Остров солнца и камни предков - гл 2

глава 2.КУЛЬТУРА РЕКВАЙ, УЙАЛАС, САНТА, ПАШАШ

Зачем это нужно было десять часов в Кабану добираться? Нет, вовсе не потому, что в окно мне подул ветер странствий и меня вдруг одолела жажда перемен — такого уже давно не происходит. Все было гораздо рациональней, и замыслу поездки в Кабану соответствовал такой план.

Последние четыре месяца я пишу книгу про Чавин, Сечин и Чанкильо — она посвящена древним уакам Перу, то есть священным местам. А если сказать приземленней, то местам повышенной исторической, социальной религиозной и культурной значимости.

Кроме того, в этих древних уаках много такого, что часто озадачивает исследователей. Например,  сложные инженерные решения этих строений и их инфраструктуры; представленные там религиозные -- или просто художественные -- изображения; да и в целом назначение этих уак тоже не всегда полностью понятно.

И в свете этого мне показалась удачной мысль посетить дополнительно еще одну такую уаку, Гальгаду. Не потому, что я планировала включить ее в свою книгу, но ее всегда можно было поместить в свои внутренние информационные запасники и потом, если понадобится, всегда можно обращаться к живому и личному опыту. И еще — ведь интересно своими глазами посмотреть на один из временных предшественников и Сечина, и Чавина: Гальгада возведена еще в Докерамический Период и является одной из самых древних перуанских уак. Для меня такое сочетание — большой плюс и повод для несомненного интереса.

Да и находилась она, можно сказать, у меня прямо под боком — в каких-то 8-10 часах езды от небольшого и славного городка Караса, где я живу уже около года. 8-10 часов езды по перуанским меркам — вообще пустяки, тут и думать нечего. Заодно, если проехать еще дополнительно часа три, то можно заехать и в Кабану — там расположен неплохой археологический музей, но главное — поблизости от Кабаны, в 2 километрах от его пласы де армас -- центральной площади -- находится археологический комплекс Пашаш. Он относится к малоизученной и пока не очень хорошо понятой культуре Реквай, которая в этом регионе развивалась, по мнению одних археологов, с 0 года по 600 год нашей эры, а по мнению других — с 200 года и по 600 год нашей эры.

Начать я решила с самой дальней точки своего маршрута — с Кабаны и Пашаша, а в Гальгаду заехать на обратном пути, а потом на перекресте Чукикара сесть на утренний автобус Юнгай Экспресс, который здесь проходит раз в день в каждом направлении, и вернуться в Карас — место моего временного, но стационарного обитания. Все выглядело просто, доступно и вполне реализуемо.

Жизнь подобна росинке на стебле травы — говорят буддисты. Раз — и вот она уже скатилась по стебельку, ушла в землю и растворилась в ней. А планы — так они тем более растворяются перед лицом непредвиденных обстоятельств.

Вы, я думаю, и не подозреваете, что Перу временами — ну просто как вторая Индия. Здесь то уайкос заваливают дороги и на несколько дней никакого тебе ни проезда, ни прохода — как это случилось, когда я как-то приехала в большой город на севере Перу, в Кахамарку — на четыре дня она была отрезана от остальной страны — пока  расчищали бульдозерами дорогу от свалившихся на нее многотонных камней и высоченных груд земли.

То, бывает, от ледников отваливаются громадные куски и падают в расположенное под ними озеро — и оно выходит из берегов и смывает тысячи и тысячи тонн земли — они сельвой несутся вниз на расположенные еще ниже поселения и городки — и погребают под собой их жителей. Как это произошло в регионе Анкаш с поселением Юнгай — оно в 15 минутах езды от Караса — и сотни люди оказались похороненными заживо. Спаслись только те, кто каким-то чудом успел взобраться на колокольню — оно было там самым высоким зданием. В Юнгае сейчас, говорят, особенно красиво цветут розы.

Про землетрясения уже не говорю — но они тоже нередки. В гостиницах вы увидите специально отмеченные места, где вам предлагается постоять, пережидая очередное землетрясение.

Поэтому так, как все это было запланировано в кабинетной тиши моей гостиницы, не вышло. На бумаге все смотрелось гладко, но в ходе поездки прорезались свои метафорические овраги.

Но пока я была вполне довольна тем, что к вечеру мне все-таки удалось доехать в Кабану и, отцепившись от коробки передач, выйти из машины в розово-фиолетовый воздух горного заката.

Оспедахес в Кабане несколько — так что, в принципе, поселиться было где. Я окинула быстрым взглядом имеющиеся в наличии варианты.

Одна из них устрашающе называлась «Аza;a » - что значит «подвиг», если добавить впереди букву "аче", но произносятся оба слова -- что с "аче", что без него -- одинаково. Это название с "аче" навело меня на разные размышления, и зайти в нее я не решилась.

Было еще два ближайший варианта -- две ближайшие к площади гостиницы. Одна новая и разместившаяся на самой площади — с неправильной, как с моей точки зрения, планировкой — она никак не обеспечивала находящемуся в своей комнате постояльцу звукоизоляцию от всех происходящих в гостинице событий.

