Встреча друзей

Июнь 1978 год.
 «Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Колодец»… И мальчик шести лет трогается в путь. Его зовут Игорек. Он так играет. Как будто он – автобус, и следует со всеми остановками: от бабушкиного дома в деревне Заболотово, где он проводит каждое лето, до конечной остановки, которая  называется «Бензозаправка».  И – обратно. Но одну остановку Игорь всегда проезжает. «Станция «Колоски». Осторожно двери закрываются, следующая станция  «Горох». А дальше шепотом: «На станции «Федосьин дом» автобус не останавливается». Остановиться – немыслимо.  Особенно вечером, когда солнце садится, этот полуразваленный, заколоченный дом с соломенной крышей выглядит жутко. Гнилая солома напоминает взлохмаченные волосы на голове злого великана.  Баба Лена говорила, что в доме Федосьи часто пропадают куры, гуси и даже собаки. «А помнишь кота Тарзана?» Он лазал к Федосье давеча и не вернулся…»
Бабка Федосья умерла в 1976-м, когда Игорьку было 4 года. Но он ее помнил. Слепая, дряхлая, тучная, выходила она на деревню с большой черной палкой, останавливалась возле куста с бузиной, из-под век ее виднелись только белки, без зрачков, бормотала густым басом чего-то, нюхала табак, громко чихала, и потом уже бормотала более разборчиво. Например: «Ишь, ты, огурец малосольный!», или «Бога никто не видит, зато Бог всех видит», и еще долго смотрела, то ли внутрь себя, то ли в далекую даль…  Потом Федосья ковыляла к себе в дом, где давно жила одна, и даже бабки-соседки к ней не захаживали. Побаивались. Завидев издалека, крестились.  В Заболотово и окрестных деревнях многие считали, что она – злая колдунья. Когда Федосья была помоложе, еще зрячая, она бегала по деревне и орала густым блеющим басом: «Усатого видела со свитою! Сидят, пируют, ироды окаянные».  Это баба Лена своему внуку на ночь рассказывала. «Кто такой – усатый, понятно, сам черт», авторитетно заключала она. 

Москвич Игорек дружил с деревенским Женькой, который был на целых 4 месяца младше и жил в доме напротив. Как ни странно, но у Игорька телевизора в доме не было, потому, что не было антенны, а у Женьки были и антенна – паутина, и телевизор, как и положено, покрытый желтой вышивной салфеткой. И Женька смотрел «Спокойной ночи, малыши» вместе с Игорьком в пахнущей кислыми щами хате. Иногда ели арбуз, который мать привозила из райцентра Малоярославец. Мать у Женьки работала проводницей в поезде, отца никто не знал. Жил Женька с бабкой Полей и с дядей Вовой по кличке Седой. Седой, бывало, уже в 2 часа дня пригонит свой трактор «Беларусь» к дому, вывалится из него и лежит, обоссаный, под забором своего полисадника с георгинами. А Женька и Игорь дразнят его с гамака: «пьяница-пьяница, за бутылку тянется!». Хотя и страшно: вдруг проснется и накостыляет! Однажды и Седой спьяну забрел в дом покойной Федосьи, да как выскочит, как заорет. Протрезвел сразу…  Потом его спрашивали, кого он там видел, а он рассеяно говорил: «Гайдара! Чука и Гека, ****ь!»... Народ сразу успокаивался – «Гайдар» - это у Седого дополнительная кличка такая была. Когда-то в молодости он на лошади задом наперед на спор проскакал. С тех пор и окрестили его Гайдаром.
Каждый год в конце августа родители на желтых жигулях забирали Игоря в Москву, а через месяц привозили и бабушку Лену. Женька оставался зимовать, ходил в сельскую школу, писал Игорю письма печатными толстыми буквами: «А у нас выпал снижок! Фидосин дом замило. Жду ответа, как саловей лета!». Игорь с радостью отвечал из своей московской квартиры (где был телевизор, да еще и цветной), но, писать старался без ошибок.

Август  1985 год.
Так случилось, что в этот год Женька перебрался жить к Игорю – в Москву.  Дело в том, что мать его, проводница Нина,  встретила в поезде человека и уехала с ним на Север. Женьку с бабкой Полей оставила. А дядя Володя-Седой шел тем летом пьяный домой по шоссе из села Подбородкино и попал под «Камаз». Три дня пролежал в районной больнице без сознания, все бредил: «Я Гайдар! Я Чук и Гек!», и через 3 дня помер. Именно по «Гайдару» его опознала нянечка из соседней деревни  - ведь все лицо его было раскурочено. Вот и решили сердобольные родители Игоря, что Женьке в Москве будет лучше, чем в районном детдоме, не чужой же человек, а Игорьку – веселее. Бабку Полю перевезли в город Малоярославец, к младшей сестре, где она и умерла через год. Старую кошку Мурлыську Игорек и Женька решили взять в Москву, хоть мама Игоря, Лилия Абрамовна, и побаивалась животных. Мать Женьки приняла все спокойно, не благодарила, но и не была против такого поворота событий. Она писала, что как только они обустроятся с мужем на новом месте, Женьку заберут, но время шло, а Женька жил и жил в спальной Москве, на улице маршала Катукова, и не рвался к матери и чужому дядьке в Норильск.
1 –го сентября пошли Женька с Игорем в школу. Игорь вел себя важно, покровительственно, с едва заметным чувством превосходства.  Он провел с Женькой подробный инструктаж, рассказав про учителей и одноклассников, и, чего от кого ожидать. Купили Женьке новый портфель и школьные принадлежности – красивую ручку четырех цветов, кохиноровские карандаши, тетради разные, некоторые даже с картинками, и стал Женька укомплектован лучше Игоря. Игорь попытался устроить скандал со слезами, но отец, Валентин Олегович, решительно осек его: «Как тебе не стыдно! Он – сирота при живой матери!».
 Сначала деревенскому Женьке в Москве было непросто – много людей, шума и суеты, в грохочущем метро становилось не по себе. А страшнее всего было в министерском скоростном лифте, находившемся в книжке-высотке на Калининском проспекте, где работал Валентин Олегович. Но через пару недель Женька освоился. Маму почти не вспоминал – она никогда не баловала его вниманием, в Заболотово, бывало, приедет на день, продукты привезет (макароны, колбасу, сыр) и рано утром – опять в поезд – на неделю-две. В классе Женьку сразу прозвали «Федул – в штаны надул», по фамилии – Федулин. Петька Ванищев – главный возмутитель спокойствия шестого «В» даже дразнил его «деревенщиной-отсельщиной», когда узнал, откуда тот приехал. Но Женька не обижался, так что Игорю даже не пришлось ни разу всерьез защищать своего друга. Вскоре Женька и Игорь стали ходить в школьный музыкальный кружок. Лилия Абрамовна и Валентин Олегович хотели, чтобы они вместе на гитаре занимались, но Женька выбрал барабаны. И так хорошо у него это дело пошло, что через год он уже партии «Лед Зеппелин» и «Дип перпл» «в ноль» снимал.  Про «Битлов» и говорить нечего.  А Игорь тоже не дремал, выучил 10-15 аккордов и стал сочинять песни, терзая ленинградскую шестиструнку.  Одна из первых песен была: «Федосьин дом». В стиле «хэви-металл», разумеется. Там были такие слова:
«Стоит зловещий дом,
развалина гнилая,
никто в нем не живет,
никто не покупает,
Стоит ужасный дом, 
Смердит-гниет  у озера
И все с надеждой ждут,
с надеждой ждут бульдозера!»
Когда Женька послушал, спросил – у какого озера, там же озера нет, Игорек сказал – это для рифмы.

Ноябрь 1986
Ребята собрали школьную рок-группу и стали репетировать: реже - в актовом зале школы, чаще - в доме у Игоря. Когда Валентин Олегович однажды пришел пораньше с работы, услышал грохот и вопли в детской. Приоткрыв дверь в комнату, он тактично дождался, пока «музыка» смолкла, и произнес фразу, ставшую впоследствии исторической: «Что это еще за шизоидная медитация?» Все засмеялись, хотя дети и не понимали значение слова медитация, зато в сочетании с «шизоидная»  это звучало «круто». Так у группы появилось название «Lunatic Meditation». - Игорь – лидер коллектива, автор всех песен, сказал, что думать надо об успехе в Европе и Америке, поэтому и название будет английское. Но окончательный состав «Lunatic Meditation» сформировался только через год, в 1987-м, в 9-м классе. А до этого Игорь и Женька перебрали с десяток ребят, но, кто-то совсем без слуха и способностей был, кто-то ушел из восьмого в ПТУ и не смог дальше продолжать репетировать. А кто-то, например Петька Ванищев, уходил со скандалом, прихватив с собой зачем-то две пары Женькиных чешских барабанных палочек и самодельную педаль. Ребят в итоге стало пятеро:
«Шизоидная медитация» (состав 1987-1989)
Игорь Полонский – гитара, вокал
Андрей  Лазаренко – гитара, вокал
Феликс  Гольдштейн – клавишные, флейта
Ильдар Гафуров – бас-гитара
Евгений Федулин - барабаны

Андрей был мальчиком из параллельного класса – голубоглазый блондин и хорошист – настоящий виртуоз своей «Музимы», пальцами перебирал, как Блэкмор, девчонки «умирали» от восхищения. Мама Андрея, Анна Степановна, была учительницей музыки и дочкой бывшего подполковника НКВД, расстрелянного еще до войны, в 39-м году. Отец, Иван Петрович, тоже был военным, тоже подполковником, но только инженерных войск. Был не дурак выпить и «погулять». И еще он без памяти любил «Битлов». «Эндрю!», хрипел папа Ваня, когда мать выгоняла его, подвыпившего, из спальни, «Мать твоя ничего не понимает… Ни в жизни, ни в музыке. Вот я бы за них жизнь отдал!». С этими словами он гладил выцветший плакат с Ленноном, Маккартни, Хариссоном и Старром, ставил на проигрыватель одну из двух советских долгоиграющих пластинок ливерпульской четверки. Как правило, «Hard day's night», реже «Taste of honey». Андрей закурил первым в группе, и постепенно пристрастил к сигаретам «Космос» (тырил у отца) остальных участников коллектива, кроме Феликса (он даже пробовать наотрез отказался) и Женьки, которого тошнило и рвало после первой же затяжки.
Феликс был обычным советским евреем-вундеркиндом - отличником, победителем олимпиад: физико-математических, географических, химических и шахматных. Как у него хватало времени на рок-группу – никто не понимал. Казалось, что все давалось Филе неимоверно легко. Он быстро освоил несколько инструментов, сам, без преподавателей. Феликс единственный в классе жил еще в коммуналке на улице Рыбалко, с мамой, Анной Ароновной и дедушкой, в двух комнатах, заставленных старой мебелью и книгами. Отец Феликса ушел из семьи и эмигрировал в США, когда Филя был еще годовалый.  А дедушка Арон, пока был жив, всячески старался заменить внуку отца, и не без успеха. Главным элементом воспитания была, разумеется, не порка, не другое суровое наказание, и даже не разговор по душам. Дед всегда в нужный момент подсовывал Феликсу нужную книгу с полки, и проблема решалась сама собой.
И, наконец – Ильдар, боксер, хулиган и двоечник. Папа у него был милиционером, а потом служил в Афганистане. Позже выяснилось, что выполнение интернационального долга – это такая легенда семейная для школы. Но произошла утечка информации, и в 8-м классе биологичка Ольга Анатольевна, возмущаясь очередным проступком Ильдара (дал кому-то в глаз на перемене), проговорилась на родительском собрании, где на самом деле находится отец Ильдара. Ко всеобщему изумлению – он сидел в тюрьме. Все это было сказано в таком разрезе, что и Гафурову-младшему, мол, тоже недолго осталось. Весть распространилась и среди старшеклассников. Ильдар неделю не появлялся в школе, но, не из-за обиды на дуру-училку, а потому, что он ездил в Казань на похороны своего двоюродного брата. 18-летний кузен, как говорили, из-за неразделенной любви, залез на крышу 12-этажного  дома, где в каком-то подъезде люк наверх почему-то был открыт. Кузен прихватил с собой гитару, очень надрывно что-то спел и сыграл (некоторые видели, подумали, парень просто концерт затеял) и прыгнул вниз, оставив инструмент на крыше. Это так шокировало Ильдара, что он бросил спорт и стал осваивать потрепанный «Урал», который достался от бедного брата в наследство. Принял эстафету… В группу Ильдара взяли неохотно. Решающим стал такой случай: растроганная мама Ильдара, Динара Гайаровна за то что сын бросил шататься по подворотням, купила бывшему хулигану изумрудную, в форме бабочки, болгарскую «Элжиту» за 150 рублей. А бывшие коллеги отца по отделению подарили Ильдару двухкассетный «Шарп», чувствуя вину перед мальчиком, ведь срок его отец мотал за всех. Волшебная бас-гитара и двухкассетник, с которого можно было переписывать альбомы помогли Ильдару занять вакантное место басиста.

