Тамарочка

               

                № 16 - шестнадцатый - ТАМАРОЧКА

У тети Веры Костяшиной, глуховатой и косноязычной, была настоящая драгоценность : росла-подрастала у нее дочка Тамарочка. Красоты она была особенной, неземной - темные волосы вьются, глаза зеленые сверкают, алый румянец на щеках играет... Кровь с молоком!
Характер добрый, душа отзывчива. Борису, брату моему старшему, она очень нравилась - меня-то не проведешь. Да и ее все чаще тянуло к нам, это когда он дома был: вроде к Вере забежит зачем-то, а сама зырк-зырк на него и цветет вся.
Одна небольшая беда - Томочка наша немного заикалась. И очень стеснялась этого. А когда застесняется - еще ярче щечки горят, рдеют прямо-таки...Я помню - в школе у них был какой-то фестиваль, и вот она прибежала к моей маме посоветоваться: в какую национальную одежду нарядиться - ведь мама у нас была подпольная портниха, считай - признанный народный модельер... Мама ей сразу сказала - будешь "украинкой", я тебе помогу...Долго они готовились - шептались о чем-то, колдовали, шили, примеряли, готовили...Я не особенно-то и хотел влезать в их бабские дела, но вот когда настал день выступления - я был сражен. Наповал. О Бориске - вообще молчу...
Когда мама наша у них дома наконец-то нарядила Тамарочку, и та перед походом в школу заглянула к подруге Вере "показаться" - мы ее не узнали: к нам беззвучно вслед за мамой торжественно вплыла сама Панночка (я как раз тогда читал Гоголя, просто обалдевал от него)! Целый вихрь красок, буйство лент, мониста и венок цветов над черными бровями - все это так захлестнуло наше небогатое жилище, что я точно определил - "Панночка"...
Успех ее был просто ошеломительным...
Мама ее , тетя Вера, была не замужем и вела довольно свободный образ жизни, и, похоже, не очень-то стеснялась этого: короче, она частенько водила к себе в комнату на ночевку разных бойких пьяненьких ухажеров - сама-то она тоже была вполне еще ничего, на мой взгляд... И вроде как бы и гордилась этим своим распутством. Чего не сажешь о Томочке.
Я не помню, откуда они приехали в наш город, по-моему , тоже из эвакуации, как многие
другие соседи. И наша царица Тамара очень переживала за свою непутевую маму...
Но ведь родителей-то - не выбирают! И она очень любила свою маму, переживала, но
любила, и защищала от нападок соседушек сердобольных, как могла... А те и рады языками чесать, сплетнями да слухами делиться меж собой и вдоволь - с другими. Грязью поливать.
А веселой мамаше - хоть бы хны...
   Однажды мы втроем - Вера , Тамара и я, отправились на дальнюю речку, купаться. Они-
подальше от всех остальных, а я - наоборот: подальше от них, поближе к народу. Купались-купались, ныряли-плавали на мелководье, вдруг слышу - крики, бульканье какое-то, шум, водовороты...
Смотрю - глазам не верю... На поверхности - никого!
Только зловещие круги кольцами расходятся!
Я - кричать, звать на помощь,,,
Смотрю - Вера вынырнула, еле на берег выбралась и упала. Изо рта вода хлынула!
Задышала, закашлялась...
Тут и народ подбежал... Ныряли- ныряли в том месте - не нашли. Говорят - дна не нащупали, и вода не очень чистая, взбаламученная - ничего не видать. Не спасли нашу Тамару, не спасли красавицу... Только ближе к вечеру водолазы ее достали, из самой глубокой глубины. 
Там  оказалась огромнейшая воронка от бомбы, и водоворот...
Как кричала, как плакала, как рвала на себе волосы, как билась в истерике бедная тетя Вера!
Как проклинала она и себя, и нас, и весь белый свет за то, что нет на нем больше ее милой Томочки!...
Позже стало известно, что смерть наступила не от утопления, а вследствие испуга – разрыв сердца…
   Страшные воспоминания. Страшные и жестокие. Оглушительные!...
Хоронили нашу красавицу при всем стечении поселкового люда.
Она и в гробу казалась еще прекраснее, чем в земной жизни.
Разве только румянец на ее ланитах больше не цвел...
И еще больше казалась она мне тогда гоголевской Панночкой...
   Молитва - самая действенная зарядка. Зарядка души. И - лекарство.
Во время каждодневных утренних обращений к Вечности я обязательно произношу все дорогие моему сердцу имена как живущих ныне, так и всех ушедших от нас незабвенных
людей, родных и близких, крещеных и некрещенных... И на особом месте среди них - незабвенная дева Тамара... Ведь до сих пор сердце и болит, и стонет, и плачет...Как будто бы и сам в чем-то виноват...
Храни вас Господь.