Железное кольцо главы 8-10

Глава 8

Дэн, странно взъерошенный, высунул голову в приоткрытую дверь, увидел меня и разинул от удивления рот. Я невольно хихикнула — выглядел парень ну точно как не слишком старательный студент, заснувший над книгой в последней безнадежной попытке все-таки подготовиться к экзамену.
— А ты как…
— Проводили, — коротко ответила я. — Впустишь?
— Конечно, входи.
Протиснувшись в неширокую щель, я огляделась. Библиотека оказалась огромной, темной и пыльной. Окна были занавешены тяжелыми портьерами темно-зеленого бархата, и всюду громоздились высокие, в два человеческих роста, шкафы, целиком заполненные книгами. Освещали все это десятка два шаров, подвешенных на цепях к потолку, ярких, прямо как настоящие, привычные мне лампочки.
Идя между двумя шкафами к окну, я скользила взглядом по корешкам. Надписи на них были в основном, кажется, на сонайском, но попадались и символы, отдаленно похожие на арабскую вязь и японские иероглифы. Почти у самого окна я остановилась, как вкопанная, увидев и знакомые буквы. Судя по аж двум заполненным полкам, милорд герцог был большим поклонником немецких классиков. Значит, и акцент его я определила верно — прежде, чем выучить русский, его светлость овладел именно немецким.
— Тут и на русском есть, — подал голос Дэн откуда-то из угла. — Правда, классика в основном. Из нормального одни Стругацкие.
Я даже челюстью хлопнула от изумления. Здесь читают нашу фантастику? И как оно им, интересно, нравится, если по идее даже наша классика здесь должна за футуристику идти? Хотя… у нас вон роботов говорить учат, а тут передо мной мраморная статуя речь выдала. И что из этого круче? Так навскидку и не скажешь…
— Так тебе подобрать чего? — не унимался Дэн.
— Учебник местного языка, — отозвалась я, заодно наконец-то придумав благовидный предлог для визита.
Хотя почему предлог? В самом деле, вещь мне очень даже нужная. Не факт, правда, что существующая. Но ведь учатся же здесь дети читать и писать, правильно? Не думаю, что магию применяют и для этого тоже.
— Так он же это…
Где-то за шкафами загремела передвигаемая лестница. Потом донесся невнятный шепот и шелест. Что-то, скорее всего, толстая книга, звучно хлопнулось на пол. В сопровождении непонятных, но совершенно точно ругательных слов.
— Так это… того… — отругавшись, заметил Дэн откуда-то сверху, — нету тут детских книг, вот. Техника не дошла. Не издают пока всякое разное. А рукописи, они все…
— Поняла, — с досадой отозвалась я. — Но что-то же более-менее подходящее должно быть?
— Так я сам могу тебя научить.
— Хорошо, — согласилась я. — Учи. Только…
На большом письменном столе возле окна, заваленном книгами, стояло нечто явно круглой формы, покрытое плотной черной тканью. Оглядевшись и убедившись, что Дэн сейчас меня не видит, я осторожно приподняла тряпку за уголок и увидела хрустальный шар, похожий на те, какими пользуются гадалки. Палантир, ага, не как попало. Где-то тут, по словам Дэна, есть «Властелин колец». Перечитать, что ли, на досуге?
— Только что? — взъерошенная голова Дэна высунулась из-за шкафа, едва я успела отпустить ткань и повернуться к столу спиной.
— Только воды принеси. И из еды чего-нибудь, лучше фруктов. А я пока тут почитаю немного, развлекусь.
— Так я сейчас найду кого-нибудь из слуг.
— Нет, принеси сам, — с нажимом ответила я.
Сперва на лице парня отразилось недоумение, потом понимание. Да, даже если бы мне и не нужно было остаться сейчас здесь одной, я бы все равно попросила его сделать все самому. Уж если брат герцога оказался предателем, как можно быть уверенным, что какая-нибудь служанка за деньги не согласилась на то же самое, и теперь не ждет возможности отработать гонорар?
Не став ничего больше говорить, Дэн коротко кивнул и вновь скрылся за шкафом. Вскоре я услышала скрип и стук дверей. Быстрым шагом дойдя до входа, радостно улыбнулась. Библиотека, и верно, запиралась, а ключ на мое счастье так и торчал в замке. Быстро его повернув, дернув створку и убедившись, что заперлась надежно, я вернулась к столу и сдернула покрывало.
Передо мной на столе, на медной, позеленевшей от времени витой подставке, стоял шар. Совершенно прозрачный, без всяких там плавающих в глубине тьмы, света или цветной мути. Просто кусок стекла или хорошо отшлифованного хрусталя.
Проведя по гладкой, прохладной поверхности ладонью, я застыла в нерешительности. Ведь неизвестно было, кто заставил статую заговорить. На краю сознания мелькнула шальная мысль — а вдруг это Арладан? Что, если он приходил ко мне во сне, пытался что-то сказать, а я не поняла? И теперь ему приходится искать другой способ.
Бред? А другие миры, магия и говорящие статуи — нет? Если уж веришь во все это, почему бы не поверить заодно в возможность общения с мертвыми? Тем более, и у нас медиумов как нерезаных собак, и многие в них верят, и, говорят, даже имеются доказательства. И, кстати, шары вроде бы тоже имеют ко всей этой мистике какое-то отношение…
Но здравый смысл мне подсказывал, что общение с потусторонним миром здесь ни при чем. И шарик этот, скорее всего, служит для связи с живыми владельцами подобных же предметов. И кто сейчас ждет моего вызова на другом конце — вопрос, и еще какой. У того же дважды помянутого недавно профессора хоббит допустил большую ошибку, вздумав посмотреть в палантир. Его увидел главный злодей. Так стоит ли мне делать что-то подобное?
Неожиданно я ощутила тепло. Кольцо на груди нагрелось, едва не обжигая кожу. Испугавшись, я вытащила цепочку и опять посмотрела на шар. Похоже, дело было в близости этих двух предметов.
Что ж, времени у меня было не так много. Нужно было или уже что-то делать, или не делать ничего. Просто вернуть тряпку на место и отойти подальше. Отстраненно подумав, что терять мне особенно нечего, я расстегнула цепочку, сняла с нее кольцо, надела его на палец и положила эту руку на шар.