1989 год, май.
Отзвенел последний звонок, близились выпускные экзамены. В промежутке между этими малоинтересными событиями ребята сняли свой первый клип, которым потом долго гордились. Филя одолжил у своих «богатых» дальних родственников на пару недель камеру «Сони», вскладчину были куплены 2 новые видеокассеты у спекулянтов.  Затем Ильдар притащил еще и камеру «Панасоник» - где взял, не говорил, а только загадочно улыбался, мол, и я не пальцем делан. Еще он принес штатив. И было решено снимать «двухкамерным методом». Сначала ребята хотели сделать клип на «тяжелую» песню «Федосьин дом», записанную ночью в студии Дома пионеров годом ранее. И даже начали снимать. «Забив» на подготовку к алгебре, выехали в деревню Заболотово, на натурные съемки, и проторчали там двое суток в доме у Игоря. Но съемки не задались. Во-первых, зарядил дождь(не выходили на улицу, боялись повредить камеры), во-вторых, спартанские условия (печка, которую не удалось разжечь, туалет на дворе, не работающий холодильник), и в-третьих, спиртное (бутылку крепленого вина "Агдам" и флягу самогона Игорь, Леха и Ильдар прикончили в первый же день и не могли не снимать, не сниматься). На третий день со съемками решили покончить. К тому же, эра металла, как справедливо  заметил Игорь, безвозвратно уходила, и решено было снять клип на мелодичную легкую песню «Девчонка из толпы». На роль девчонки устроили кастинг среди старшеклассниц родной школы, но в итоге утвердили иностранку. 20 –летняя француженка Николь Пети прилетела посмотреть Москву и весьма кстати гостила у Гольдштейнов в коммуналке. Николь являлась внучкой старинной подруги семейства, с которой бабушка Феликса училась до войны в немецкой гимназии). Юная парижанка сильно отличалась  от смазливых и манерных соотечественниц. Короткая стрижка, изумрудные светящиеся глаза, мальчиковая фигура. Ребята привели француженку в актовый зал, Николь послушала песню, сказала «супэр» с ударением на второй слог, и дело было решено. За время съемок в нее влюбились все пятеро участников «Шизоидной медитации». Вставали в 6 утра и начинали съемку. Конец мая – на улице уже тепло и светло,  дни выдались солнечными, без дождя. Даже любящий поспать до полудня Лазаренко на съемку не опаздывал – приходил с гитарой и играл для Николь свои фирменные пассажи. На третий день снимали проходы героини во дворе дома и школы. А в самой школе приключился инцидент – одноклассница Ирка Фомина исцарапала француженке лицо в порыве ревности прямо в раздевалке. «Гадина! – орала Ирка,  пока Женька пытался ее оттащить. «Дала им всем, да? Я тебе покажу Бородино!». Николь не понимала по-русски, но, почувствовав небывалую агрессию в свой адрес, сильно испугалась. Съемка была сорвана, а ведь вечером планировалась сложная финальная сцена. На следующий день Николь уехала с Анной Ароновной в Ленинград, на вокзале ее провожали Феликс и компания. Девушка мальчикового типа чмокнула Феликса в щеку, помахала остальным, и скрылась в вагоне. Из города на Неве вернулась во Францию. Финальную «сцену с поцелуем» снять не успели, зря Полонский и Лазаренко долго спорили, кто будет целоваться с Николь. Решили доснимать поцелуй с другой девушкой, снова был объявлен «кастинг». Утвердили Аллочку Чеснокову из 10 «В» - она была похожа на Николь фигурой, и волосы покорно обещала состричь под мальчика. В этот же день на репетицию группы заявилась Ирка Фомина, пришла и разделась перед парнями догола прямо в актовом зале школы. Дело было так: ребята играли фрагмент композиции «Дип Перпл» «Спейс тракин», тот кусок, где только бас и барабаны, так что задействованы были только Ильдар и Женька. Ирка вошла, и сказала: «а теперь стриптиз!» И стала разбрасывать одежду. Полетели на пол:  форменный синий жилет, затем кофейного цвета блузка, юбка, скомканные колготы…  Мальчики, до этого видевшие относительно оголенных девочек разве что на уроках физкультуры, остановились.  Ильдар нервно заржал, Женька уронил барабанные палочки, Игорь присвистнул. Ирка утащила из дома фляжку коньяка «Наполеон», выпила залпом в туалете и теперь стояла голая, покачивалась из стороны в сторону и икала. Потом ее вырвало. Феликс первый опомнился и швырнул Ирке свой плащ с воплем «Оденься немедленно!». Эта минута впоследствии запомнилась всем пятерым участникам коллектива «Lunatic  Meditation», но каждому по-разному.  Ильдар, например, утверждал, что все пятеро обступили Ирку и, с ее позволения, трогали за все интимные места. Этого, конечно, не было и в помине. Женька говорил, что Ирка не раздевалась догола, а осталась в трусах и лифчике, этому возражали все остальные. Андрей говорил, что Ирка уселась к нему на колени и жадно целовала его в губы, пока Феликс не накрыл ее плащом. А Феликс уверял, что Ирка так и ушла домой в плаще, а сброшенное на дощатый пол белье торопливо сгреб Игорь, положил в полиэтиленовый пакет и отнес домой. Самое удивительное, что про этот инцидент никто не узнал, не директор, не завуч, не ученики. А на следующий день Игорь принес в школу Иркины вещи и тихо сунул пакет в ее школьную сумку. Игорь в ту ночь, тайком от Женьки, подождав, пока он уснет (они спали в одной комнате – родители где-то достали им двухэтажную кровать – Женькино место было внизу) взял Иркины белые трусики и улегся с ними спать.  Вернее, заснуть от возбуждения он не смог. А утром у Игоря болел пах. Так своеобразно он «почти лишился девственности».
Клип с Николь по большому блату смонтировали в июле (ночью, в монтажной, на Шаболовке, где  мама Игоря работала главбухом) и «презентовали» с помпой в квартире у Андрея Лазаренко - его предки были на даче. Француженка Николь была в то время на Корсике, что придало презентации больше загадочности. Зато на показе были все остальные – великолепная пятерка, а так же – Аллочка, Ванищев, Фомина, девчонки из своего и параллельного «А» класса, дворовые дружки и их знакомые. Был даже журналист молодежной газеты, который обещал написать о группе, да не написал. По событиям и происшествиям самого разного масштаба вечеринка эта затмила собой и последний звонок и выпускной вечер и последующие тусовки, по крайней мере, все пятеро вспоминали именно эту легендарную презентацию, она же явилась венцом карьеры группы «Lunatic meditation».



Сентябрь  1999 год.
В бывшей коммуналке на улице Рыбалко проживали теперь только Гольдштейны - Анна Ароновна и ее 27-летний сын, Феликс. Бабушка и дедушка умерли еще до развала СССР, остальные жители квартиры разъехались, кто куда, либо тоже приказали долго жить. Феликс 18 часов в сутки проводил за компьютером, занимаясь научной работой. Эту самую работу его неоднократно зазывали делать в США, и один раз чуть не уговорили, но молодой Гольдштейн возвращался в беспокойную Россию, не хотел оставлять маму одну, даже на месяц. О том, чтобы перелететь через океан вместе с мамой, не могло быть и речи - у Анны Ароновны обнаружилась сильнейшая аэрофобия. «Филенька, а почему ты в Париже не можешь работать, мы бы могли на поезде доехать», простодушно интересовалась мама. «Кстати, вот, смотри, вчера Николь прислала письмо, она все еще не замужем, спрашивает о тебе. Вот фото, посмотри. Не красавица, конечно, но очень пикантная девочка. А как одета!» В ответ на это Феликс решил показать фотографию другой девушки. И, предвидя мамины вопросы, он уже собрался остаток вечера посвятить ответам на них. Феликс решил отвлечь маму от переживаний за судьбу страны. Несколько дней назад в Москве случилось страшное и доселе невиданное: рухнул жилой дом в Печатниках, погибли более 100 его жильцов, и теперь люди гадают, какой дом будет следующим. Дряхлеющий Ельцин выдал москвичам под конец своего правления билет на страшный аттракцион: шанс заснуть дома в своей постели и не проснуться. Анна Ароновна с тревогой смотрела НТВ, где Евгений Киселев и Татьяна Миткова почти загробными голосами строили неутешительные прогнозы на будущее. «Сынок, ты бы хоть погулять сходил, проветрился бы? А то серый весь уже… За молоком заодно сбегаешь, а? И сметана кончилась». Жили они на мамину пенсию и на Филькину убогую зарплату, которую институт выплачивал нерегулярно. Американские деньги Филя потратил на технику – компьютер последней модели, причиндалы к нему, профессиональные приборы высокой точности, стоящие особенно дорого. Тысячу долларов Анна Ароновна успела спрятать в третий том Голсуорси, на черный день. Иногда Филя подрабатывал репетиторством, натаскивая раздолбаев-абитуриентов по физике и математике, но последнее время почти полностью сосредоточился на докторской диссертации. «Докторская» - это было надежное прикрытие для мамы, на самом деле Феликс уже седьмой год в одиночку и всерьез работал над другим проектом, он решил бросить вызов пространству и времени, ибо ни то, ни другое его не устраивало. Работал Феликс в основном дома, чтобы коллеги в институте не смотрели косо – чего только стоил ноутбук, по неосторожности принесенный однажды в НИИ и одним своим видом вызывающий у сослуживцев острый приступ зависти.
12 сентября 1999 года, 23.07, время московское.
В дверь раздался протяжный звонок. Анна Ароновна уже была в постели, и Филя пошел посмотреть, кого нелегкая занесла. «Наверное, картошку опять предлагают! Филечка, не открывай, посмотри в глазок! Если картошка – вежливо откажись, не груби!». Но за дверью, как в кривом зеркале, комично сплющенный, стоял бывший гитарист группы «Шизоидная медитация», а ныне – историк и писатель Андрей Лазаренко, и даже в глазок было видно, что он нетрезв. Феликс открыл дверь, Лазаренко улыбался во все зубы, выпучив глазищи, такую гримасу он корчил всегда, когда встречал друзей после долгой разлуки. Уже в коридоре Андрей, оглядевшись, вынул из-за пазухи литровую бутылку водки "Распутин". Бутыль была початая на треть, значит, где-то незваный друг уже остаканился. Тем не менее, Феликс был очень рад приходу старого хмельного товарища, ощущение тревоги испарилось, бремя грядущих колоссальных научных трудов мгновенно перестало давить.
"Епт, закусь организуй, ученый-хрен моченый!" - бодро гаркнул друг, облюбовав свой любимый уголок на кухне.
Феликс  вспомнил, что не ел с утра, сидел за компьютером весь день. Он заглянул в холодильник и вытащил из него несколько розовых помидоров, кусок дырявого сыра, нарезал бородинского хлеба, отыскал в недрах кухонного шкафа банку маринованных огурцов. Феликсу стало вдруг теплее и уютнее в собственной квартире, хотя он не торопился разлить водку. Сначала Гольдштейн извлек откуда-то маленький квадратный приборчик с круглой линзой с одной стороны и черно-белым дисплеем с другой. Осторожно капнул прямо из бутылки на линзу, через минуту посмотрел на дисплей. Кивнул, и только потом разлил водку по стаканам. Лазаренко с интересом наблюдал за манипуляциями Феликса, но выпив, поинтересовался совсем другим:

"Ну, колись, как ты? Жениться не надумал?"
"Да надо бы..." - неуверенно промолвил Феликс. "Мама замучила - внуков, говорит, хочу"...
"А что, есть на примете герла?", недоверчиво спросил Лазаренко.
Феликс достал фотографию, показал другу. С карточки лукаво смотрела светло-русая девушка с припухлыми губами. Лазаренко свистнул и налил еще по одной.
"За мечту! Давай, еврей, рассказывай, как ты докатился до жизни такой?!  Кто она, откуда, чего слушает? Если «Перпл» и «Зеппелин» - то шансы у нее есть, а если Диму Маликова - то гудбай, май лав, гудбай!"

Выяснилось, что девушку зовут Лиза, ей 22 года, она родом из Приднестровья, но когда там началась заваруха, Лиза переехала с родителями к бабке, в Брянск. Феликс пару месяцев назад в составе делегации ездил по обмену опытом в брянский университет, потом московским гостям накрыли поляну и он оказался за столом с юной разговорчивой лаборанткой. Она так понравилась Филе, что после сабантуя, обычно не склонный к авантюрам молодой кандидат наук отпустил автобус, который должен был везти его в Москву. Он ночевал дома у едва знакомой девушки на раскладушке в чулане, Лиза пришла к нему под утро, когда Феликс уже и не ждал... Днем, опрокинув кружку холодного спасительного кваса, одуревший от счастья, он объявил Лизе, что она у него - первая девушка, что он от нее в полном восторге, и что ему к огромному его сожалению завтра в Америку лететь. "Все вы такие, в Америку летите и не возвращаетесь потом!" - надулась лаборантка. "Лиза, я вернусь, у меня в Москве мама остается!" Девушка решила проводить его на электричку, благо была суббота, в институте – выходной. Палило солнце, они выпили по стакану минералки, а потом долго целовались на перроне. Бабки в цветастых замызганных одеждах, торговавшие семечками и драниками, сыпали в их сторону беззубыми проклятьями. Волосы Лизы дивно пахли хвоей. В перерыве между поцелуями ее мягкие губы проговорили: «В Калуге пересядешь на московскую». Феликс еще до Калуги затосковал, думал о ней и на следующий день, в Шереметьево, в самолете, из Америки забросал Лизу открытками, накупил подарков в Чикаго и Вашингтоне. Она написала ему, что приедет Москву в октябре.
«А что ты ее не спросил, как она относится к «Битлз»? Это же первый вопрос, который надо чувихе задавать!» - не унимался Андрей. «Приедет, поставим ей композицию "Голден сламберс" и по реакции все поймем!»
«Как сам-то, все библиотекарем работаешь? Ты уже написал книгу про Думскую Россию?»
«Написал, только никому это нафиг не нужно…Три издательства отказали, говорят, сейчас какой-то Акунин в моде – ты, говорят, попробуй как он – попроще, чтобы сюжет был увлекательный» - Андрей налил по четвертой и тут же выпил. 
"А ты все равно пиши! Понадобится когда-нибудь!"
«Сейчас настоящая история никого не волнует. Народу нужны легенды и мифы!»
«Не согласен. Народ – не дурак».
«Филя, народ - дурак, к сожалению! Профукал свою демократию, бархатную революцию, все! Сейчас придет этот гебешник вместо Бори, и все будут счастливы! Давай еще!»
Выпили по пятой.
«Ильдар озорует по-крупному. На авто-подставах себе капитал сделал, ну, это когда две машины…»
«Я знаю» - прервал Феликс
«Он у меня месяц назад три ящика вот этой водки спрятал, а в четвертом ящике – стволы… Чего делать, Филь? Стремно…"
«Жди, приедет, куда денется, а водки этой ты много выпил?…»
"Вторая бутыль!" - насторожился друг.
"Больше не пей, и никого не угощай. Не отравимся, конечно, спирт – нормальный, но вода – явно из под крана, так что водка - поддельная. А что в других бутылках - неизвестно"
«Так партия то одна, наверное»
«Не пей. Береженного бог бережет»
«Хоть бы грохнули его уже, надоел, он тут в 5 утра заявился недавно! Ночевал у меня с братками, ну и хари у них! А запах! Воняют, как будто не мылись год!»
«Это, наверное, их мысли воняли, помнишь, как в нашем любимом мульте «Властелин времени?»
«Я думал, они меня порежут на куски! Не спал двое суток, пока они не свалили. А чего они слушают: Михаила Круга и Шуфутинского! Прикинь!»
«А Женька мне написал, что в деревню соседнюю перебрался, пожарником заделался, они с Оксаной дом купили новый, ребенка ждут!»
«Что делается! Женька папашей будет, ты, вот герлу симпотную где-то откопал, Полоний, страдалец, уже разводиться собрался. Один я остался – стойкий боец! В упорной борьбе с бабами победил алкоголь, помнишь, как у Довлатова?»
«Стой! Полоний разводиться?... Я его месяц назад встретил, он мне ничего…»
«Ухожу, говорит, от Ирки, когда зуб болит, его надо рвать, а не ждать, пока сгниет. Философ, епт… А вообще – валить надо отсюда, а не жениться-разводиться. Ты смотри, чего делается! Я уверен, что это чекисты дом взорвали!»
«Ты только маме не ляпни спьяну, она итак не спит!»
Андрей раскраснелся. Он еще выпил (Феликс пропустил). Было два часа ночи.
Вдруг Лазаренко о чем-то вспомнил, привстал, достал сложенную вдвое папку-файл из внутреннего кармана пальто, которое так и не снял. Бережно вытащил желтый лист бумаги.
«Я чего пришел, вот показать тебе хочу кое-что. Ты ведь знаешь, что мой дед – служил в НКВД?…»
«Да, его расстреляли в 39-м, ты рассказывал».
«Он, оказывается, письмо незадолго до ареста написал, вот оно. Как бабка полгода назад померла, стали мы ее барахло из комнаты потихоньку выкидывать. Машинку швейную с педалью, ну там всякие банки-склянки, говна кучу, ну, ты помнишь… А в шкафу у нее мешочки такие холщевые были с апельсиновыми корками, типа от моли. Я их на помойку несу, а из одного – бумажка выпала…Выходит, бабка спрятала и забыла.»
«Читай»
«Я, Котенко Андрей Тимофеевич, украинец, коммунист, 1909 года рождения, согласно приказу наркома внутренних дел Лаврентия Павловича Берии, охранял в составе вверенной мне группы товарищей поезд, в бронированном вагоне которого (№4 от начала состава), в обстановке строжайшей секретности встречались Сталин Иосиф Виссарионович и Адольф Гитлер, рейхсканцлер Германии»…
     Дед чувствовал, что ему недолго оставалось жить, Берия по приказу Сталина убирал всех свидетелей этой встречи.  В письме он просил жену Любу простить его, писал, что виноват перед богом, перед партией, перед родными и друзьями. В конце он ставил точную дату, время и место встречи: станция, город…Львов…, 18 октября 1939 года, с 15 часов 40 минут до 16 часов 35 минут.
Документ, вне сомнений, являлся исторической сенсацией, и, по иронии судьбы попал в руки к историку. Но похожие сведения в виде якобы рассекреченных документов или просто сплетен всплывали в разных газетах с конца 80-х, но до сих пор неопровержимых доказательств никто не представил.
«Ты представляешь, Филя, КАКОЙ это документ! Они встретились тайно в октябре 1939-го в Львове, чтобы поделить Европу и впоследствии утопить ее в крови!»
 «Не докажешь ничего, скажут – очередная фальсификация. Сам написал, а бумагу состарил искусственно», заявил Феликс. «Они в Кремле не дадут тебе поставить знак равенства между Сталиным и Гитлером» - когда Гольдштейн хмелел, он говорил более решительно.
Андрей встал, подошел к окну, посмотрел на сонный, плохо освещенный двор.
"Дзержинцы пламенные, ****ь! Им первым делом нужно запугать народ, и в средствах они не стесняются, лишь бы средства оправдывали цель. Одно эти гниды усвоили - людьми, скованными страхом, легче управлять! Наливай!»
Феликс разлил, друзья еще выпили и замолчали. Казалось, Феликс обдумывал какой-то свой последующий шаг. Нет, нельзя все держать в себе, даже такое:
«Андрюш, я тут открыл кое-что. Открытие сделал мировое. Без преувеличений… Один, в перерыве между диссертацией и американскими делами. Никто не знает, Андрюш. В этой области ко мне даже близко никто не подошел. Ни американцы, ни немцы. Смотри!»
Феликс достал ноутбук, открыл, кликнул пару раз, на экране высветились какие-то цифры, графики, формулы, рисунки…
«Ты же знаешь, для меня это – филькина грамота!» - Андрей заржал над собственной шуткой-каламбуром.
Феликс, казалось, не заметил «подкола» и яростно зашептал ему в ухо: «Я могу возвращать время!»
После непродолжительной паузы Андрей усмехнулся:
«А ты, еврей, пить так и не научился. Или водка действительно паленая». Лазаренко недоверчиво фыркнул, но он понимал, что Филя врать не будет, либо крыша съехала, либо правду говорит.
Феликс продолжил в несвойственной ему агрессивно-запальчивой манере. Он ходил взад-вперед, и размахивал руками, как буйно помешанный:
«Человек может увидеть отражение, трехмерную проекцию далекого прошлого, как на экране кинотеатра! Влиять на прошлое мы не сможем, но посмотреть и даже снять на камеру – да. Попасть можно в любое время, любое место, нужно только четко знать - куда, а координаты «точки отправления» можно вычислить. Я сконструировал прибор!»
«Крыша…» - решил Лазаренко.
Феликс выдвинул из-под стола внушительных размеров серый ящик с кнопками и рычагами. Он смахивал на старый приемник «Казахстан», по которому Андрей на даче, будучи подростком, ловил голос Америки, чтобы послушать новинки забугорной рок-музыки. «Вот во что моя нога упиралась», накрыла Андрея полупьяная догадка. А Феликс все «гнал»:
«К сожалению, эти «точки» находятся очень глубоко под землей, иногда – в горах. Поэтому мало кто видел проекции прошлого, а те, кто случайно видели, думали, померещилось. Или сходили с ума…Таким образом, мы можем побывать в нашем детском садике, году в 1977-м, можем посмотреть нашу вечеринку-презентацию во всех подробностях, увидеть, что делали наши предки в позапрошлом веке, нужно только вычислить «точку»…
«А в будущее можно попасть?»
«Нет, исключено. Только в прошлое – из настоящего, остальное – фантастика»
«Жалко».
Феликс вдруг резко наклонился к сидящему Андрею:
«Андрюш, а как насчет того, чтобы проверить – состоялась встреча двух упырей в бронированном вагоне? Правду ли написал твой дед?»
Андрей осоловело смотрел на Феликса, потом отрезал:
«Пьяный бред! Иди спать, Филя!»…
"Не, не бред! Смотри!" Феликс решительно кликнул мышью и на мониторе появились цветные фотографии.
"Вот, я их отсканировал сюда, и на другой диск продублировал"
Это были цветные фотографии Храма Христа Спасителя, разные по крупности, но снятые с одной точки.
"Ну и что?" - Андрей напрягся. «Храм Христа Спасителя, воссозданный Зурабом и Лужком».
"Нет! Это ТОТ храм, снесенный в 1931-м"
Андрей присмотрелся внимательней и увидел белые барельефы. Он закончил историко-архивный, и, разумеется, знал, что до сноса храм был с каменными барельефами, а не с бронзовыми. Некоторые барельефы после взрыва уцелели и сохранились, но Церетели поставил новые – из бронзы». Спору нет – на фотографии был старый храм.
"Так, это... Ты старую фотографию мог реставрировать и раскрасить... Я слышал, программы такие есть" – мстительно усмехнулся Андрей.
"Все, пошел спать!" - Феликс с шумом закрыл свой супер-ноутбук, купленный в Штатах, задвинул ногой громоздкий прибор для определения «точек времени» обратно под стол.
«Надо было, конечно, смотаться в декабрь 31-го года, в момент взрыва... И снять видео, а не фото. Уж тогда бы ты поверил! Но я эту точку пока не могу вычислить, понимаешь!»
«Угу!» - Андрей отупело смотрел на приятеля, то ли лихорадочно соображая, то ли просто кривляясь…

