уроки танцев

                Уроки танцев

  Саша  стеснялся и даже боялся девочек. Ему было 11 лет, и он считал себя уже вполне взрослым. Но когда он встречал какую-нибудь знакомую девочку из своего большого двора, находящегося в центре города, то переходил на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи и чтобы она не подумала, что он интересуется ей. А секрет был прост: одна девочка ему очень нравилась, и её-то он больше всего и боялся… Это было странное чувство –   непонятная и загадочная  смесь тайной радости, восхищения и страха перед необычным непохожим на него существом, у которого были черные глаза, две косички,  красивое личико и звонкий заливистый смех. Имя у неё было необычное – Ада.  Он часто думал о ней, подкарауливал, чтобы взглянуть на неё издалека, но  подойти и заговорить не решался. От одного взгляда на неё его охватывала дрожь, сладко замирало сердце и перехватывало дыхание!
В то же время он чувствовал раздражение и недовольство собой. Что же это такое? Мне волноваться и страдать из-за  девчонки?! Его самолюбие и гордость были ущемлены. А что если подойти?  Да ни за что! И о чём с ней говорить?  Ещё подумает, вображуля, что я в неё влюбился и думаю о «глупостях», которыми занимаются взрослые люди…
  Саша рос у матери без отца, учился в школе для мальчиков. В те времена мальчики и девочки обучались раздельно, чтобы, как считалось по тогдашним педагогическим соображениям, рано проявляющийся интерес к противоположному полу не мешал обучению. Как и всегда при противоестественном разделении полов, в поведении людей имеют место особенности . А в его школе нравы напоминали бурсацкие. Постоянные насмешки и подначки друг друга, грубость, драки и мелкое хулиганство были обычными явлениями. А ещё культивировалось презрение к девочкам как существам неполноценным низшего сорта.
   Но время шло, Саша окончил школу и поступил в институт. И тут выяснилось, насколько он диковат. Странные и удивительные создания в изобилии находились рядом с ним, ходили, разговаривали и смеялись, совсем не обращая на него особого внимания. Чем больше он сторонился их, тем меньше интересовал. Девочки считали его скучным занудой. На студенческих вечерах он  наблюдал, как  ребята его однокашники весело общаются и развлекаются, танцуют и даже заигрывают и флиртуют с девочками. А он подпирает стены, с презрением и завистью наблюдая всеобщее веселье. Танцевать он не умел.
      В конце первого семестра он решил пойти учиться в кружок бальных танцев. Кружок был бесплатным и работал по вечерам в помещении местного клуба. Его возглавлял очень серьёзный пожилой кареглазый человек невысокого роста в массивных роговых очках и коричневом костюме по фамилии Рабинович. Он сразу предупредил учеников, что будет безжалостно пресекать и выгонять нарушителей регламента,  кто позволит себе какие-либо вольности в танце: например, стиляжные вихляния бёдрами, или задом, разговоры во время танца, хиханьки и т.п. Учиться в те суровые послевоенные времена допускалось только классическим бальным танцам, в числе которых были менуэт, полонез, традиционный вальс, па-де-ка-тр, па-де-труа,  па-де-па-ти- нер ( он же танец «конькобежцы»), полька, галоп, краковяк, мазурка, молдовеняска и даже жок. А танцы, ради которых и записались студенты в кружок - танго, фокстрот и вальс-бостон были под строгим запретом, как идеологически чуждые нам танцы буржуазного разложения. О таких неприличных и даже похабных танцах, как ламбада, рокн-ролл, твист и шейк даже никто и не слыхивал. В то же время, на студенческих вечерах в институте и  на вечеринках в частных квартирах как раз танцевали только фокстроты и танго. Ни разу не было слышно, чтобы где-то на вечеринке танцевали менуэт,  или экосез.
