Голуби

Мужик этот мне не понравился с того самого момента, как я его увидал. Холеный, упакованный в дорогое пальто, с толстой физиономией, смазанной слоем блестящих черных волос, он холодно рассматривал меня пуговками глаз, сидя на лавочке с противоположной стороны. "Что надо этому болвану?" - подумал я, и поглубже засунул руки в карманы. Погода хмурилась, и прохожих в парке было немного. Осенний холод пробирал до костей, но идти домой не хотелось. Там меня ждали лишь включенный с утра компьютер и недопитый кофе, а здесь мелькали хоть и безразличные ко всему, но всё же люди. Мужик тем временем занялся своим портфелем. Положив на колени, он принялся в нём рыться. Достал оттуда листок, пробежал глазами, сунул обратно. Затем отложил портфель, и вновь измерил меня взглядом. Я почувствовал себя о*уенно незначительным.

- Не надо этого делать, - сказал мужик.
- Извините, о чём это вы?

Мужик посмотрел на меня с раздражением.

- Да ладно, не делайте вид, что не понимаете.

Я был искренне удивлён.

- Вы позволите?

Я пожал плечами. Он пересел ко мне, оставив портфель на лавочке.

- Хотите, я улучшу вашу жизнь?
- О чём это вы?
- Скажем, завтра ЖЭК начнет менять трубы в вашей квартире.
- Какие трубы?
- Те, которые давно текут.
- Откуда вам это известно?

Мужчина щелкнул пальцами, и портфель плавно и неторопливо перелетел дорожку, аккуратно приземлившись ему на колени.

- Как вы это сделали?
- Не ваше дело.

Он открыл портфель, и снова щелчок пальцами. Из кожаного нутра показался краешек листа. Мужчина вытащил его, и вслух прочитал: "Начальнику ЖЭКА Никанорову В.И. Белова Сергея Алексеевича. Заявление. Прошу сделать ремонт труб в моей квартире, по улице Васильковской 22, ввиду того, что они окончательно прогнили. Они доставляют массу неприятностей, не только мне, но и соседям снизу, образуя лужи, которые просачиваются к ним сквозь щели и портят им дорогой ремонт, когда я не успеваю их убирать. Очень прошу заняться этим вопросом. С уважением гр. Белов С.А."

- Это ваша жалоба?
- Моя.
- Значит договорились?
- О чём?
- Экий вы тугодум. Вы перестанете носить вашей соседке просо, а я устрою так, что вам починят трубы.
- Извините, но причем тут Маргарита Павловна и просо?
- Как это причем?
- Маргарита Павловна не может сама ходить на рынок. У неё больные ноги... Если я перестану приносить ей просо, то лишу единственного развлечения. Она обожает кормить голубей. Вы бы видели в этот момент её лицо. Маленькая девочка. С тех пор как умер муж, это её единственная радость. Они каждый день  слетаются к ней под окна, воркуют, а когда она показывается в окне, начинают шуметь, подпрыгивать, обгонять друг друга, и устраивают форменный кавардак...
- Вот именно это и надо прекратить!
- Не понимаю, как птицы могут кому-то мешать?
- Не понимаете? Хорошо, я объясню, - голос мужика снизошел до доверительности. - Дело в том, что голуби, после того как наклюются этого вашего проса, перелетают площадь и садятся на мой подоконник.
- На ваш подоконник?
- Не совсем мой подоконник, а на подоконник, - он сделал паузу, подчеркивая важность произносимого, - мэрии! И голуби эти, не просто так на него садятся, уважаемый гражданин, они на него гадят! А это нехорошо сказывается на работе учреждения!
- Как голубиный помёт влияет на работу мэрии?
- Отвратительно! Каждый раз, когда я подхожу к окну, чтобы полюбоваться площадью, я вижу только лежащий на подоконнике помет! От этого у меня портится настроение. А вы должны понимать, что у человека поставленного заботиться о горожанах, должно быть исключительно хорошее настроение, иначе он может наделать дел.
- Но ведь это могут быть совсем другие голуби, отчего вы решили, что эти именно те птицы?
- Мои помощники отследили траекторию их полета, и выяснили, что в 7.30 они собираются на крыше по адресу Большая Житомирская 17, где сидят без пользы до 8.45. Потом они летят к вашему дому, где соседка ваша кормит их просом до 9.00. И вот уже в 9. 15 - я имею свежее дерьмо на своём подоконнике. Как я могу нормально работать, если моя голова после 9.15 забита голубиным пометом?
- Может вам просто не обращать внимания?
- Не могу! Я пробовал! - голос мужика вдруг стал истеричным. - Я требую, чтобы вы прекратили носить просо с рынка, иначе …
- Иначе что?
- Мы будем вынуждены вас приструнить!
- Каким это позвольте узнать способом?

В миг на моих руках оказались наручники, и кто-то больно двинул меня по печени. Я закашлялся и согнулся.

- Послушайте, как вы это делаете? Сначала портфель, потом наручники…
- Хоть это и не вашего ума дело, я вам скажу. Всё очень просто. Мои помощники. Они настолько хорошо вышколены, что вы их даже не видите.
- Можно с меня это снять? - я протянул вперёд закованные руки.
- Вы согласны пойти мне на встречу?
- Что я должен делать?
- Перестать приносить соседке просо.
- И все?
- Всё. Ну и конечно, вы должны подписать бумагу, закрепив это подписью.
- Хорошо, давайте.

В тот же момент руки мои стали свободны. Перед лицом оказался лист бумаги, а в руках авторучка. На нем было напечатало: "Я, Белов Сергей Алексеевич, обязуюсь не носить моей соседке Кутлер М.П. просо, начиная с настоящего момента до особых распоряжений. 12 октября 2013 года".

Я положил лист на коленку и расписался.

- Вот и славно! - мужик расплылся в улыбке. Он положил бумагу в портфель и небрежно щелкнул пальцами. В тот же миг на парковой дорожке, припарковался черный мерседес. Хлопнула дверца и машина растворилась, оставив после себя облачко дыма...

Когда боль ушла, я встал и пошел домой. Лег в постель, и поджав к животу ноги, стал размышлять о власти. Пока не пришла головная боль. С ней и заснул.

В семь утра зазвенел будильник. Я поднялся, принял душ, выпил кофе и отправился на рынок. На обратном пути постучал в дверь Маргариты Павловны:

- Серёженька? - старушка высунула в проем двери нос увенчанный очками. - Принесли?
- Да, Маргарита Павловна, принес. Я недавно вычитал, что просо очень вредно сказывается на пищеварении птиц. Им рис полезнее. Я теперь буду вам рис носить, не возражаете?