…На следующее утро Анна Ароновна прибежала с кухни, схватившись за сердце: «Филя, вставай! Взорвали еще один дом!»


12 Августа 2012, 21:35, время московское
Черный неприметный седан ехал по вечернему Киевскому шоссе, из Москвы, во втором ряду. Скорость - около 80 км/ч. В машине – четверо мужчин, все ровесники - лет сорока.
РАЗГОВОР В МАШИНЕ  №1 (близ поселка Апрелевка)
Андрей: «А может все это – зря? И не надо баламутить болото. Лев Гумилев писал, что у России свой, особенный путь, своя миссия, а у россиян - свой крест, и все что плохого здесь не делается, все – во благо остальному миру».
Игорь: «Как – зря? А кто орал полчаса назад, что это будет величайшее открытие?! Что мы мгновенно станем круче Энштейна и получим все премии мира?
Ильдар: «Мужики, о чем базар, все, уже едем! Филя, что там по твоим расчетам?»
Феликс: «Я уже говорил десять раз, но для офицеров регулярной армии повторяю: 16 августа, между 12.30 и 16.15 по московскому времени, точнее сказать не могу…»
Андрей (смеясь и закуривая): «Вот вечно вам, евреям, подтрунить над военными надо! Они Родину защищали, твою мать! Кто за руль? А то засну, врежемся в столб, и не будет великого открытия! Вы же знаете, я – жаворонок».
Раздался дружный смех остальных: все вспомнили, как после каждой попойки, во сколько бы она не заканчивалась, «жаворонок» Лазаренко вставал в восемь утра, ковылял на провонявшую табаком кухню и будил всех истошным воплем «Век бы ваши рожи не видеть!», допивал остатки водки, брал еще непочатую бутылку и шел домой досыпать и опохмеляться.
Возле Нара-Фоминска Игорь сел за руль… Лазаренко плюхнулся на заднее сидение, рядом с Феликсом, сосредоточенно колдовавшим за ай-падом в какой-то только ему ведомой программе.
Андрей: «Филя, хочешь грамульку?»
Феликс: «Чуть-чуть давай»
Андрей: «О! Еврей, а выпить не дурак!»
Андрей протянул другу золоченую флягу с оригинальной, памятной гравировкой. Феликс вспомнил: 1991-й год, похороны деда, страх за маму, когда особенно нагло разгулялась «Память». Шатались они с Андрюхой по родному району и увидели «перл» народного творчества, намалеванный на торце многоэтажного дома густой черной краской:  «Кому вольготно весело живется на Руси? Лужкову толстомордому, греку-жиду Попову, Горбачеву с Ельциным – предателям, и всем жидам – обязательно». Эту крылатую фразу Андрей выгравировал позже на фляге и подарил Филе на 38-й день рождения: Правда вскоре присвоил себе подарок, мотивируя, что, мол, Феликс все равно не пьет, а у него она будет иметь практическое применение. 
Игорь вел машину аккуратно, торопиться было некуда. Сегодня, 12-го августа, ближе к полуночи они забирают Женьку из его дома в Заболотово, всю ночь едут до Львова (ночью таможню легче пройти), 13 –го, во Львове, Феликс проверяет «место встречи», корректирует с помощью приборов время отправления, а остальные снимают кадры, нужные для фильма. На обратном пути решили к Филиной дочке в Брянск заехать, переночевать в машине, или в гостинице, если найдется, 15-го вечером – опять к Женьке, выспаться, и 16 августа – на МЕСТО.

РАЗГОВОР ФЕЛИКСА ГОЛЬДШТЕЙНА С АНДРЕЕМ ЛАЗАРЕНКО (4.07.12, квартира Феликса, улица Маршала Рыбалко, дом 8, 19 часов 40 минут):
Феликс: «В общем, у меня все готово. Я, похоже, вычислил место…Ты едешь?
Андрей: «Охренеть! Когда?»
Феликс:  «16 августа, утром, надо быть на месте – деревня Заболотово, заброшенный дом. Помнишь, мы еще туда ездили на дачу к Полонию клип снимать?»
Андрей: «А то! Нажрались спиртяги, заблевали огород»
Феликс: «Помнишь, Игорь с Женькой рассказывали, что там не все чисто в этом доме. Аномалии всякие происходили, животные пропадали? Так вот, я это место проверил – по всем характеристикам – нужная нам «точка».
Андрей: «Как странно! А почему именно оттуда будет переход? Твои расчеты?»
Феликс: «Да, все совпало. Я сам обалдел, когда понял, что это за место! Глубина – 6 метров. Если письмо не врет – попадем оттуда прямо в бронированный вагон. И место оптимальное – знакомое, доступное, сравнительно близко от Москвы и не глубоко!»
Андрей : «Охренеть! Филя, это немыслимо!»
Феликс: «А знаешь, что в этом году можно попасть на встречу монстров из более, чем 30 тысяч мест? Но, где-то слишком глубоко, где-то слишком далеко, не полетим же мы в Аргентину – там 70% «точек» находится»
Андрей: «Было бы неплохо! Донт край фо ми, Аржентина! Где только бабки взять? И загранпаспорт у меня просрочен»
Феликс: «Вот именно, а у Федулина его отродясь не было»
Андрей : «Не любит Жека путешествовать! Его одного в этой Рашке все устраивает. Домик в деревне, жинка, детки, огород, 20 тыщ в месяц…»
Феликс:  «Есть место и поближе, например на Тишинской площади, недалеко от памятника русско-грузинской дружбы, ну, знаешь, который еще прозвали шашлык на шампуре, но там – глубина около 150 метров, представь, как копать яму»
Андрей: «Бурить, епт! У меня знакомый миллионер есть, бур одолжить может. А «шашлык» этот - работы, между прочим, скульптора Церетели. Ведь символично! Русско-грузинская дружба!
Феликс: «Особенно – сейчас, когда мы ее просрали! И Сталин был грузином!»
Андрей (оглядываясь): «Мы тут болтаем, а у тебя прослушки нет? Ты же – знаменитость мирового масштаба, тебя, по идее, «пасти» должны»
Феликс: «Жучков нет, проверял. А по телефону – не исключено. Поэтому я тебя домой и позвал»
Андрей: «Давай на всякий случай конспирацию соблюдать, не говорить впрямую»
Феликс: «Да, уже наговорили, впрочем, если ты опасаешься, пойдем в твою машину»
Андрей: «Давай!»
РАЗГОВОР В МАШИНЕ АНДРЕЯ (продолжение)
Феликс: «Нам нужно выехать минимум за 4 дня, побывать во Львове, осмотреть железнодорожный вокзал и пути»
Андрей: «А чего там смотреть-то?»
Феликс: «Мне надо удостовериться на месте, что наша точка отправления - правильная. Письмо – только теория. Я рассчитал точку, только руководствуясь вслепую данными твоего деда. Предположим, что какой-то параметр не сходится, например время. Отклонение в несколько минут – и мы вывалимся близ Парижа в 1698 году. А если вагон не четвертый, а третий – мы уже будем в Гренландии»
Андрей: «В каком году?»
Феликс: «А тебе не все ли равно в каком году в Гренландии, там – сплошной лед!»
Андрей: «Теплые вещи брать придется! (смеется) Я поеду, без вопросов. Если сработает, книгу напишу. Бестселлер, епт! Дед мой, выходит, герой. Хочешь, на моей машине поедем? Хотя, у Полония тачка посолидней»
Феликс: «Посолидней – не надо. Твоя машинка как раз подойдет – самая обыкновенная, таких - тысячи. Мало ли что…»
Андрей: «А у Женьки Федулина – вообще – «четверка»!
Феликс: «Жигуль - тоже рискованно. Поломка в пути не исключена»
Андрей: «Значит, на моей… Просто не верится! Даже после твоих фотографий и видео. Неужели, мы это сделаем, а! Филь, меня всего трясет!»
Феликс: «Есть вероятность, что у нас не получится. Небольшая, но есть. У меня получилось и с Храмом и с Венгрией.  А с Брянском вот не вышло… Просчитался. Потому что место не проверил. Не поехал в Брянск, поленился… В итоге попал в пещеру, чуть там коньки не отбросил... Я хотел увидеть, как Лиза… С кем… Мне было важно… Ладно, потом!»
Андрей: «Да… Чего с собой взять нужно, ну кроме телефона, камеры, там, навигатора, пожрать в дорогу?»
Феликс: «Не знаю. Лопаты – у Женьки в сарае возьмем, если у тебя в гараже есть одна, прихвати»
Андрей: «А лопата зачем? Ты же говоришь, там погреб?»
Феликс: «Возможно, придется покопать немного…»
Андрей: «Братскую могилу, бу-га-га!»
Феликс: «Не смешно»
Андрей: «Если твои расчеты верны, и дед мой не обманул – их в вагоне четверо будет. А нас – пятеро»
Феликс: «Хоть 25, они нас не увидят, только односторонняя связь».


Разговор Феликса Гольдштейна с Игорем Полонским 30.06.2012, 15:10 (время московское), кафе "Суши весла", улица Маршала Бирюзова, дом 32


Игорь: (рассматривая "сувениры" из прошлого - сломанную подкову, кленовый лист и каштан) "Филя, дорогой мой, я тебе верю! Я знал, что ты добьешься многого, но не думал, что здесь… И на сумасшедшего ты вроде не похож. А если все-таки шизоид, то неизвестной мне разновидности. А я уж в них разбираюсь, поверь! 15 лет семейной жизни, плюс 20 лет работы на телике!"
Феликс: (ковыряя палочками салат из водорослей) "Я в Будапешт тебя хотел взять. Звонил, Ира трубку взяла, сказала, ты в командировку на неделю уехал, а ждать нельзя было. Мне нужен был второй человек, ассистент, так сказать... "
Игорь: "Ну хорошо, а ребята - Андрей, Ильдар, Жека?...Их тоже поблизости не оказалось?"
Феликс: "Ильдар тогда сидел. Андрей был в глубоком запое. Я к нему пришел, дверь приоткрыта. Телевизор работает, а он в ванной лежит и поет «Уходим под воду, в нейтральной воде…»Женька смог бы, он пожарник, чувак с подготовкой. Но живет в деревне, 150 км от Москвы. Далековато. Не стал я его тревожить. Вот на этот раз одному не обойтись"
Игорь: "А поинтересней сувениров не нашлось? Ну, вот подкова твоя в каждом захудалом музее есть. А листик и орех? Это же вообще смешно!"
Феликс: "У меня и в том, и в другом случае было 2 минуты с хвостиком. Что валялось под ногами, то и схватил! Листик, между прочим, осенний, красный, а я весной 2004-го из Москвы попал в ноябрьский Будапешт 1975-го. И каштаны весной только цветут, не плодоносят."
Игорь: "Ну хорошо, а в этот раз у нас сколько времени будет?"
Феликс: "Максимум - 6 минут, дальше - опасно. Долго объяснять"
Игорь :"Блин, как в кино, ей богу! Что, есть риск остаться там навсегда?"
Феликс: "Что-то в этом роде…»
Игорь: "Дед Лазаренко писал, что переговоры проходили до 17.00, значит было еще светло.
Хотя, они окна наверняка закрыли"
Феликс "Ну тогда какой-нибудь осветительный прибор прихвати, как там у вас это называется"
Игорь: "Дедолайт. Ты знаешь, сколько его настраивать? Минут пять минимум. Да и нелегкий он приборчик. И потом, как ты себе это представляешь? "Иосиф Виссарионович, господин Гитлер, будьте так добры, разрешите нам засвидетельствовать для истории ваши шуры-муры. Сейчас, мы только розетку найдем для приборчика, свет поставим... " Может нам с собой еще и гримера взять, а то, говорят, Сталин весь в оспинах был, некрасиво..."
Феликс: "Я же говорил, мы будем снимать что-то вроде пиратской экранки. Они нас не увидят"
Игорь: "Почему?"
Феликс: "Долго объяснять, просто прими, как данность"
Игорь: (официанту) "Счет, пожалуйста. И если я Сталину в морду дам, он не почувствует?"
Феликс: "Не знаю. Вряд ли. Ты думаешь, я сам все понимаю? Вот попробуй Пушкину расскажи про мобильный телефон. Чтобы он уразумел, как эта штуковина работает, хотя бы на примитивном уровне"
Игорь: "Александр Сергеевич, перед Вами поистине волшебное устройство. Вы можете писать письма Натали, находясь в Петербурге, а она, между тем, через минуту будет читать их в Москве. Вы сможете даже увидеть ее, находясь в Михайловском, а ваша супруга в это время будет прохлаждаться у Бахчисарайского фонтана..."
Феликс: "С Дантесом!"
Игорь: "А еще в этой узенькой коробочке поместятся все Ваши стихи, поэмы и проза, а так же творческое наследие Лермонтова и Гоголя, Шекспира и Байрона. Плюс - ваши рисунки лицейских времен и портрет Кипренского в придачу!"
Феликс (улыбаясь) "Вот-вот, а он на тебя посмотрит так брезгливо и скажет: "Почтенный старец, а вы не идиот часом?"
Игорь "Почему старец?"
Феликс "Значит с идиотом ты согласен?"

