Александра Глава 11

Глава 11

Утро выдалось по-осеннему холодным и даже промозглым. Я сжалась в комок, с головой закутавшись под плед, в попытке спастись от холода, окутавшего маленькое пространство палатки, но мой сон уже утратил свою крепость, превратившись в бестолковую борьбу, что недолго меня устраивало. А когда моя рука, вырвавшаяся за границы моего кокона, нащупала нечто похожее на куртку Данилы, по крайней мере, мне так показалось, мои глаза приоткрылись на щель, едва разомкнув слипшиеся за ночь ресницы.

То, что я увидела: поразило, удивило меня? Не на грамм, если не считать того, что отсутствие Дани стало для меня неожиданным, но вполне объяснимым событием. Поэтому я снова закрыла глаза и отвернулась к стенке. И только спустя мгновение, когда мой рассудок включился и выстроил логическую цепочку, сон, как рукой сняло. Я села на импровизированной кровати и огляделась вокруг. Данилы не было, его куртка небрежно валялась подле меня. Часы на моем запястье показывали пять часов утра. Куда его понесло в такую рань? – пронеслось в моей голове. Я встала на четвереньки и, прихватив куртку с собой, выбралась на улицу.

Данилу долго искать не пришлось. Он сидел на корточках возле обрыва вполоборота   ко мне и разводил костер. Я раскрыла рот в порыве позвать его, но сама себя оборвала. Вместо этого подошла к нему так, что он этого не заметил, и накинула ему на плечи куртку.
 
- Спасибо, - хрипло произнес он и похлопал меня по ладони, - А ты чего так рано поднялась?
- Тоже у тебя спросить хотела…
- Не спалось. Есть хочешь? – не вдаваясь в подробности, Даня перевел тему разговора.
- Не особо. Разве что чаю. Замерзла, как цуцик.
- Сейчас сделаем, - натянуто улыбнулся он.
Я улыбнулась в ответ, хотя откуда-то изнутри поднималась волна горечи и грусти. Она буквально выжигала мне глаза, которые наполнялись слезами. Мой организм, лучше меня осознавал, что это возможно последние наши совместные минуты.
- Все хорошо? – озабоченно спросил Даня, окутав меня своими крепкими и горячими объятиями, - Кажется, эта куртка больше нужна тебе, нежели мне. Тебя же трясет.
Он перекинул с себя куртку на мои плечи и усадил на бревно возле кострища. Я выставила руки вперед, и языки пламени приятно облизали их. Слова благодарности сорвались с моих губ. А Данила молчаливо поджал губы и кивнул, после чего также безмолвно удалился в сторону своей машины.
- Ты куда? – крикнула я ему в спину.
- Сейчас приду.

***
Мы сидели в обнимку и любовались ярким пламенем, над которым Даня повесил, маленький котелок, налив в него предварительно воды из бутылки.
- Бутерброд? – полез он рукой в сумку для пикника.
- Вот, сижу и поражаюсь, как все ты тщательно продумал.
- Мне не в первой.
- То есть ты уже ни раз, таким образом, охмурял глупеньких девчушек, вроде меня?
- Ха-ха. Ты такая милая, Алекса! – коснулся он влажными губами моей щеки и как бы, между прочим, соскользнул к мочке уха. Я ощутила, как кончик его языка коснулся меня. Мои глаза томно прикрылись, руки ответили на ласки его рук, но помутнение рассудка было мимолетным. Через секунду я дала ему решительный отпор, сказав твердое «нет».
- Но почему Алекса? Чего ты боишься? – ослабил он свой напор, но не отпустил меня.
- Я не боюсь. Я вообще ничего не боюсь. Но в ЭТОМ нет никакого смысла. Мы расстанемся через каких-то два, максимум три часа. Так к чему привязывать друг друга?
Даня опустил глаза и руки, полез в карман штанов и вытащил оттуда пачку сигарет и зажигалку.
- Будешь? – протянул мне одну сигаретку.
- Прости.
- Проехали, - буркнул он и закурил.
- И все же, Даня. Я… Мне так неловко.
- Алекса, не кори себя. Ты – права. Просто… - он глубоко затянулся, - Ты не просто мне нравишься. Я – не сторонник громких слов… В моих силах дать тебе обещание, что мы еще увидимся, и исполнить его. Ты мне веришь?
- Как себе. Только время неумолимо и нам пора возвращаться к жестокой реальности.

***
Когда мы сели в машину Дани, и он завел двигатель, то на дисплее магнитолы отразилось время – без десяти минут шесть. Оказывается, мы просидели у костра гораздо меньше, чем я думала.