Мгновение мне казалось, что ничего не происходит. А потом стекло резко потемнело, промелькнула вспышка света и в глубине шара появилось женское лицо. Черные ресницы, слишком длинные, чтобы быть натуральными, дрогнули, и я едва не отшатнулась, встретившись с изумрудным взглядом незнакомки.
— Здравствуй, Дариа.
Голос звучал, казалось, прямо у меня в голове. Высокий, но мягкий и певучий. Кукольно маленькие розовые губы чуть шевелились, произнося слова с непонятным, журчащим акцентом. А небольшой вздернутый носик придавал лицу моей собеседницы выражение озорной беспечности. Наверняка, обманчивой.
— Привет, — буркнула я немного растерянно, не придумав ничего лучше.
— Я Калана.
Все-таки я отшатнулась. Хотя практически сразу догадалась, с кем разговариваю. Как только увидела, что это женщина. Но все-таки справиться с растерянностью быстро не получилось.
— Вот, значит, какая ты…
— Полюбоваться хотела? — процедила я.
Внутри совершенно неожиданно вскипели раздражение и злость. Это она-то смеет говорить со мной в подобном тоне?! Она, убийца, алчная лживая тварь, готовая на все ради власти, позволяет себе еще и смотреть на меня укоризненно, словно это я здесь разрушаю чужие жизни ради собственных эгоистических целей!
— Вроде того, — с усмешкой согласилась Калана, будто прочтя мои мысли. Хотя это-то наверняка было нетрудно, никогда я особо не умела держать лицо. — Всегда интересно знать, кого тебе предпочли. Теперь смотрю и удивляюсь.
— Чему бы?
Я тоже смотрела на нее. Пожалуй, Калану можно было назвать интересной, привлекательной женщиной, но вряд ли красавицей. Вот если мне сделать такой же яркий макияж, дополнить вычурной прической, роскошным платьем и броскими драгоценностями, еще вопрос, кто из нас привлечет больше мужского внимания. Другое дело, что не любила я демонстрировать себя подобным образом и, признаться, не умела. А вот она — явно наоборот.
— Тому, как мало мужчине может быть нужно, — чуть скривившись от раздражения, отозвалась Калана. — Но поговорить я хочу совсем о другом.
— Даже догадываюсь, о чем, — с ядовитой улыбкой кивнула я. — Хочешь попробовать лично уговорить меня отдать тебе кольцо? Со всеми сопутствующими… мерами.
— Это было бы идеально. Но ведь я получу отказ, верно?
— Верно.
— Просто подумай, — вдруг, без всякого перехода проговорила Калана, склонив голову набок и глядя на меня серьезно и как-то даже печально, — подумай, чего от тебя хотят добиться.
— Власти. Все хотят власти, — не сдержала усталого вздоха я. — И ты, и они. Все.
— Верное наблюдение, — хмыкнула женщина. — Ты умнее, чем я предполагала.
— Это хорошо или плохо?
— Скорее, хорошо. Это значит, что ты не отмахнешься от того, что я хочу тебе сейчас рассказать. Хотя бы задумаешься.
— О чем же?
— Герцогиня Давонская — очень хитрая и деспотичная особа. Не думай, что в происходящем что-то решает герцог Ирнатский. И уж тем более принц Дэннар.
Насчет последнего я и не сомневалась. Дэн всего лишь мальчишка. Скорее всего, у него добрые намерения. Возможно, даже есть некоторые иллюзии, которые в нем старательно поддерживают. Но он — такая же игрушка, как и я. Инструмент достижения целей.
— Просто задумайся, кто на самом деле твой враг. Ты считаешь, что я. И не стану обманывать, это правда. Но я на твоем месте больше боялась бы герцогини.
— Неужели? — усмехнулась я, опираясь ладонями на стол и склоняясь над шаром.
— Конечно, — хмыкнула Калана, тоже подаваясь вперед.
Теперь мы смотрели друг на друга в упор. Казалось, еще немного — и столкнемся лбами. По губам моей соперницы скользила ядовитая, злая усмешка. Правда, кажется, предназначенная скорее не мне, а как раз герцогине.
— Я сама ее боюсь. Все двенадцать лет, что я была женой ее сына, она пыталась убить меня. И его тоже.
— Почему? — несколько оторопев, поинтересовалась я.
— Потому, дорогая, что она ненавидит Ара. Так что не воображай, будто она станет помогать посадить на трон его сына.
Вот это было уже что-то новенькое. Радикально новенькое, сказала бы я, и очень важное для меня, если окажется правдой. Ненависть к собственному ребенку — штука совсем не невозможная, бывает в жизни еще и не такое. А уж в свете известных мне фактов типа отказа от короны ради нового брака… Это было бы совсем и не странное решение для женщины доброй, мягкой, семейной. Но для властной, деспотичной особы такой выбор выглядел парадоксально. Зачем менять корону на мужа, если хочешь скорее повелевать, чем хранить семейный очаг? Однозначно, стоило покопаться в деталях биографии этой мадам.
— А кого тогда?
— Да уж конечно младшенького, любимчика, — не скрывая раздражения, ответила Калана, презрительно кривя губы. — А для этого ей нужно устранить и тебя, и меня. Причем меня — раньше.
— Почему?
— Да потому, девочка, — ядовито улыбнулись мне в ответ, — что права моего сына выше прав Дэннара. У каждой из нас есть сторонники, но ни у одной нет решительного преимущества. Потому неизвестно, кто победит, если начнется война. А тут появляешься ты. И твои права безусловны. Вот и думай, зачем ты ей.
Я честно подумала. Правда, или нет, но складывалось все логично. Из меня выходило вполне годное знамя победы. Которое донесут до трона и временно там водрузят, прогнав конкурентку. А там… по окончанию боевых действий знамена сдают в музей. И моим музеем вполне может стать королевская усыпальница, или где тут владыки находят свой последний приют.
— Большинству лордов плевать, кто окажется на троне: Дэннар или Таррин. И никто из них не хочет дележки короны между ними. Потому, узнав о существовании нивэн покойного короля, которая носит его сына, они очень обрадуются, — невесело усмехнулась Калана. — Нам с герцогиней станет делить уже нечего, значит, не будет никакого беспорядка. Ты получишь трон, легко и просто. Но ненадолго, поверь.
