25-й час. Глава 4

   Наступило утро субботы. Яркое весеннее солнце радостно светило в окна домов, предвещая теплый погожий день. Солнечный лучик скользнул сначала по подушке, затем по взъерошенным темным волосам и дотронулся до Пашиного лица. Он зажмурился и натянул на голову одеяло. Через открытое окно было слышно, как чирикают на улице воробьи, и галдит на детской площадке малышня. Павлик сладко потянулся и открыл глаза. Он очень любил субботнее утро, потому что не надо было рано вставать, впереди было два выходных дня, а мама обязательно готовила на завтрак вкусные оладьи со сметаной или вишневым вареньем.
   Из кухни уже доносился аромат скворчащих на сковороде оладушек, и слышно было, как родители о чем-то оживленно разговаривают. Паше очень нравилось просыпаться по выходным вот так, не спеша, медленно выходя из сна, предвкушая целых два дня беззаботного отдыха и времени, проведенного с друзьями.
   Тут он вспомнил о предстоящем походе, и сон сразу как рукой сняло. Мрачные мысли, которые лезли в голову вчера вечером, рассеялись при солнечном свете, и казались теперь глупыми и несерьезными. Паша вскочил с кровати, быстро оделся и побежал на кухню.
   Посередине стола на большом блюде горкой возвышались горячие оладьи, и вкусно пахло кофе. Мама мыла сковороду у раковины, а папа сидел за столом с утренней газетой. Мама оглянулась и с улыбкой посмотрела на сына:
- Доброе утро, соня!
- Привет, мам, привет, пап!
- Угу – папа не отрывался от газеты.
Паша схватил со стола оладий и быстро засунул в рот.
- Ну что же ты на ходу хватаешь, подожди, сейчас я тебе тарелку дам, садись за стол.
Мама быстро расставляла тарелки и наливала кофе, за это время с тарелки исчезло еще два оладья. Папа отложил газету и задал вопрос, от которого у Паши почему-то всегда портилось настроение:
- Как дела в школе?
- Нормально – уклончиво ответил он и решил перевести разговор в более безопасное русло.
- О чем вы тут с таким интересом разговаривали?
- Обсуждали твои планы на лето.
- Мои? – Паша проглотил кусок оладья, не прожевав. – Ну? – спросил он, затаив дыхание.
- Все зависит от тебя – продолжал отец – и от того, какие оценки у тебя будут в дневнике по окончании учебного года. Если хорошие – поедешь в лагерь на море, как в прошлом году, а если нет…
- А хорошие – это какие? – решил на всякий случай уточнить Павлик.
- Хорошие – это хорошие, а не удовлетворительные – папа многозначительно посмотрел на сына – так что делай выводы.
Выводы Паша сделал для себя неутешительные. В конце года ему «светили» две тройки и, если отец выполнит свое обещание, не видать ему моря, как собственных ушей. Для того чтобы исправить оценки, надо было сидеть дома все выходные с утра до вечера, а этого Паша сделать не мог. По крайней мере, до тех пор, пока не узнает, для чего Федор наведывается на Холм по субботам.
   Павел быстро закончил завтракать и вернулся к себе в комнату. Нужно было сделать кое-какие приготовления к сегодняшнему вечеру. Убедившись в том, что родители остались на кухне, он поплотнее прикрыл дверь и подошел к своей кровати, затем наклонился, протянул руку и достал большой серый конверт, который был прикреплен скотчем к ее дну. Еще раз оглянувшись на дверь, Павлик открыл его, вынул свернутый лист бумаги и бережно развернул на столе. Это была та самая карта, о которой он не сказал ребятам. Карта была очень большая и подробная - со всеми улицами, домами и даже автобусными остановками. Паша нашел ее случайно на чердаке Борькиного дома, куда они с мальчишками забрались, чтобы увидеть сияние над Холмом.
   Павлик не мог объяснить, почему не рассказал о карте друзьям. Он даже не сразу заметил ее тогда на чердаке, лежавшую среди запыленных обрывков бумаги и кусков картона на грязном полу. Мельком взглянув на пожелтевший лист бумаги, он машинально сунул его в карман и сначала даже забыл про него. Лишь проснувшись на следующее утро, он заметил торчащий из кармана куртки кончик карты и вспомнил про свою находку. Вначале карта показалась Паше вполне обычной, не заслуживающей особого внимания, но, приглядевшись, он заметил едва заметные знаки, маленькие черные крестики, выведенные чьей-то твердой рукой. Как вначале показалось Паше, значки были нарисованы беспорядочно, по крайней мере, в их расположении он не увидел никакой логики. Но чем дольше он изучал карту, тем больше убеждался в том, что расположение этих значков не случайно. Рядом с каждым крестиком стоял номер, нарисованный латинскими цифрами – от одного до шестнадцати. И было еще одно немаловажное обстоятельство, которое заставило Пашу задуматься - один из крестиков был нарисован на том месте, где располагалась бойлерная, и где обычно ребята собирались после школы. Что там могло находиться? Ребята проводили там почти все свободное время, но никогда не замечали ничего такого, что можно было бы отметить крестиком на карте.
   Но больше всего Пашу заинтриговал крест, который указывал на Холм. Он был нарисован яркими красными чернилами и обозначен номером XVI. Кроме того, крест был гораздо больше других, черных крестиков. Сопоставив этот знак на карте с субботними походами Федора, Павлик решил, что между этими двумя фактами определенно существует какая-то связь, и поставил себе цель непременно выяснить, какая. А для этого сначала необходимо понять, что Федор делает на Холме каждую субботу.
   Паша аккуратно сложил карту, убрал ее в конверт и опять прикрепил ко дну кровати. «Рассказать о ней ребятам сейчас или позже?..» - с сомнением подумал он, глядя, как за окном ветер шевелит молодой листвой в кронах деревьев. «Расскажу чуть позже.»