Секрет моего поколения

Есть формула "Пушкин – наше всё". И есть Высоцкий. Наша самая большая тайна и наша самая большая любовь. Пока нет формулы. Её ищут. Неизвестно когда найдут, но личность и творчество Владимира Семёновича Высоцкого завораживают.


Симферополь шестидесятых. Юность. "Пенал" моего соседа и друга артиста Юрия Чупринова. Пенал – это пристроенная каморка. Длина – узенькая койка. Ширина – эта же койка плюс стул в изголовье. На койке – магнитофонная приставка "Нота". На стуле – бутылка чего-то, литровая банка солёных помидоров, несколько плавленых сырков по 11 копеек, хлеб. Мы и голос Высоцкого. Записи ужасные. Что бы расслышать мотаем взад-вперёд. Молча. Часами. Сидим, стоим, висим друг на дружке. Только бы услышать… Рыжик – Валера Стрижак. В его глаза в те минуты-часы смотреть невозможно. Он среди нас самый романтичный, домашний. Дима Диджиокас. Даже он молчит. А ведь нет ничего, что бы ни подверглось его сарказму, театральному цинизму. Иногда выходит в комнату к тёте Вере – Юриной маме. Через некоторое время до нас доносится запах кардиомина –карваллола. Мы не видим, но знаем, что в эти минуты тётя Вера гадает Димке на картах. У него несчастная многолетняя любовь…

В одно из таких мгновений подумала, будто всё это сказка, типа "Снежной королевы". И у каждого из нас, как у Кая, осколок в сердце появился. Но не льдинка, а наоборот. Лучик солнечный. Дружба наша многолетняя была доброй. И, как подтвердило время, крепкой.


- Как я познакомился с песнями Высоцкого? Как все. В Севастополе, в общежитии Судостроительного техникума. Слушали записи, сами пели.
На мой вопрос ответил Анатолий Тавровский. Мы возвращались из Кирьят Ата от Суламифь Дуксин. Шуламит. Шули. Сони. Тёти Владимира Высоцкого. С севера на юг Израиля.


Наша театральная компания. Нет уже Юры Чупринова и Наума Златопольского. Юйкл и Найкл. Наши старшие друзья. Мой Высоцкий – их Высоцкий. Это от Найкла я узнала, что в Симферополе живёт Анатолий Тавровский – один из создателей первой в СССР фотовыставки "Я, конечно, вернусь…", посвящённой Владимиру Высоцкому. В дальнейшем - её бессменный организатор. О том, что выставку не раз закрывали, тоже узнавала от Наума. Спектакль, поставленный режиссёром Наумом Златопольским со студентами Симферопольского университета – запретили. Не помню детали, но как-то по варварски. Кажется, за несколько часов до премьеры… Сейчас трудно представить. Но всё это было. Живы запретители, исполнители. Нет Высоцкого. И моих друзей: Наума и Юры, – нет.

Где сейчас сын Юры – Серёжа? Сын Наума - Славик, выросший среди нас - раввин, посланник Израиля в Казахстане. Помню, как его маленькие ножки ещё не могли осилить каменные ступеньки тёти Вериного крыльца, а в огромных глазах малыша – палестинская грусть. Роза и Наум держали его за ручки и поднимали вверх. Первенец нашей компании – самый юный слушатель песен Владимира Высоцкого.

Славик в Алма-ате. Там же в театре работал Юра Чупринов. И, если мне не изменяет память, из этого же города пришла когда-то восторженная телеграмма: "Майкл, поздравь! Мой Серёжка сделал первые шаги"…

***

Шесть лет назад в ашдодском ресторане отмечал свой юбилей наш с Толей общий товарищ, земляк. Там мы и встретились. Случайно. В честь юбиляра, Давида Каца, Толик спел несколько песен Высоцкого. А я остолбенела. Неужели это он? Мистика. Это был не единственный сюрприз. В конце вечера случайно оказалась свидетелем странного разговора. Зять юбиляра, Борис Требуховский, извинялся за то, что из багажа исчезли папки архива Высоцкого.

Тогда расспросить было неудобно. Напомнила Анатолию тот разговор. И не зря. Ещё одна загадочная история.