Я невольно поежилась, отодвигаясь от шара. Если все правда, что хоть и необязательно, но вполне возможно, план герцогини вырисовывается вполне отчетливо. Сперва она использует меня, чтобы отстранить от власти Калану. Потом покончит с ней и ее сыном, скорее всего, радикально. А потом возьмется последнюю помеху. Уверена, уж это будет нетрудно.
— И с какой целью ты мне все это говоришь?
Я спросила не потому, что не поняла, нет. Тот факт, что я, а точнее — мой будущий ребенок, лишь инструмент расправы с Каланой, который после никому уже не будет нужен, я осознала четко и сразу. Так что в определенном смысле мы угодили в одну лодку посреди бури, и теперь до берега нам по пути. Вопрос мой был о том, что мне предлагалось предпринять.
— Чтобы ты подумала и не доверяла герцогине.
— Считаешь, я должна доверять тебе?
Меня даже смех разобрал. Герцогине, значит, не должна, а ей должна, да? Между прочим, пока что Калана была, кажется, единственной, кто пытался меня убить. Это так, к слову. Поэтому вопрос о доверии к ней не стоял вообще. За то, что заставила меня задуматься о планах свекрови, спасибо, но если хорошо подумать, не факт, что эти планы вообще имеют место. Сказать можно что угодно, со вранья пошлины не берут, а вот дивиденды поиметь иной раз удается.
— Нет, — спокойно согласилась Калана. — Но ты подумай. Если чего решишь, приходи сюда опять, побеседуем. И, кстати, скажу вот что. Да, я пыталась убить тебя. Дважды. И да, я пыталась убить Ара, когда о тебе узнала. И до этого тоже, и не раз. Но вот какая штука: я его не убивала. Хочешь — верь, не хочешь — не верь, но это правда.
Шар полыхнул синевато-зеленым и мгновенно погас, вновь превратившись в кусок гладкого прозрачного стекла. На том конце, если можно так выразиться, повесили трубку. На очень и очень высокой ноте беседы. Для психологического эффекта, надо полагать.
С одной стороны, после столь громких признаний глупо было врать. С другой — не затем ли были все эти признания, чтобы заставить поверить в искренность? Не выдержав, я рухнула в удачно подвернувшееся рядом кресло и застонала, закрыв лицо руками. Голова напрочь отказывалась соображать. Все вокруг теперь казались врагами, улыбающимися в лицо и прячущими за спиной ножи и бутылки яда. Даже Дэн. Кстати, а он осведомлен ли о наполеоновских планах собственной мамочки?
Стук в дверь прервал бесплодные попытки размышлений, зато усилил панику. Только через пару секунд удалось выровнять дыхание и сообразить, что это наконец-то вернулся Дэн. Долго же его, кстати, не было…
— Чего это ты заперлась? — несколько обиженно поинтересовался парень, когда я открыла ему двери.
— Боюсь, — коротко ответила я.
На мое счастье, вопросов Дэн задавать не стал. Видимо, очень хорошо понял, как я себя здесь чувствую. Поэтому просто сунул мне в руки фляжку и увесистую сумку, дразняще благоухающую свежей выпечкой, и запер двери вновь.
— В город сбегал, — сообщил он, кивая на свою ароматную добычу. — Сначала на кухню пошел, потом подумал: мало ли. Мне тоже так спокойнее. А воду прямо из колодца набрал. Так что можно есть и пить смело.
Мне стало даже немного стыдно за свои подозрения. Но только немного. Есть ведь такая штука — усыпление бдительности. Вот буду я видеть заботу о себе, расслаблюсь, начну доверять, а меня раз…
— Давай позанимаемся, — безмятежно предложил Дэн, вряд ли догадываясь, о чем я думаю. — А то правда сложно ничего не понимать.

Глава 9

Пообедав в одиночестве, я честно попыталась выучить написанные Дэном слова. Обычно я легко запоминала такие вещи, но сейчас в голове царил слишком большой беспорядок, чтобы можно было всерьез и надолго укладывать туда что-то новое. А перспектива уже завтра встретиться с герцогиней пугала с каждым часом все отчетливей.
Слова не учились, зато языковой барьер раздражал как никогда прежде. Если бы не он, поискала бы сейчас кого-нибудь, не имеющего в этой истории личного интереса, задала бы несколько вопросов. Та же прислуга порой знает такие тайны, что мамочка дорогая. Большая часть там, конечно, обычные сплетни. Но в основе каждой сплетни лежит некоторая доля правды, на совсем уж ровном месте они не возникают.
А еще я не могла не думать над последними словами Каланы. Что, если она в самом деле не убивала Ара? Конечно, для несчастного случая его смерть пришлась уж слишком для всех, кроме меня, кстати. Значит, подобный вариант можно особо внимательно не рассматривать, почти наверняка это было именно убийство. Но кто его совершил? Эх, придется начинать с начала…
Итак, герцогиня. Что я о ней знаю? Властная, суровая женщина — уж как пить дать. Во-первых, в этом сходятся все. Во-вторых, даже если бы и не сходились, мужем своим она явно вертит как хочет, раз едет сюда именно сама, а не сопровождая его. На матриархат здешние порядки не похожи, значит, натура и впрямь сильная.
Далее, она всего лишь герцогиня, а не королева, пусть и вдовствующая. Выходит, пошла на понижение. Сомнительно, чтобы ради великой любви. Получается, тут есть другой мотив, но какой? Тайна номер раз.
Следующий пункт — отношения с детьми. Младший ее побаивается, но плохой назвать категорически не готов. Видимо, любит. Значит, с ним она была хорошей, хоть и деспотичной мамочкой. А вот про отношения со старшим мне известно только со слов Каланы, веры которым… ладно, не совсем уж ноль, но все равно особой нет.
Сейчас бы какую-нибудь книгу по местной истории! Чтобы понять, кто есть кто, кто с кем и за что воевал, и каков примерный баланс интересов. А заодно поглядеть на какие-нибудь примечательные факты биографий, способные дать зацепки. Например, когда состоялась свадьба бывшей королевы и герцога, и когда родился Дэн…
В дверь робко постучали. Не иначе Дэн и явился, легок на помине. Слишком поспешно вскочив на ноги, я наступила на собственный подол и чуть не полетела носом в пол. С трудом удержалась на ногах, успев схватиться за столбик кровати, шепотом ругнулась, подобрала проклятые юбки и пошла открывать. Явился, и верно, Дэн.
