Предисловие к сборнику стихов Не убивайте тополя

         Английский исследователь У. Чеслинг, несколько лет проживший среди австралийских племен юленгоров, свидетельствовал: «Юленгоры поджигают лес во время охоты. Они не могут пройти мимо сухой травы и не поджечь ее. У них вошло в обычай сдирать с деревьев полосу волокнистой коры,…  скручивать ее в жгут и идти с ним, как с тросточкой, поджигая зажженным концом сухую траву вдоль дороги».
         Наши «цивилизованные» современники в этом плане мало чем отличаются от своих далеких предков.  Например, наш ближайший сосед по даче - большой любитель березового сока - бродит по лесу, размахивая топором, и калечит деревья. Далеко не всякая береза способна удовлетворить его «тонкий» вкус. А потому  за нашим дачным участком (кстати, в районе заповедника «Столбы») все березы имеют характерный зверский надруб. Эти кровоточащие раны, плохо поддающиеся замазке, вынуждена замазывать моя семья - после походов соседа за любимым напитком. Что интересно: другой сосед (уроженец Кавказа) более гуманно относится к  сибирским лесам, нежели коренной сибиряк. Нынче сибиряки избалованы экзотикой: слонами, жирафами, пальмами. Вовсю экспериментируют с туями: ставя покрасоваться в деревянных «рубахах» то в одном, то в другом месте. Что им до величавой красы родной природы?..
         Что касается моих коллег, то, ежедневно проводя в их обществе по восемь и более часов,  чувствуешь себя столь же «комфортно» как Штирлиц в Германии. И их, и меня волнует судьба произрастающих близ нашей конторы тополей. Большинство сослуживцев озабочено тем, как уничтожить деревья. А я – как их сохранить, когда кругом одни «лесорубы»…. Не имея желания «метать бисер», никогда не затрагиваю больную тему. А мои коллеги затрагивают - регулярно и настойчиво. Складывается впечатление, будто данный вопрос – главный вопрос деятельности нашего учреждения, служащие которого все как один панически боятся «задохнуться» от тополиного пуха. Примечательно, что возле нашей конторы произрастают одни лишь мужские экземпляры тополей, о чем свидетельствует пурпурный цвет их сережек. Но про сережки мои коллеги, разумеется, не знают.  Да это и необязательно знать - достаточно поднять голову, чтобы увидеть, откуда пух летит, а откуда – нет. А заодно узреть вороньи и сорочьи гнезда на самых вершинах деревьев. Увы, пернатым придется искать другое пристанище, когда так или иначе «лесорубы» добьются  своего. Чего только мои сотрудники не сочиняют ради этого: толкуют с видом знатоков про какие-то «сухие» ветки, которые все до единой зазеленели нынешней весной. Меня давно мутит от этих разговоров. Хочется, закрыв  глаза, бежать от такого вопиющего бездушия и непроходимого невежества. Да только куда денешься с «подводной лодки»? 
       Странно, что при такой нелюбви к природе, народ с наступлением весны отчаянно рвется за город: на «фазенды» и курорты. Чтобы, гулять по тенистым лесам, хмелея от свежего воздуха, напоенного ароматом распускающихся цветов и нежной зелени, любуясь чистотой и яркостью сибирских красок, внимая умиротворяющему шелесту юной листвы и завораживающему пению птиц. Почему бы моим согражданам не посвятить желанный отпуск прогулкам по любимому городу? Почему не бродить по раскаленному асфальту под палящим солнцем, вдыхая всей грудью тошнотворные выхлопы автомобилей? Разве не к этому они стремятся всеми фибрами своей урбанизированной души и не этого заслуживают? И разве у них, не вырастивших ни одного дерева, а вырубающих и калечащих их десятками, есть моральное право пользоваться теми благами, которыми щедро одаривает нас Природа?