    Музыкальное сопровождение осуществлялось баянистом Кротовым, который садился на стул у входа в зал и по команде руководителя начинал играть соответствующую мелодию. Как в балетной школе, учитель сначала преподавал правильную постановку стопы и движения рук, отработку различных танцевальных позиций и некоторых «па», затем, последовательно изучались элементы танца, и в итоге – сам танец. Каждый урок начинался в повторения элементов танца: танцор в одиночку ходил под музыку по кругу, демонстрируя свои достижения, а преподаватель внимательно наблюдал, делая необходимые замечания и корректировки. После нескольких занятий перешли к парным танцам. Прикосновения к партнёрам самые строгие и целомудренные: никаких крепких объятий, поглаживаний и соприкосновений щеками!   Сначала каждый ученик танцевал один, затем учитель хлопал в ладоши, что означало, что каждый кавалер должен немедленно пригласить ближайшую к нему даму, чтобы продолжить танец вдвоём. Так как дамы преобладали, у кавалеров был выбор и они стремились схватить одну из наиболее симпатичных девушек, предоставив другим менее привлекательным особам играть роль кавалеров.
  После ряда занятий ученики стали робко просить руководителя, чтобы тот хоть чуть-чуть, хотя бы намёком,  научил танцевать запрещенные танцы. «Тсс! – отвечал он- я покажу вам только отдельные элементы,  в целом – ни-ни! А то, кружок закроют, а меня посадят…»
    Шло время. Ученики уже научились плавно ходить в менуэте, степенно танцевать па-де-труа и па-де-катр; хуже дело обстояло с полькой-бабочкой и мазуркой, при подскоках,  в которых требовалось успеть стукнуть в полёте стопой одной ноги об стопу другой. К сожалению, не все танцоры обладали фигурами и  тренированностью балерин . Была там одна девушка ростом около двух метров со спиной широкой, как  заслон русской печи, руками, напоминающими причальные кнехты  и слоновьими ногами-тумбами. Добавьте к этому полное одутловатое лицо и жирную обсыпанную перхотью в складках прыщавую шею – и вы получите представление о партнёрше, которую панически боялись  все кавалеры. Из-за своей скромности и нерасторопности Саша неоднократно оказывался рядом с этой девушкой как раз в тот момент, когда нужно было приглашать даму. Он всякий раз испуганно отшатывался, но строгий взгляд преподавателя  заставлял его танцевать с ней в паре. Конечно, вращать в танце  партнёршу весом более  100 кг было бы нелегко даже Шварцнеггеру, но хуже было другое: озорники, танцующие рядом, громко шептали ему: «Ну у тебя и вкус!..»  Бедняга уже хотел было даже бросить занятия, когда пришло неожиданное спасение. Одна симпатичная девушка, которую звали Лия, пожалела его и предложила встречаться  в определённом заранее обусловленном месте, как только преподаватель поднимет руки, чтобы хлопнуть в ладоши. С ней они благополучно  и протанцевали весь курс.
   Научился он танцевать и танго, и фокстрот. Мудрый преподаватель периодически выходил из зала, и тогда баянист Кротов, загадочно улыбнувшись, вдруг начинал наяривать самый упаднический и разухабистый танец. Все  бросались друг другу в объятья и, как черти, лихо пускались в пляс,  стиляжничая  самым безобразным образом,  и сразу отскакивали от партнёров,  с невозмутимыми лицами вставая во вторую танцевальную позицию отработки «па-шоссе», как только  преподаватель возвращался в помещение. 
       Прошло несколько лет. Саша окончил вуз, женился и работал, когда на одном из вечеров в его учреждении к нему подошла симпатичная молодая женщина и, внимательно глядя ему в глаза, спросила: «Вы меня не узнаёте ?» «Нет.» «Как же так!  Я Лия.  Мы ведь с Вами протанцевали вместе полгода ! А теперь я жена Вашего друга Сергея». В тот вечер они вместе много танцевали.
  Сегодня герой нашего рассказа пенсионер, ветеран труда. Но он всё ещё очень любит танцевать, особенно любовные страстные танго, которые поёт Карлос Гордель и Хулио Иглесиас. Не зная испанского языка, он переводит с подстрочником тексты песен, укладывая их стихами в ритмический рисунок  и мелодию танца. Причём, удачное расположение слов в стихах в сочетании с прекрасными  мелодиями доставляет ему большую радость и наслаждение.  А иногда, взяв на руки своего любимого кота, к неудовольствию последнего,  он продолжительное время танцует рокн-роллы, скаченные с Интернета.