Виски со льдом

«Здравствуй, любимый. Возможно, ты сейчас и удивишься, прочитав моё письмо, а возможно, и нет. Заранее хочу попросить прощения за длинные строки и длину самого письма, так как мне есть что сказать. А тем более, за минувшие почти три года с момента моего ухода от тебя.
Мне было хорошо. Я упивалась каждым моментом, проведённым с тобой. Мне было наплевать на мнение окружающих. Они много говорили о наших отношениях. Я не знаю, что они такого в нас нашли, но мне определённо нравилось такое особенное внимание к нам. Но всему суждено иметь конец.
Мой ад начался с того момента, когда мне сказали, что у тебя есть другая. В один момент рухнуло ВСЁ. Но по-прежнему моя любовь к тебе так же сильна, как и прежде.
Врагу не пожелаешь того, что чувствовала я. Такое гадкое ощущение, когда через тебя, как через мясорубку, пропускают палитру самых паршивых чувств. Я была слишком счастлива и слишком ослеплена любовью к тебе. Я словно порхала по квартире, управляясь с домашними заботами, пока ты был на работе. Мне нравилось это делать для тебя. Но больно, поверь – БОЛЬНО было падать вниз, со сломанными крыльями. В тот же день я оставила всё и ушла. Мне было легче уйти, так как тебя не было дома. Будь ты дома, я бы продолжала и дальше вариться в соке собственных мук и боли. Я брела по улицам, мне хотелось только одного – умереть и исчезнуть с лица Земли, но я боялась наложить на себя руки, поэтому предпочла медленную смерть мгновенной. Ты поймёшь, почему, исходя из следующего в письме.
Я брела по улицам, роняла безутешные слёзы, хотя другие могли бы мне сказать: «Да чего ты в голову берёшь дурь? Ну, подумаешь – изменил, сейчас все так делают, и ничего, живут. Надо уметь прощать!». Я умею прощать, иначе бы не любила. Я простила и твою измену. Но я не могу быть рядом и дальше после такого. Хотя были мысли: «Как ты мог так со мной поступить?», «За что мне всё это?»… Да, тогда я тешила своё самолюбие, тогда я думала о себе.
Я не помню, как ноги занесли меня в какой-то клуб. Мне хотелось хоть как-то забыться, расслабиться, уйти от себя. Хотя, казалось бы – хрупкого телосложения девушка, скромная, и оказалась в каком-то захудалом клубе, где кругом одни «ширики» и шлюхи. Люди с остеклевшими глазами, в которых ничего не отображается, кроме похоти и желания «широнуться». В глубине моей души скользнула мысль: «Почему я оказалась среди этого сброда?», но боль была сильнее меня. Я пришла сюда с одной целью -  забыться.
Я села за барную стойку, заказав себе виски со льдом. Господи, никогда не пробовала ни одной капли спиртного, хотя мне говорили – оно горькое на вкус. Никогда не хотела быть такой же, как и те, кто меня окружал в этом клубе. К горлу подкатил тошнотворный комок, едва я проглотила пару капель виски, но мне было слишком всё равно – я хотела смешать душевную горечь с физической. Выпив виски, я просто сидела за стойкой, не обращая внимания на шум музыки, которую я никогда не слушала, и чьи-то голоса, перекрикивающие эту музыку. Такие металлические, далёкие от человеческих и чужие. А может, это алкоголь слишком быстро ударил мне в голову и я перестала различать реальность с нереальностью. Кажется, боль отступила на второй план. Я выдавила что-то вроде ухмылки. Наверное, получилось не очень удачно, но мне было всё равно. Я повернула голову направо и увидела какого-то паренька, сидящего напротив меня. Спустя время после этого случая я сколько ни силилась, но не могла упомнить ни одной черты его лица. Он сидел в какой-то печальной позе: голова склонена набок, глаза вперились в его опустевшую рюмку. Интересно, сколько он рюмок выпил? Одну, две? А может, он даже не считал? Может, он тоже хотел смешать свою душевную горечь с горечью виски, чтобы было не так больно? Может, ему хуже, чем мне? Столько вопросов, и всё без ответа. Но в этот момент он поднял голову, проморгался, будто от долгого сна, и повернул всем своим телом в мою сторону. Я не ожидала этого, и ничего не смогла сделать, кроме как глупо улыбнуться. Дальше происходило, как во сне. Он улыбнулся в ответ, но какой-то неестественной и хитрой улыбкой. Мне стало страшно, но вопреки своему страху я встала со своего стула и направилась к нему. Он дырявил меня этим взглядом, а я, как кукла, шла, не в силах остановиться. Интересно, а какова на вкус измена? Она такая же горькая, как и то ледяное виски? А может, измена вообще никакая на вкус?
Мы зашли с парнем в туалет. Единственное, что я отчётливо помню из всего этого – это резкий «больничный» запах и… кровь. Видимо, здесь часто «отводили душу», колясь в вену. Кровь. Повсюду эта кровь. В этот момент я подумала о тебе. Господи, я же ничего тебе не оставила, ни одной записки. Ты-то, видимо, думал, придя с работы, что я упорхнула в магазин за очередным сюрпризом. Ты ведь знал, как я люблю тебя радовать и баловать своими кулинарными изысками. Впрочем, уже не суть важно. Я упорхнула в никуда и навсегда.