- Я включу музыку? – спросил Даня, бросив ласковый взгляд на меня.
- М-г-м, - пробубнила я, безотрывно глядя в окно. Хотелось запечатлеть это место в памяти.
 
Из динамиков полилась лиричная инструментальная музыка, и на душе стало немного легче. Я откинулась на кресле и погрузилась в раздумья о том, что меня ждало дома. Бабушка и мама, наверняка, себе места не находят. Всех на уши подняли. Их опека порой зашкаливала.

- Алекса, прошу, улыбнись, - прервал цепь моих размышлений бархатный голос Дани, которому я не смогла отказать. Улыбка тронула мои губы и их кончики поплыли вверх.
- Вот, такой ты мне нравишься, гораздо больше, – его миндалевидные глаза округлились и заглянули в самые глубины моей души. Дрожь пробежала по моей спине от этого взгляда.
- Что же ты со мной делаешь, Даня? – подумала я и полной грудью втянула прохладный воздух из приоткрытого окна, - Ох, и влетит же нам, - в итоге проронила я.
- О чем ты?
- О бабушке и маме, они, наверняка, ментам уже позвонили.
- Лекса, грубость тебе не к лицу. Конечно, они переживают за тебя. Но мне показалось, что я и Серафима Павловна сумели найти общий язык.
- Это тебе только так кажется. Моя любимая бабуля, редко показывает свое истинное расположение. А ты для нее практически чужой, несмотря на то, что она с точностью может сказать в каких штанишках ты бегал в пятилетнем возрасте.
- Что?
- Ох, Даня, Даня – ты в деревне. Здесь свои законы и порядки. А моя бабушка вдобавок ко всему считает себя голубых кровей.
- Что за глупые сказки?
- Попрошу. Она все-таки моя бабушка. И я ей верю. У нее даже семейная реликвия сохранилась – кольцо графа Козловского. Оно сотни лет передавалось из поколения в поколение в нашей семье по мужской линии. Но после свадьбы отца и матери моей бабушки, оно бесследно исчезло.
- Это о нем говорили днем?
- Да. А ты что н веришь мне?
- Я не верю в сказки.
- А я с детства мечтала его отыскать.
- И что тебе мешает?
- Я слишком мало знаю о реликвии.
- В этом ты права, но мне кажется, я могу тебе помочь. Только мне нужно время.
- Которого у нас не осталось ни минуты. Мы на месте, - с горечью констатировала я.

Действительно, в тот момент Даня притормозил за несколько сот метров до дома моей бабушки и помог мне выйти из машины.
- Вот, и настало время прощаться, - растерянно проговорила я и увидела знакомое авто у ворот дома. Но это не был автомобиль моего отца.
- Отец? – не меньше моего удивился Данила, - А он, что здесь делает?
- Понятия не имею, но мне это не нравится, - злобно отрезала я.
- Сейчас выясним, - с места в карьер ринулся Даня, но мне удалось его остановить резким и твердым взмахом руки.
- Я сама. А ты езжай дальше. Нам не по пути. Прощай, - крепко прижалась я губами к его губам и, зажмурившись, поцеловала их. Ощущение жгучей страсти с новой силой охватило меня, - Стоп! Мы не можем быть вместе, - вырвалась я из его объятий и рванула к дому.    

***
Только достигнув калитки, я обернулась, но от машины Данилы и следа не осталось.
- Александра, слава, Богу! – охватил меня Константин Георгиевич, распахнувший в ту секунду калитку.
- Прекратите, эти нежности! Я жива и здорова. Что за паника на пустом месте, право? И вообще, что Вы здесь делаете?
- Я… э-э, твоя бабушка позвонила – обратилась за помощью, - как мне показалось, неохотно разомкнул он свои объятья, - Как хорошо, что ты дома.
- Да, прекрасно. Да и что со мной могло случиться в компании Вашего сына? – с вызовом посмотрела я на него и прошла во двор, где меня на пороге крыльца встретили мама и бабушка. По их лицам сразу стало ясно, что они полночи, как минимум, не спали.
- Привет, мам, Серафима Павловна, - кинулась я к ним в объятия.
- Александра. Отлично. Марш домой и до приезда отца ни шагу со двора, - строго, но справедливо приняла меня бабушка.
Через пару минут из окна своей комнаты, выходящего во двор, я наблюдала за тем, как попрощавшись с матерью в довольно нежной форме, Константин Георгиевич скрылся внутри своего авто и вскоре уехал.
- Наконец-то, - подумала я и села в кресло, вытянув ноги на пуфик стоявший подле него.
Через пару минут ко мне поднялась мама.