Другая — муниципальная — полквадры вниз от площади, и с общей планировкой, опять-таки, на мой взгляд, в ней справились несколько лучше. Построили ее тоже недавно, но вид у нее уже был какой-то неприкаянный и бесхозный. Приветливый юноша-ресэрпшэнист забирается в отведенную ему комнатку и залегает в ней с 7 вечера до 7 утра, чтобы посмотреть там телевизор, а днем присутствие в оспедахе персонала не предусмотрено вообще.

За пять проведенных там дней единственным постояльцем в этой гостинице была я сама. Был конец января — и в сьерре уже давно начался сезон дождей — этим отчасти объяснялось отсутствие постояльцев. А кроме того, люди массово стекаются в Кабану, в основном, на католические праздники -- самым популярным является празднование святого покровителя городка — и тогда только держись: все здесь в эти дни ходит ходуном.

Люди верят, что местный покровитель Кабаны, апостол Саньяго эль Майор, совершает реальные чудеса в реальной жизни и тянутся к нему за помощью со всего Перу — но это важное для Кабаны событие, к счастью (для меня), происходит летом.

Кстати сказать, явление это не уникальное — у каждого городка и даже поселения в сьерре (и наверняка в сельве и на костое тоже) есть свой католический святой, выступающий в роли покровителя данного места, и есть четко установленные дни, когда полагается носить его на специальных носилках-подмостках-andenes по улицам города и всячески его чествовать.

Выбранная мной муниципальная гостиница ночью оказалась тихой — так же, как на ночь затих и весь городок, а рано утром вставшее из-за гор солнце посветило мне в голову — и пара находящихся неподалеку птиц тут же звонко прокомментировала, что наступило утром и в Кабану прибыло солнце.

Подъем. Заварить привезенный с собой из Караса молотый кофе, закусить его купленным на центральной площади местным хлебом — и дальше по плану. Но вода в кране оказалась белая — как молоко.

- Что с водой случилось? - спрашиваю в ближайшем магазине-бодеге, куда я отправилась за привозной и бутылированной водой.

- Так в нее хлорку добавляют.

- А какую воду здесь люди пьют?

- А люди покупают десятилитровые бутыли с водой, - и он указал на стоящие в глубине магазина несколько больших емкостей с этикеткой «Сан Матео».

- Да, - говорю. - Конечно. Покупают.

Тогда он поскучнел и говорит:

- А что делать... приходится... берем из-под крана, кипятим и пьем.

Вода и хлеб — в каждом новом месте всегда интересно попробовать их в рамках гастрономического тура — эони являются его базисной частью, потому что все остальные традиционные и типичные для данной местности блюда — это уже факультативная надстройка.

Хлеб — его в небольщих городках и в селах выпекают в частных пекарнях — и в каждом городке и поселении вкус у хлеба индивидуальный и неповторимый. Некоторые пекарни так славятся своим хлебом, что приезжие закупают его в больших количествах и везут домой родственникам в качестве гостинца -- но точно, что в Кабане хлеб точно никто бы закупать не стал.

Вода в Кабане оказалась белой, и кофе был приготовлен на воде завозной, а хлеб по вкусу оказался никакой. Bon apetit! Ну и ладно — зато теперь можно в музей.

Через три минуты мы уже стоим перед распахнутыми дверями археологического музея. Сверху доносятся звуки печатной машинки... вот это позабытая экзотика. Не иначе как археологический музей решили совместить с музеем этнографическим.

Но нет, это просто юрист на самом верхнем этаже печатал какой-то свой документ — под черную копирку и в трех экземплярах. А вот нижние два этажа, отведенные под музей, оказались закрытыми на большие латунные и висячие замки: юрист объяснил, что человек, который заведует ключами к этим замкам, отбыл в отпуск. И что выйдет из отпуска недели через три.

- А у кого еще есть ключи от музея? - спрашиваю.

- А только у него, - говорит юрист.

После некоторых промежуточных осложнений -- с хранителей ключей удалось встретиться — местная учительница любезно отвела меня к его дому, расположенному на окраине городка. Он высунул голову в окно второго этажа и после кратких переговоров согласился на час или полтора  из своего отпуска выйти и запустить меня в музей.

Моим визитом он остался доволен и потом три раза предложил — если нужно, то он и после обеда снова придет и откроет для меня музей. Но я уже все интересующее меня артефакты и осмотрела, и зафотографировала, а беседа с ним насчет культуры Реквай не оказалась плодотворной: ничего особенного про музейные экспонаты он не знал — а, наоборот, доверчиво смотрел на меня в надежде услышать что-нибудь интересное про выставленные в музее экспонаты.

На первом этаже безусловно интересными оказались квадратные и прямоугольные каменные плиты с резьбой, выполненной в низком рельефе. На втором была представлена керамика, в основном относящаяся к культуре Реквай.