Я ничего не помню. Не помню, что он со мной делал. Не помню даже, говорил ли он что-то. Только больно было. Но уже не физически – это уже возвращалась душевная боль. Я трезвела. Реальность воспринималась больнее и резче. Я узнала, какова на вкус измена. Вкус разочарования, крови и слёз одновременно. Появилась ненависть к себе. Жить не хотелось ещё больше, но я не из тех, кто сворачивает на полпути обратно. Я знала, что возвращаться к тебе – больно и глупо. Нужно было научиться жить с новой правдой. А потом я узнала о том, что нельзя было уже исправить…
Оказалось, что тот парень был болен СПИДом. Я это поняла по своему состоянию. Состояние моего здоровья с того времени постепенно сходило на нет. Были температуры, беспричинные рвоты, боль в лёгких. Я была в СПИД-центре, мои опасения подтвердились. Я была заражена ВИЧ. Мне говорили: «Не опускай руки, будь выше этого! Всё будет хорошо!». Я не слушала никого. Они, наверное, не знают, как тяжело жить с осознанием того, что у тебя больше никого нет, а тот, кто был самым близким, отдалился по его же вине. Да, любимый, я о тебе. Быть может, ты и по сей день не знал причину моего ухода, но сегодня ты узнаешь обо всём.
У меня пропал всякий стимул жить. Мне было по-прежнему больно, но я научилась жить с этой болью. Вопреки себе. С тех пор, как я вернулась в свою девичью берлогу, прошло почти три года. Только сейчас, когда до моей кончины осталось совсем ничего, я решилась на это письмо. Я считала, что каким бы ни была твоя вина по отношению ко мне, но ты обязан был знать обо всём. Но теперь, когда всё почти подошло к концу, я виню себя. Виню в том, что была слишком принципиальна. В том, что уже почти три года не говорила тебе «люблю» и не слышала «люблю». В том, что из мести решилась попробовать измену на вкус. Прости…
Но ты не думай, что я осталась одна. Да, я никого больше не впускала в свой маленькую душевную обитель, но тем не менее были те, которые переживали за меня так, как если бы ты переживал за меня, будь ты рядом. Я возобновила связь с бывшей подругой. Да, она так хотела, чтобы я простила её за предательство, о котором я, честно говоря, даже и не помню – так давно это было. При этом я держала её на расстоянии от своей души. Я не хотела, чтобы моей душе снова сделали больно, но при этом я хотела, чтобы позаботились хотя бы о моём теле. Моя подруга узнала обо всём. Я рассказала ей всё… Она тебя ненавидит и считает подонком, но я умоляла, борясь с болью в лёгких и диким кашлем, чтобы она помогла мне. Я предусмотрела всё.
Я уже лежала в кровати и почти не могла двигаться. Подруга переехала жить ко мне и выполняла роль сиделки. Я плохо ела, но много пила – постоянно мучила жажда. Тогда я стала задыхаться. Подруга была рядом, она в очередной раз накачала меня поддерживающими антибиотиками. Мне стало чуть легче. Тогда я попросила её достать тетрадь и ручку. Она писала это письмо под мою диктовку, так как я уже была неспособным к жизнедеятельности овощем. Прости, родной, что позволила себе слабость, но ты знаешь, я сильная – я иду до конца.
Я скоро умру. Не знаю точно, когда, во сколько. Но я позаботилась и о том, чтобы тебе было передано это письмо на девятый день после моей кончины.
Если бы ты знал, как же я хотела увидеть тебя… Хотя бы одним глазком. Но я не хотела, чтобы ты видел, к чему я пришла и какой я стала сейчас. А ты, наверное, такой же красавец, как и раньше. Хотя… Почему я говорю об этом с неуверенностью? Я помню: за тобой всегда бегали девчонки толпами, а я гордилась тем, что отхватила завидного жениха себе. Помню – даже звонили и угрожали, что отберут моё счастье. И откуда только они узнавали мой номер? Может, сейчас ты и счастлив с одной из тех, кто хотел оказаться на моём месте. Я не знаю и не могу знать.
Теперь ты узнал обо всём. Если у тебя остались хоть какие-то чувства, то тебе больно осознавать. Ты, наверное, сейчас винишь в этом себя. Любимый, оставь всё это, не стоит. Я тебя простила уже давно, и ты меня прости, если найдёшь в себе силы. Живи ради того, кто есть рядом. И прошу, не допускай больше таких ошибок. Умоляю. Умоляю ради твоего же будущего.
Пусть я к моменту прочтения тобой письма лежу похороненной глубоко под холодной землёй и потихоньку сгниваю, я прошу тебя сейчас об одном: не хорони меня никогда в своём сердце. И позволь мне иногда приходить в твои сны. Я так хочу хоть изредка говорить тебе «люблю»…
P.S. Я люблю тебя.»

_______________


Все персонажи и события вымышлены. Любое совпадение – случайно.
Не пытайтесь повторить это в своей жизни, дабы избежать болезненных последствий.

_______________


Любите сильно и только ОДНИХ.

© Юлия Муркович, 29.03.2014