Поиграй со мной. Глава 4

- Егор, - позвала мать из своей комнаты, как только услышала его возню в прихожей, - иди сюда.
- Что?
Он заглянул к ней в комнату. Мама стояла перед зеркалом в серой клетчатой юбке и таком же жакете, волосы были аккуратно уложены в пучок на затылке. Она поглядела на него с улыбкой и спросила:
- Ну, как, мне идет?
- Вообще-то, да, - Егор встал рядом и посмотрел на ее отражение в зеркале. – Ты куда-то уходишь?
- Ох, нет, - мама потрепала его по светлым волосам, - это для завтрашнего дня. Я устроилась на работу!
- На работу?
- Ты не рад? Не бойся, голодным ты не останешься.
- Я рад, - пробурчал Егор.
- Хорошо, - она снова повернулась к зеркалу, рассматривая себя, и вздохнула немного грустно, - обещали платить хорошо, но мне не нравится график.
- А что не так?
- Есть ночные смены, - мать взяла его за подбородок, - но ты же у меня теперь большой мальчик, правда?
- Большой, большой, - он высвободил свою голову и пошел на кухню. Отправив джинсы, толстовку и нижнее белье в стиральную машину, Егор достал из аптечки бинты и пластырь и после душа все аккуратно заклеил.
Ночью он смотрел на левую руку, до сих пор ощущая прикосновения своего учителя, и, прикрыв глаза, представлял его рядом. В правую ладонь уже привычно лег прохладный скальпель, внизу живота появилось приятное напряжение. Наверное, это сведет с ума. Он не сможет сыграть ни одной ноты в его присутствии. И в следующий раз он ему об этом так и скажет…  Егор так и уснул в своих фантазиях, странных мечтах и с улыбкой на лице. Но на следующем занятии он даже не заметит пристального изучающего взгляда, и, закусив нижнюю губу, будет сосредоточенно разучивать новый этюд.

У Романа Владимировича было множество догадок, о многом успел подумать с момента их последней встречи, но он даже не предполагал, насколько близко был к истине, которая, как снег на голову, обрушится на него в самом скором времени. А пока что Роман с удовольствием отмечал усердные старания своего нового ученика и всматривался в каждое его движение. И он не мог не заметить его неловко сжатых коленей и постоянного беспокойства в этих быстрых ответных взглядах.
- Егор, расслабь руки, - просил учитель. – Тяжело, наверное, играть, когда пальцы так напряжены.
Мальчик, как всегда, молча кивал, немного расслабляясь, но через несколько секунд снова возвращался к своему прежнему состоянию. Роман Владимирович тихо вздыхал и пытался придумать способ, как же показать, что означает играть свободными руками.
- Ладно, хватит на сегодня, - учитель встал со своего стула.
- Почему? – Егор тоже поднялся на ноги. Мужчина внимательно посмотрел на него, оценивая слишком бурную реакцию, и улыбнулся.
- Наверное, потому что время урока закончилось еще десять минут назад.
- Ну и что?
- Разве тебе не хочется домой? К друзьям или домашнее задание делать.
Егор отвернулся от него и начал быстро собирать рюкзак, запихивая учебники с какой-то непонятной злостью. Роман должен был что-то сказать, чтобы успокоить мальчика, но глядя на его резкие движения, хотелось… молча отпустить.
Начался дождь, за окном стемнело. Роман сидел в своей машине и в тишине слушал мерное движение дворников, раздвигающих со стекла дождевую воду в стороны. Домой ехать не хотелось. Там пустота и одиночество. Там холодно и неуютно. Там даже его фортепиано играло глухо. Будь у него возможность, он сидел бы в машине до самого утра. Но его печалило не возвращение домой, а хирургический скальпель, который он держал в руке перед своими глазами. На лезвии едва заметны запекшаяся кровь и отпечатки пальцев. Тех самых, которые пару часов назад напряженно долбили по клавишам. На приборной панели лежал темно-синий школьный пенал. Роман аккуратно положил в него скальпель, застегнул молнию и убрал в свой портфель…
Дома он лениво перебирал ноты какого-то до автомата заученного этюда: новое пианино требовало, чтобы его хорошенько разыграли, а иначе глухость и натянутость клавиш так и останутся. В голове шли настоящие дебаты. Как он должен поступить? Как педагог или как психолог? А может, остаться просто человеком, который нечаянно узнал чью-то, очевидно, хорошо скрываемую, тайну, родившуюся из больших внутренних проблем ребенка? Имеет ли он в этом случае право обсуждать вопрос с кем-то еще, да хотя бы с родителями мальчика? Нет. Иначе окончательно потеряет доверие своего ученика, а оно было, и Роман это отчетливо видел.
Уже ближе к часу ночи, закрывая крышку пианино, он до сих пор не знал, что будет делать дальше, но твердо решил, что не станет говорить об этом с родителями ученика и директором школы тем более.

Когда Егор вернулся домой, матери еще не было. Он закрылся в своей комнате, и снова полностью раздевшись, открыл свой рюкзак. Не найдя пенала на ощупь, он выложил ноты на пол и понял, что того нет и на дне. В висках застучало, в глазах резко потемнело. Он потерял его! Где он мог оставить его?! Одеваться и бежать, искать на улице по темноте не было никакого смысла. Егор внимательно осмотрел рюкзак и, убедившись в его целостности, рванул на кухню. Отломив сегмент использованного лезвия на канцелярском ноже, он зажег газ и несколько секунд подержал металл над огнем.   
Вернувшись в комнату, Егор включил настольную лампу и осмотрел свои бедра. Резать негде: от паха до коленей уже все было исполосовано. К тому же порезы долго заживали. Но он просто не мог остановиться, ему срочно требовалась реанимация нервов.
Он выключил свет, закрыл глаза и провел ножом по животу снизу верх… Боль оказалась совсем не та, на которую  он так рассчитывал. Она не приносила удовольствия. Он провел еще и еще… Егор уже не помнил себя, ему было все равно, как глубоко и сколько раз он сделал это. С каждой новой полосой, появляющейся на его теле, он постепенно успокаивался, и становилось уже не так важно, где и когда был утерян скальпель и кто его найдет…

Глава 4 - http://www.proza.ru/2014/03/30/1768

Художник - Лис.