— Ты чего такая… ну… — смущенно пробормотал он с порога.
— Какая? — усмехнулась я, впуская его в комнату.
— Напуганная, — совершенно серьезно закончил Дэн, внимательно глядя на меня.
— В юбках запуталась, чуть не упала.
— А… Непривычно?
— Еще как, — криво улыбнулась я, и меня тут же подхватили под руку, провожая к диванчику у окна.
Совесть с новым энтузиазмом пустила в ход зубы. Кто я ему, чтобы так обо мне заботиться? Подавать руку, сдувать пылинки, бегать на рынок за пирожками… Только ли средство, чтобы взобраться на трон? Так заботятся скорее о членах семьи, людях близких и дорогих…
Или нужных. Размечталась, девочка? Придумываешь сама себе рыцаря на белом коне. А этот рыцарь ведь, если хорошо подумать, просто мальчишка. Возможно, игрушка в руках собственной матери. А возможно, хороший актер и ловкий обманщик. Но кое-что важное он вполне может мне рассказать.
— Дэн, — начала я, усевшись, — расскажи мне о вашей семье.
— Что именно? — безмятежно уточнил парень.
— Да все, — растерявшись, выпалила я и тут же прикусила язык. Стоило бы сделать вид, что некоторые вещи я все-таки узнала от Ара. Чтобы поостерегся лишний раз врать. Но поздно, слово не воробей.
— А что тебе рассказывал Ар?
Уж не знаю, был ли этот вопрос рожден настоящим или показным простодушием. Может быть, у меня не хотели отнимать время повторениями. А может, решали, где можно обмануть или о чем умолчать. Потому я попыталась спасти ситуацию:
— Все в общих чертах. Но знаешь, тут у каждого свое толкование. Хочу послушать твое.
— Понял, — улыбнулся Дэн. — Но учти, кое-что я сам знаю понаслышке.
Через час я узнала, что их мать выдали замуж за отца Ара очень юной, ей тогда только исполнилось пятнадцать. Как водится, была война, королевство Сонай победило, их соседи проиграли и превратились в герцогство Давонское. А дочку бывшего короля сделали залогом мира, выдав замуж за наследника нового правителя.
Уже эти сведения заставили меня крепко призадуматься. Значит, герцогиню еще подростком выдали за того, кого она не знала и не любила. А может, и вовсе ненавидела, как врага ее родины. Выдали, не спрашивая, надо полагать, согласия. В таких случаях это даже как-то и не принято.
Арладан родился всего через год с небольшим. И это тоже наводило на определенные мысли. Едва ли шестнадцатилетняя девочка, сама еще фактически ребенок, испытывала к сыну какие-то особенные материнские чувства. Добавить сюда еще нелюбимого отца, и всяких там гувернянек, заботами которых обычно принято окружать наследников, забирая их у родителей… да, теперь я легко готова была поверить, что материнской любви Ару не перепало.
А через двадцать лет отец Ара, побыв собственно королем всего чуть больше года, тихо умер естественной смертью. Данный факт тоже вызвал у меня известные сомнения, но сугубо умозрительные. Совершенно ничего не зная о здешней истории, судить сколь-нибудь достоверно я не могла.
Побыв вдовой ровно год, как того требовали приличия, мать Ара вышла замуж за герцога Давонского. И таким образом вновь стала хозяйкой у себя на родине. А еще через шесть лет Ар женился на Калане. По словам Дэна, у них была любовь чуть ли не с подросткового возраста, но отец Каланы почему-то скоропалительно выдал ее замуж за какого-то барона.
Тут Дэн начал смущенно путаться в показаниях. Сперва заявил, что это случилось потому, что семья Каланы не принадлежала к титулованной аристократии, так что она не могла выйти за короля. Потом почесал в затылке и сказал, что еще слышал про какой-то давний договор, по которому этот брак и состоялся. Такой важности договор, что даже сам король при всем желании не смог на него повлиять. А потом, еще немного помявшись, признался, что не знает точно, как на самом деле было дело.
Я вздохнула, потирая виски. Леший бы побрал эти средневековые заморочки, ничего в них не поймешь без пол-литра. А с пол-литром не поймешь тем более. Вот я сейчас собрала факты в кучку, и выстроила на них теорию, подтверждающую слова Каланы. Но где гарантии, что эта хитрая стерва не сделала то же самое? Попросту не придумала косвенно подтверждаемую версию событий, которую можно будет мне скормить? Ведь на самом деле все могло быть и не так.
Девочка, рожденная принцессой, не могла с детства не знать, что ее ждет династический брак. И кто сказал, что это событие стало для нее трагедией? Любила или не любила она старшего сына — вопрос интересный, но ответ на него известен лишь ей одной. К тому же, не любить и ненавидеть, желая смерти, совсем не одно и то же.
— Я так и не понял, — задумчиво протянул Дэн, — что ты хочешь узнать?
— Все, — коротко усмехнулась я. — Тяжело быть втянутой в семейные разборки незнакомых людей, знаешь ли.
— Это не семейные…
— А какие? Жена, пасынок, мать, брат и я, сбоку припекой. Сплошные родственники, герцог вот только со стороны затесался. Кстати, а он точно со стороны, или тоже какой-то двоюродному забору троюродный плетень?
Дэн, не удержавшись, фыркнул, а потом и вовсе рассмеялся:
— Точно со стороны, — выдавил он.
— Тогда в чем его интерес?
Парня вопрос явно озадачил. Не сказать, чтобы меня это удивило. Судя по всем привычкам, лексикону и поведению, в этом мире Дэн был лишь немногим менее чужим, чем я. Да, он знал язык и был знаком с местными порядками. И все-таки. Это заставляло сомневаться, например, в том, что он на самом деле такой уж любимчик своей матери.
— Ну как… — смешался Дэн, озадаченно потирая лоб. — Он же знает, что Калана убийца, нельзя же позволить ей…
— Малыш, — ядовито улыбнулась я, — что ты вообще знаешь о политике? В ней все решает не то, насколько плох или хорош человек в… так скажем, общечеловеческом смысле. Вопрос в том, насколько тот или  иной персонаж на конкретном месте выгоден, и только. Вот я и спрашиваю, почему герцогу так невыгодна Калана на троне. И кто ему там желателен, и почему.
