Свадьба в Малиново

Семья у крестьянина Тверской губернии села Малиново Никанора была большая- двое сыновей и шестеро девок. Бедствовал сначала Никанор, а потом, когда подросла рабочая сила- девки целыми днями не хуже мужиков вкалывали, то постепенно начал приподниматься, а потом и кулаком зажиточным стал. Но семья-то семьёй, а время пришло старшую дочь- Ефимью по батюшке Никаноровну замуж выдавать, ибо по тем временам царской России нравы, особенно в деревнях, блюлись чрезвычайно строго. Стали жениха Ефимье подбирать- ходили сваты по окрестным деревням, да вот беда была- недобор мужиков в деревнях существенный был: кто в город работы искать ушёл, а кого в топку кайзеровской Германии отправили. Ну а оставшиеся естественно разбирались в мгновенье ока. А невеста собой хороша была: белокурая, высокого роста и силы физической непомерной- в случае чего и мужику иному бока обломать могла. И нашли ей жениха таки-  в соседней деревне Козлово в семье у бедного крестьянина Семёна уже выходил в люди сын Александр. Роста он был маленького, гораздо ниже среднего, даже в армию его не призвали по такому случаю и частенько деревенские бабы подтрунивали над ним, что надо сказать очень задевало последнего. Не сказать что семья особо бедствовала, однако нужду терпели весьма, поэтому сам Семён и его женой очень рады были такому выгодному предложению- так как сулили получить за девку большое приданое. К делу приступили без лишних церемоний и на следующий же день привезли молодую в Козлово и старшие родственники с обеих сторон собравшись в большой комнате, начали обсуждать все условия свадьбы. А именно обсуждать приданное: сколько простыней, подушек и прочего добра будет за новобрачной при приходе в новую семью. Каждая рубаха по ту пору имела в деревне особую цену и немудрено, что обсуждение это было жесточайшим торгом- из-за каждой вещи спорили отчаянно; говорили на повышенных тонах; хватались за грудь, чуть не рвя на себе рубаху; стучали кулаками по столу; призывали в свидетели бога и всех святых. И по своей сути свадьба эта была действительно коммерческой сделкой- молодые, не только не видевшие никогда друг друга и только знающие что их женят, сидели в разных комнатах. Их не только в торг их не приглашали, но даже желания не спрашивали- супротив отцовского слова тогда нельзя было выступать тогда никак. Долго затянулся этот делёж имущества- раз пять не договаривались, раз восемь сваты уже порывались уходить, не желал Никанор добра своего на ветер пускать, не и хотел Семён своего упустить. И вот под конец, после нескольких часов ажиотажа, все вспотевшие, разгорячённые, наконец-то пришли было к согласию, да опять в какой-то неурядице не сошлись. Не уступил Никанор, не уступил и Семён, в итоге решили: «Не быть свадьбе!». Встали была сватья и прощаться начали с хозяевами, да тут вскочил старший сын Никанора- брат Ефимьи, закричал: «Быть свадьбе!» и четвертным о стол хлоп. Это был решающий козырь- по тем временам целое состояние было: за три рубля корову хорошую на рынке купить можно было…
«Быть свадьбе!»- сказал Семён.
«Быть свадьбе!»- сказал Никанор.
Подняли заздравную по такому случаю и пошли молодых знакомить и друг другу показывать.
Вот и вывели к Александру Ефимью. Так и обомлел жених, когда невесту увидел: статная, высокая и он супротив неё маленький, тощий- хмырь болотный одним словом. Потрясающий контраст конечно вышел- жених в два раза меньше невесты и до плеча ей еле достаёт. Только и смог пролепетать Александр, когда деваха на него сверху взгляд яростный метнула: «Я хоть нравлюсь тебе, ну хоть чуть чуть?».
«Нет!- грянула в ответ невеста и к отцу: Батюшка, что же ты позоришь меня на весь свет божий! Что бы я да с таким мужичком всю свою жизнь маялась!»
А отец нахмурился и грозно: «Ефимья!».
А та запал почувствовала и артачиться начала: « Да что вы меня как скотину какую-то продаёте супротив воли моей! Александр Освободитель крепостное право давно отменил уже, а вы меня как рабу негодную силком на выданье волочите!».
Жених от такой речи и вовсе уныл безрадостно, да Никанор подмигнул: «Сейчас уладим всё!» и, Ефимью, ласково за руку взяв, в сени повёл убеждать. А в сенях снял со стены верёвку узловатую, на которую лошадей привязывали и вздул невесту этой верёвкой так, что все зачатки того, что в недалёком будущем в далёкой  Франции феминизмом назовут напрочь из дочери своей выбил. А выколачивая приговаривал: «Что я даром за тебя, паршивая три часа торговался?!». А, вразумив, обратно  к жениху привёл и сказал: «Согласна она, засмущалась просто, когда богатыря такого увидела. Стеснительная она у меня шибко!».
А чего плачет то она?- спросил тогда жених всё ещё смущённый.
«С радости такой!»- мгновенно ответил Никанор.
Свадьбу сыграли по деревенским размахам пышно. И надо сказать что прожили Александр и Ефимья после этого вместе долгую и счастливую жизнь. Так как любили друг друга очень сильно и никакие события в России: ни революция, ни Ежовщина, ни Гитлеровская Германия не могли  разлучить их. Работал Александр Семёнович как вол- всем жену свою Ефимью Никаноровну обеспечивал лучшим, так что когда перебрались они в Петербург всегда одевалась она в магазинах на Невском проспекте. Слыл лучшим работником на заводе, после революции с доски почёта не слезал, а некачественной работы «халтуры» как её называл- на дух не переносил. Да и сама Ефимья Никаноровна хватки кулацкой была, цепкой и любила повторять поговорку батюшки своего: «Отдохнешь- когда подохнешь!». И до сих пор гуляет эта поговорка среди её потомков, хотя вот уже более тридцати лет Ефимья, как сказал в своё время Стивенсон: «…проверяет  её на собственном опыте.».