Друзья вышли из кафе.



Разговор Феликса Гольдштейна с Ильдаром Гафуровым
(Москва, 22.07.12, квартира Ильдара, Строгинский бульвар, дом 7, 21.05, время московское)

Ильдар: (разливает крепкий чай на кухне) "Братан, сколько мы не виделись, лет десять? Ну, рассказывай! По зенкам вижу, мутишь чего-то!"
Феликс: "12 августа собираемся вместе с ребятами, как в старые добрые времена. Андрюха, Игорян, Жека, я и ты... Сможешь?"
Ильдар: "Врать не буду, пока свободен. А что за дело? Музицировать, или так, побухать? Андрюха меня тут пару лет назад звал басы подергать в студию, а я говорю, аллах с тобой, я инструмент в руках лет 15 не держал. Я теперь только слухаю! Джазик! Я такой клуб знаю, там…"
Феликс: "Нет, какой музицировать, я сам уже давно не играю... Съездить надо в одно место. Помнишь Жекину деревню?"
Ильдар: " Я все помню! Помню, как ты от девок сбежал на презентации клипа. Пришлось мне, как истинному джентльмену по очереди с ними кувыркаться! Ох и ебливые были девки! Я потом на зоне их вспоминал, думал, растянуть бы это дело лет на пять, все равно мало бы не показалось!"
Феликс: "Работаешь где, или как?"
Ильдар: "Или как! Нахуй работать, если у меня четыре квартиры в Москве, а могло и шесть быть, две конфисковали! Так что у меня все - зашибись. А что делать-то будем, ****ы кому вломить надо? Это - завсегда, пожалуйста! Баба твоя брянская как, не борзеет больше?" 
Феликс: "Да так… Вику привозит раза два в год, когда у нее дела в Москве. С бухты-барахты. Мама и этому рада. А у меня нет сил и времени с ней ругаться, пусть живет, как хочет, в конце концов, я сам виноват..."
Ильдар: "Вот вечно ты - виноват-виноват! Дал бы ей пару раз в рыло, она бы тебя зауважала"
Феликс: "Ну все, проехали уже…"
Ильдар: "Ну, проехали... Так зачем в деревню? У Жеки чего случилось?"
Феликс: "Нет, у Жеки все нормально, он погорельцев спасает, в 2010-м медаль получил за борьбу с лесными пожарами."
Ильдар: "А, нано-технологии! Бег с ведрами на длинные дистанции по пересеченной местности!"
Феликс: "Типа того... Короче, нужно в одно место проникнуть, в один дом старый. Я там свой научный опыт хочу поставить, а ты ассистировать будешь. Вы все будете. Есть риск небольшой, так что можешь не соглашаться."
Ильдар: (доставая бутылку виски) "Так. У меня пол желудка нет, и прободение было, но для друга готов на все!"
Феликс: "Мне поработать еще надо вечером... Грамм 50 не больше..."
Ильдар: "Вечно вы, интеллигенты, ломаетесь, а потом хоп - и нет литрухи!"
Феликс: (чокаясь) "У тебя мобила какая, покажи?"
Ильдар: (выпил и вынул из кармана старый аппарат) "Вот, бля, вызов путинскому потребительскому обществу. Говно, короче"
Феликс: "Понятно... У меня еще хуже. Ладно, камеру дадим, снимать будешь"
Ильдар: "Чего снимать-то? Клип опять?"
Феликс: "Документальный фильм о встрече друзей"
Ильдар: "Вот, вижу, чего-то ты темнишь! Колись, чего задумал?"
Феликс: "Я серьезно. Кое-каких деятелей поснимаем, без их ведома. Компромат. И все."
Ильдар: "Беззаконие творишь! Для Игоряна что-ли? Небось, в Ю-туб побежите выкладывать?"
Феликс: "Угадал. Люди серьезные, поэтому подстраховка нужна"
Ильдар: "Чего-то у меня несвязуха - если люди серьезные, чего они в лачуге этой забыли?"
Феликс: "Так, конспирация!"
Ильдар: "Другой базар"
Феликс: "Ну, на связи тогда!"
Ильдар: "Забились!"


Разговор Игоря Полонского с Евгением Федулиным 17.07.2012,
деревня Игнатьево, Калужская  область, Малоярославский район, 15.50

Игорь: "Что-то пес у тебя злобный, не кормишь совсем?"
Женя: "Не бойся, не сорвется, пойдем, гараж тебе свой покажу!"
Игорь: "Ну, пойдем. Тебе Филя не звонил еще?"
Женя: "Не-а. А что?"
Игорь: "Ну, не звонил, и ладно. Я тебе сам все объясню"
Женя: (открывая железный гараж)"Вот, смотри, сам все сделал. Мишка помогал немного, полки прибил, покрасил стены"
В центре стояла машина, по периметру гаража, внизу и на стенах, громоздились инструменты, запчасти, запасные колеса, стружки и другой мусор. В дальнем углу блестела ударная установка.
Жека: «Иногда играю, когда время есть!»
Игорь: "Круто! А Мишка где, в летнем лагере?"
Женя: "Не, он с пацанами на речку ушел часа два назад"
Игорь: "На Лужу?"
Женя: "Да, недалеко от моста понтонного, рыбу удят, купаются"
Игорь: "Сгорят же! Солнце палит, самая жарень"
Женя: "Да, они в теньке, там все ракитами заросло"
Игорь: "Пойдем, посмотрю на твоего парня!"
Женя: "Сами скоро придут. Давай лучше мясо делать, а то ты накупил, куда его девать!"
Игорь: "Доставай мангал. Но потом все равно сходим, искупаемся, я взмок весь, пока ехал. Кондиционер не работает, а в ремонт ехать некогда. Ты знаешь, какие сейчас в Москве пробки? Теперь уже и летом не продохнуть. Выезжаешь из собственного двора, а дальше - стояк!"
Женя: "Перебирайся к нам, вон и домик есть, Криворотовы за 100.000 рублей отдадут"
Игорь: "А и переберусь! Надоел мне этот город-урод! Я, коренной москвич, себя в Москве гостем чувствую! Причем, заметь, весьма нежеланным гостем. Жека, прикинь, у меня в съемочной группе - 15 человек - из них 13 - не москвичи, сечешь? Халтурят, химичат, козни строят, действуют сообща, докладную тут на меня написали!"
Женя: "А у нас - спокойно, тихо, денег, правда, ваших нет, но, и нервов тоже"
Игорь: "Ты - молодец, Жека, правильно уехал, где родился, там и сгодился. Давай по пивку!"
Женя: "Не, не буду"
Игорь: "Настоящее пиво, из Чехии, в Малоярославце такого не купишь!"
Женя: "Я вообще не пью"
Игорь: "Да… Ты, наверное, единственный житель Калужской области, который не пьет. Это тебя жизнь с Седым наставила на путь истинный!"
Женя: "С Седым и с вами!"
Игорь: "Кстати, давно вместе не собирались! Пить заставлять не буду, но быть обязан! Феликс сказал - без Женьки - никаких встреч! Слушай, а дом Федосьи еще стоит?"
Женя: "Не знаю, я в Заболотово уже год не был. Говорят, какой-то гаишник землю там купил, строиться собирается"
Игорь: "Поехали, посмотрим!"
Женя: "А как же шашлык, я уже дрова принес"
Игорь: "Ладно, сиди, я сейчас приеду!"

Полонский открыл калитку, и быстро нырнул во внедорожник, чертыхаясь, и отбиваясь от огромных слепней. Мухтар бешено лаял, звенела цепь. Машина спустилась с Игнатьевского пригорка, подняв клуб пыли. Мухтар перестал лаять и лакал воду из миски. Женька собрал мангал и стал нанизывать на шампуры маринованную курицу.
---------------------------
Спустя полчаса:
Игорь: (вылезая из машины и сильно хлопая дверью) "Жень, представляешь! 100 лет стоял дом, а теперь - на тебе! Развалюхи нет, куча гнилых досок, и новый забор..."
Женя: "А тебе-то что? Ты сам раньше пел: "Все ждут бульдозера". Вот бульдозер и приехал!"
Игорь: (открывая бутылку пива об лавку) "Хорош махать, сожжешь мясо! Слушай сюда! Наш профессор Филя вычислил, что погреб дома Федосьи – не простое место. Он говорит, что это место -  аномальная зона, через которую любое существо может попасть в другую реальность, например в прошлое"
Женя: (переворачивая шампуры) "А мы с тобой и без него давно доперли!"
Игорь: "И не надо доктором наук быть!"
Женя: "Три класса церковно-приходской, и харе!"
Игорь (набирая номер телефона): "Сейчас с профессором свяжусь!... Филя, привет, не сильно занят там? В магазине? Слушай, а этот ход у Федосьи мог еще на вагон выходить когда-нибудь?...Да? Я запоминаю...Ого! Понял, Филя, все понял, я тут у Жеки, потом перезвоню! И тебе привет!....
Значит так: он мне затарахтел по памяти  - 1947-й, 48-й - два раза, но это нам не нужно, дальше пропускаем, а теперь слушай – 1958-й, 1961-й, 1963-й - 3 раза, 71-й - 2 раза, 72-й - 5 раз!»
Женя: "Чего - 5 раз?"
Игорь: "Усатые, Жека, усатые - 5 раз. Федосья по деревне бегала и орала: «Усатые пируют, окоянные!» Сталин и Гитлер."
Женя: «А почему Сталин и Гитлер?»
Игорь: «Филя так вычислил! Он хочет туда попасть! В прошлое! В 1939 год! С нашей помощью, сечешь?»
Женя: "Я когда в погребе был, другое видел"
Игорь: "Чего? Ты был в погребе у Федосьи? Ты мне никогда не рассказывал..."
Женя: "Я думал, ты не поверишь, смеяться будешь, а потом забыл. Вот сейчас вспомнил"
Игорь: "Ну?"
Женя: "Ты был в Москве. Ну, то есть это осень была, или весна, но, было тепло, я точно помню. Мы с Серегой Мазенковым и с Катькой Платохиной в пряталки играли. И еще милюзга всякая была. Никитка, Сысойка, помнишь? А Мазенков меня поддевать стал, говорит, спрятаться от меня не сможешь, я все твои места знаю. Я и залез к Федосье. Назло, чтобы он не нашел. Страшно было, но перед девчонкой не хотел позориться. Нравилась мне Катька тогда"
Игорь: "Катька Платохина? Щербатая такая, нравилась, ну ты дон Жуан, Жека! Она же спилась, ты говорил?"
Женя: "Померла уж, года три как, пятерых детей в детдом сдали..."
Игорь: "Да ты что… Она же моложе нас была... Ну, ладно, что ты там видел, то?"
Женя: "Баб голых в бане. Я сначала подумал, что это тайный ход в нашу деревенскую баню. Но не наши старухи это были. И баня – другая. С мраморной плиткой. Они мылись, совсем близко, пар стоял густой. И галдели не по-русски"
Игорь: "А в каком году это было?"
Женя: "Не помню, лет 9 мне было, или 10"
Игорь: "Значит 81-й, или 82-й?"
Женя: "О, вспомнил, осень была, мы с Седым потом за грибами пошли, за опятами! А я все листву опавшую ногами разгребал, и о бабах тех думал"
Игорь: "Ну и память! Значит, сентябрь, или октябрь?"
Женя: "Сентябрь, наверное. А в 1982-м Седого в ЛТП забрали."
Игорь:  Значит, сентябрь 1981-го"

Через 3 часа
Феликс (по телефону): "Если сентябрь 1981 года, то Женька мог попасть в южно-европейскую часть СССР, Украину, Молдавию, а так же - в Румынию, Болгарию, Турцию. По времени - середина прошлого века, конкретнее сказать не могу. Есть четкая математическая зависимость, но данные слишком расплывчатые...Скорее всего - Румыния"
Игорь: "Ты подсматривал за румынскими бабами, в середине прошлого века!"
Женя: "Выходит, я был за границей!"

РАЗГОВОР В МАШИНЕ № 2 (12 августа 2012 года, 22.50)


Черный неприметный седан свернул с шоссе Москва - Калуга на областную трассу, качество дороги заметно ухудшилось. Игорь Полонский снизил скорость. Лазаренко спал, Ильдар с вялым любопытством оглядывал окрестности, Феликс что-то печатал в ноутбуке.

Игорь: "Ну вот, осталось дотрястись до Игнатьево. Еще километров 15."
Андрей: (сквозь сон) "Подвеску не разбей, умник!"
Ильдар: "Дороги и дураки! Все, как прежде."
Игорь: "Я к самому дому подъезжать не буду, чтобы собака не залаяла, остановимся в поле, метрах в 100, я позвоню, Жека выйдет. Он эсэмэсил мне полчаса назад, написал, что готов рулить всю ночь.
Андрей: "Ага, эту деревенщину только пусти за руль, утром проснешься в морге! Он кроме комбайна и жестянки своей ничего и не водил!"
Игорь: "Тогда сам поведешь, городской!"
Андрей "Мне нельзя, я пьян, как свинья"

Машина проехала деревни Заболотово, Подольную, старую ферму и свернула на проселочную дорогу вдоль кукурузного поля. За полем - Игнатьево, первый дом на пригорке - Федулиных. Женька уже ждал у гаража, сын и жена давно спали в доме. Он решил, что напишет жене записку. Он никогда этого не делал, но Оксана - не истеричка, проблем не будет. И потом, он вернется через три дня. На работе Федулин легко поменялся сменами с напарником, лето выдалось не жарким, и пожары не превышали нормы. А вот и машина. Фары сверкнули, прорезая поле с недозревшими, но уже высотой в два с половиной метра побегами кукурузы. Женька взял сумку, закрыл калитку и мягкой, чуть виноватой походкой зашагал вниз с пригорка. Навстречу ему вышел Игорь, друзья обнялись, Женька бросил сумку в багажник, сел на заднее сидение, к Ильдару и Феликсу, машина развернулась и покатила обратно.