        Мы «посадили» Природу на скамью подсудимых. И всякий спешит вынести ей обвинительный приговор: и бездумный обыватель, не ведающий что творит; и алчущий легкой наживы ловкий делец; и продуманный чиновник, не обремененный  ни глубокими знаниями, ни этическими принципами; и даже (!) убеленный сединами  почтенный профессор,  принципиальность которого не дерзну комментировать. Почему-то мы признаем убийцами лишь тех, кто подстерегает свою жертву с дубинкой за углом. И зачастую аплодируем тем, кто обрекает на медленную гибель все живое - в том числе тысячи своих сограждан: отравляя воздух и воду, продавая леса и заражая окружающую среду радиоактивными отходами.    
      Как и наши первобытные предки мы – потребители: алчные, бездумные и безжалостные. Мы только берем у Природы, ничего не давая ей взамен – кроме слез и боли. Мы умеем только требовать и выдвигать  претензии: то некрасиво, это неудобно. У нас хватает наглости негодовать по поводу преждевременно пожелтевшей листвы. Только на дерево ли обижаться за это? Разве мы не пожелтели бы, проглотив ударную дозу той гадости, которой щедро пичкаем матушку-Природу? И не заболели бы, будучи к тому же изранены гвоздями и топорами, и обезглавлены пилами? И неужели после всех перенесенных экзекуций было бы  уместно  требовать от калеки оправданий  в  утрате его эстетических качеств? 
      Мне очень понравилось искреннее недоумение одной моей знакомой - замечательного человека и истинного специалиста в области лесного хозяйства: «Любому же ясно, что прекрасно, а что безобразно!» Один только момент она не уточнила: ясно это любому РЕБЕНКУ. Потому что ребенок – это МИР, частичка Природы, которая неосознанно любит то, с чем неразрывно связана. Взрослея, человек утрачивает эту связь и перестает ощущать свое единство с миром. Он уже не находится на одной волне с Вселенной, а пытается противопоставить себя ей, диктуя свои законы и игнорируя ее грозные предупреждения. В конце концов, так и не сумев образумить неразумное человеческое создание, Вселенная отторгнет его как чужеродное тело и, возродившись, будет гармонично существовать БЕЗ НЕГО. А вот человек без Вселенной обойдется едва ли. Сколько же еще ему понадобится изуродовать и уничтожить живущего на планете Земля, чтобы осознать эту простую истину?…
      …Когда я иду утром на службу, то улыбаюсь встречающим меня дворнягам, веселому гомону птиц, спустившихся с веток на траву, и моим тополям. Я неизменно горжусь тем, что этих стройных зеленых красавцев рождает НАША земля, давая им великие силы и неистребимую жажду жизни. И всякий раз, когда я  любуюсь и восхищаюсь великолепием их роскошной  кроны, вдыхая знакомый с детства аромат умытых весенним дождем смолистых почек, сердце сжимается от боли, что над этим маленьким мирком нависла опасность, предотвратить которую мне одной может быть не под силу… 
               
                2005 г.
P.S  Всему, живущему на этой Земле, отмерен свой срок. Но человек, возомнив себя хозяином Вселенной, зачастую грубо обрывает этот срок, верша свой жестокий суд в угоду своим низким инстинктам и непомерным амбициям. …Теперь, когда я иду на службу, меня уже не встречают преданные дворняги, а вместо стройных величавых красавцев, я вынуждена созерцать изувеченные остовы тех, ради защиты которых я положила столько сил…
                2006 г.

                ***
           С детства моим любимым временем года была весна. Необузданно-смелая, пленительно-счастливая в своей непосредственности, и неизменно прекрасная: прелестью возрождения, ослепительной яркостью красок, благоухающей свежестью умытых первым ливнем цветов и листвы. Весна как символ юности, любви, гимн всему  живому на Земле…
           Теперь я панически боюсь весны. И жду зимы как возможности морального отдыха от шоковой терапии, именуемой «благоустройство и озеленение города».