***
- Привет, моя дорогая. Я думала, ты ляжешь вздремнуть, - нерешительно начала она.
- Выспалась. Данила позаботился.
- Что с тобой, Алекса?
- Со мной? Все отлично. Я рассталась с парнем, с которым собственно только начала встречаться. Что, может быть лучше?
Мама долго подбирала слова, но так и не сумела ничего мне ответить.
Поэтому начатый ею разговор продолжила я:
- А зачем ОН приезжал?
- Хотел нам помочь найти тебя. Мы волновались.
- Не ври мне.
- Как ты смеешь, Лекс?
- Он к тебе приезжал. Решила воспользоваться отсутствием отца?
- Прекрати! – едва сдержалась мама, чтобы не дать мне пощечину.

Я злобно поджала губы, едва сдержав напрасные слова готовые вот-вот сорваться. Мама, напротив, с полным чувством собственного достоинства села передо мной на стул и стала ждать, когда моя кипящая ярость позволит мне адекватно реагировать на действительность. Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Я вцепилась пальцами в подлокотники до такой степени, что они побелели, закрыла глаза и пыталась отделаться от живописных картинок, всплывавших перед ними. Лицо Данилы сменялось лицами мамы и Константина Георгиевича. Мысли о том, что могло между ними произойти, пока меня не было, приводили меня в ужас. Громко выдохнув, я, было, собралась что-то сказать, но мама опередила меня.

 - Девочка моя, - начала она, взяв меня за руку, - Ты еще встретишь своего принца. Ты его полюбишь, а главное он тебя наверняка полюбит, - попыталась она меня обнять.
- Мне никто кроме Данилы не нужен, - легонько отстранила я ее руки  и подошла к окну.
- Расскажешь мне о нем, - подошла она ко мне и нежно положила руки мне на плечи.
- Он – самый лучший, мам, - повернулась я к ней лицом и носом уткнулась ей в плечо.
- Любовь нагрянет, когда ее совсем не ждешь…
- Мамуль, а как у вас с папой все начиналось?

Не знаю почему, но до сегодняшнего дня мы мало говорили на эту тему, можно сказать, что вовсе ее не касались. Вот, и сейчас мама всем телом напряглась, слегка отстранилась от меня и вгляделась в мое лицо. Я пристально смотрела на нее в ответ, пытаясь понять, что так ее встревожило в моем самом тривиальном вопросе. Она с минуту молчала, а потом…

- Девочки! Пора собираться, - как гром прогремел басовитый голос отца с первого этажа.
Все, как всегда, нам снова помешали. Я привыкла.
- Идем, - крикнула ему мама в ответ, и взглядом вернулась ко мне, - Ты со мной?
- Хотелось бы с Зевсом попрощаться до следующего сезона. Прикроешь меня?
- Конечно, иди. Возвращайся к обеду, - махнула мама мне рукой на прощание и сбежала вниз по лестнице. Я слышала, как она на пару с отцом вышла на улицу, что-то оживленно обсуждая. Лучшего момента скрыться из дома незамеченной не придумать. Я им и воспользовалась, спустилась по веревочной лестнице из своего окна и по счастливой случайности, не пойманной бабушкой, выбежала на улицу.

***
В силу того же желания, чтобы мой уход остался в тайне, я постаралась, как можно, скорее добраться до ранчо. Поколебавшись с минуту – пойти к Зевсу первым делом или пообщаться с Константином Георгиевичем. Если то, что я не решилась выяснить у матери истинную причину его прихода в наш дом, то это не значит, что она перестала меня волновать. Не верю я в его благородное желание поддержать маму и бабушку в поисках меня. Какая, право, чушь!
Так, что, несмотря на яростное желание попрощаться с лучшим другом, я направилась к кабинету шефа.

- Константин Георгиевич, - нерешительно позвала я, переступив через порог.
- Шурочка! Проходи милая, садись, - ответил он из-за своего стола.
- Я пришла… Я хочу расставить все точки над i, - пролепетала я и села на табурет напротив него.
- Ты обо мне и маме? Не стоит волноваться, дорогая. Я принял решение уехать.
- Уехать?! Что?! О чем Вы вообще говорите?
- Ранчо и лошади распроданы. Все дела завершены, старые отношения разорваны и во всем поставлены точки. Так, что не вижу смысла что-либо обсуждать, - ровно констатировал он, глядя мне прямо в глаза. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Хорошо, что я сидела, а то непременно упала бы.
- Саша, - подлетел ко мне Константин Георгиевич и подхватил меня под спину.
- Не беспокойтесь. Просто Ваши слова шокировали меня, безусловно, но я и это переживу. Зевса, я могу увидеть?
- Боюсь, что… - он прокашлялся и вернулся на свое место, - Его нет. Вчера вечером увезли на ипподром.
- Прекрасно, - натужно сглотнула образовавшийся ком в горле, и едва сдержав подступившие вдруг слезы, продолжила, – Удачи, Вам, Константин Георгиевич, может, еще увидимся.