Калужская область, областная трасса близ деревни Игнатьево, 23.10
Разговор в машине №2 (прерванный)
Женька: "Здорово, городские!"
остальные (хором): "Привет, деревенщина-отсельщина!"
Андрей: "Дай я тебя поцелую, сволочь! Век бы твоей рожи не видеть"
Ильдар: "Ну вот, бля, ритм-секция в полном составе!"
Андрей: "По этому случаю надо выпить!"
Женька: "У меня - фанта!"
Феликс: "Сколько я тебя помню, это - твой любимый растворитель. Органов пищеварения. Я анализ дома сам проводил – фанта страшнее любой сивухи, ну, может только метиловый спирт хуже?"
Женька: "С фанты меня никогда не мутит и не тошнит!"
Ильдар: "У меня уже пол желудка нет, ты проверься Жека, может и тебе скоро кирдык?"
(смех)
Феликс: "Игорек, сейчас поверни на Заболотово, мне дом посмотреть надо"
Игорь: "А чего там смотреть? Я ездил - там забор новый - участок кто-то купил."
Феликс: "Заверни, мне нужно"

Машина свернула с трассы на грунтовую дорогу вдоль деревни, скорость снизилась до 10 км/ч. Седан проехал по деревенской ухабистой улице, ныряя и покачиваясь. Залаяли собаки. Возле старого дома, где с бабушкой по отцовской линии проводил летние каникулы Игорь, Феликс вышел, в руках у него был какой-то небольшой прибор, похожий на мобильный телефон, только уже и длиннее. Феликс решительно направился к дому Федосьи. Ильдар тоже вышел, закурил возле машины. Собаки надрывались, кое-где в домах загорелся свет. Прошло 3-4 минуты.

Игорь: "Вот, какого рожна ему сейчас понадобилось идти? Хоть бы объяснил, а то - всю дорогу молчал, а теперь - только лишнее внимание привлекает"
Ильдар: "Может с ним пойти?"
Андрей: "Не надо, вон он, возвращается уже"
Игорь: "Филя, ну что там у тебя, все нормально, мы едем?"
Феликс: "Да"

Машина развернулась, но вдруг свет фар выхватил какого-то человека, в майке и тренировочных штанах. Это был низенький, худой мужичок, на вид лет 50-ти с засаленными волосами, небритый и нетрезвый. Он облокотился о капот, Игорь затормозил.

Человек: "Мужики, вы кто?"
Ильдар: (выходя из машины) "Это ты что за конь в пальто? Что-то я тебя не узнаю"
Женька: "Это Царьков, Пашка"
Человек (оборачиваясь на голос): "О-о-о! Жека! Федул! Дай сигарету!"
Женька: "Я не курю, забыл? Скажи лучше, кто здесь строится у Федосьи? Местный кто, аль нет?"
Человек:(медленно оглядываясь в сторону дома Федосьи): "А *** его знает. КэГэБэ-ФеэСБэ, *** на нэ!...Кирпича облицовочного сегодня привез – ****ь-копать! Мужики, а как насчет выпить?"
Игорь: "Нету, нету, все, не ори, иди домой, проспись!"
Человек: "Я тебя знаю. Рожа знакомая! Ты Лены-покойницы что ль пацан был?"
Игорь: "Не ори, говорю!»
Андрей: «Так, руки с капота убрал!"
Феликс: "Ну все, поехали"

Ильдар несильно, почти по-отечески съездил пьяненькому по уху, тот отскочил, но на ногах устоял. Еще минут десять Пашка Царьков грозил кулаком в сторону уехавшей машины, матерился, проклинал "городских буржуев и Жеку-суку продажную и жида", потом поплелся домой.

Трасса Москва-Брянск, 13 августа, 00:30
Разговор в машине №3


Игорь: "Филя, чего молчишь, оторвись от своих расчетов, посвяти нас в курс дела. Ты зачем выходил?"
Феликс: "Еще пять минут..."
Андрей: "Слышали, что этот бухарик сказал? КГБ... И кирпичи уже завезли. Значит, строиться начнут, не сегодня-завтра"
Женька: "И фундамент, наверное, уже сделали, если кирпич облицовочный."

Игорь: "Значит, не судьба туда пролезть? Филь, ну чего молчишь, мне в Москву поворачивать?"
Феликс: "Нет...Едем во Львов, все по плану...Потом приедем обратно и будем копать"
Игорь: "А раньше ты один копал? Когда без нас путешествовал?"
Феликс: "Да. Но, не глубоко. Оба раза - 2 с половиной метра. В Венгрию - замучился, земля с водой, весна была."
Ильдар: "Чего-то я не понимаю. Зачем копал?"
Феликс: "Я тебе не все рассказал, извини. Я уже делал подобные вылазки и успешно."
Ильдар: "Искал чего-то?"
Андрей: "Он во времени путешествовал"
Ильдар: "Да ладно ****ить… Погоди… Вы что, все уже в курсе, один я - лох?"
Феликс: "Ты не лох, просто я не стал грузить информацией тебя раньше времени, понимаешь?"
Ильдар: "Ну да, за дурачка меня считаете... Типа, раз сидел, значит самый тупой..."
Андрей: "Да нет, просто мы боялись, что ты не поверишь, и не согласишься"
Ильдар: "Я вам, как охранник нужен, да?"
Феликс: "Нет, как оператор..."
Ильдар: "Объясните четко, с кем мы встречаемся, а то я сейчас сойду на хер!"
Феликс: "Со Сталиным, Гитлером, их адъютантами и переводчиками"
Ильдар: (спустя 10 секунд) "Ничего не понял…"

Последовали долгие объяснения
Ильдар: (спустя пять минут) «За лоха меня держите»
Еще минут 15 ехали молча. Затем Ильдар закурил и подал голос.

Ильдар: "Выходит, Филя, ты машину времени придумал? А в будущее слетать слабо?"
Феликс: "Не просто слабо, а невозможно. «Летать», как ты выразился, можно только в прошлое, и возвращаться в точку своего отправления. Или в другое прошлое"
Ильдар: "А если мы залезем туда, застрянем в прошлом, и не попадем назад?"
Феликс: "Вот это вполне вероятно"
Ильдар (Андрею) «Дай выпить»
Андрей (протягивая флягу) "Я со своими уже попрощался на всякий случай. Говорю, не ждите"
Игорь: "А с кем тебе прощаться? Ты один живешь, работаешь дома"
Андрей: "С рыбками, черепахой, котом Федей, и соседкой. Лидка - девушка незамужняя, веселая, рыжая. Не крашеная. Я ее утешаю иногда. Говорю, если чего, присмотри за зверятами. Ключ вот отдал"
Игорь: "Я бы от такой роскоши не ушел, не стал рисковать"
(смех)

13 августа, 00.45 Близ города Калуга

Евгений Федулин впервые сел за руль иномарки, и это обстоятельство настолько возбудило его, что он проехал всю ночь, не моргнув глазом, до самой границы с Украиной. Он был абсолютно счастлив, пил свою оранжевую воду из горла, один раз, под Брянском, чуть не въехал во внезапно затормозившую впереди фуру. Хорошо, что остальные не проснулись. В 7.30 утра друзья уже проезжали Киев, а в 12.00 подъезжали к Львову. К этому времени за рулем был Игорь.
Добрались почти без приключений. Если не считать, что российские пограничники долго мусолили паспорт Ильдара со штампом о судимости и просили назвать статью и срок. Ильдар назвал. Украинские пограничники просто спросили: "Кто Гафуров?" и услышав бодро-похмельное "Я!", попросили выйти Ильдара из машины. Захотелось им посмотреть на бывшего российского осужденного в полный рост, или может они ожидали что-то необычное в его поведении разглядеть, но через пару минут седан уже катил по просторам Украины.

13 августа 2012 года, Львов, Черновицкая улица, недалеко от центрального железнодорожного вокзала, 12.17 по местному времени.


РАЗГОВОР В МАШИНЕ №4
Ильдар: "Жрать охота...У них тут кафе привокзальное есть, можно рубли поменять и пообедать... Или позавтракать... Кто все пироги слопал, пока я спал? Деревенщина, ты?"
Женька: "Не бзди, я за рулем сидел всю ночь!"
Игорь: "Вы идите есть, а я пока здание вокзала сниму. Красивое...Сколько ему лет?"
Андрей: "Да уж сто лет исполнилось, этот вокзал еще до первой мировой построили, когда Львов в составе Австро-Венгрии был"
Феликс: "Я тоже есть не хочу. У меня карта пластиковая есть, пользуйтесь. Код 2328. Там тысяча долларов - на мелкие расходы. А я пойду на перрон, тоже кое-что поснимаю. А то спина занемела..."
Ильдар: "А погода-то - говно полное. Это все «Единая Россия» нам подстроила. А рожи у хохлов - почище, чем на зоне!"
Феликс: "Ничего, погода не помешает. Главное, определить точное место, где стоял бронированный вагон. Иначе - промажем, вывалимся в другой части света."
Андрей: «Интересно, как ты узнаешь, где точно вагон стоял? У деда этого не было написано. Известны только дата и время. А про место просто сказано – недалеко от львовского железнодорожного вокзала.
Феликс: «У меня прибор специальный есть»
Ильдар: "Филя, ты сказочник! Неужели я Сталина увижу? Да еще и с Гитлером?"
Феликс (вылезая из машины с сумкой наперевес и поеживаясь): "Увидишь. Только лопатами придется помахать. 16-го числа в погребе у Федосьи."
Ильдар: "Ну, этим ты меня не напугаешь!"

Игорь снял панораму львовского вокзала, интерьеры, поезда. С этих кадров, пожалуй, стоит начать свой Фильм.  Фильм, которому будут рукоплескать в Берлине или Венеции, а может быть и в Каннах, и в Голливуде. Ведь такого еще никто не снимал. Новый жанр. Критики потом придумают ему название. Исторические монстры невольно становятся актерами. Феликс говорит, что обратной связи нет, значит тираны и их шестерки ребят не заметят. Это хорошо. Но, все же, риск есть. Риск попасть не в то место, или вообще никуда не попасть. Риск не снять главную сцену полно и качественно и запороть Фильм. Дед Лазаренко писал, что встретились Сталин и Гитлер. Подписали бумаги, после чего начали дербанить Европу, один с запада, другой с востока, пока фюрер вероломно не напал на СССР. Этим историческим документом Игорь и его друзья окончательно приравняют разбойника Кобу-Джугашвили  к садисту и эстету Шикльгруберу. Два фашиста, две гадины - пожирают мир. И никаких благих намерений у них нет – просто детские комплексы, переродившиеся в амбиции, жажду абсолютной власти помноженную на больное самолюбие. И пусть потом бесятся от бессилия сталинисты, ура-патриоты и государственники. Он утрет им их гнойные носы. Пусть его дети знают – кто такой Сталин. И пусть потом расскажут своим внукам. А Россия, наконец, вынуждена будет извиниться перед мировым сообществом за все его преступления, в том числе и за преступный сговор с Гитлером. А он, Игорь, после Золотой Пальмовой ветви и мирового признания станет небрежно-спокойным, независимым и сильным. И великодушным. Уйдет и оставит отупевшей от безделья жене и ее предкам-люмпенам квартиру и дачу, что были нажиты совместно (пусть подавятся). Заберет детей (таким существам дети не нужны). И уедет в Штаты или в Европу, снимать новое кино.
Игорь достал свою старую камеру «Сони» и решил взять блиц-интервью у местного населения. Камера выглядела солидно, как у телевизионщиков, поэтому львовяне останавливались, слушали вопрос и отвечали:

«Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста!»
«Леонид Токарь, 54 года, инженер-электрик»
«Скажите, вам известно, что в этих местах в 1939-м году происходила главная встреча прошлого века?»
«Простите, что?
«Сталина с Гитлером?»
«Да, слышал. Но сомневаюсь, доказательств нет, а есть одни домыслы».
«Анна Дуленко, 34 года, зам. директора фитнесс-центра. Нет, не знала. Я считаю, что Сталин не стал бы мараться. Он был умным человеком, личностью, он выиграл войну. А Гитлер должен был сидеть в клетке, Сталин хотел его по зоопаркам возить, а когда Гитлер узнал, то застрелился!»
"Ольга, 23 года, певица и модель. Сталин и Гитлер? (хихикает) Чего-то я про них слышала… Это артисты такие? Или писатели?" (снова хихикает)
"Виктор Авдеенко, 41 год, менеджер. Брехня все это. Такие люди не стали бы встречаться, поручили бы встречу своим замам. Ну, Молотову там, или Рибентроппу."
«Микола Мартынюк, временно не работаю. Хобби-литрбол, бля. А я скажу – фашисты – гарние были хлопци. Жидiв и маскалей надо вешать. Надо им было с грузином Сталиным договориться и всех – на фонарных столбах. Отсюда и до Киiву . А ты никак сам маскаль? …»
Лазаренко тоже присоединился к Игорю и снимал на свой телефон. Он решил разрядить атмосферу, тем более, что на перроне появились какие-то странные личности.
«Да ви шо, хлопци! Мой дед с пид Винници!»
Вдруг у Андрея кто-то выбил из рук телефон, которым он снимал интервью, аппарат с треском ударился о перрон и упал на пути. Через мгновение последовал удар ногой в челюсть, и Лазаренко упал на асфальт. Игорь растерянно стоял с включенной камерой, а тот, кто назвал себя Миколой Мартынюком и его дружки, местные гопники, принялись ногами избивать Андрея, приговаривая: «Москаленыши-гаденыши, дивчин наших ****ь приихалы!». Все произошло настолько быстро, что Лазаренко успел только инстинктивно закрыться, чтобы не отбили жизненно важные органы. На перроне продолжалась вокзальная суета, несколько человек возмущались, мол, куда смотрит полиция, остальных как будто это происшествие и не касалось: люди проходили мимо: бодрые носильщики с тележками, толстые тетки с сумками, влюбленные парочки. Игорь застыл с камерой в руках, как парализованный. Затем он попятился в сторону привокзального кафе, где сидели Жека и Ильдар, но те уже сами бежали навстречу. Ильдар сходу развернул первого и наградил его ударом в солнечное сплетение, второму мгновенно сломал нос об колено, третий побежал в сторону вокзальной площади, и нарвался на Жекину подножку. Четвертый увлеченно продолжал «месить» свернувшегося в калачик Андрея, и ему, четвертому, в итоге досталось больше всего. Ильдар вдавил пальцы в его глазные яблоки, гопник заорал от боли, и следом получил удар в висок, упал с платформы на пути и потерял сознание. 

Тут и полиция появилась, с собаками.
«Чего смотришь, рвем когти, быстро в машину!» - крикнул Ильдар Игорю, который продолжал завороженно наблюдать за происходящим. Андрей встал, матерясь и шатаясь, Жека взял его под руку, и побежали «маскали» пуще ветра, расталкивая львовян и гостей города.  Ильдар прыгнул за руль, и, сдавая назад, протаранил чье-то такси. Не обращая внимания на отборную брань таксиста, Федулин и Лазаренко прыгнули на заднее сиденье, опомнившийся Игорь – на переднее.
«Филя! Где Филя, мать его за ногу??» - орал Ильдар.
Думать было некогда, и неприметный черный седан рванул от вокзала по Черновицкой улице. Объезжая автобус, Ильдар выехал на цветочный газон, разделяющий полосы движения и сбил рекламный плакат, оказавшийся неожиданно хрупким. 
«Эй, потише!» - сдавленно крикнул побитый Лазаренко, который, похоже, начал оправляться от шока. Седан резко свернул на Народную улицу, едва не сбив женщину. Тут Ильдар заметил, что за ними «хвост», но не полицейский, а, скорее всего, «гопняцкий». Белая девятка также резко повернула в экране зеркала заднего вида. Сомнений не оставалось, это погоня.
«Феликс пошел куда-то со своим прибором, он не знает, что с нами произошло!…», кричал Жека.
«Вот влипли!» - заголосил Игорь, так еще и не сняв камеру с мокрой дрожащей руки.
Машина, управляемая Гафуровым, петляла минуты три, потом оказалась в сонном, обветшалом проулке, иронично называвшемся – «Спокойная улица».  Притормозив около деревянного столба, Ильдар вытащил ствол, закурил.
Женька: «Ого! Ты ЕГО с собой взял?...»
Игорь: «Убери, ты что!»
Андрей: «Не вздумай убирать!»
Ильдар (выпуская дым в сторону Полонского): «Слишком много советчиков! Поучите еще отца..! Это вам не во времени путешествовать, и не кинишко снимать!»
В этот момент из-за поворота вынырнула белая девятка, и притормозила в миллиметре от московского седана, Игорь охнул, Андрей выругался. Все это произошло одновременно, а в следующее мгновение из машины вышла крупная женщина лет тридцати пяти, в огромных черных очках, джинсах со стразами и в желтой ковбойке. Она решительно направилась к ребятам.
«Баба!» - среагировал Женька.
«Сидим, не дергаемся!» - скомандовал Ильдар.
«А я тебя узнала!», женщина закричала на полпути. «Ильдарчик?»
«Сосиска!» - Ильдар вышел из машины и крепко обнял тетку, которая сняла очки и сразу помолодела лет на пять.
«Ну! Не ё-моё?» - завопила Сосиска.
«Мир тесен! Всем расслабиться!» - обернулся к машине внезапно осчастливленный Ильдар.
«Дура, я же чуть свою валыну в тебя не разрядил!»
«А я уже не гналась за тобой, я живу тут на Любинской, подъезжаю, смотрю, ты стоишь! Я тебя еще в рыгаловке на вокзале заметила, когда ты с этим гамбургеры трескал» - Сосиска кивнула в сторону Жеки.
Из белой девятки лениво выползли три девицы – каждой было не больше 20-ти.
«А это - наши девочки. Если вы не торопитесь, тебе и твоим дружкам – со скидкой!».
Сосиска, похоже, была «мамочкой».
«А ты, я смотрю, теперь в менеджеры выбилась!», Ильдар все не мог разжать объятья, он вдыхал ее запах, такой знакомый, терпкий, как и все его лихие девяностые. «Нет, мы никуда не торопимся!»
«Пусти, Ильдарчик!», Сосиска вдруг застеснялась.
«Ребят, это, конечно, зашибись, что все так хорошо кончилось, но Феликс-то остался на вокзале…», вспомнил Андрей, который, хоть и был битый, серьезно не пострадал. А синяки и ссадины у него всегда заживали быстро. "И гопота эта сейчас там же. А если они его найдут?»
«Дуем на вокзал!» - тряханул Сосиску Ильдар. «Только на твоей машине, нашу светить уже нельзя. Кто с нами?»


