Зайцы. Какие они?

Все началось с того, как тетя Рая громко, на всю улицу произнесла: «Нужна нога!».

Улица встрепенулась. Она была небольшой, соседи знали друг друга. Любили друг дружку, ходили в гости, не путали чужих детей, позволяли рыжим котам производить отвратительное на вид потомство у своих кошек. Умели петь одни и те же песни ночи напролет, травить одни и те же байки.
Умели ругаться так, чтобы непременно помириться.
И тут – нога!

Но этот странный призыв вызвал оживленное и организованное движение.
Образовались инициативные группы «Ноги», выделились их лидеры. Были сформированы планы поисков ног, их подготовки и даже места их временной дислокации.

Сформировались также группы с условным названием «Хлеб», «Салаты», «Что-то из водки и поприличнее». И даже самопровозглашенная группа «Оркестр».
Однако «Ноги» были, конечно, важнее. Тут ценилось все. И умение добыть правильную. И умение сторговаться по цене со спекулянтом на рынке. И взять не одну, а «сколько точно хватит».

Потом образовывались подгруппы. «Емкости и заправки», «Опыта по срокам приготовления», «Разделывания без потерь», «Начала реальной работы по приготовлению».

Тем временем, быт на улице только усиливался. Дела находились каждому. Возбужденные, соседи бегали друг к другу, быстро и точно подхватывая «заваливающиеся» было дела, интуитивно угадывая недостающее, подсказывающие и подбадривающие.

Мужики формировались также группами, основные их задачи лежали в плоскости моральной поддержки организации торжественного момента, в частности, точного подсчета стульев и табуреток друг у друга, «чтобы хватило».
И вот призыв нашел свой апогей, ноги из центра внимания превратились в замороженные тазы со студнями, которые рассовывались по холодным подвалам и большим холодильникам.

Теперь зайцы. Так на улице по-старинке называли кроликов. Они были вроде бы также доступны. Но лежали, вернее перемещались, за пределами большого неприступного забора. И хозяева этого забора никогда, и ни в какие рабочие группы по ногам и табуреткам не входили. Жили вежливо, с достатком. Временами показывались на глаза, производя приятное, но бесполезное впечатление.
Все без исключения рабочие группы сошлись во мнении, что без зайцев можно и обойтись «раз ноги», но близость этих странных созданий вызывала желание вовлечь их в процесс.

Сначала зайцев просто попросили выйти. Кто свистом, кто криком, кто имитацией лая собаки, которая жила неподалеку от самих зайцев, и сама считала, что сильно их пугала.
Не помогло.

Обиженные соседи стали действовать уговорами, взывать к чувству долга и добрососедству. Ибо, как отметил дядя Боря, «без зайца не будет подчеркнуто той особой значимости и той силы, которая, так сказть крылась, так сказть, привлекала, так сказть, ну, и так далее...».
Зайцы на секунду, казалось и сами поняли, что без них не обойтись. Все же, ноги, салаты, спиртное, даже оркестр и дядя Боря, давивший на самое слабое место – их значимость...

Но природа и неприступный забор победили, и Зайцы не сдались.
Дух зайчатины сохранился в живом, совершенно здоровом, и не заинтересованном в мероприятии теле.
Подошел, как это было принято на этой улице, через ноги, удачно превращенные в студень, момент и кто-то, вдохнув, произнес:
«Хороший был мужик, Сашка. Царствие ему, как говориться, Небесного. Помянем».
Помянули. Закусили студнем.
 
И лишь глухой, но чуткой сердцем от природы бабе Маше, на секунду показалось, что за высоким забором один из зайцев будто захрустел травой чуть слабее, даже привстал на задние лапки. Но, секундой позже, сдернул с куста листочек повкуснее, который висел чуть выше и побежал дальше.

Зайцы ведь, такие они.