5. Начальник

     Виктор Парамонович и его начальник, Юрий Петрович, сидят друг против
друга в вагоне электрички и увлечённо беседуют.
     - Но, Виктор Парамонович, дорогой, ведь ещё Козьма Прутков говаривал, что
нельзя объять необъятного. Почему же ты разбрасываешься и хватаешься то за
одно, то за другое, не доводя ни одного дела до конца? - тихо говорил средне-
го роста круглолицый пухлый мужчина, лет сорока пяти, с рыжими ниспадающими
на плечи длинными волосами.
     - Мало ли что изрекал Козьма или кто-то другой! Разве я, кважаемый Юрий
Петрович, не могу в свои сорок лет заниматься тем, к чему у меня душа лежит? -
отвечал вопросом на вопрос Виктор Парамонович. Чувствовалось, что разговор ему
неприятен и он хочет перевести его на другую тему. Он смотрел на собеседника
своими печальными тёмными глазами и возмущённо то и дело разводил руками:
     - И потом, о чём речь? Я же хожу в литкружок всего один раз в неделю,
причём после работы...
     - Это всё, конечно, так. Но у тебя на носу защита диссертации. И ты дол-
жен думать сейчас только о ней, где бы ни находился; заниматься каждую сво-
бодную минуту только ею и ничем другим. Иначе ты никогда так и не защитишься!
Подумай сам: приходишь домой после своих литературных занятий, выжитый как ли-
мон, в двенадцать часов! Так какой же из тебя на следующий день работник на
заводе, позволь спросить?
     По радио объявили, что следующая остановка "Карачарово". Юрий Петрович
встал и протянул Виктору Парамоновичу пухлую ручку:
     - Всё-таки я советую тебе, Виктор, не забивать голову посторонними веща-
ми. Защитись сначала, а потом делай, что хочешь. Пока!
     Виктор Парамонович вышел через две остановки. По пути домой он прики-
дывал, каких последствий можно ожидать от разговора с шефом. "Как началь-
ник отдела он может дополнительно подкинуть какую-нибудь работёнку, а как на-
учный руководитель, видимо, попробует тормознуть мою защиту. Это в самом
худшем случае. А может быть, всё ещё и обойдётся? Но отступать я не намерен -
в среду снова обязательно пойду на занятия в литкружок",- принял он оконча-
тельное решение.
     Однако, через несколько дней после разговора в поезде Виктор Парамоноваич понял, что Юрийц Петрович так просто ничего не говорит и никогда
ничего не забывает. Это стало очевидным после того, как он совершенно слу-
чайно услышал отрывок телефонного разговора шефа.
     - Хорошо, если его новое увлечение не даст результата... А вдруг он ока-
жется способным писать сначала рассказы, затем повести и романы... В этом
случае свершится непоправимое: во-первых, мы потеряем хорошего безотказного
зама, а во-вторых, он будет неуправляем и сможет писать, что угодно и о ком
угодно. Или другими словами, что в голову взбредёт! Мы работали с ним вместе
свыше 15 лет. Он накопил массу впечатлений и будет описывать пережитое не
так, как нам нужно, а как ему заблагорассудится... Это было бы ужасно. И до-
пустить этого мы никак не можем. Просто не имеем морального права! Через два
часа я жду от тебя конкретных предложений. Пока всё!
     Виктор Парамонович благодарил сейчас судьбу за то, что, собираясь поз-
вонить домой, снял трубку параллельного телефона в соседней с кабинетом ше-
фа комнате именно в тот момент, когда речь шла о нём. Это он сразу же понял.
Ему было лишь неизвестно, с кем разговаривал Юрий Петрович. А узнать это бы-
ло крайне необходимо - ведь надо обезопасить себя от возможных козней со
стороны потенциальных врагов.
     Некоторое время Виктор Парамонович восстанавливал в памяти фамилии всех
сотрудников отдела и перебирал знакомых ему людей из окружения шефа. Но ко-
гда перешёл за двадцать человек, то понял, что затея эта бесполезная. Оста-
ётся лишь повысить бдительность и ждать, что будет дальше...

                *     *     *