Зеличка

 В 67-68 годах, в первые два года после свадьбы, мои родители много путешествовали по Союзу. Потом у них появились дети и путешествия пришлось надолго отложить. Но в те два года они много где побывали. Например в Ясенях, райском уголке Закарпатья.

 Они снимали комнату у пожилой (как тогда казалось) еврейской пары. На самом деле этим людям было едва ли больше пятидесяти. Хозяева были гостеприимными и радушными, а дом большой, светлый. Родителям сдавалась комната, большую часть которой занимала кровать, накрытая огромной периной, таким же огромным одеялом и гигантскими, как морские утесы, подушками. Каждый вечер родители падали на это царское ложе пьяные от воздуха и хозяйской сливовицы.

Хозяин состоял сразу в трех коммунистических партиях: СССР, Чехословакии и Венгрии. В городе он был человеком не последним, но держался скромно, не заносился никогда. Еще он не ел хлеба на еврейскую Пасху, в Ясенях на это дело смотрели доброжелательно. И даже высокопоставленным гостям, оказавшимся на Пасху в его доме, хлеба не давал. Отсутствие хлеба щедро возмещали все той же сливовицей. И все были счастливы.

В войну с хозяевами случилось самое ужасное, что только может случится с человеком, хуже собственной смерти: двоих их маленьких детей бросили в огонь. И нужно было после этого как-то продолжать жить.

Они жили и даже родили мальчика. Звали его Зелиг, Зеличка. Зеличку обожали, над ним тряслись. Зеличке полагались лучшие кусочки. На Зеличкину бар-мицву приезжал оркестр из Венгрии, гостей было триста человек!

В пору о которой идет речь Зеличка был красивым 18-летним юношей, здоровым и крепким. Одно только огорчало родителей: не хотел Зеличка гулять с местными девушками. "Ему из Львова девушка нужна", то ли с осуждением, то ли с уважением говорил Хозяин, "худая, на цыплячьих ножках". "На цыплячьих ножках" означало "на каблуках".