Глава 15. Часть 2. Былых веков смертельный выдох

Как командир, Ванан управлял полётом единолично. Общение с
Центром на Атэре, тоже лежало на нём. Эмиль, отвечающий за
техническую сторону проекта, пока “бездельничал” и лишь
наслаждался, окунувшись в свои переживания. Думал обо всём
сразу: возвращение на Атэру, встреча с Лэсли, неугомонный
Геня...

      Однако надпись на мониторе, где сообщалось, сколько
осталось до Земли, привлекла внимание. Механически спросил:
- Это до Земли, а до Атэры?
- Атэра осталась в стороне, - буднично прокомментировал
Ванан, демонстративно потягиваясь в кресле. – Мы её даже не
увидели.
Эмиль улыбнулся, воспринимая сказанное, как шутку:
- Да, неплохо бы побывать на Земле. Проведать родной
шахтёрский край, посмотреть на наши степные просторы,
украшенные терриконами... Родина тянет к себе, несмотря ни на
какие блага. А у тебя не возникает желания пройтись по родным
местам земным?
Ванан повернулся к Эмилю. Взгляд у командира был
непривычно холодный и чужой.
- Есть вещи важнее обыденных желаний.
- Естественно. Вот, слушаю тебя, Ванан, и часто кажется,
что изменился ты чрезвычайно. Иногда даже не узнаю тебя.
- И не удивительно, - проскочила по лицу бывшего помощника
улыбка Фантомаса: роковая и неумолимая в своей беспощадности. –
Не Ванан я...
Эмиля пошатнуло, а в висках так кольнуло, будто вбили
гвозди, причём, с двух сторон. А Неванан продолжал:
- Так вот, о желаниях. Каждому человеку предначертано
совершить нечто важное, не для себя, конечно, а для Него, Бога
всемогущего и созидающего. Даже самые никчемные людишки уже
полезны тем, что они есть будущая пища для червей и иных много-
и одноклеточных. Это на Земле. Здесь же, в небесах, они
оставляют после себя атомы, которые вольются в бесконечную
божественную цель – Вселенную! Вот эта цель и есть выше всяких
низменных желаний.

Преодолевая жжение в голове, Эмиль, выдохнул из себя:
- Пространные рассуждения и, несомненно, правильные, но
поясни – кто ты, если не...
- Для удобства, называй меня по-прежнему, Вананом. А есть
я Посланник, которому поручено привести в исполнение великий
замысел. Миссия грандиозная, поручение сверхважное. Я горд и
счастлив, что выбор пал на меня.
- Стоп! – начал осваиваться Эмиль. – Что-то в твоих словах
проскакивает мистическое, роковое. Так говорят люди
зомбированные, психологически не свободные в своих действиях.
Очевидно, ты представляешь некое идеологическое течение, скорее
иррациональное, чем с нормальной логикой.
      - Течение?... Нет, это истинное верование – Воплощение
замысла божьего!
- Значит, секта... – для себя прошептал Эмиль. – А
поручение?
- Порок! Вернее, борьба с ним. А ещё точнее – уничтожение
гнезда его, где от зла всё пропиталось насквозь и выход один –
стереть окончательно и бесповоротно!
Ноздри Ванана неестественно раздувались, как помпы, губы
изгибались криво, а глаза то сужались, то округлялись. Эмиль же
наполнялся нарастающей яростью. В этих туманных рассуждениях
ему уже чудилось нечто ужасное.
- Гнездо, говоришь? Уж не Земля ли?
- Она, гнусная, извращённая!
- Теперь понятно... – сквозь зубы прошипел Эмиль. – Отсюда
и идея с астероидом, и размер в километр. И летим мы не к
Атэре, а к Земле.
      Глаза Эмиля извергали потоки негодования:
- А кто вам, вашей сектантской вере, дал право решать
судьбу, говоря твоим же языком, божьего создания – Земли и
людей на ней? Кто? – уже кричал Эмиль, вставая с кресла и
вглядываясь в Ванана с ненавистью.

Тот отвечал спокойно:
- Право дал Бог, вселенский творец, поскольку через нас
воплощает замыслы свои. И земная реальность, когда люди на
Земле уже неизлечимы. Они перешагнули черту невозврата. Только
тотальное уничтожение способно поставить точку на уродливой
истории и заложить начало новой!
- Но, ведь, не все же на Земле порочны. Наверное, даже
меньшинство.
- Все. Даже человек, будто благочестивый, но не порицающий
зловредное – тоже заражён этой гнилью.
- Да... – закачал головой Эмиль, сдерживая гнев, -
идеологически проработан ты основательно: с места не
сковырнёшь. Воплощение замысла... Вера тогда истинна, когда
несёт людям добро, возвышает их, помогает в движении к
вершинам. Уничтожать заблудших и падших – это не вера, это –
интеллектуальный и психологический сбой в мозгах.  Да и понятие
порока – оно же относительно. Вот, что ваша религия понимает
под этой гадостью?
- Никакой относительности... – продолжал спокойно
парировать Ванан. – Порок – всё, что несёт вред самому человеку
и окружающей его природе.
- А любовь как?
Ванан усмехнулся:
- Есть святая, а есть – грешная.
- Вот, видишь! Не всё так однозначно.
- Нет, однозначно – люди предпочитают любовь извращённую,
то есть гнусную. Она опускает их разум до дна, а чувства тупит,
тело губит и ведёт к всеобщему краху.

Эмиль уже давно стоял. Последние слова оппонента воспринял
с жаром и нервно подошёл к окну обзора. Далёкое солнце, к
которому приближались стремительно, скрадывало своим светом
звёзды. Было ощущение, что “буксир” не двигаются.
      Но Земля приближалась!

      - И не будет мучить совесть за миллиарды загубленных
жизней? За лично тобой испепелённую Родину? И предки, наверное,
у тебя есть?
Невозмутимый голос отвечал:
- Наоборот – буду счастлив воплотить великий замысел.
- Заладил: замысел-замысел... – раздражённо процедил Эмиль
и деловито спросил: - Сколько осталось до Земли? Отцепиться
успеем? Или как камикадзе сгинем?
- Просчёта не должно быть.
- Значит, рулим до последнего... Ладно...
Казалось, Эмиль смирился, даже успокоился, и не спеша сел
в кресло. Ванан взглянул на него сбоку и криво усмехнулся.
Наступила тишина. Время для доклада Центру прошло:
очевидно, Ванан отключил связь...

Земля угадывалась своим неповторимым голубоватым цветом.
На мониторе цифры уменьшались, а монотонный голос нейтрально
вещал о параметрах полёта.