Куда ведёт надежда. Глава 21

7 июля 1965 Георгия Кротов пришёл в кабинет начальника тюрьмы и сказал:
- Виктор Петрович, я хочу вам кое-что показать! Пойдёмте!
Это звучало так, словно к вам пришёл домой ваш сосед и заявил, что хочет вам кое-что показать у вас же дома.
Виктор Петрович удивился, но согласился. «Бог знает, что он придумал на сей раз!»- должно быть, думал директор»
Они прошли в левое крыло, и неинтересный обветшалый коридор, в котором директор сам почти не бывал, перестал быть таковым ровно через 30 секунд, когда дверь «комнаты с нужными вещами» открылась и Виктор Петрович почти с удивительной точностью повторил моё восклицание.
Прежде чем удивление не прошло, Георгий Кротов умело потянул себя удочку - рыбка клюнула и попала к рыбаку в цепки руки.
А наживка была таковой - Кротов предложил сделать в тюрьме библиотеку прямо в этой комнате. По размерам она вполне подходила для таковой.
Причина, по которой много лет никому не нужную комнату нужно было  превращать в библиотеку, звучала так - глобальная комиссия, которая обещала приехать спустя два месяца и провести полнейшую ревизию тюрьмы, увидев помещения, в котором навалено столько всяких вещей, которых в тюрьме быть не должно ни при каких обстоятельствах не должно быть, уволила бы и директора, и начальника тюрьмы одним махом.
Впрочем, Кротов всегда отличался умением приводить достойные аргу-менты.
И конечно, как и в случае с конным заводом пару месяцев назад, у моего сокамерника был подробный план этой библиотеки, который он нарисовал на листке бумаги с учётом площади пола, высоты от пола до потолка, площади окна и конечно же затрат на побелку, пиломатериалы, железные полки и стол для библиотекаря.
На отдельной бумажке были написаны вещи из той комнаты кроме книг, которыми можно было оборудовать библиотеку - картины, разного рода статуэтки и прочую мелочь.
- Не в восторге от идеи?- спросил меня Кротов на конном заводе спустя день, когда мы объезжали лошадей около полудня.
- Я думаю,  раз Алексей 44 года оставлял эту комнату, как она была, то спустя это время нет большого резона что-то менять!
Мы молча проехали пару кругов, потом я потянул на себя поводья и спросил у Кротова:
- Ведь ты не ради комиссии строишь эту библиотеку? Десятки комиссий были до этого, и ни одна не нашла. Всегда можно спрятать, если сильно хотеть. Тогда зачем?
Кротов достал из кармана небольшую свёрнутую бумажку и дал её мне.
- Читай.
Я сразу же узнал почерк Себерякова.
 Прости, что не сказал тебе об этом перед уходом лично, но мне нужно было, чтобы ты с всецело оценил всё, что есть в этой комнате. 44 года я создавал всё это. Множество вещей, которые там есть, ты найдёшь не сразу - пройдёт время и только тогда они найдутся, словно их кто-то туда подбросил. Знаешь, иногда я задумывался - я собрал в этой комнате так много вещей, что многие из них даже теперь не помню, и порой, если мне что-то нужно, то эта вещь там находится - зубная щётка, новые туфли, блокнот…
Ты, должно быть, думаешь - бредни старого дурака. Может и так. Я уже ни в чем  не уверен в этой жизни.
А теперь непосредственно то, ради чего я пишу это. За 44 года я так свыкся с этой комнатой, так сросся с её вещами, многие из которых стали мне, как родные, что в конечном итоге я сам остался в ней. Стал пыльным, поношенным и старым, словно ненужный башмак. И боялся измениться, изменив эту комнату, потому что за многие годы она стала частью меня. Но я понимаю, что всему нужны перемены. Я хочу, чтобы ты сделал из этой комнаты библиотеку, когда меня уже не будет. Договорись с директором, дёрни за нужные ниточки - тебе ли не знать, как это делается.
Ну что ж, если ты веришь в Бога, значит до встречи! Если нет, то прощай!
 Дочитав,  я отдал Кротову бумажку.
- Значит, ты с ним виделся, перед тем он ушёл?- спросил я, ощущая горечь и обиду в горле. И ревность. Ревность к другу, который не попрощался со мной, но сделал это с человеком, которого едва знал.
- Да. Он рассказал мне комнату, пожелал удачи, пожал руку и ушёл.
Я молча ударил шенкелями и поехал дальше, не сказав  ни слова за весь день.
