Мастер и Марта, книга 1, часть 1, глава 21

Аннабель и в самом деле что-то увлеченно писала. Марта села за соседний стол и решила подождать, что будет.

- Ну как там Квентин? – спросила Аннабель, на секунду подняв глаза от своего письма.
- Рвет и мечет, - отозвалась Марта.
- Еще бы, - усмехнулась Аннабель, вновь принимаясь за свое письмо.
- Он приставал к тебе, да? – робко спросила Марта.

Аннабель опять оторвалась от письма.
- О-о, еще как приставал – вынес мне весь мозг своими графиками и таблицами. Тогда я сказала ему, что у меня двое детей. Это, конечно, не правда, но я хотела посмотреть на его реакцию.

- А он что? – спросила Марта, удивляясь сему тонкому маневру – сама она бы до этого не додумалась.
- А он и говорит: «Да, двое детей» – знаешь, с таким сожалением и вздохом – «но очень красивая девушка, придется продолжать общение».
Аннабель грустно рассмеялась.
- И потом целоваться полез – идиот. Хорошо, что я еще толком не умею колдовать, а то бы ему не поздоровилось…
- М-да, - протянула Марта, не зная, что еще можно на это ответить.

- Да ладно, - махнула рукой Аннабель, - если честно, я к такому привыкла. Куда бы я ни пришла, всюду мужчины не дают мне прохода. Иногда это бывает приятно, а иногда не очень. Знаешь, я вообще-то по профессии вышивальщица – родители считали, что для девушки нет лучшего занятия, вот и отдали меня и всех моих сестер учиться этому ремеслу. Представь себе, Марта, я училась хуже всех – вовсе не потому, что глупая или криворукая, а просто женщина, которая нас обучала, с самого начала невзлюбила меня. Сколько же я всего от нее наслушалась: и глаза-то у меня какие-то не такие, и моргаю-то я как-то не так, и улыбка какая-то не такая, как надо!.. Ох, и наплакалась я тогда! Маленькая была, не понимала, в чем дело. Ну а потом, когда подросла, ушла работать в мастерскую, не доучившись. И радовалась очень, что хозяин мастерской – мужчина, думала, уж он мне завидовать не станет и не обидит. Как бы не так. Целыми днями он вокруг меня ходил – голос бархатный, глазки масляные, то руку погладит, то плечо пожмет. А у самого жена есть. Жена почуяла неладное, и стала в мастерскую захаживать, хотя, мне рассказывали, раньше туда вовсе носу не казала. Приходила всегда неожиданно, мужа своего проверяла. Только все без толку: стоило ей уйти, как он тотчас ко мне. Противно. Каждый день придумывал повод задержать меня вечером в мастерской дольше всех. И вот смотрю я: сестры мои уже выучились, в хорошие места устроились, всех ремесло кормит. А мне какую работу ни поручат, я ни с чем как следует справиться не могу – какая уж тут работа, когда только и успевай от домогательств отбиваться. Как-то раз мне поручили ответственный заказ: один человек хотел поднести в подарок королеве вышитый ковер.

Аннабель умолкла и грустно покачала головой.
- Не рассказывай, если не хочешь, - сказала Марта.
Аннабель снова покачала головой, и Марта почувствовала, что Аннабель хочется выговориться.

- Я очень боялась испортить заказ, хозяин и его жена ужасно мешали мне работать. Я брала работу домой и вышивала ночами. А когда было уже почти все готово, кто-то разрезал ковер.
- Разрезал?

Аннабель передернула точеными плечиками.
- Да. Я не знаю, кто это сделал. Тогда я решила уйти из мастерской и объявила хозяину, что мне нужно еще поучиться. Я уехала в другой город и поступила на учебу к мастеру, о котором была много наслышана. Это большая редкость для нашей профессии, когда вышивает мужчина, да еще вышивает так талантливо. Все отзывались о нем, как об очень добром человеке, и я надеялась, что он меня не обидит. И он, действительно меня не обидел.

Аннабель снова примолкла, а потом продолжала:
- Да, он меня не обидел, но и научить меня он ничему не смог.
- Почему?
- Потому что каждый раз при виде меня у него зашкаливало датчики и происходило короткое замыкание в мозгу. Я вообще заметила, что девушек со средней внешностью учат старательнее и все им объясняют подробнее. Думаешь, легко учиться, когда учитель относится к тебе пристрастно?

 «Это она про какого учителя?» - подумала Марта и вспомнила о сыворотке правды.
- Это ты про какого учителя? – спросила Марта вслух и внутри у нее все замерло: что-то расскажет ей сейчас Аннабель о Флоране?
- Это я про всех учителей, учивших меня когда-либо чему-либо. Каждый раз одно и то же.

- Но Флоран-то хорошо тебя учит.
- Да, Флоран – молодец, отлично держится. Знаешь, я ведь и сама кокетничаю не всегда к месту – не могу удержаться, ты уж извини.

Марта отчего-то смутилась.
- Да, извини – он тебе очень дорог, я же вижу, - медленно продолжала Аннабель. - Ты такая хорошая, Марта, у тебя на лице иногда бывает такой свет, ты мне очень нравишься.
- Спасибо, ты тоже хорошая и тоже мне нравишься, - Марта смутилась еще больше, вспомнив, как ревновала Флорана к Аннабель.