Этот вопрос озадачил Дэна еще больше. Кажется, он никогда им и не думал задаться. Или был весьма хорошим актером. Если сейчас передо мной разыгрывалось представление, оно тянуло на «Оскар», никак не меньше.
— Не знаю, — разродился он после долгой паузы. — А это важно?
— О, еще как, — сладко пропела я. — Хочу, знаешь ли, понимать, чего от меня потом потребуют за нынешнюю помощь.
— То есть, ты считаешь, что честь, долг и справедливость здесь ничего не значат и не стоят? — обиженно спросил Дэн.
— Когда речь идет о существенной выгоде, нигде не стоят, — отрезала я.
— Почему ты такая, а?
Теперь озадачилась уже я, не представляя, что ответить на подобный вопрос. Потому, что просто знаю, какова жизнь? Подобное заявление выйдет очень пафосным и довольно глупым. Потому, что не верю в существование хороших людей? Так это и вовсе неправда. Потому, что на личном горьком опыте научилась верить людям на слово, только заверенное подписью и печатью, и то через раз? Пожалуй.
— Это не я такая, мир такой. И тот, и этот — люди везде одинаковы. Среди них есть хорошие. Но я предпочитаю сначала убедиться. И спрашиваю ведь не потому, что считаю герцога плохим. Просто мне будет спокойнее, если я пойму его мотивы.
— Хорошо, — сдался Дэн. — Думаю, герцог рассчитывает получить прямой доступ к торговле с Дабуром, без посредничества короны, а значит, с большой экономией на пошлинах. Я слышал, как он однажды говорил об этом с матерью. Калана никогда не даст ему такой привилегии.
— Значит, деньги, — удовлетворенно кивнула я. — Большие?
— Достаточно. Сейчас в казну уходит почти половина прибыли, а так будет только пятая часть, обычный налог.
— А почему он уверен, что кто-то другой, заняв место Каланы, окажется достаточно щедрым?
Дэн недовольно засопел. Я тоже нахмурилась. Что-то мне подсказывало, что герцог надеялся, сделав наследником ребенка, лично дорваться до власти, и взять все нужные привилегии самостоятельно. Своя рука — владыка, как говорится. Тогда зачем обсуждал это с герцогиней Давонской? Сильно сомневаюсь, что ей может понравиться такой поворот событий…
Голова начала пухнуть от всех этих путаных размышлений и мыслей, балансирующих на хлипких соломинках фактов. Ничего я во всем этом не понимала, и предпочла бы никогда не понимать. Я ведь просто девушка, никакая не принцесса, обычная переводчица, не встречавшая в жизни интриг масштабней переманивания коллегами клиентов друг у друга. Там и деньги на кону были, если подумать, смешные, и заканчивалось все в худшем случае беседой на повышенных тонах.
Я даже новостями никогда особо не интересовалась. Именно потому, что понимала — до правды мне все равно не докопаться. А выбирать из нескольких комплектов лжи тот, который больше нравится, я смысла не видела. Хрен редьки, как известно, не слаще. Хотя какие-то там ученые и высчитали, что в ком-то из них сахара таки больше, на вкус особой разницы не было и нет.
Точно так же и с политикой. Один врет одно, другой — другое, и каждый хочет понравиться больше остальных, стремится, чтобы именно ему поверили. Лично я всегда предпочитала верить только фактам, не обещаниям, и вовсе не забивать мозги этой грязью.
И вот, допредпочиталась. Политика сама свалилась мне на голову. Только уже не в виде речей из телевизора или раздражающих листовок, опять забивших почтовый ящик до отказа. И на этот раз до правды придется докапываться. Иначе просто не выжить.
— Давай лучше слова поучим, — вздохнул Дэн, насмотревшись на мое задумчивое, растерянное лицо.

* * *
Погасить светильник я не решилась. Так и лежала, глядя на растекающееся вокруг него светлое пятно, захватывающее ковер, угол дивана и часть кровати, заставляющее железное кольцо на моем пальце неярко и загадочно мерцать. Разум в очередной раз пытался разложить все по полочкам. Ничего толкового из этого не выходило. Единственной внятной мыслью, которую я и крутила так и этак, было то, что Калане нет никакого смысла действовать со мной сообща.
И правда, зачем ей какая-то там моя помощь, если моя смерть фактически откроет ее сыну зеленую улицу до трона? Может быть, слова ее даже не ложь, во всяком случае, не целиком, но цель их — обмануть меня. Заставить поверить в то, что Калане выгодно. Может быть, выманить отсюда и уж там убить.
Такой вывод я построила на фундаменте чистой рациональности. Только вот дело было в том, что здесь, кажется, присутствовал один фактор, которого я, непривычная ко всякого рода магии, не приняла в расчет. Железное кольцо.
В памяти всплыли слова Гиллада: «если кольцо у вас, если вы его надевали…» Меня упорно не покидало чувство, что фразой этой предатель сказал больше, чем хотел. Если я его надевала… а это правда такое важное уточнение, если известно, что кольцо у меня? В самом деле, есть ли разница? После двух часов в постели без сна, зато в попытках раздумий я все ближе подходила к уверенности в том, что есть.
Калане очень нужно кольцо. Без него ее дело, попросту говоря, не выгорит. Этот факт я уже уяснила. Но что, если забирать кольцо с моего трупа бессмысленно? Нет, и тут не сходилось — она уже пыталась убить меня, сама призналась. С другой стороны, Гиллад вроде бы не собирался меня убивать. Хотел именно что принудить отдать кольцо. А сначала…
Что, если загвоздка заключается в ребенке? В том смысле, что кольцом владею, по сути, не я, а он? Тогда в первый раз, не зная о нем, Калана и пыталась меня убить. А потом, узнав, сменила тактику. Да, скорее всего, так оно и было. И что же будет дальше?
Несколько приглушенных криков, донесшихся с улицы, заставили меня насторожиться, приподнявшись на локте. В глубине души заскреблось детское желание накрыться одеялом с головой, спрятавшись ото всех страхов разом. Но детство прошло, вместе с верой в такие вот простые способы спасения.
Встав с кровати, я поплотнее запахнула халат, на цыпочках вдоль стены прокралась к окну и осторожно выглянула. Увидела только темный сад — жутковатое нагромождение теней и силуэтов. Далеко справа факелы освещали пятачок перед караулкой, но людей там видно не было. Я нервно закусила губу. Даже не будучи экспертом по охране важных объектов, можно было понять, что это как-то неправильно. Разве стража не должна находиться в таких местах все время?