- С тобой всё нормально?- спросила Елена вечером, когда встретила меня у выхода из манежа.
- Да, конечно,- что означало только то, что мне вовсе не хотелось говорить о своих переживаниях.
Вечером, когда я вернулся в камеру из столовой, Кротов уже сидел на койке, и немного наклонившись к окну, вырезал буквы квадратной дощечке маленьким ножом.
Пока там было написано только « Солнце не всегда…»- Кротов заканчивал вырезать букву «а».
- Что это?
- Завтра сам увидишь, не мешай!- отмахнулся Кротов, не отводя сосредоточенного взгляда от дощечки.
Я лёг на койку и даже не заметил, заснул. Сознание ускользнуло от меня, словно песок с ладоней.
Когда я открыл глаза, то дёрнулся в сторону и обомлел - передо мной на койке, там, где ещё пару минут назад был Кротов, теперь сидел Серебряков. В костюме, в туфлях, с зачёсанными назад седыми волосами -  в точно таком же виде он покинул тюрьму.
- Ты вернулся?- спросил я, сдерживая дрожь в голосе, хотя на самом деле ощущал, как внутри растёт ком радости, - как?
- Я дома, Миша! Я очень соскучился!- Серебряков протянул мне руку, и я с радостью пожал её.
Как приятно было ощутить в ладони знакомое прикосновение – каждая рука тепла и нежна по-особенному.
- Гриша давал тебе читать мою записку, да?- спросил Серебряков, переводя взгляд от своих начищенных туфель на меня.
- Да. Я был несколько удивлён. Но теперь ты, наверное, не захочешь ви-деть там библиотеку. Всё вернут, как было раньше. Благо дело, пока ещё ничего не сделано.
Серебряков категорически покачал головой.
- Вовсе нет. Я хочу, чтобы она там была. И Гриша молодец, что всё сделал правильно. Верно подметил с комиссией. А библиотека - это моя мечта. А эта комната - приятно думать, что есть вещи, которые живут не только с тобой, но и после тебя. Помогай Грише во всём. Даже сильные люди рано или поздно опускают руки, если у них нет друзей.
- Кротов не опустит руки, можешь быть уверен!- я поднялся с койки,- и ещё, Леша, я хочу спросить - почему ты не попрощался со мной? Ни с кем ни попрощался.
- Неправда, Миша,- Серебряков задумчиво посмотрел на меня, - я попрощался. Я пришёл к каждому, кто хотел этого.
После небольшой паузы он снова заговорил.
- У меня не так много времени,- Серебряков посмотрел на наручные часы с тонким кожаным ремнём,- но его хватить на одну просьбу! Пока наши не разобрали мою «комнату нужных вещей», найди возле левой стенки, на седьмой стопки от двери под книгой «Бесы» Достоевского небольшую коробку
- Зачем?
Серебряков улыбнулся, посмотрел вверх и протянул мне руку.
- Зачем, Лёша?
Он смотрел на меня, улыбаясь, как молодой двадцатилетний парень.
Я протянул руку в недоумении, и со странным чувством того, что всё это нереально. Как только я прикоснулся к его руке, ощутил знакомое тепло, как сильный поток воздуха прошёлся по моей груди, и я открыл глаза в настоящий мир. Ощущая пот, который буквально прилепил к моей груди рубашку, я сел на койку, и, закрыв лицо руками, сделал пару глубоких вдохов. Желудок болел, а мышцы в ногах ныли до такой степени, словно я бегал марафон пару часов назад.
- Ненавижу сны!- прошептал я.
Кротов спал, и когда я, наконец, убрал руки от измученного лица, то при лунном свете невольно разглядел законченную надпись, вырезанную на дощечке.
«Солнце не всегда видно, но оно всегда есть»

**********

На следующий день я пошёл в «комнату…» и последовал инструкциям Серебрякова, которые я почему-то отчётливо запомнил - найти возле левой стенки, на седьмой стопки от двери под книгой «Бесы» небольшую коробку. Сняв с указанной стопки несколько книг, в том числе и Достоевского, я увидел небольшую коробку по размерам похожую на ту, в которую упаковываю рамки для фотографии.
Открыв её, я увидел блестящий … портсигар. С закруглёнными краями выгравированным по центру рисунком сигареты. Когда я взял его в руки, то услышал небольшой стук, словно кто-то ударил маленьким молоточком. Именно звук показался мне знакомым. Сигареты слишком легки, чтобы ударяться о края с таким звуком.
Перед глазами почему-то всплыл мой отец. Неожиданно, словно я взял его фотографию, со всеми чертами лица, со всеми подробностями.