1991 год. Анатолий Тавровский переправляет в Израиль архив Высоцкого. Помогают друзья. Большую часть коллекции Толя собственноручно укладывает в багаж Требуховского. Десятки килограммов. Книги с дарственными автографами, фотографии, магнитофонные записи и другие уникальные документы. Багаж прибывает в Израиль. По весу сходится. Представьте лицо Бориса, когда вместо этого он находит в своём багаже чьи-то пододеяльники, семейные фотографии и ещё много чего. Но архива Высоцкого нет. В это же время в Бер-Шеве репатриантка из Симферополя Люся Панич в своём багаже обнаружила большую часть исчезнувшей коллекции. Аккуратные папки с документами и письмами, адресованными Анатолию Тавровскому. Напомню, это был 1991 год. Страх жил в каждом новоприбывшем. Люся ищет Тавровского. Объявления звучат по радио, печатаются в газетах, оповещаются знакомые. Шесть лет архив пролежал в Бер-Шеве. Всё это время Анатолий считал его потерянным, а Борис чувствовал себя без вины виноватым. Кто знает, может, найдётся оставшаяся часть коллекции? Ведь одновременно весной 1991 года, из симферопольского терминала отправлялось много ящиков. В разные города Израиля. Кто и что в них искал? Потом перепломбировал?..

ВСЕ события, связанные с Высоцким, - таинственны…

***

На сайте "Планета Писателя", где я прописалась, недавно появился москвич и сценарист Илья Рубинштейн. Познакомились. Обменялись адресами. Илья рассказал об Ирэне – двоюродной сестре Высоцкого- книгу написала(!) и о Суламифь – их тёте. Которая живёт… в Израиле!!!!! Тут же разыскиваю телефон Тавровского. Звоню. Застаю в дороге. Уставшего и недоверчивого. Уж он тёть-дядь-друзей за эти годы видел-перевидел, слышал-переслышал. И вообще, надо посмотреть. Не до того. Работает по 12 часов, живёт на тоже юге Израиля. Понятно. Да и кто я такая? Случайная знакомая, только и всего. Он этого не сказал, но я почувствовала… Но, как вежливый человек, обещает перезвонить. Когда-нибудь, на днях.

Звонок раздался на следующий день. И допрос. Откуда и когда приехала? Чья сестра? Кто дал мне её телефон? А он его где взял? Удостоверился, что я адекватная и тётя Владимира Высоцкого реальная. Назначил день поездки.

Думаю, моя затея понятна. Захотелось познакомить Анатолия с Суламифь. Для Тавровского Высоцкий – диагноз. Многолетний и окончательный. Для Суламифь – племянник. Они должны были понравиться друг другу. Так оно и произошло. Вот об этом и будет мой рассказ.


***

Суламифь. Или – Шуля. Так её зовут многочисленные израильские родственники Дуксины. Все когда-то давно жили в деревне Жабенка под Брестом. Оттуда и уехали в Палестину. Шуля шутит: "Знали меня ребёнком, а приехала старуха".

Из родной Жабенки Шуля отправилась в Минск. Окончила школу, приехала поступать в институт. Через два дня началась война. Что было потом? Как бежала из Минска и добралась до Саратова? Рассказывать не хочется. Всё время сбивается на воспоминания о доме, семье. Никого в живых не осталось. Всех евреев Жабенки уничтожили фашисты, в самые первые дни Великой Отечественной.

Октябрь 1944года. Шуля привезла в Москву на смотр коллективы художественной самодеятельности профтехобразования Саратова. Знала адрес дяди Володи Высоцкого, родного брата мамы. Решила навестить. Звонит, звонит – никого. "Стучите! У нас днём нет электричества",- подсказал сосед. Постучала.

Как её встретил дядя Володя (дедушка Владимира Высоцкого), равнодушно слушать невозможно. Ведь она - дочь единственной и любимой сестры Малки, Манички. Певуньи и сказочницы. Обнимались, плакали… Потом он убежал в магазин, накупил много всякого вкусного и …фрукты, арбуз! Это – ей, уже давно одинокой и голодающей… И не отпустил - Шуля у него переночевала: "Он мне и деньги в карман сунул". Только утром отпустил к своим подопечным. "Каждый день я ему звонила и отчитывалась. Если забывала – выговор!", - Шуля улыбается. И с тех пор, каждые зимние каникулы Маничкина дочка проводит в Москве у дяди Володи, у дедушки Владимира Высоцкого.

***

Шуля и Толя расспрашивают друг друга. Рассматривают фотографии. В какой-то момент Тавровский принёс из машины увесистый чемоданчик. Малую часть своего архива Владимира Высоцкого.