Словно отвечая на мой вопрос, из караулки вышел человек. Потянулся, огляделся и направился к ближайшим кустам. Сообразив, с какой целью, я слегка покраснела и отвернулась. Может, они там, у себя в караулке, сейчас вовсю пиво хлещут и в кости играют, то и орали. А я тут сама себя напуга…
Крика не получилось, только стон, слабый и похожий, наверное, на предсмертный. Ноги задрожали и предательски подломились. Сползя по стене, я чувствительно приложилась копчиком обо что-то твердое, но тут же об этом и позабыла.
Призрачная фигура застыла посреди комнаты, глядя на меня. Это была женщина средних лет, довольно красивая. Распущенные волосы спадали ниже пояса, тонкая рубашка едва доходила до колен. И слева, на груди, по ней расплывалось темное пятно.
Я смотрела на призрака, затаив дыхание, почти физически ощущая давящую тяжесть ответного мертвого взгляда. Женщина подняла руку, указывая на что-то рядом с окном. Полупрозрачные губы шевельнулись раз, другой, потом скривились в гримасе страдания. Словно мне хотели сказать что-то важное, но не могли.
— К-кто в-вы? — заикаясь, сумела выдавить я. — Что в-вам…
Кольцо на пальце ощутимо нагрелось. Скосив на него глаза, я удивилась. Металл окутался золотистым переливающимся ореолом. Тепло заскользило от пальца, растекаясь по всему телу, успокаивая, даря силу и уверенность. Кажется, это почувствовала не только я. Призрачное лицо тоже расслабилось, уголки губ дрогнули, чуть приподнимаясь.
— Что вам нужно? — уже почти нормальным голосом спросила я.
— Тайник.
Я совершенно точно услышала это слово, причем прямо у себя в голове. От удивления повернув голову, чтобы внимательней осмотреть место, указанное призраком, я увидела только каменную стену, такую же, как и везде в комнате. А когда вновь обернулась, призрака уже не было.

Глава 10

Еще раз осмотрев стену возле окна со светильником в руках, я так и не обнаружила ни единого намека на тайник. Чуть шероховатые каменные плитки облицовки тут ровно ничем не отличались от всех прочих: такого же цвета, размера, так же плотно подогнаны одна к другой. Но ведь призраки обычно на ровном месте не являются?
Сев на кровать, я задумчиво покрутила на пальце вновь ставшее обычным кольцо. Оно отреагировало на появление этой дамы. Может, и тайник каким-то образом с ним связан? Но я специально водила по плиткам ладонью, и никакой реакции так и не дождалась.
А может, тайник был с другой стороны, на стене снаружи? Или вообще где-то в саду за окном? Но попробуй теперь найди там чего-нибудь, руководствуясь столь внятными и подробными указаниями, как один взмах призрачной руки! Да проще простого, чего уж там. Прямо, прямо, и упрешься, мимо так точно не пройдешь. Будто древний тайник — это вроде здания сельсовета в деревне.
Чертыхнувшись от досады, я повалилась на кровать, закуталась в одеяло и закрыла глаза. Поспать спокойно не дадут. Охрана тишину не соблюдает, призраки по комнатам разгуливают… средневековье, что еще сказать? Мир меча и магии, в который современному человеку стоит разве что играть, а вот жить здесь ему точно не понравится. Конкретно мне, например, нисколько не нравилось.
Нашли, понимаешь, сказочную принцессу, которая явится, наведет шороху, построит всех по ранжиру, одолеет зло — и сразу замуж за принца на белом коне. Лично у меня эта проверенная многими томами тематической литературы схема пока как-то не складывалась. Как минимум, в наличии не было принца. То есть, он уже был, да весь вышел, оставив на память ребенка и кучу неприятностей. И со злом выходила не то, чтобы напряженка, нет, если подумать, как раз его хватало с лихвой… но понять бы для начала, на каком фронте с ним сражаться. И с каким именно. Эх, ну где же вы, темные властелины, милые и обаятельные при ближайшем рассмотрении?!
Хорошо хоть эти бессмысленные раздраженные мысли помогли провалиться в сон и преспокойно проспать до самого обеда. А проснувшись, сладко потянуться, увидеть стол уже накрытым и подумать, что в нынешнем моем положении есть все же и некоторые плюсы. Дома мне еду никто не сервировал. За ней приходилось сперва бежать в магазин, потом готовить. А для начала на ее покупку нужно было заработать, так что валяться в постели до полудня я позволяла себе крайне редко.
Приняв душ и почистив зубы, я мысленно поблагодарила герцога за заботливость. Да, при виде привычного тюбика зубной пасты он даже стал мне казаться вполне приятным человеком. По меньшей мере, цивилизованным, что уже немало.
Завтрак состоял из аппетитного, еще почти горячего омлета, восхитительно свежих булочек и фруктов. Вдохнув вкусные ароматы, я сглотнула голодную слюну, потом сглотнула еще раз… и метнулась обратно в ванную.
Поживиться Ихтиандру ничем особо не довелось, но аппетит пропал начисто. Вернувшись в комнату, я прилегла на кровать и свернулась клубочком поверх одеяла. По телу расползалась неприятная слабость, желудок слегка побаливал, а во рту, несмотря на выпитую воду, так и стоял мерзкий кисло-горький привкус. Вот, значит, какой ты — токсикоз…
Полежав и малость отдышавшись, я снова села. Желудок продолжал обиженно ныть, требуя съестного. Но теперь мне уже было страшно сводить близкое знакомство со всей едой подряд. Значит, следовало выбрать что-нибудь безопасное.
Задержав дыхание и на всякий случай еще прикрыв рот и нос ладонью, я подошла к столу. Фрукты выглядели аппетитно, но спрогнозировать реакцию организма на них я не бралась, только помнила, что в раннем детстве краснела от цитрусовых. В омлет добавили какие-то травы, тоже наверняка незнакомые, так что мало ли. Вот булочки выглядели вполне традиционно. А молоко…
Молоко здесь натуральное, из-под коровы, что называется. Никто его не стерилизовал, не нормализовал и уж подавно не восстанавливал из порошка. Даже, сильно подозреваю, не кипятил. Такое само по себе опасно для желудка городского человека, годами привыкавшего к изысканной химии. Не говоря уже о всяких там инфекциях.
