и внимательного обсуждения нам посоветовали обратиться на завод к опытным наладчикам, так как теоретически все выглядело безупречно и математическая сторона блока коррекции, основанная на применении корректирующего кода Хэмминга, сомнений не вызывала, потому что была многократно проверена на других ЭВМ. По Центральному процессору нам также оказали помощь в виде консультаций и даже вручили новые версии микропрограмм с комментариями программистов. В виде исключения и по просьбе Шкляра В.Б. нам показали образец новой разработки ЕС-1036, которая шла у них под кодовым названием "Нарочь". Видели мы и прототип – машину IBM 370 148 модели, на которой отлаживали программы и технологии построения многомашинных комплексов. День прошел быстро, в продолжение его мы даже не выходили из стен института, чтобы не было проблем с пропусками. Обедали в институтской столовой, где нас удивила система конвейерной подачи блюд, когда комплексный обед формировался на ходу, и это сильно ускоряло процесс кормления большого числа работников в получасовой перерыв. Был и отдельный зал для тех, кого комплексный обед не устраивал, там была традиционная раздача, и выбор блюд был произвольным. В конце дня мы попрощались с принимавшими нас институтскими специалистами, договорились о визите на следующий день, чтобы забрать бобины с программным обеспечением, а также сверили контактные телефоны наладчиков на заводе, с которыми нам предстояло встретиться для решения вопросов по блоку коррекции.

Утром следующего дня мы, позавтракав в гостиничном буфете, поехали на завод. По указанному телефону нам тут же ответили и попросили подождать на проходной. На заводе авторитет НИИ ЭВМ был очень высок, поэтому на любые просьбы из института откликались охотно. Вскоре к нам вышел наладчик, это был довольно-таки молодой худощавый парень в белом халате, немного взъерошенный, с большой записной книжкой. Внимательно нас выслушав, он порылся в недрах своей записной книжки и тут же на клочке бумаги нарисовал схему и временную диаграмму, которую нам следовало выставить на блоке управления процессора. Он предложил еще два-три варианта, попросив нас обязательно связаться с ним, если первый из них не даст результата. Конечно, заочно ставить диагноз было сложно, и мы это понимали, но не вызывать же его за тридевять земель, в далекий Казахстан, чтобы решить такую, с его точки зрения не очень важную задачу. Еще раз все обсудив и поблагодарив его за помощь, мы распрощались и поехали в НИИ ЭВМ за нашими лентами с системой СРВ. На этот раз пропуска мы не заказывали, поэтому позвонив по телефону, просто ждали в фойе. Это было обычной практикой, потому что в институт часто приезжали посетители за новыми версиями программного обеспечения. Через какое-то время вышла наша вчерашняя благодетельница Елена Ильинична Дощинская и вынесла две бобины с магнитной лентой. Она сделала два дубля, на случай, если первый окажется сбойным. Посоветовала не просвечивать ленты на контроле в аэропорту. Тогда еще такие вольности службы безопасности допускали. Достаточно было иметь подтверждение, что ты командировочный и везешь ленту не по своей прихоти а по казенной надобности.

Остаток дня мы провели в походах по магазинам, результатом чего стало приобретение разных дефицитных для нас товаров, среди них детской шубы, стеклоферритовых головок, электронных часов и далее по мелочи. Вернувшись уже довольно поздно в гостиницу, мы решили отметить окончание нашей поездки ужином в гостиничном ресторане. По прошлому опыту нашей поездки в Минск с А.Д. Петровым я знал, что здесь отменная кухня с обилием белорусских блюд. Кстати, только здесь подавали селедку с гарниром из отварной рассыпчатой картошки, блюда очень вкусного, но весьма редкого в ресторанных меню. Чаще селедку подавали просто кусочками, даже с костями, а то и вовсе не подавали, считая селедку слишком "плебейской" едой. Мы поднялись на девятый этаж, откуда, кстати, открывался великолепный вид на белорусскую столицу, и заняли свободный столик у окна. Официантка появилась почти тут же, что было весьма нехарактерно для известных нам ресторанных заведений. Мы заказали по 150 водочки, московский салат, свинину по-польски, драники, жареные шампиньоны в сметане, ну и конечно, селедку с отварной картошкой. Блюда были отменно приготовлены, репутация ресторана была вполне подтверждена. Мы выпили за успешное окончание командировки и еще долго сидели, не торопясь, закусывая и разглядывая через окно панораму вечернего Минска.

Наступил день нашего отлета из Белорусской столицы. Прямого рейса до Шевченко из Минска не было, можно было лететь через Москву или через Минводы. Мы взяли билеты через Минводы с отрытой датой вылета из Минвод, т.к. я рассчитывал побывать еще у родителей. Когда мы заказывали такси в аэропорт, тетка диспетчер как-то странно это восприняла, мы поначалу немного этому удивились, но не придали значения. Рассчитывая время выезда в аэропорт, мы накинули полчаса на разные непредвиденные случаи, но то, что произошло никак не было нами запланировано. А произошло следующее. Аэропорт Минск-2, из которого нам предстояло вылетать, был расположен гораздо дальше от города, километрах в 60. На такси туда почти не ездили, ввиду того, что это удовольствие было не из дешевых. Этим, видимо объяснялось странное поведение диспетчера таксопарка. Когда машина пришла, и водитель сообщил по рации, что он приехал к гостинице, диспетчер еще раз переспросила, ожидают ли такси пассажиры и все ли в порядке. Догадываться о чем-то неладном мы стали, когда машина выехала за город и по бокам потянулись зеленые луга пригорода. Через какое-то время мы уже начали волноваться, не опоздаем ли на регистрацию, потому что время шло, а дороге не было конца и края. Да и показания счетчика начали беспокоить. Не то, чтобы у нас не было денег на оплату проезда, просто, мы не рассчитывали на такую большую сумму. Когда мы подъехали к новому, еще не полностью отстроенному зданию аэропорта, на счетчике было уже 12 рублей с копейками, а по часам мы опоздали на регистрацию и уже почти опаздывали к вылету нашего рейса. Торопливо расплатившись с водителем и выскочив из такси, мы в числе последних зашли на посадку, от регистрации нас освободили ввиду опоздания. И уже зайдя на борт самолета, мы перевели дух и осознали, что висели на волоске, ведь опоздай мы еще на несколько минут, – самолет улетел бы без нас. Полет длился чуть более двух часов. Еду в самолете по тогдашним правилам подавали только при полетах длительностью более трех часов, так что нас не кормили в полете. Очень красивой была панорама Кавказских гор при посадке. Дополняла эту картину очень модная в то время композиция Тото Кутуньи, которую крутили по бортовому радио при посадке. В Минводах была теплая тихая погода. Мы вышли из самолета и пройдя через зал прилета, сели на автобус и поехали в Пятигорск. Комарова я устроил на ночлег к маме, а сам поехал в Ново-Пятигорск. Всем очень понравились подарки и сувениры, которые я привез, особенно электронные часы.

На следующий день мы улетали в Шевченко. Распрощались с родителями, приехали в Минводы и через какое-то время уже летели через море в наше царство желтых песков и степи. На душе было легко и радостно, как после хорошо выполненной работы. Впереди было интересное дело, мы получили много новых знаний и хороший заряд оптимизма. Ну а уж впечатлений накопилось выше крыши. Мы как будто побывали на Западе.