Семён Владимирович – отец Высоцкого, Нина Максимовна – мама, Евгения Степановна –вторая жена Семёна Владимировича, Алексей Владимирович - дядя, Александра Ивановна – жена дяди Лёши и ещё много имён прозвучало. Шуля и Толя знали близких Владимира Высоцкого лично. И, что особенно важно, любили их.

Я же слушаю. Очень интересно. Это самое родное окружение Владимира Высоцкого. И самое сильное влияние. Любой художник родом из детства.

Что же общее заметила у всех Высоцких? Самодостоточные, творческие, красивые личности. Все. Можно соглашаться или не соглашаться с их оценками. Они порой диаметральны. Но уж очень точны и правдивы. Искренни. Таким был и Владимир Высоцкий. Ему поверили миллионы. Единственному. В лживое время.

И ещё одна общая черта. Трудолюбие неимоверное. Шуля Дуксина, отличник системы профтехобразования СССР. Сколько харьковских воспитанников помнят её? Многие в Израиле. Звонят, приезжают. Среди них и Шауль Тектинер. "Толковый парнишка был, руководил агитбригадой", - вспоминает Шуля. Всех помнит, любит. Работать с этими ребятишками без любви невозможно. Знаю это. И то, что их не обманешь. Только искреннего, душевного человека принимают.

А она именно такая. Добрая и весёлая. Её рассказы о близких Владимира Высоцкого очень светлые. Сейчас главная забота Шули – Ирэна, дочь Алексея и Шурочки: "Она очень талантливый писатель. Знаете, какие у неё сказки интересные? Вот их и надо писать. А она о Володе".

"Мой брат Высоцкий. У истоков", - книга Ирэны Высоцкой. Суламифь читает её на польском языке, ведь это язык её детства. По-русски же – газету "Секрет": "Это любимая моя газета. Очень интересная".

Суламифь Дуксин была очень близка и с бабушкой Владимира и Ирэны Высоцких – Ириной Алексеевной. Из книги узнаю, что Ирина Алексеевна чудом не оказалась в Бабьем Яру. Не выдали соседи, спасли. В честь отца Семён назвал сына Владимиром, а Алексей, в честь мамы, дочь – Ирэной.


***

Последний раз Суламифь виделась с племянником в мае 1978. За два года до его смерти.

В Харькове, во Дворце Спорта концерты Владимира Высоцкого. Хотелось увидеть, но… Она понимала, что не до родственников ему, всенародному любимцу. Она-то понимала, а вот Анечка, дочь двоюродного брата Михаила Исааковича Высоцкого, уговаривала-упрашивала. Очень хотелось девочке-девятикласснице с братом троюродным познакомиться. Пришлось уступить. Шуля купила билеты, а пришли они с Аней задолго до концерта. Увы, охранник служебного входа непреклонен. Инструкция, не положено. Но узнав, что она – тётя Высоцкого вмиг изменился. Провёл, усадил, рассказал, что Владимир на сцене, скоро освободится. Второе отделение работают два других артиста, он сможет отдохнуть. В этот день было четыре концерта.

Ждала его Шуля, а когда проскочил мимо на балкон покурить, не узнала. Уж очень худой. Но встреча состоялась. Анечке Володя подписал фотографию, тёте выговор сделал, что билеты купила. И за то, что когда в Москву приезжает, к нему не заходит. Она сетовала, что худой, не следит за питанием – это ж видно!!! Курит много. И работает на износ. Обыкновенный семейный диалог.

"Работать – это хорошо!", - это его слова, Володи". – Говорит Шуля. И жалеет, что не догадалась пирожки ему во Дворец принести. Хоть что-нибудь бы съел. В гости же на обед, вместе с друзьями, она пригласила, - прийти отказался. Дела, работа, некогда.

***
В феврале 1990 года я отправила свою пьесу "Век свободы не видать" (тогда – "Гражданин начальник" старинному дружку актёру Кировского ТЮЗа Валерию Стрижаку. Случилось чудо. Главный режиссёр драматического театра Михаил Салес берёт пьесу к постановке. В конце июня того же года я на премьере в Рязани – театр же там на гастролях. Единственная причина столь быстрого продвижения – Салес искал пьесу, где бы могли звучать песни Владимира Высоцкого. Смотрела спектакль, слушала и поклялась себе, что должна поблагодарить Владимира Высоцкого.