Честно сказать, мне очень хотелось сейчас молока. С булочками как раз вышло бы очень вкусно, прямо как в детстве. Но рисковать не стоило. Потом, может быть, когда состояние мое вернется в норму. И явно не перед ответственной встречей.
Стараясь пока что выбросить из головы мысли о предстоящей беседе с герцогиней, я вернулась на кровать и сжевала булочку, запив водой. Прислушалась к себе, не обнаружила никаких угрожающих позывов, и съела еще две. Жизнь начала налаживаться. Еще бы с тайником разобраться.
На идею открыть окно и высунуться наружу желудок отреагировал мягко говоря без энтузиазма. Весьма явственно намекая, что терпеть такое мое поведение спокойно сидя на своем месте не будет, мигом устроит бунт и демонстрацию только что съеденного завтрака всей публике, какая сыщется в саду днем. Позориться подобным образом не хотелось, хотя беременным, вроде бы, и дозволяются всяческие странности.
Еще немного поразглядывав окно, я уже хотела было временно плюнуть на эту историю, прилечь и вздремнуть до обеда, когда заметила наконец одну примечательную деталь, раньше как-то от меня ускользавшую. Ее попросту скрывали задернутые шторы. А вот теперь, впустив в комнату солнце, я и увидела по обе стороны окна крепления для факелов. С виду довольно древние, медные, вделанные в стену, похоже, непосредственно при строительстве.
Только вот какая штука: высоковато расположились эти крепления. Подсветка потолка — современное изысканное излишество, в средневековье на подобную нефункциональную ерунду никто не разменивался. К тому же, обойдя комнату, я нашла отверстия в камне, оставшиеся, видимо, от таких же колец, по обе стороны двери. И там они были гораздо ниже.
Странная история получалась. Во-первых, эти штуки не на месте. Во-вторых, остальные крепления убрали, но эти зачем-то оставили. Забыли? Не заметили наверху? Тоже может быть. Но и тогда остается то, что во-первых. Едва ли их влепили туда по ошибке. Этакий обычный предмет, привычный, на котором не задерживается взгляд, но с сюрпризом. Умно!
Мысленно аплодируя внезапно открытому в себе таланту детектива, я заперла дверь на засов, чтобы никто не помешал продолжить расследование, подтащила к окну стул, забралась на него и поглядела на медные штуковины.
Ничего особенного в них, на первый взгляд, не было. Не считая тех двух моментов, что я уже отметила. Призрак показывала куда-то вправо. Это означает, что мне нужна только правая? Или что ее просто нужно использовать первой? И, кстати, как именно использовать? Нажимать, на себя тянуть, поворачивать? Инструкции, разумеется, не прилагается, да здравствует метод проб и ошибок.
Вытянуть кольцо на себя, а равно и затолкать его поглубже в стену не вышло. Попытки повернуть тоже потерпели фиаско. По всему выходило, что оба кольца были вделаны в стену намертво, как и положено. Просто не там, где следовало бы, но чего только люди спьяну не вытворяют. Может, здесь строители, работая под хмельком, пол с потолком перепутали. Или нужную высоту отмерили дважды.
Принуныв, я слезла со стула и напоследок злобно покосилась на медную парочку, казалось, ехидно взиравшую на меня сверху вниз. То ли не было в этом никакой загадки, то ли разгадать ее мне толком не удалось, то ли силенок… Точно! Вдруг у меня просто сил не хватило? Эти кольца, может, лет сто никто не трогал, или даже больше, немудрено, что их там заело.
Притопнув от досады, я попыталась придумать выход из ситуации. Смутные воспоминания о школьных уроках физики подсказали идею с рычагом. Но вокруг, как назло, не наблюдалось ничего годного. К тому же непонятно было, как именно этот самый рычаг применять. А еще было немного страшно лезть наверх и что-то там делать, прилагая, к тому же, изрядные физические усилия. Вдруг упаду или еще чего нехорошее случится? Не со мной, с ребенком.
Раньше, говорят, бабы в поле пахали и там же рожали. И очень может быть, что здесь это как раз сейчас так и происходит. Но я-то не крестьянка из дремучих веков, а изнеженное дитя эры прогресса. Коня не то, что на скаку не остановлю, так-то не знаю, с какой стороны к нему подходить. А пахать и подавно не умею.
Выходит, налицо как раз тот случай, когда пора вспомнить, что женщины — слабый пол. И обратиться за помощью к сильному. А кто у нас из мужчин доступен? По всему судя, никто. Разве что Дэн, но я еще не решила, насколько готова ему доверять.
С другой стороны, шут его знает, что это вообще за призрак. Может, просто местная достопримечательность со своим личным незаконченным делом, не имеющая лично ко мне никакого отношения. И чего мне тогда одной с этим маяться?
Покрутившись у окна еще пару минут, выглянув в сад и не заметив там ничего интересного, я махнула рукой на мнительность и осторожность, села на кровать и машинально потянулась к тумбочке. За телефоном, ага. Пальцы, естественно, прошлись по пустоте: окончательно разрядившийся мобильный лежал в шкафу. Да и толку-то от него здесь…
И как вообще люди раньше встречались, находили друг друга без телефонов? Вот ведь вопрос вопросов. Договаривались, наверное, заранее. А если что-то неожиданное и срочное, как сейчас, например? Что тогда делали?
Простая логика подсказала, что сначала включали голову, соображая, где нужный человек может быть. А потом топали туда ножками. И двигались больше, и знали друг друга лучше. Вот так. Новые технологии не только сокращают дистанцию между людьми, но и увеличивают ее же. Мы запросто болтаем за жизнь с теми, кто обитает за океаном, а собственных соседей по лестничной площадке частенько не знаем в лицо.
Дэн обнаружился в своей комнате. Валялся на кровати, уткнувшись в книгу. Судя по смутно знакомому виду обложки, какую-то серийную фантастику отечественного производства. Я, сама того не желая, улыбнулась — ребенок, еще такой ребенок. И у меня скоро будет такой. Ну, то есть, такой-то еще нескоро, конечно, но…
— Что-то случилось? — сразу подобрался Дэн, меряя меня встревоженным взглядом.
И в то же время совсем уже не ребенок. Сейчас в его глазах было что-то очень взрослое, серьезное, готовое ко всему. Настоящее, мужское, замечать которое мне редко доводилось даже в более взрослых людях.