Открыв портсигар, я нашёл в нём зажигалку. Старую потрёпанную зажигалку, тоже металлическую - таких теперь не выпускают, слишком не выгодно продавать и долго изготовлять.
Я вдруг услышал из темноты слова отца. Из далёкой темноты прошлого, из закоулков собственной памяти.
Мне тогда было 7 лет.
- Возьми его,- сказал мне отец однажды утром, держа в руках портсигар,- ты ведь всегда мечтал иметь такой.
Мои отец дорожил этим портсигаром, всякий раз доставал его, когда был в кампании своих друзей. Он говорил, что он сделан в Англии, и в СССР таких почти нет. На самом деле такие портсигары делали на заводе недалеко от нашего города. Но если долго и часто что-то себе повторять, даже зная, что это ложь, рано или поздно ты свыкаешься с этим и веришь, как в чистую правду. Вот портсигар и был английским.
Я сел рядом с ним.
- Но, папа, ты ведь обычно хранишь в нём свои сигареты? Ты купил себя новый?
- Нет,- отец покачал головой, улыбаясь, - я бросил курить. Открой его.
Открыв, я увидел в нём вовсе не сигареты, а зажигалку, тоже отцовскую, которая помещалась аккурат в место для сигарет, словно её для такого хранения и делали.
- Это вещь была мне дорога, именно потому, что я курил!- отец пожал плечами, проводя ладонью по небольшой щетине,- теперь я не курю. Но всё, что связывает меня с этой красивой вещью - это сигареты, которые только и делали, что потихоньку травили меня.
- Так ты хочешь, чтобы я курил?- спросил я удивлённо.
- Нет, нет,- отец покачал головой, улыбаясь моей прямоте,- просто ты хотел портсигар, вот я тебе его и дарю. Просто так, без повода. Может быть, у тебя с ним будут другие ассоциации. Можно иметь портсигар и зажигалку, но при этом не курить. Человека убивают сигареты, а не зажигалки или портсигары. Пусть эта вещь тебе пригодиться. Храни её, и тогда она будет как новая. А в один прекрасный день, возможно, сослужит тебе хорошую службу.  Вещи не бывают бесполезными, просто мы сами не можем найти им применения.
Я улыбнулся спустя 32 года. Я потерял тот портсигар очень давно, потерял случайно и не вспоминал о нём 20 лет.
Меня вдруг осенило - я достал зажигалку и перевернул её, на отцовской  надпись «Сделано в СССР» была стёрта, а здесь… а здесь нет.
Положив портсигар, я взял напильник и стёр её. Вот теперь всё как надо - старая добрая безделушка.
Я в душе улыбнулся, и, положив обратно зажигалку, закрыл портсигар и спрятал его в карман.
В комнате было пусто, только фонарик, который я тут нашёл, светил в мою сторону.
- Ну, что ж, Лёша,- произнес я в пустоту, выходя из комнаты,- спасибо. Хороший подарок!
Вообще, эта комната во время постройки библиотеки по какому-то странному стечению обстоятельств  осчастливила многих.
Среди вещей нашлись дорогие немецкие часы, который забрал себе директор, сказав, что раньше никогда не мог их достать.  Дмитрий Алексеевич нашёл себе новые туфли как раз в тот день, как старые, давно изношенные, порвались. Другой охранник нашёл себе маленькую картину с изображением греческого бога Аполлона, о которой всегда мечтала его жена. Позже он говорил, что она была так довольна, словно это был их первый год брака.
Для Зверя, у которого уже давно были проблемы с зубами, нашлась новая вставная челюсть, так что теперь его улыбка выглядела просто прекрасно, если бы он… когда-нибудь улыбался.
Ян Новак нашёл себе небольшой набор для рисования карандашами, и каждый день теперь рисовал в курилке. Селин нашёл набор специальных кисточек и мазей, которые позволяли бы его шахматным фигурам всегда блестеть, как новым.
Братья Меховы достали себе дартс, которого в  то время в СССР почти не продавался. Таким образом, когда у них находилась свободная минутка, они доставали дартс из ящика для уздечки и седла, где прятали его, вешали на  стену и кидали дротики, радуясь, как мальчишки.
Они вынуждены были прятать, эти вещи, чтобы их не нашли охранники, и беречь, как свои руки, потому других таких же не будет никогда. Именно это заставляло их любить эти вещи сильнее всего.
А что нашёл Георгий Кротов, я не знаю. Может быть, ему ничего и не нужно было нужно.