- Экспонаты на третьем этаже, те, что в запасниках — Вы их не видели? - риторически спрашивает меня хранитель ключей. И мы поднялись с ним на третий и последний этаж.

Я его все называю хранителем ключей, потому что это больше всего соответствует сложившейся ситуациии. Директор музея уехал четыре года тому назад в Лиму — по делам — и больше уже в Кабану не вернулся — только прислал по почте ключи.

- Так вот и получилось, что я теперь ключами и заведую, - говорит мне этот товарищ, который неожиданно для себя стал главным человеком в этом музее, посвященном региональной культуре Реквай.

Про майя, ацтеков, инков слышали все — а вот про региональные доинкские культуры Перу — мало кто знает, тем не менее, они тоже уникальны и самобытны. К этим региональным культурам относится и культура Реквай — и я уверена, что большинство людей — из тех, что пока еще не побывал в Перу, про Реквай никогда не слышало, и скорее всего, никогда, разве что прочитав эту книгу, и не услышит — если, конечно, этой темой не заинтересуется специально.

Что нам про нее известно? В целом и по сравнению с другими современными ей культурами Перу — такими, как, например, культуры Моче, Наска и некоторыми другими?

Тут приходится констатировать, что культура Реквай, в общем и целом, находится в том же положении, что и другие культуры этого периода — и предыдущих периодов тоже: о ней тоже известно на удивление мало.

На данный момент археологи остановились на том, что она явилась продолжением культуры Чавин. Эта преемственность приписывается ей потому, что занимала она примерно ту же территорию, что до нее охватывала зона влияния Чавина де Уантара.

Кроме того, на преемственность, по их мнению, указывают определенные дополнительные инженерно-архитектурные и художественные детали. Жители Реквая сооружали и использовали подземные помещения — точно, так же, как до них это делали и в Чавине. И также у реквайцев существовали каменные украшение в виде голов, у которых сзади был специальныйдлинный каменный штырь -- его вставляли в стены зданий, и таким образом голова крепилась к стене.

Чавин де Уантар -- это что касается предшественника культуры Реквай. А ее современником -- территориально ближайшим, с которым культура Реквай взаимодействовала больше всего,  было государство Моче, и культура Реквай являлся его составной часть.

Хотя по другой версии дело было не так. Существовало независимое государство Моче и параллельно с ним — независимое государство Реквай. Его жители были такими же воинственными, какими необузданными были и боевые представители культуры Моче — и между ними то ли часто, то ли вообще постоянно происходили военные столкновения из-за природных ресурсов, а главное — каждая сторона стремилась обеспечить себе беспрепятственный доступ к воде.

Вспоминая утреннюю молочную воду, льющуюся из под крана — особенно хорошо понимаешь водные приоритеты каждой из сторон.

Изучение культуры Реквай — это work in progress. Даже ее современное название — как зыбучие пески, находящиеся в непрестанном движении — ее название за последние полтора века менялось несколько раз.

Сначала ее назвали культурой Реквай — по имени того места, где впервые нашли характерную для этой культуры керамику — большая часть этой коллекции находится сейчас в этнографическом музее в Берлине.  У этого музея хороший сайт, можно зайти и посмотреть на те экспонаты, которые в ходе ряда транзакций по покупке-продаже перекочевали  на постоянное место жительства из Перу в Германию.

Потом предлагали назвать ее культурой Санта в честь реки и долины Санты, намекая на то, что родилась эта культура не иначе, как на тихоокеанском побережье — это была идея Ларко. Он вообще был сторонником побережного происхождения перуанской цивилизации — и многие десятилетия его взгляды по этому поводу находились в оппозиции ко взглядам Тельо, который, будучи официально признаннным отцом перуанской археологии, продвигал теорию — в том числе и по ряду социально-политических причин — что материнской культурой Перу был располагавшейся в сьерре Чавин де Уантар.

Надо сказать, что последние по времени находки и научные изыскания больше подтверждают теорию Ларко, чем теорию Тельо. Про эти персоналии перуанской археологии — про Ларко, Тельо и про других — о них я уже писала в книге «Чавин, Сечин и Чанкильо» — поэтому повторяться не буду.

Кроме названий Реквай и Санта, еще этой культуре присвоили название Уайлас — однако, хотя оно и не вполне адекватное, но лучше всего прижилось и пока за этой культурой закрепилось название Реквай.

Она распространялась почти на весь Callej;n de Huaylas, то есть, на всю долину Уайлас. Эта долина зажата с запада и востока двумя кордильерами — Белой и Черной, но все равно зеленеет и плодоносит -- а все благодаря протекающей по ней реке Санте. За пределами кальехона де Уайлас культура Реквай доходила на востоке до устья реки Mara;on, с одной стороны, и с другой на западе -- до долин Santa, Casma и Huarmey.

А вот на севере ее форпостом была современная провинция Pallasca, а в ней -- центр Пашаш, занимающий сегодня 27 га. В музее, устроенном на центральной площади Кабаны,  выставлены некоторые из артефактов, которые ранее украшали Пашаш.