Все закончилось благополучно. Феликс был цел и невредим, но мрачен, как туча, и даже не заметил, как его подобрали на запасных путях в 500 метрах от вокзала и повели в машину.
Андрей: «Что случилось, Филь? Ты чего в руках сжимаешь? Что это?»
Феликс: «Мой новый прибор упорно показывает, что если мы 16-го, как задумали, опустимся в погребе, то «вывалимся» километрах примерно в 30-ти к юго-западу от вокзала. У старого прибора погрешность была – 50 км»
Андрей: «Почему?»
Феликс: «Не знаю! Может твой дед ошибся, может он был дезориентирован или слишком торопился и указал неточное место или время? Кстати, письмо у тебя?»
Андрей: «Нет, дома, в Москве!»
Феликс: «Ты чего, офонарел?»
Андрей: «Так ведь… А что, оно еще нужно?»
Феликс: «Звони!»
Андрей: «Я мобилу разбил!»
Феликс :(протягивая мобилу) Звони, скажи своей Лидке, пускай срочно скан присылает, а то у нас все рухнет, Андрюш, понял?
Лида оказалась в гостях у подруги, на другом конце Москвы, но обещала отправить письмо, как только вернется в квартиру, часа через два.
Сосиска (настоящее имя Олеся ) делала вид, что ее все происходящее мало интересует, хотя она сгорала от любопытства, особенно после слов «вывалимся». Только когда девятка свернула на Любинскую, Феликс поинтересовался,  где они и с кем.
Андрей: «Сегодня – привал! Ильдар старую знакомую встретил – ночуем у нее. Девочки – со скидкой!»
Феликс: «Чего? Какие девочки? Я работать буду!»


Одноэтажный домик, где жила Верка-сосиска, мало отличался от домиков деревни Заболотово, только что дерево было обмазано глиной и побелено. Верка жила с древними бабкой и дедом, они были не родные, а так - седьмая вода на киселе. Давно еще дальняя родственница Людмила Тарасовна (отцова двоюродная тетка) забрала 9-летнюю Верку от матери-шизофренички, которую упекли в психушку, лишив родительских прав. Отец ее был рыбаком и «вольным стрелком-алиментщиком» и к тому времени обосновался на Дальнем Востоке, где потом и утонул по пьянке, вылавливая в океане на утлой лодочке всякую морскую снедь. Кое кто поговаривал, что утонуть «помогли», за долги и криминал. В 1994-м Верке исполнилось 15 лет, и зрелая школьница, не доучившись пару месяцев в 10-м классе, рванула в Москву на поиски счастья, где через пару лет, освоив к тому времени древнейшую профессию в совершенстве, встретила Ильдара. Дело было так: Верка стояла на «точке» в Химках, подъехал старый раздолбанный «форд», Верка села вместе с подругой на заднее сиденье. Обладатель иномарки был небрит, нетрезв и зол, но Верка уже привыкла к таким клиентам, и подвоха поначалу не заподозрила. Когда приехали на квартиру, там обнаружилось еще четверо таких-же небритых и вонючих дяденек, и еще столько же юнцов, неизвестно чем обдолбанных, хищных и похотливых. И пустили бы девиц по кругу, но один юнец вдруг вскочил с ящика из-под сникерсов и заорал: «Не трогать, чернявая – моя!» Все замолкли и неожиданно послушались парня. Когда Верка со спасителем уже была в лифте, то жалобно пропищала «Аню забери, пожалуйста! Мне ее жалко, она хорошая, а ее отдрючат, побреют наголо, или вообще убьют!» Ильдар подумав секунду, нажал кнопку «стоп» и лифт снова взмыл на 7 этаж, где бедную Аню уже раздевали бандиты. «Вот так всегда, вам палец, а вы потом – руку!» - ответил Ильдар, но весело как-то и без упрека. Достал ствол, выбил дверь ногой, выстрелил в потолок… «Вторую сюда!» Через 15 минут Ильдар высадил полуживую Аню у метро, а еще через 15 минут закрутил с Веркой долгосрочный роман, став ее постоянным клиентом и покровителем на последующие полтора года. Пока не грянул первый срок.

13 августа 2012 года, Львов, Любинская улица, 17:50 по местному времени

Игорь: «Леха у нас в бою сотовый потерял, на, держи, у меня второй есть!»
Леха: «Лучше бы валил этих сморчков, а то стоит, снимает!»
Игорь: «Да, я струсил… Растерялся…»
Ильдар: «Ничего, потом ментам местным продадим за бабки этот вестерн…»
Раздался смех девиц: Верка-сосиска поехала с Женькой за водкой (он к тому времени был единственный трезвый), но в хате были еще трое: Любаня уже перебралась на колени к Игорю, Наташа и Анжелика расселись вокруг Лазаренко. Угрюмый Феликс ушел в соседнюю комнату, от банкета отказался, прихватив с собой несколько приборов и ноутбук.
Любаня: «А этот ваш профессор – больно серьезный, важный, на драной кобыле к нему не подъедешь!»
Ильдар: «Он – не профессор, девоньки, он – ученый с большой буквы! Он нам всем еще даст просраться! Вы потом еще мемуары напишите!»
Снова загоготали девицы, выпили шампанского, мужики прикончили горилку.
Феликс: «Хватит ржать! Мешаете!»
На печи, в комнате где ковырялся Феликс, спал дед, он вдруг проснулся, выглянул осоловело, закряхтел, лет 100 было старику, не меньше.
Дед: «Лёсь, хтоита?»
Феликс: «Здравствуйте!»
В комнату поспешно шаркала грузная бабка в серой ватной жилетке, надетой на футболку с логотипом местного пива. Старуха была помоложе деда.
Старуха: «Не бузи, дед, спи, свои это, Веркины ребята!»
Дед уставился на Феликса, возможно его внимание привлек яркий нездешний свет дисплея и экранов в плохо освещенной комнате. Но, скорее всего, он уже давно ослеп.
А в соседней комнате продолжалось веселье, Верка и Женька привезли водки, хлеба, картошки, помидоров, майонез и краковской колбасы.
Андрей (выкладывая продукты): «Вот деревенщина-отсельщина, сразу видно, сельмаговское воспитание, мог бы и оливочек с огурчиками взять, рыбки-рыбоньки какой-нибудь!»
Жека: «Иди в зад, и это сожрешь!»
Игорь: «Да, я женат, быстро ты это дело сфотографировала! Но я уже давно с женой не живу… Душа в душу…Просто кольцо не слезает, растолстел»
Наташа: «Расскажите про Москву, какая она сейчас стала? Говорят там денег много!»
Игорь: «Не порти мне кайф, девонька! Москва – большое говно!»
Ильдар: «Ну, мы пойдем, погуляем с моей боевой подругой, вот аттракцион какой вышел, а я ведь сюда мог и не поехать!»
Феликс: (из соседней комнаты) «Никаких гуляний, Ильдар! Нарвешься на гопников опять, а нам завтра ехать рано в Брянск!»
Ильдар: «Не боись, профессор, это я так говорю – погуляем… Мы здесь в доме!»
Взрыв смеха. На этот раз смеялись не только девочки, но и мальчики.
Бабка отварила картошки, нарезала колбасы и помидоров, все свалила в миску: «Верк, чесночку принеси, без чесночка не смачно! Я вам сейчас, хлопцы, зараз сала достану!»
Андрей: «О! Сало! Спасибо, тетя Люся! Девоньки, живем!Я ж сам – хохол! Вы извиняйте, что у вас сегодня внеочередной субботник, но мы не подкачаем, да Игорян? И вы, я вижу, хорошие, к делу с чувством подходите! Я – дядька неприхотливый, мне бы минет, да в баньку!»
Анжелика: «Лучше – наоборот!»
Андрей: «О! Вижу – профессионалка!... оналка! Кстати, как насчет этого?»
Анжелика: «Не, туда не даю»
Андрей: «Так, когда-то же надо попробовать!»
Игорь: «Вот гадкий, пошлый разговор, а мне почему-то хорошо!»
Андрей: «Потому что все с душой, как в «Кубанских казаках» у Пырьева! Лови кайф! А ты, деревня, пей, а то кончится!»
Жека: «Сам пей, я не пью!»
Наташа: «А почему? Здоровье не позволяет? Или ты, Женя, принципиальный?»
Игорь: «Ты, мать, на Жеку не наезжай, Жека у нас самый крутой, не пьет, жене и родине не изменяет!»
Андрей: «Девоньки! Мы все тут крутые! Мы вааще такую «бомбу» готовим, скоро никому мало не покажется! Но всего вам, мои хорошие, рассказать не могу! А то злой дядька за стенкой ругаться будет! Могу только сказать – что перед вами – мушкетеры современности, рыцари без страха и упрека! Не смотрите, что мы – москали, мы – без пяти минут спасители мира! Вот вы занимаетесь проституцией, пардон, а мы вам новую жизнь готовим! Без войн, насилия и вынужденного разврата. Ты вот кем мечтала стать, Натаха?»
Наташа: «Артисткой, наверное…»
Игорь: «Тьфу!»
Андрей: «И будешь артисткой! А ты не плюй, чистоплюй! Еще Наташеньку нашу в кино снимать будешь! О! Кстати! Камера есть, сейчас снимем общий план и парочку деталей!»
Любаня: «А я – юный химик! Школу с химическим уклоном закончила, в университет киевский поступать буду, вот сейчас только деньжат накоплю!»
Андрей: «Химия-химия, вся пиписка синяя!»
Любаня: «Я – правда! Еще годик и все – у меня одни пятерки!»
Андрей (притягивая девушку к себе): «Ты ж моя отличница! Дай поцелую!»