Поднялась с табурета, повернулась лицом к двери и не твердой походкой покинула вмиг опротивевшее место. Константин Георгиевич не попытался не на долю секунды остановить меня. Да, я и не ждала этого.

До обеда я слонялась по окрестностям, пытаясь собрать воедино картину казавшейся мне еще два часа назад такой счастливой жизни. Теперь она стала мозаикой на три тысячи кусочков. Они россыпью лежали передо мной, а я в центре стою абсолютно потерянная.

Разбитой и опустошенной вернулась домой. И, не сказав никому ни слова, хотя встретила и бабушку, и маму, и отца, поднялась к себе и машинально стала складывать вещи в сумки. Минута за минутой тянулось время. Внизу сборы тоже шли полным ходом. Бабушка долго говорила с мамой, решая оставаться ей или ехать с нами. Итогом их беседы стало то, что машина отца будет битком. А заднее пассажирское сиденье я разделю с Серафимой Павловной. Этого следовало ожидать, но в этот раз все было не как всегда. Дом решили не консервировать. Бабушка сказала, что проведает квартиру в Москве и вернется сюда зимовать. Сумасшедший день.

Спустя час с того момента, как я вернулась, меня позвали к столу. Обед оказался вкусным, но мимолетным. В воздухе витало удушливое напряжение. Все участники сохраняли молчание. Не знаю, как остальным, а мне было о чем подумать.

***
Спустя еще два часа, папа увозил меня и всех членов моей семьи с каждой секундой все дальше от деревни, ставшей этим летом самым противоречивым и загадочным местом. Я смотрела в окно и думала обо всем и ни о чем одновременно. Поездка до Москвы прошла без происшествий, за исключением гигантской пробки на въезде в город. Но разве это можно считать событием, стоящим внимания.

Так, что через четыре часа мы завезли бабушку. Мама с папой помогли ей с вещами, а я осталась их ждать в машине. По радио звучала знакомая песня, только исполняла ее женщина. Где-то на середине до меня дошло, что этот романс мы слушали с Данилой у меня дома. Хм, а он, ведь, так и не спел для меня, - улыбнулась я в душе. И в этот момент вернулись родители. Они в молчании заняли свои места, и папа тронулся с места. Через пятнадцать минут он уже парковался во дворе, перед нашим подъездом. Каждый сам выбрался из машин. Я забрала из общей кучи своих две сумки и отправилась к двери. По цепочке мы зашли в подъезд, поднялись на этаж и вошли в квартиру. Скинув балетки и ветровку, я поспешила скрыться в своей комнате.

Там забравшись с ногами на кровать, положила перед собой планшет и стала просматривать события в сети. Среди огромного списка уведомлений я заметила тот, в котором фигурировало имя Данилы. В нем скрывалось его приглашение в друзья в одной из социальных сетей. Я открыла свою страничку и прочла его послание.

«Я же говорил, что мы еще увидимся». И в конце красовались два озорных смайлика.
- А жизнь-то налаживается, - подумала я и откинулась на подушки.

***
За окном сгущались сумерки, когда в мою комнату вошла мама и позвала пить чай.
- А который час? – спросила я, потирая глаза, - Я, кажется, уснула.
- Почти десять. Может, тогда просто примешь душ и ляжешь спать?
- Да, наверное, так будет лучше. Ты завтра работаешь?
- Да.
- А папа?
- Да, а что?
- Нет, ничего. Пока не решила. Скорее всего, с Катей встречусь.
- Правильно, воспользуйтесь последними солнечными деньками. Кстати, возле парка открыли французское кафе с летней верандой, сходили бы.
- М-г-м, извини, - прошла я мимо нее и направилась в ванную.

Холодный душ то, что мне было так необходимо. Его жесткие струи врезались в мои плечи и приятно кололи кожу. С водой с меня смывалась тяжесть событий дня. Данила, мама, Константин Георгиевич и Зевс. Эх, как жаль, что мы даже не простились с ним, с моим лучшим другом. Печальный конец такого бурлящего событиями лета. Любовь и разлука, мои и Данилы, мамы и Константина Георгиевича, мамы и отца. Что же будет дальше?