- Не за что – ты на самом деле такая. Ты, наверно, и представить себе не можешь, сколько я натерпелась от женщин, а ты такая милая, ты на меня не злишься. Всю жизнь мне приходится мириться с женской ревностью и ненавистью. Они подливали мне всякую отраву в питье, наводили сглаз и порчу, подсылали в дом хищных птиц… А еще эти, как их… женихи подруг – это отдельная история. Вот веришь, Марта, ни разу – ни разу! – я ничего такого не делала, а они… кошмар и ужас. Подруги, конечно, в шоке. Да и нет у меня уже подруг.

Марта рассматривала Аннабель и поймала себя на том, что ей хочется потрогать ее волосы, взять их в руки и переложить с одного плеча на другое.
- Знаешь, Марта, - сказала Аннабель, - я иногда смотрю на других девушек и думаю, насколько им лучше живется. Правду говорят: не родись красивой… - она вздохнула. - О-о, Марта, Марта, до чего же это ужасно, когда родные сестры завидуют тебе! И даже родная мать порой смотрит как-то странно. Мне их очень жалко, они чувствуют себя такими неуверенными, даже ущербными рядом со мной. Но что же мне делать?.. Помнишь, я рассказывала тебе про Земфиру, которая посадила у моего дома злополучный ядовитый куст?
Марта кивнула.

- Так вот, Земфира – моя сестра. Теперь ты понимаешь, почему я решила остаться здесь и не возвращаться домой?
- Бедная девочка, - вздохнула Марта.
- По правде говоря, это единственная причина, по которой я здесь.
- Единственная? – переспросила Марта, подумав о Бэзиле Морте.
- Да. Я никогда особенно не интересовалась волшебством. Мне и теперь не очень уж нравится это занятие; забавно, конечно, но не более того.

«Итак, судя по всему, Аннабель никак не связана с Мортом», - подумала Марта.
- И хоть бы кто-нибудь когда-нибудь спросил, что у меня на душе – нет, это никому не интересно, ни мужчинам, ни женщинам… И все же я бы не согласилась расстаться со своей красотой, если бы мне предложили! – Аннабель неожиданно рассмеялась. – Как ты думаешь, это от тщеславия, да?

- Не знаю, - растерялась Марта. Предельная откровенность Аннабель требовала такой же откровенности в ответ. – Наверное, ты привыкла к повышенному вниманию, - она осторожно подбирала слова.

Аннабель улыбаясь покачала головой:
- Марта, Марта… Возьми его себе. Дарю.
- Кого?
- Флорана, конечно, кого же еще? Тебе разве нужен кто-то другой?
- Нет, - быстро ответила Марта и тут же спохватилась: - Ой. – Она попыталась собраться с мыслями. – То есть как это - даришь?
- Ну так: не буду кокетничать, буду держаться сухо и деловито, сведу общение к минимуму, чтобы он ненароком в меня не влюбился. А ты делай все наоборот.
- Спасибо, - неуверенно сказала Марта. – Как-то это странно.

- Ничего не странно, - уверенно ответила Аннабель. – Я хочу сделать для тебя что-то хорошее, не хочу тебе вредить. Надеюсь, ты будешь с ним счастлива, – ее карие глаза были сейчас полны тепла и доброты.

Они посидели так, молча улыбаясь и глядя друг на друга.
За дверью послышались шаги – кто-то прошел по коридору мимо учебной комнаты.
- Что ты пишешь? – поинтересовалась Марта.
- О, я поняла, что столько всего должна была сказать людям, но почему-то до сих пор не сделала этого. То есть знаю почему – мне мешали гордость, тщеславие, жадность, страх, - припечатала Аннабель. - А теперь я скажу все.

- Может быть, не надо?
- Только так и надо.
- Послушай, ты помнишь, что выпила сыворотку правды?
- Помню, конечно, но сыворотка тут совсем ни при чем.
- Аннабель, ты находишься под действием сыворотки и поэтому…
- Марта, это не из-за сыворотки, мне давно уже надо было это сделать.
- Тогда, может быть, ты не будешь отправлять письма сегодня? Перечитай их завтра, - предложила Марта. В глазах Аннабель появилось упрямство, и Марта добавила как можно мягче: - Пожалуйста.
- Ладно, я подумаю.

Из коридора опять послышались шаги, пол заскрипел совсем рядом: кто-то топтался под дверью.
- Квентин, - предположила Аннабель, кивнув в сторону двери. И повторила громче: - Наверное, это Квентин нас подслушивает.
В коридоре разом все стихло.

- Между прочим, - сказала Аннабель, понизив голос почти до шепота, - этот Квентин - довольно странный тип. Я была у него в гостях и, знаешь, мне показалось, что он пишет какие-то доносы.

- Доносы? – переспросила Марта так же тихо. – Почему ты так думаешь?
- Когда мы к нему пришли, у него на столе лежало незапечатанное письмо, - объяснила Аннабель. – Я вообще-то никогда не читаю чужие письма, но тут – не знаю, что на меня нашло, наверно, он слишком утомил меня своими формулами и расчетами – и я как бы в отместку заглянула и прочла кусочек.

- И что же там было? – нетерпеливо спросила Марта.
- Насколько я поняла, там был распорядок дня Флорана, отчет о его занятиях - что-то вроде того.

Вот это была новость. Марта даже не могла бы сказать, что ее сильнее удивило: то, как Аннабель «отдала» ей Флорана или что Квентин оказался доносчиком.