Феликс не понимал, что происходит. Он ввел координаты еще раз. Проверил показания приборов, все то же… Юго-запад, близ поселка «Городок». В голове вдруг заиграла песня Анжелики Варум. «Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в Городок…» Почему не сходится? Малюсенькая надежда была на письмо. Звонок прозвенел в 19:35 по местному времени, когда остальные уже собирались переходить к «последнему отделению увеселительной программы».
Феликс: «Да, слушаю! Добрый вечер, Лида! Диктуйте! Так… Как это - расплывчато?... Минуту подождите!...»
Феликс влетел в комнату, где Игорь и Андрей уже вовсю миловались с подружками, а Женька сидел у окна и писал смс-ку супруге.
«Кто-нибудь знает, здесь факс есть?»
Андрей: «Что? Фак?! Фак будет, а факса – нет! Ой, тихо, девоньки, там Лидка на проводе! Заревнует, со свету потом сживет!»
Наташа: «На почте был факс и ксерокс, только она закрывается в восемь»
Любаня: «Скрытня» тут еще есть - торговый центр, он до десяти!»
Феликс: «Жека, поехали, а ты, Люба, дорогу покажешь!»
Пока трое ездили в торговый центр, Андрей, Игорь и Ильдар допили водку (Ильдар приходил за своей порцией в одних трусах из темного закутка, где на скрипучей железной кровати позапрошлого века его ждала новообретенная подруга юности)
Игорь: «Чего-то там у Фили не сходится, можем и пролететь, как стая напильников»
Андрей: «Я уже положил на все с большим прибором, не получится – и хер с ним, я все равно не жалею, что мы сюда приехали!»
Игорь: «А я хочу уже куда-нибудь попасть из этого дерьмового века, и спрятаться там, затаиться, начать новую жизнь. Вот, клянусь, ни по кому скучать не буду!»
Андрей: «И по детям?»
Игорь молчал. По детям он, конечно, и сейчас скучает! Оля и Максим. Погодки. Боялся он не столько за них, сколько за себя, что зачахнет без детей. Хотя, последнее время все-же склонялся к разводу, общение с женой, тестем и тещей – этой зловредной бандой, сживающей его со свету методично и целенаправленно, становилось все более невыносимым. И дети всю эту семейную катавасию чувствовали прекрасно, порой жалея отца, а порой и презирая.
Любаня внимательно смотрела на Игоря, потом потерлась щекой о его подбородок и сказала не к месту: «А я в детстве – чемпион по пряткам была. Бывало ховалась так, что искали, пока сама не прибегала, и «туки-баки за себя»! 
Игорь просиял: «В прятки? И мы с Жекой в деревне играли! Только у нас было «палы-выры за себя». А еще играли в вышибалы. Меня никто вышибить не мог. Я помню – лет 9 мне было, стою мокрый весь, девчонки злятся, мячиком замахиваются, кидают сильно, как будто убить хотят, а попасть не могут! А я стою, как неуязвимый, уворачиваюсь, и думаю, сегодня пятница, а завтра родители из Москвы приедут, папа велосипед привезет, дядя Дима на Жигулях подкатит, поедем шашлыки жарить… Счастье…»
Вдруг Игорь заплакал, а Любаня принялась его утешать, гладить по голове. Андрей уже вовсю мял прелести Анжелики и воздержался от комментариев по поводу неожиданных слез друга. Только шепнул на ухо своей любовнице: «Режиссер! Ранимая натура!»
Вскоре приехали из торгового центра Феликс и Жека. Наташи не было.
Андрей: «Э! А где моя вторая красавица?»
Феликс: «Она домой попросилась, говорит, у нее месячные начались»
Женька: «Ты с одной то справься, алкаш!»
Андрей запустил в Женьку помидором: «Гады, халтурщики, предатели!»
Феликс: «Хватит бузить! Ты должен был в торговый центр ехать, и язык знаешь, и вообще, кто в этом должен быть заинтересован больше всего? А ты, я смотрю, совсем расслабился… Выпил, девку обнял, и больше ничего не надо, да, пропади все пропадом?»
Андрей запустил помидором и в Феликса.
Феликс: «Понятно… Твоя фамилия – Неадекватченко… Так вот, с письмом твоим ничего не вышло, письмо со сканом не проходит. То ли у вас там какая-то лажа, то ли здесь… Придется заехать в Москву, поэтому, дуем сегодня, Женька готов повести. Утром навещу в Брянске дочку, и едем к тебе на квартиру, разбираться с датами… Хотя я их наизусть помню, но твоя Лида говорит, что там, где «город Львов» написано – есть какая-то клякса, я ее тоже видел раньше…»
Андрей и Игорь неохотно стали собираться, Женька направился вглубь дома деликатно вылавливать Ильдара.
Бабка собирала со стола, в глубине комнаты послышался душераздирающий скрип кровати, это встал Ильдар. Было слышно, как он недовольно бурчит. Томно зевнула Верка. Девочки засуетились, помогая старухе и тщетно пытаясь скрыть радость, в случае отъезда москалей они еще успеют поработать за деньги. «Натаха соврала, никаких месячных у нее нет, были неделю назад. Вот гадина, наверное на «точку» усвистела!»
Феликс достал ноутбук.
«Я подключился тут к сети вай-фай, дал свой мэйл Лиде, но, бесполезно, думаю, надежды никакой. Что-то не так… Город Львов… Городок…»
Старуха обернулась: «Ой! Дед мой родом из Городка!» На станции там работал до войны!»
Пауза.
Игорь: «Кем работал, теть Люсь?»
Старуха: «Этим, как его… Обходчиком путевым! Потом избили его, в больнице пол года промаялся, даже на фронт не пошел. Там и познакомились мы с ним. Ему 27-й год шел, а мне 14-ть было, я помогала там, убрать чего, сиделкой. За еду да за спирт. Ой, чего было то! Спирту выпили и полюбились, хи-хи!»
Тетя Люся махнула рукой и зажмурилась. Видно было, что в этом доме «о любви» всегда говорили свободно, не стесняясь. И Верка стала жрицей любви не спроста. Даже карьеру сделала.
Андрей кажется потихоньку приходил в себя: «А за что избили, бабусь, небось украл чего, или еще кого до тебя попортил? Старуха не обиделась, а только пуще прежнего засмеялась, смехом похожим на кряканье: «Да что ты, попортил! Он робкий был, як дитя, я его и совратила!»
Любаня с Анжеликой переглянулись и прыснули. Игорь криво заулыбался, Андрей заржал. В комнату вошел Ильдар, взъерошенный и злой: «Филя, какого хрена?»
Вместо ответа ноутбук Феликса громко ойкнул – это пришло сообщение от соседки Андрея. Скан ей отправить все-таки удалось – Лида подключила еще одного соседа снизу, который работал сисадмином в офисе. 
Андрей: «Приеду, стеклышки ему выбью! А то – шибко умный! Не здоровается, гад, стоит в лифте, в потолок очками зырк, зырк...»
Жека: «Он от перегара твоего, небось, не знал куда деться!»
Феликс открыл файл и увеличил письмо: «Так, вот клякса… Город, клякса, Львов, дальше размыто, потом, вокзал…
Бабка не унималась: «На вокзале его и избили, да. Военные, эти, как их, КВДешки!»
Андрей: «НКВДешники?»
Бабка: «Да! Они, били ногами, ребра поломали, зубы выбили, по голове треснули!»
Феликс: «Вы не ответили, за что они его…»
Бабка: «А бес их знает… Вышел в неположенное время на пути, к составу подошел подывиться, говорит, больно гарний поезд був… Тут его и повалили! Как он после этого выжил-то, неизвестно. Его ж еще потом и посадить хотели, да война началась…»
Андрей посмотрел на Феликса, потом на Игоря. Они были напряжены, как будто через них электрический ток пропустили.
Феликс: «А в каком году вы познакомились, не помните, в 1940-м?»
Бабка Люся напряглась: «Не, не, в 39-м! Листопад был! Не, жовтень…»
Андрей: «Так, ноябрь или октябрь?…»
Бабка: «Жовтень, еще тяпло было…»
Андрей и Феликс многозначительно переглянулись.
Женька вдруг почувствовал себя одновременно героем и зрителем детективного сериала.
Девушки призадумались, Верка стояла, обняв Ильдара, и смотрела на свою тетку так, как будто первый раз ее видела.
Первым опомнился Игорь: «Значит, на станцию «Городок» приехал новый состав, войска НКВД его отцепили, деда вашего непутевого изловили, чтобы не гулял, где не надо?…»
Баба Люба: «Таж дурень був, усих предупредили не ходить на станцию, по хатам сидеть, а он ушами прохлопал!»
Феликс: «А о чем предупредили, не помните?»
Бабка опять напряглась на мгновение, но через секунду просветлела: «Так, люди большие там в поезде были, начальник станции, царствие ему небесное, говорил, что поезд был особый! А я думаю, антихрист там был и слуги его верные. Потому как после поезда того скоро беда и пришла, крови столько пролилось…»
Баба Люся пустила слезу, утираясь уголками платка.
Феликс включил какую-то программу в ноутбуке, сканированное письмо вдруг превратилось в негатив, чернила и пятна теперь были белыми, Феликс нажал еще какую-то кнопку, белые пятна исчезли, и вместо «Город…Львов…» появилась отчетливая надпись «Городок-Львовский». Феликс сунул ноутбук под нос Лазаренко.
Андрей: «А я то думал, почему «Город» там с большой буквы…»
Феликс: «Фу-х. Кажется теперь все сходится»
Игорь: «А дедушка ваш совсем ничего не помнит?»
Баба Люся: «Что ты, милай… Он не помнит, куды ходить до ветру, в штаны, али во двор… Меня не узнает, Верку - подавно…»
14 августа 2012 года 0:50, Львовская область, Городок, Перемышльска улица
Неприметный седан проехал костел, деревянную церквушку, и сразу после железнодорожного переезда свернул направо. Еще метров 400, и - вот она – станция Городок-Львовский. Женька остановился напротив скромного, но опрятного двухэтажного домика. Это и был вокзал-станция. Явный новодел, констатировал Андрей. Феликс уже достал из багажника весь свой арсенал: приснопамятный приемник «Казахстан», пару странных мониторов с жидкокристаллическими дисплеями, ноутбук, прибор похожий на рацию, мобильник. В темноте, при тусклом свете вокзальных светильников он был похож на коршуна, готового растерзать добычу. Друзья терпеливо следили за его манипуляциями, в ноутбуке что-то квакнуло, «Казахстан» вспыхнул красной лампочкой, раздалось громкое шипение, как от помех, пикнул и загорелся дисплей непонятного прибора в виде бруска. Через пять минут Феликс выдохнул: «Все сходится. Здесь!» Впервые за несколько дней на его лице появилась улыбка. И остальные были счастливы, даже Андрей и Ильдар, отягощенные похмельем.
Женька засмеялся и забарабанил по рулевой поверхности.
Игорь тоже чувствовал себя хорошо: «Ну что, братаны, как там говорили Ильф и Петров? «Заседание продолжается!»
Андрей: «Давайте уж тогда и «залежание» продолжим, раз у нас опять все в ажуре, а завтра утречком мотанемся в Брянск! А, Филь?»
Женька: «Девки твои небось уже разбежались!»
Ильдар: «А мы новых позовем! Айн момент!». И он стал звонить Верке.
14 августа 2012 года, Львов, Любинская улица, 2:40
Ильдар снова был с Верой, Игорь - с Анжеликой. Та решила, что Игорь поскромнее в плане запросов, и нырнула к нему под одеяло. Андрей потребовал сатисфакции и ему в итоге досталась Олеся, худенькая белобрысая девчонка лет 19-ти, которую Верка оперативно вызвала на замену сбежавшим Любане и Наташе. Женька нашел старый топчан в предбаннике рухнул на него и уснул мгновенно. Бабка с дедом давно храпели на печи. В хате были слышны ходики часов, пахло едой, половыми досками и кошками. Феликс еще раз все перепроверил, и оставшись довольным, вышел погулять. Ему спать не хотелось, сердце колотилось, он уже предвкушал новое путешествие. Он даже попросил у Лазаренко сигарету – такое не случалось с ним со времен школы. Закурил, пустил дымок, хихикнул. Можно и похулиганить! Мама - далеко! А дочка – близко! Сегодня он подарит ей тот самый каштановый орех из Будапешта 1975 года. Феликс представил, какая физиономия будет у Лизы, когда она увидит этот подарок. А он ничего не скажет, не будет объяснять, оправдываться, он теперь силен, как никогда, он не один, с ним – друзья! Старые школьные, настоящие друзья! И - дочка! И мама! И еще – его мировое открытие! Об эти глыбы непременно разобьется очередной приступ ненависти бывшей жены, сдобренный презрением и самодовольством. «Тиха украинская ночь» - вспомнилось Феликсу что-то из школьной программы. Было душно, не ветерка. Но Феликс весь дрожал. Сигарета, неумело зажатая между пальцев, ходила ходуном. «Со «временем» у меня давно все было в порядке, думал Феликс! А вот с «пространством» – не сразу сошлось. Но, слава богу, теперь все точно! Спасибо жаркому и пахучему Львову, милой Верке и гостеприимной бабе Люсе! И даже Лидка в Москве оперативно сработала! Оказалась в нужном месте, в нужное время. Уф, прямо нобелевская речь получается! Да! Всех в Стокгольм повезу! И друзей, и дочку, и бабку, если доживет, и пусть недоумевают люди в смокингах, зачем притащил сюда такую странную компанию сумасшедший русский! Только бы получилось!»
14 августа 2012 года, 17:50, время московское, близ города Брянск.
Перед домом Лизы высились железные раздвижные ворота, покрытые синей краской. За ними – дочка, и у Феликса защемило, заныло внутри, мгновенно лишив его былой уверенности и силы. Ильдар первым вышел и позвонил. Через минуту автоматические ворота стали разъезжаться, но не для того, чтобы пустить гостей, а для того, чтобы выпустить машину. Джип черного цвета вылетел изнутри, мелькнул перед седаном, но Феликс успел заметить, что за рулем – новый Лизкин хахаль, про которого в прошлый раз ему рассказывала дочка. А сама Вика сидела на заднем сидении – хмурая, серьезная, взрослая. Джип притормозил, "хахаль" вышел из машины, оценивая ситуацию. «Чего надо?»
Феликс: «Здравствуйте, я – Феликс, Викин отец. Хотел повидать дочь. Мы здесь проездом, ненадолго»
"Хахаль" был рослым, здоровым мужиком с тяжелым взглядом, вместо «здравствуйте», он щелкнул замком джипа. Вика оказалась взаперти. Она уже заметила отца, и стучалась в стекло.
Хахаль достал мобильник и заговорил довольно нервно: «Барс, бери своих архаровцев и дуй быстро ко мне! Быстро, я сказал!»
В тоже мгновение открылась калитка и вышла Лиза, испуганная и постаревшая, отметил Феликс.
Лиза: «Ой, батюшки! Вы чего это?»
Ильдар: «Дочку нашу повидать, мать, не бойся, мы проездом! Скажи своему халдею, пусть не гоношится, а то пока его рысь, или кто там, приедет, я ему наваляю, мало не покажется, слышишь, ты, открой машину, падла!»
Лиза: «Не открывай! Это – его дружки московские, они у меня дочку заберут!»
"Хахаль" стоял, казалось, в растерянности, но Ильдар понял, что он тянет время, ждет, когда «архаровцы» с Барсом подъедут. Вот же, шушера мелкая!
Ильдар оттолкнул Лизу, двинул ногой хахалю по кисти, тот выронил ключ. Чтобы хахаль не успел опомниться, Ильдар заехал ему прямым в подбородок. Феликс без зазрения совести подобрал ключ и сделал «чпок-чпок». Вика выбежала и обняла отца.
"Хахаль" присел на корточки и тихо матерился. Лиза вопила что-то злобное, но Феликс ее не слышал: «Хочешь с нами в Москву?», улыбнулся он.
Вика: «Пап, нет, ты что! А как ты здесь оказался, мы же договаривались, что я к вам с бабушкой осенью приеду?»
«Внеплановая командировка, доч, вот, проезжали мимо, решил на тебя посмотреть»
«Ну, посмотрел, и хватит, а то вы устроили тут побоище…»
Вика вытянулась, но еще не оформилась, хотя уже было понятно, что она – улучшенная копия мамы Лизы в юности. Волосы – гуще и темнее, а глаза – печальнее… Голубые джинсы в обтяжку, белая майка с надписью: «Все птицы летят на ЙУХ»… Феликс достал пакетик с высохшим кленовым листом и пару каштанов.
Феликс: «Викишна, это тебе, для гербария! Ты только не подумай, что я издеваюсь, это особенные каштаны, мне их Жерар Депардье в Париже подарил. (Феликс наврал, он не был в Париже. Вспомнил, что Вика без ума от французского ожиревшего актера, она ему как-то писала, что очень ждет новую серию «Астерикса и Обеликса»)
Вика: «Вау! Правда? Это он для меня?»
Феликс: «Да, старик Жерар скупой очень, мог бы и поинтересней что-то подарить, но, говорит, налоги там во Франции большие, денег мало...»
Затем Феликс протянул дочке сломанную подкову; "А это - на счастье, доч, повесь у себя на двери, а лучше, спрячь куда-нибудь"
Вика: "Что это за железяка, пап?"
Ильдар: «Так, все, в машину, Жека, заводи!»
Женька: «А я и не глох, учитывая обстановку!»
Через минуту седан исчез за поворотом, а незадачливые дружки хахаля не знали, бросаться ли за ним в погоню или опекать пострадавшего хахаля…
… Вика спрятала подарки за пазуху, воспользовавшись суматохой. Она улыбалась, глядя вслед неприметному седану, но улыбка была немного грустной. Мать теперь вряд ли отпустит ее в Москву. А стукнет шестнадцать - тогда она сама поедет!


16 августа 2012 года, 13:00, деревня Заболотово, Калужская область (время московское)