Москва. Выхожу из здания вокзала – купила билет в Симферополь. Передо мной открытая дверь автобуса. Молодой человек: "К Высоцкому поедешь?". "ДА!!!!!". Откуда всё это взялось? Почему в экскурсионном автобусе оказалось свободное место? Почему в многолюдном месте его предложили именно мне?..

Не буду здесь останавливаться – этот день полон и других тайн и загадок. Скажу главное. То, что скорее всего, возмутит поклонников Владимира Высоцкого. Знала, видела фотографии памятника. Но не думала, что вызовет он во мне такое неприятие.

Что ж вы его так запеленали, - свободного и любимого? Мало при жизни душили?..

Прошёл год. Симферопольская база Всесоюзного лагеря "Артек". Включила радио, жду новостей. Составляю отчет за сутки. Настроение праздничное. В Крыму у своей мамы гостит Валера Стрижак с женой Надей и детишками Дашей и Кузьмой. Вечером жду гостей.

Шок. ГКЧП. Приехала. Через два часа директор базы Юрий Иванович Олейников съязвит:" Что, Рощина, дописалась?". Я не ответила. Не до шуток было. Понимала, что Олейников не со зла. Сам ещё и не такое понаписывал. Его стишки и басни гуляли по всему Артеку.

Ох, этот 1991 год!

***

Нас было четверо в уютной комнате хостеля Кирьят Ата. Шуля, Анатолий, я и вы, Владимир Семёнович. Для Шуленьки – один из любимых многочисленных родственников, за которых болит постоянно душа.

Для Толи – смысл всей жизни. Он знает о Вас всё что известно и не известно. Ваша жизнь и ваше творчество будут с ним всегда. И Шуля для него – часть Вас. Ведь Вы её обнимали, целовали. Улыбались ей. В ней – частичка Вас.

Для меня Вы – загадка. И чем дальше, тем – таинственнее Ваша тайна. Как один человек смог пересилить всю партийно-комсомольско - кагэбэшную идеологию? Систему репрессивную и безнравственную? Без административного и финансового ресурса (во, загнула!)? Без печатной продукции (терпите, читатели)? Безоружный? Гитара - против самого мощного в мире арсенала! Ничего в этом не смыслю, но читала, что настроена Ваша гитара была не идеально. Камертон известен только Вам. Как нервная система одного не самого сильного и самого здорового человека сломила хребет этого чудища? Тогда, без интернета и другой продвинутой технологии?

Сложилась Всеэссэсэрная система высоцковедения (мой рассказ – попытка освещения маленькой провинциальной ячейки сложной и стройной организации). Сама собой. Без агитаторов и пропагандистов. Система, поддержанная широкими массами (забытая терминология, не так ли?). Благодаря Марине Влади и друзьям Владимира Высоцкого, эта любовь-система просочилась сквозь железобетонный заслон. И это сумел сделать всего один ЧЕЛОВЕК? Та система рухнула в одночасье. Система Высоцкого живёт и развивается. Естественно и гармонично.

Мои извилины не могут этого осилить. Я не знаю, не понимаю, как это случилось.

…Кто же жил среди нас? Смертных?!


***

Есть одно общее в воспоминаниях о Владимире Высоцком самых разных людей. Он мог по одной мельчайшей детали восстановить полную картину. Любую. Ведь не сидел, не летал, не воевал… И уж не был ни Яком-истребителем, ни Зиной, ни жирафом. Что ж это за зверь такой прожорливый, имя которому – творчество?..

То, как обыкновенный человек среднего роста брал в руки гитару, слегка улыбался и начинал петь, - видели все: наяву ли, на экране.

И вот в этот самый миг на наших глазах происходило чудо.


. ***


Замечания Суламифь Дуксин: " ЖабИнка, а не Жабенка. И не деревня, а местечко. Так и при поляках было. И ещё – никого, кто помнил меня девочкой – уже не осталось… Сейчас в Израиле живут только родившиеся здесь Дуксины",
Принимается. Значит, Суламифь Дуксин – единственная в Израиле не только из Высоцких, но и из многочисленных Дуксиных.
Единственная из местечка Жабинка…



Милая Шулинька, ставшая подружкой Анатолию и мне. Долгие телефонные разговоры. откровения... Остался только номер ее телефона. Пусть будет. Память о светлом человеке.