На пасеке

  В последнее время я занимался пчеловодством под очень опытным руководством. Мой учитель и наставник Степан Егорыч – потомственный пчеловод. Мне порой кажется, что он о пчёлах знает больше, чем сами пчёлы о себе. Вся улица на селе, где он живёт, разводит пчёл, и разводили даже в те времена, когда он бегал юнцом, а ему сейчас за семьдесят. А какая красивая и грамотная речь у этого пожилого человека, .. я каждый раз любуюсь и восхищаюсь, когда беседую с ним. Порою, даже невозможно передать дословно сказанное им в беседе. Голос мягкий с ноткой таинственности.
Нет, Степан Егорыч не простой деревенский мужик, а довольно-таки образованный человек и до определённого возраста был высокопоставленным чиновником, который духовно грамотно рассудил и благополучно осел в глубинке, и продолжил семейное дело – пчеловодство.
  Я хотел бы передать его рассказ, связанный с нашей пасекой, но боюсь, что речь Степана Егорыча изложить буквально я не смогу. Потому, я буду изъясняться своими словами, приближёнными к его словесности.
Лет двадцать пять тому назад, на нашем месте, возле села Берёзово, на бескрайних просторах Рязанской земли, в чистом поле вдоль липовых посадок, создали пасеку два пожилых любителей мёда. У одного фамилия Французов, а другого звали Терехов Иван Васильевич. Французов был физически крепким мужиком, в нём метра два роста и к тому же очень плечистый; он один через Оку шестом паром на другую сторону переправлял. Такие вот, среди русских людей богатыри встречаются… А Иван Васильевич маленький начальник в районном посёлке и, соответственно, небольшого роста, с припухшим животиком, как и положено для его статуса.
  Французов был рабочей лошадкой для пасеки, как работал, так и кушал, естественно, за троих. Он не был из глупых, как любят отображать таких в литературе, но выпивал… редко и немного. Пчёлы не любят пьющих пчеломоров, и потому периодически лечат их жалом. Но у нас другая история, если Французов будет пьян, то на него уйдёт улья два и не меньше, потому пчёлы не пускают понапрасну себя в расход, ибо без жала пчела долго не живёт, и в улей её уже не пускают, чтобы не загаживала своим телом пространство домика. В общем, Французов здоровый и крепкий телом, а Терехов – начальник. Таким образом, они держали на двоих пасеку и делили мёд поровну. Здесь нет ничего удивительного, так как они выросли на одной улице и имели соответствующий опыт по пчеловодству.
  Перейдём теперь к самой сути рассказа, как завещал нам Аристотель праотец науки: вступление, основная часть и заключение. Вот, в очередной раз приехали два пчеловода качать мёд, Иван Васильевич на уазике командирском, а Французов – на велосипеде. Приступили к работе: поддевают специальной стамеской крышку улья, вынимают утеплитель (в данном случае подушку), убирают верхний ящик домика в сторону; достают по одной рамки с мёдом, и кладут их в специальные ящики с крышкой, которые, по заполнению, уносят в сторонку, ближе к машине, чтобы в другом месте скачивать с них мёд.
  Это сейчас используют в пчеловодстве прорезиновые перчатки, а тогда ведь их не было, и работали мужики голыми руками. Согласен, непривычно, но люди были героического сложения духа… и к тому же, в бани купались, что само по себе немаловажный факт. Пчёлы – народ чувствительный к запахам, чистого человека они трогать не будут. Выйдешь из бани голышом, подойдёшь к жужжащему домику, а пчёлы тебя облетают, так как видят, что ты не агрессор и ощущают, что не цветок. Таким вот манером, после бани с паром, всегда ехали качать мёд. Руки кусают, а мы терпим,.. а трогают, потому что руки мёдом задеты, на этот мёд пчёлы и реагируют. Именно задеты, а не испачканы, ибо мёд не пакость, чтобы в нём пачкаться. У пчелы рецепторы очень чувствительны, она намерена собрать с нашей руки мёд, а мы двигаемся, сопротивляемся, заставляем её тратить крохотные нервы.
Так вот, Французов и Иван Васильевич получили свою долю укусов и направились в шалаш отдохнуть. Терехов первый ушёл и лёг,.. Французов подошёл после и сел рядом с ним, анализируя густоту добычи. Но Иван Васильевич молчит и не реагирует. Французов приподнял его за грудки и потряс его в воздухе, но тот болтается как плеть и на крики приятеля не отвечает.
  Французов бросил тело в угол шалаша, сел на велосипед и поехал в Берёзово. Заходит на почту и отправляет телеграмму дочери Терехова в Рязань, что, дескать, отец умер сегодня на пасеке возле села Берёзово, забирайте тело… и в конце обозначил свою фамилию – Французов. После почты он направился в магазин и купил три бутылки водки, и снова поехал на пасеку. Там он сел в шалаше рядом с телом Терехова и выпил с горя все три бутылки водки и, как говорится в народе, отрубился.
  Сначала из Рязани, потом из районного посёлка выдвинулась делегация родственников для похорон Терехова Ивана Васильевича. В уазике буханке уже лежал гроб, чтобы тело покойного сразу упаковать, как положено для его статуса (но не на целлофане же везти, в самом деле).
Волнение присутствовало по понятным причинам, так как Иван Васильевич пенсионер, человек слабого здоровья, сейчас лежит на пасеке, где, для неосведомлённых людей, летают полосатые звери…
  Машины остановились у посадки, возле высоких лип, за которыми виднелись улья и шалаш пасечников.
  Неподалёку ходил один мужик в пчеловодческой одежде и в маске и при этом, не обращая внимания на приезжих, продолжал заниматься своим делом. А надо сказать, что с того времени прошло уже два дня.
- Французов! – окликают мужика-пчеловода приехавшие. Ходивший остановился и подошёл к делегации.
- Я не Французов, - говорит Терехов, и снимает маску пчеловода, при этом обращаясь к дочери. - Дочка, а ты чего приехала?
Приехавшие ничего не отвечая, разбежались по кустам, так как от неожиданности у них разболелись животы…
- А где всё-таки Французов? – спрашивают мужики после некоторого времени. – Он здесь телеграмму давал…
- Да, вон, он пьяный спит уже вторые сутки, - отвечает Иван Васильевич, с ноткой негодования, - Я проснулся, а он уже успел до села съездить и три бутылки купить.
- Он ещё и телеграмму дал! – говорит дочь Терехова. – Он оповестил нас о твоей смерти… Мы и гроб уже купили.
  С недоразумением разобрались чисто по-русски – большим застольем. А гроб стоял на чердаке Ивана Васильевича пятнадцать лет, в котором его всё-таки похоронили, но это была уже естественная кончина. А французов жив и по сей день, ему уже за восемьдесят, и больше он таких опрометчивых выводов никогда не делал, хотя чудил на пасеке пару раз… но после того случая это мелочь, не стоящая особого внимания.
Почему во всей этой ироничной истории присутствует таинственность? А потому что пчёлы загадочные существа: вся их продукция имеет снотворное действие, а смертельные исходы очень часты. Даже Соломон в своих притчах, утрируя перегибы, говорит, что, дескать, от излишнего мёда можно отравиться.