Феликс (Ильдару): «Сюда свети! Света мало! И ты, Андрюха!»
Ильдар копал, как и велел Феликс, сбрасывая пласты серозема с левой стенки старого погреба. Сегодня ребятам везло, Оксана, Женькина супруга, лишних вопросов не задавала, Мишку еще вчера отвезла к матери, сама с утра копалась в огороде. В час дня черный неприметный седан выехал из деревни Игнатьево, а через 10 минут он подъехал к дому Федосьи в Заболотово, и все пятеро заговорщиков вышли из машины. Феликс еще в тот раз, по дороге во Львов, когда заезжали ночью и видели пропойцу Ваську, вычислил погреб – он располагался чуть в стороне от бывшего дома, а самое главное – сегодня никого на участке не было. Строящийся «мент», похоже, взял паузу. Кирпич, мешки с бетоном и арматура были сложены за забором типа «рабица» и накрыты пленкой. Но через забор лезть не пришлось, копать яму нужно было на нейтральной территории - в 2-х метрах от изгороди. "Мы ведь не бандюганы какие-нибудь" - говорил Ильдар. "Частная собственность, это святое!" И с погодой повезло – было прохладно и солнечно.
Яму глубиной 3 метра выкопали за час, 3-мя лопатами, сменяя друг друга и постепенно опускаясь вместе с землей. На 4-м метре дело немного застопорилось, земля уже не была такой рыхлой, чаще попадался камень, ребята устали,  но, грязные и взмокшие, продолжали копать. Феликс захватил с собой в яму только мобильник и прибор-брусок. Остальной арсенал больше не требовался. Чей-то любопытный козел сорвался с привязи, прибрел к кромке ямы, сунул морду вниз и заблеял. Женька не без труда вылез и дал ему пинка, чтобы козел не привлекал внимания. Впрочем, волновались зря. Местные старухи не подходили, вопросов не задавали, думали – копают рабочие. Любопытные дети еще с утра ушли в лес по грибы, а два с половиной мужика, те, кто в этот день не работал - уже сидели по домам и пили горькую. К трем часам стали копать вбок. Вскоре образовался небольшой туннель. Удушливый запах гнили сшибал в нос. Даже привычный ко всему Жека морщился. Воздуха становилось все меньше.
Ильдар: «Врешь, не возьмешь! О! Кажись скелет кошки, или кота.
Игорь: «Меня сейчас вырвет!»
Ильдар: «Не ссать, прорвемся!»
Ильдар и Жека продолжали упрямо бить лопатами стену. Стена не поддавалась. Игорь и Андрей светили фонариками. Феликс вцепился в прибор, как ястреб в добычу.
Ильдар: «По ходу, глина пошла!»
Андрей, который весь день был в приподнятом настроении и напевал старую дворовую песню «Ты будешь первым, не сядь на мель, чем крепче нервы, тем ближе цель», немного приуныл.
Игорь посмотрел на руки – они были стерты до крови и все – в земле. «Вот бы видел меня мой тесть сейчас!»
Жека: «Здесь отродясь глины не было, всегда только земля…»
16 августа 2012 года, 16:51, деревня Заболотово, Калужская область (время московское)
Феликс: «Тихо! Индикатор! Бейте сильнее! У нас только минута на вход!!!»
Андрей бросил фонарь и стал бить в глину ногой. Но буквально после его третьего удара стенка треснула, как яичная скорлупа. Ребята увидели довольно широкий проход.
Феликс: «Есть! Шесть минут, не больше!»
По одному, пригнувшись, пошли... Постепенно вонь и сырость исчезли, метрах в 30-ти горел устойчивый свет настольной лампы. Первым опомнился Андрей и достал смартфон, одолженный у Феликса. За ним – Игорь включил камеру. Стены по ходу расширились и были обиты шелковыми обоями, потолок вырос, он был отделан мозаикой - лакированным деревом разных цветов. У противоположной стены стоял складной изящный письменный столик, сбоку – шкафчик. Помещение было узким, не больше пяти метров в ширину, площадь его - не больше 20 квадратных метров, пололок – метра два с половиной. Окошко если и было, то наглухо задраено. Бронированный вагон! В нем находилось трое человек. Все стояли у столика. Посредине - вождь народов, его нельзя было не узнать. Взору друзей предстала картина, которую они себе уже не раз представляли, каждый по- своему. Только Игорь и Андрей знали, что Сталин будет во френче. Вопрос состоял в том, какого он, френч, цвета? Игорь думал, что белого, парадного, Андрей склонялся к цвету хаки. Женька вообще думал, что вождь народов будет в костюме с галстуком. Ильдар почему-то представлял шинель. Один Феликс даже не задумывался на этот счет, он, конечно, удивился бы, если бы Иосиф Виссарионович был в трусах и в майке, но не сильно. Итак, 60-летний вождь народов был в сером френче. Никто не угадал. Левее стоял по-видимому помощник Сталина. "Поскребышев или Мехлис", решил историк Лазаренко. Он был одет в строгий черный двубортный костюм. «Клик!». Андрей включил режим «запись». «Клик» - Игорь вслед за ним. Феликс следил за прибором, Ильдар все еще держал в руках лопату. Женька тоже возился с телефоном, но тот как заклинило, от волнения и усталости пальцы не слушались, и он никак не мог войти в режим «запись».
Другой человек, стоящий справа от Сталина, был одет в классический темно-зеленый костюм. Он наклонился к вождю и бархатным голосом с еле уловимым акцентом проговорил: «Фюрер подпишет здесь и здесь. И далее – неофициальная часть, если маршал Сталин не возражает»
Ильдар произнес хриплым шепотом: «А Гитлера то нет! Когда Гитлер будет?»
И, словно услышав Ильдара, через узкую дверцу, которая была лихо замаскирована под стену, вошел рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер. Он тоже был во френче, но песочного цвета. Фюрер на ходу застегнул нижнюю пуговицу куртки.
«Ссать небось ходил» - подумал Жека.
Сталин расплылся в улыбке, очень обаятельной и почти искренней, как показалось Игорю. Гитлер тоже улыбнулся Сталину – открыто и преданно – как старому доброму другу. Чистое кино! Актеры! Полонский попытался на ходу включить у камеры специальный режим работы при слабом освещении. Не получилось. Пришлось нажать "Стоп", залезть в настройки, и потом уже возобновить съемку. Игорь в который раз ругал себя за то, что не предусмотрел все заранее. Андрей заметил, что хронометр на дисплее у Феликса отсчитывал уже третью минуту…
Тем временем Гитлер подошел к столику, и, почти не глядя в документы, быстро чиркнул своей ручкой пару раз. После этого состоялось теплое и продолжительное рукопожатие. Видно было, что вожди бесконечно довольны собой и друг другом. Переводчик Гитлера лихо сложил стопку бумаг в увесистую папку и незаметно выдвинул ящичек из стены. В ящичке компактно расположилась снедь – пара графинчиков – судя по всему с вином и с водкой, пара бокалов, пара рюмок, тонко нарезанный хлеб на тарелочке, фрукты – виноград и яблоки в плетеной корзиночке, ломтик сыра в серебряном блюдце, в хрустальной вазочке - кубики темного шоколада.
«Филя! Ты – гений!» - произнес Андрей, камерой телефона наезжая крупнее на яства. Ребята стояли метрах в 3-х от стола. Их, как и ожидалось, похоже, не замечали.
Переводчик разлил белое вино, вожди чокнулись, и Сталин произнес тепло и сердечно, жестикулируя свободной рукой: «Советский народ горячо поддерживает наши крепкие дружественные и деловые отношения. Мы поздравляем великую Германию и фюрера с успешно проведенной военной операцией в Польше!»
Последовал перевод на немецкий.
Гитлер тоже сказал, тихо и более сдержано. Русский перевод был точен и может быть чуть более льстив, нежели оригинал, отметил Феликс.
«Спасибо за всестороннюю поддержку и понимание, мы, немецкий народ, очень ценим дружбу и деловые связи с таким мудрым и сильным союзником, как Советский Союз под руководством мудрого Сталина!»
«Пьют, барбосы!» - прокомментировал Ильдар и наконец-то решил освободиться от лопаты, воткнув ее в землю. Но вместо этого, лопата звякнула о твердь и с грохотом упала.
Сталин и Гитлер одновременно вздрогнули и обратили свои взгляды в сторону ребят. Сомнений не было – вожди услышали звук. И не только они. Помощник Сталина выпучил глаза и затряс головой. А в следующую секунду переводчик фюрера выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил. Раздался крик. Жека выронил свой телефон и схватился за ногу. Ильдар отреагировал молниеносно – вытащил из заднего кармана куртки свою "берету" и уложил переводчика выстрелом в живот. Переводчик повалился на бок. Гитлер выронил бокал, хрусталь звякнул об пол. Сталин выглядел растерянно, бокал не уронил, но наклонил и пролил остатки вина на папку с документами.
«Шухер! Бумаги хватаем, и бежим!» - крикнул Ильдар и выстрелил в Гитлера. Тот ойкнул и упал замертво. Следующий выстрел "береты" угодил в помощника Сталина. Тот схватился за окровавленное ухо, и упал на колени рядом с мертвым фюрером. Жека осмотрел ногу – переводчик Гитлера стрелял явно хуже, чем переводил, пуля прошла по касательной.
«Дай зыркнуть! Царапина! Филя, кто говорил, что связь односторонняя?! Ну, что теперь?!» - Андрей выключил камеру, подошел к столу и взял папку с документами, где красовались свежие каракули вождей. Но вдруг Лазаренко почувствовал, что Сталин схватил его за ногу и дернул с огромной силой. Андрей упал и ударился головой обо что-то твердое. На пару секунд он потерял сознание, а очнулся, когда снова услышал выстрел. Это Ильдар пустил в ход 4-й патрон из своей береты.
«Что, рябой, доигрался!» - Ильдар наступил Сталину на усохшую руку, вождь народов захрипел, выпучил глаза, его знаменитые усы были в крови. Вторая пуля угодила Сталину в легкое.
«Бежим! - закричал Феликс,  седьмая минута пошла! Дальше оставаться опасно, ход может закрыться!»
Помощник Сталина незаметно нырнул за узкую дверь, которой пару минут назад пользовался Гитлер.
«Э, не! Не знаю, как тут в 30-е, но у нас в 90-е паханов в одиночку не валили. Всей шоблой приканчивали!» - и Ильдар вложил берету раненому Жеке в ладонь.
«Стреляй, Жека!»
«Куда?»
Застонал переводчик.
«В Сталина! В кровососа поганого! Ты, потом остальные! По кругу! Патроны еще есть, это девяносто вторая модель - тут магазин двухзарядный!»
Как ни странно, но Жеку долго упрашивать не пришлось, он подошел к лежащему на полу окровавленному Иосифу Виссарионовичу, навел пистолет в область сердца и сказал: «За то, что ты мучил русский народ, скотина!» и выстрелил. Сталин дернулся и зажмурил глаза.
К Жеке подбежал Игорь Полонский и выхватил у него оружие, поразившее двух тиранов. Он навел пистолет Сталину в лоб и гневно заорал: «За Катынь! За Цветаеву! За Мандельштама!». Последовал очередной выстрел. Пуля 9 калибра размозжила отцу народов голову. Затем подошел Андрей, и сказал «За голодомор!За беломор! За деда!». Он выстрелил уже в труп.
Феликс, не выпуская из одной руки свой приборчик, взял ствол у Лазаренко, сказал «За евреев!» - но промазал, пуля срикошетила от пола и попала в тело Гитлера. Тело дернулось.
«Ну и за татар!» - Ильдар разрядил оставшиеся патроны в бурый от крови френч вождя, а последнюю пулю  пустил в переводчика, чтобы не мучился. В эту же секунду  откуда-то сверху прилетела граната. Ребята застыли в ужасе, через мгновение раздался взрыв…

Он очнулся в траве, недалеко от дома Федосьи. Дом стоял на месте и был таким, как в его, Игоря, детстве, только выглядел аккуратней.Голова гудела страшно, один осколок сильно порезал правую руку… Игорь встал, огляделся.Никого рядом не было.Ямы будто и не существовало. Машина тоже исчезла. На ее месте росла ровная травка. «Эй! Ребята! Вы где!» Никого. Только Федосьин дом. И деревня. Но непохожа она была на Заболотово. Домики красивые, ухоженные, вместо покосившихся полисадников – газоны и клумбы с нездешними цветами, крыши покрыты не серым, поросшим мхом шифером, а аккуратной и ровной черепицей красного цвета. Метрах в 200-х просвистел поезд, да какой! Поезд будущего! Скорость его была 300 км в час, не меньше. Что за?...Никогда там не было железной дороги, на этом месте всегда стояло болото, в честь которого и была названа деревня. Игорь стал кричать, но себя не слышал, в ушах свистело, голову хотелось отвинтить и выбросить.Игорь заревел, как в детстве, когда бабка Лена била его хворостиной, и проплакал так около часа, пока не обнаружил на месте, где когда-то стоял колодец, огромный плазменный экран на ножке.Дисплей горел ярко-синим цветом.На синем фоне мелькала какая-то надпись.Подойдя поближе, Игорь разглядел иероглиф, затем иероглиф исчез и появилась надпись «ENG», а еще через несколько секунд – «РУС».  Игорь провел грязным окровавленным пальцем по экрану и перед ним высветились строка и клавиатура. Игорь набрал «С-Т-А-Л-И-Н», перед ним появилась цветная фотография вождя, непривычно молодого, и хитро щурившегося в объектив. Спустя мгновение появилась краткая информация под фото: «Сталин (Джугашвили), Иосиф Виссарионович, 1879-1939, политический деятель Советского среднего периода». Игорь ткнул в экран еще, и появилось более подробное, энциклопедическое описание. Пролистав все ненужные страницы, он дошел до главы «Смерть»: «18 октября 1939 года Сталин в обстановке строжайшей секретности проводил переговоры с рейхсканцлером фашистской Германии Адольфом Гитлером, чтобы подписать ряд документов, инициирующих взаимовыгодный …сфер влияния в Европе…убиты группировкой молодых людей……взрыв…все погибли…неизвестны…с точки зрения…фактически…окончание войны между…Лаврентий Берия…хунта Хрущева…атомная бомба…ядерная война 1950 года…400 миллионов… китайская экспансия……»
Игорь набрал «Владимир Путин президент России». Высветилось: Андрей Путин – арт-менеджер, Игорь Путин – программер 1-ой гильдии, Дэн Путин-Пин, русский и китайский шоу-флаер, Владимир Путин – не найдено – возможно вопрос поставлен некорректно или вы имели ввиду другое название субъекта. Президент – сорт риса, Россия – государство Российское, до 1918 года, затем РСФСР - в составе СССР, до 1956-го года.  С 1979 года – четвертый сектор Евразии.
Игорь набрал «Битлз» - высветилось – beetle 1. ['bi;tl] сущ.
1)жукMay beetle — майскийжук
2)разг.таракан
3) (Beetle) "жук" (малолитражныйавтомобильмарки "Фольксваген")
•• blind as a beetle, beetle blind — слепой (каккрот);
2. ['bi;tl] гл.; брит.; разг. ;быстродвигаться ;— beetle off
II ['bi;tl]
1.сущ.
1)тех.баба; кувалдаСиноним:;sledgehammer
2)толкушка, пестик (используется в домашнемхозяйстве)
•• between the beetle and the block — междумолотом и наковальней; в безвыходномположении;
2.гл.
1)трамбовать; вколачивать, забиватьСинонимы:;ram, tamp
2)дробить (камни)
3)толочь, разминать
III ['bi;tl]
1.прил.нависший (обычно о бровях) ;beetle brows — нависшиеброви;beetle cliffs — нависшиескалы;Синонимы:;projecting, overhanging
2.гл.свисать, нависать, выдаваться ;Синонимы:;hang, overhang

Пол Маккартни– не найдено – возможно вопрос поставлен некорректно или вы имели ввиду другое название объекта.

Джон Леннон -  (1940) художник, родился в Ливерпуле (ныне 1-й сектор Евразии), карикатуры…книги…анимационные эксибишны…

Ринго Старр – словосочетание не найдено

Просвистел еще один поезд, теперь в другую сторону. Игорь пошатываясь и все еще держась за голову, вышел на железную дорогу, побрел по шпалам по направлению к селу Игнатьево и через 15 минут вышел на станцию. На причудливом перроне, сделанном из дымчатого стекла было много автоматов непонятного предназначения, а так-же плоских экранов, но Игорь уже не интересовался ими, он сел на серую пластиковую лавочку и дождался красно-синего поезда с надписью «PARIS».
Машиниста в головном вагоне не было, но “умный” поезд, заметив на станции единственного пассажира, затормозил и остановился. Двери перед Игорем бесшумно разъехались (остальные не открылись), он вошел в вагон, поезд плавно тронулся, но через несколько секунд уже разогнался до привычной скорости…

…Если бы Игорь во время разгона поезда посмотрел налево, то заметил бы на пригорке возле села Игнатьево розовый трехэтажный дом, увитый плющом. Рядом с домом находился довольно больших размеров гараж, поделенный на две секции, тоже розовый. В первой секции стояло три автомобиля, классический седан, кабриолет и мини-вэн. А во второй секции была студия звукозаписи, обитая изнутри звукоизоляционным материалом. На стенах висели разные инструменты - гитары, синтезаторы-расчески, духовые - рожки и флейты, скрипка, альт, несколько золоченых виниловых дисков с гравировкой посередине, в центре стояла ударная установка. За ней сидел парень лет 9-ти и очень неплохо для своего возраста играл раскатистое соло. Рядом на черной танкетке сидел 39-летний Женька Федулин, подыгрывал на бас-гитаре и благодушно улыбался. У его ног лежал верный пес редчайшей породы – немецкая овчарка по кличке Мао. Это Женькина супруга Джиао так пса назвала. Ее в гараже не было, она в этот момент находилась в саду, подрезала кусты смородины.
«Ну, сынок, это даже для первого сектора – недурно!»
Сын, унаследовавший от мамы азиатское лицо, а от папы - европейскую рослую фигуру, зажмурил глаза, вжал плечи и захихикал, так он всегда реагировал, когда его хвалили.
«Па, мы с тобой - классная ритм-секция! Слушай, я опять забыл, как называется ансамбль, который придумал эту песню - «Космический поезд»?»
"Deep Purple" - «Глубокий багрянец». Из первого сектора. Ну, то есть, из бывшей Великобритании. Правда, здорово?»

Мао тихонько завыл. Он был абсолютно счастлив.