— Просто нужна твоя помощь, — постаралась беззаботно улыбнуться я.
— С чем?
— Идем, я покажу.
В моей комнате Дэн долго смотрел на кольца, скрестив руки на груди. Потом прошелся по комнате, осматривая стены. Проверял, надо думать, мою версию. А потом криво усмехнулся и спросил:
— Ты правда видела призрака?
— Видела.
— Ух ты! А я ни разу.
Я даже оторопела от изумления, на добрую минуту лишившись дара речи. Вот это номер: живет в мире, где на каждом шагу всякие магические штучки, а призраков не видал! Трудно поверить…
— Нет, я знаю, что они бывают, — продолжил Дэн, верно истолковав мое молчание, — но редко же. И уж тем более почти никогда не появляются без вызова, сами по себе.
— Значит, мне повезло, — проворчала я, пытаясь понять, верит ли он вообще в эту историю, или мягко подводит к тому, что призрак был порождением моей фантазии или вовсе мне приснился.
— Еще как, — фыркнул Дэн, наконец-то забираясь на стул.
Несколько минут я напряженно наблюдала за его возней и попытками сделать с клятыми штуковинами хоть что-нибудь. Заодно поняла, как сама выглядела в это время со стороны и порадовалась, что догадалась запереть дверь.
— Масленку бы, — огорчился пыхтящий Дэн.
— А в чем проблема? — удивилась я, пытаясь сообразить, появилось ли уже здесь это удобное изобретение. По всей логике должно бы.
— Идти далеко. Обойдусь. Вот так!
Раздался противный металлический скрежет, потом грохот. На подоконник хлынули каменная крошка и мусор. Пыль взвилась облаком, заставив Дэна взмахнуть руками, расчихаться, потерять равновесие и тяжело спрыгнуть на пол.
Одна из плит облицовки оконного проема отъехала в сторону, открыв перед нами небольшой тайник, затянутый толстым слоем паутины. Я даже успела мельком пожалеть паука, видимо, оказавшегося там взаперти и наплетшего всю эту красоту от безысходности.
— Круто, — резюмировал Дэн. — Надо было ее сначала повернуть, чтобы открыть замочек, а потом вытянуть.
— Круто, — согласилась я, уже забираясь на стул.
Лезть туда голыми руками не очень-то хотелось, всегда терпеть не могла паутину. Но посмотреть на содержимое вполне можно было. Тайник оказался неглубоким, всего на половину толщины стены, ладони в две. За серыми от пыли паутинными занавесями я разглядела что-то, похожее на книгу, и небольшую шкатулку.
— Держи.
Не глядя протянув руку назад, я получила от Дэна влажное полотенце. Наспех собрав на него паутину и пыль, вытащила содержимое тайника на свет божий и наконец толком рассмотрела. Это, и верно, оказались небольшая деревянная шкатулка с красивой резьбой на крышке и книга в переплете из кожи неопределенно темного цвета.
— Слезай, посмотрим.
Я спрыгнула со стула и села на кровать. Дэн умостился рядом и сразу же завладел книгой, предоставив мне рассматривать шкатулку. Спорить я не стала, что бы там ни было, прочитать это я все равно пока не смогу.
Стерев с крышечки остатки пыли, я сообразила, что на ней изображен какой-то герб, не очень-то похожий на тот, что я видела на украшающих замок флагах. Хотя кое-что общее все-таки было — переплетающиеся ветки с острыми длинными листьями в нижней части. А вот наверху, вместо скрещенных мечей и грифона, здесь красовался дракон, восседающий на вершине горы. Заглянув мне через плечо и тоже увидев рисунок, Дэн присвистнул:
— Вот так да! Древняя штучка!
— Знаешь, что это? — обрадовалась я.
— Еще бы. Это герб рода Вальес, бывших здешних герцогов. Последний из них умер лет двести назад, если не больше. Сыновей у него не было, только дочь, которая и вышла замуж за Дарфа Лианана, подарив ему титул и владение. Открывай уже давай, интересно, что там!
Я осторожно, сразу двумя большими пальцами подняла крышку. Внутри, среди трухи и каких-то ошметков тускло блестел массивный, явно предназначенный для мужской руки, золотой перстень. С таким же гербом.
— Гербовая печать! — выдохнул Дэн, и в его голосе мне послышались нотки благоговения. — А говорили, она пропала…
— В самом деле пропала, — пожала плечами я. — Хорошо была спрятана. А что, искали?
Если честно, не очень я понимала, зачем кому-то могло понадобиться искать эту вещицу. Разве что дочери последнего ее владельца она была дорога как память… стоп! Дочери! И вот ко мне является призрак женщины, которому известно о тайнике. Многовато для совпадения.
— Искали, — вздохнул Дэн. — Эту историю тут каждый знает. драконы почему-то…
— Драконы?! — не утерпев, перебила я.
— Ну да, драконы, — терпеливо подтвердил парень. — Они живут в горах, дальше к северу. Так вот, у Вальесов с ними был договор, обменивали всякие мелочи на драконье железо. Причем какой-то чуть ли не кровный… драконы ведь не люди, бумажкам не верят. И когда последний Вальес умер, с Дарфом Лиананом они даже и говорить не стали. Сказали, будут только с настоящим наследником беседовать. С его сыном, то есть, точнее, с сыном дочери Вальеса. И чтобы тот без фамильной печати не приходил.
Тут Дэн сделал паузу, задумчиво водя пальцем по обложке книги, оставляя на грязной коже замысловатый узор. Кажется, пытался вспомнить дальнейшую историю. Или соображал, какая часть местной легенды все-таки позднейший вымысел, а не реальная хроника событий.
— В общем, мальчик вырос, и папа начал искать печать. Так и не нашел. Драконы улетели к себе в горы и уже не возвращались. С тех пор владыки Ирната на драконьем железе больше не богатеют.
— А мать?
— Какая? — растерянно спросил Дэн.
— Мать мальчика. Дочь последнего из Вальесов. С ней что стало?
— Да кто ж знает? Может, умерла, может, и нет. О ней в легенде вообще ни единого слова. Ну, кроме того, что она вообще когда-то была и вышла замуж.
— Эх, шовинисты, — невесело протянула я. — Давай-ка посмотрим, что за книга нам попалась.