I. Злые бусы. Глава 8. На площади после суда

        ОТРИЦАНИЕ ИМЕНИ.
         
        Часть 1.
             ЗЛЫЕ БУСЫ.
         
        Глава 8.
             НА ПЛОЩАДИ ПОСЛЕ СУДА.

   Состоялся суд, и его решение почему-то выбило из колеи внучку Лизавет. Собственно, всё получилось так, как предсказывала госпожа Кис, и Марика должна была бы быть готова к тому, что бабушки останутся в тюрьме на некоторое время. Все сочли приговор очень мягким, а вот девочка почему-то была потрясена им до глубины души, и снова проклинала королевича Петрика, который своей властью не заставил судей оправдать Лизу и Вету. А ведь им предстояло провести в заключении всего год и выплатить компенсацию семье Мале. Дядя Иванко назвал сумму, хоть и большую, но посильную. Этим должен был заняться банк. Про ущерб, нанесённый бабками на площади перед театром, будто забыли. Тем не менее, новенькие ларьки и заменённый камень мостовой давно уже радовали глаз. Вместе с Лизаветами были осуждены на чуть меньший срок ещё три бабки, а одну, слепую Алечку, устроившую взрыв в лавке Аги, прямёхонько отправили в сумасшедший дом. Ну и, конечно, за всеми теперь всегда будет особый надзор.
   Значит, Марике предстоит и дальше жить в позоре, слышать из-за заборов вместо приветствий злобное шипение и нехорошие слова. Все будут показывать на неё пальцами, кидать в неё палками и камнями. И полицейские не поспешат к ней на помощь. Марике предстоит жить изгоем. А что начнётся, когда Лизаветы вернутся домой – подумать страшно. Никто даже кусочек сахара в долг не даст. Никто не захочет прийти в гости и просто поделиться новостями.
   Уехать с госпожой Кис? Или не отступать, побороться немного самой? Обратиться за обещанной помощью к королевичу?
   Всё должно было стать, как прежде, но не стало. Ожесточение вновь зашевелилось в начавшем было оттаивать сердце подростка. Прошёл бы час, день, неделя, и Марика поняла бы, что всё не так трагично, но ей не дали опомниться.
   Расстроенная девочка вышла из здания суда и поискала глазами Васятку, который обещал ей быть здесь, но не увидела его. Зато она прекрасно услышала его голос и ещё другие голоса, и звуки драки, и увидела пыль столбом в переулке, примыкающем к площади. Марика засуетилась, увидела камень, схватила его и бросилась на помощь другу.
   - Эй! – завопила она, врываясь в переулок. – Обалдели совсем? Тыща на одного? А ну, попробуйте на двоих!
   Ребята, мальчики и девочки разного возраста и разного цвета кожи, оторвались от захватывающего занятия – избиения Васятки. Они переключились на Марику и завопили что-то типа:
   - Ату её! Убийца пришла! Поджигательница! Бей давай!
   - Беги! – крикнул с земли пыльный, избитый Васятка.
   - Я – бежать? – издевательски хохотнула Марика. Она сразу поняла, что их противоанчутская борьба уже не тайна для Някки. – Я, значит, убийца? А ну, подходите, убью!
   И девчонка высоко подняла руку с камнем, который схватила на площади.
   И увидела, что держит не камень.
   Синий взрывчатый шарик, тот самый, и он почему-то уже дымился!
   А перед ней стояли дети, они перепугались, конечно, и кое-кто завизжал или пустил слезу, потому что переулок заканчивался тупиком прямо здесь, и бежать было некуда. А слева и справа из-за заборов выглядывали люди, не защитившие Васятку, но зато подошедшие поглазеть, и даже с малышами на руках. И не было рядом Рики, способного превратить взрыв просто в дым. Ах, почему она так плохо училась магии?!
   На всё ушло два-три удара сердца.
   В отчаянии Марика крутанулась на пятке лицом к площади. Отсюда казалось, что она относительно пуста. Совсем почти пуста, только где-то цокают копыта и погромыхивают колёса. Девочка рявкнула, как королевич Охти:
   - Лежать! – и швырнув шарик в том направлении, выкрикнула заклинание, чтобы он не упал, а летел вверх, вверх, вверх, и взорвался наверху, в воздухе, на той высоте, которую успеет достигнуть.
   Не понятно было, лучше это или хуже, но Марике казалось, что если бы шарик взорвался на земле, были бы жертвы.

   *
   Жертвы бы были!
   В этот самый миг королевская семья в полном составе: король, королева, их сын Петрик, их невестка Мадина с маленьким сыном Ариком на руках, в сопровождении придворных проезжали по площади, по этой стороне, и как раз показались напротив переулка. Женщины в светлых платьях сидели в открытой лёгкой коляске и весело смеялись над тем, как малыш, у которого резались зубки, пытался отгрызть ухо игрушечному зайцу. Мужчины ехали верхом, им тоже было весело. По причине хорошей погоды семейство короля решило посетить водопад Дивные Струи на реке Токе, впадающей в море, и вот теперь возвращалось с прогулки.
   Получилось так, что когда Марика швырнула шарик, он взорвался прямо над коляской, но где-то очень высоко. Грохот получился впечатляющий, вспышка тоже. Потом образовавшийся шар сизого дыма начал расползаться в разные стороны и исчезать на ветру. Трепыхнулись и пригнулись как от бури вершины высоких деревьев. Осколки шарика посыпались вниз, скатились по куполу невидимой защиты, которую Петрик всегда сооружал над своими родными и иногда, если не забывал – над собой. Осколок стукнул его по макушке, не причинив вреда – слишком высоко случился взрыв. Королевич в недоумении вынул его из своей шевелюры. Маленький Арик как раз откусил заячье ухо, а тут мать и бабушка завизжали и прикрыли его собой. Арик разревелся от неожиданности. Король и свита схватились за оружие. Петрик повернулся в сторону переулка.
    В переулке столбом стояла Марика с большими – пребольшими глазами. Руку она опустить забыла. За её спиной в пыли лежали дети, от дошкольников до подростков. Дети подняли носы и, жалобно похныкивая, заморгали глазами на королевское семейство. Пыльный и окровавленный Васятка дрыгнул ногой, проверяя, действует ли, и случайно попал по одному из мальчишек. Тот взвизгнул и быстро пополз от него подальше. Было тихо, только надрывались во дворах собаки, плакал Арик да игогокали и постукивали копытами встревоженные кони. Из-за заборов показались головы спрятавшихся было горожан. Подтягивались любопытные – как же без них.
   Тут вдруг бабка выскочила за ворота и выбежала на площадь из переулка, а за ней – другие граждане.
   - Я знаю! Я видела, ваши величества, - тараторила старая карга, перекрыв Марике путь к бегству. – Сначала вон те передралися. Всей стаей на того вон напали. Загнали в тупик – и ну мутузить. «Убийца! - кричат. – Убийца!» Потом эта вот прибежала, в руке у ей синяя бомба. Так эти все встрепенулися, и снова орут: «Убийца!» Кого она там убила, не знаю я. А она им кричит в ответ: «Ах так? Ну так я вас убью!» И швырь! – бабка показала, как именно Марика швырнула шарик.
   - Всё та же, всё с тем же, да сынок? – спросил король у Петрика, который опустил глаза и руки. – А ты спроси, отчего она так странно швыряла? Хотела убить одних, а чуть не убила нас?
   - Это покушение на царствующих особ, - сказал кто-то из свиты.
   - Надо разобраться, - откликнулся Петрик.
   Пожилой мужчина в мундире, сторонник покушения, был в гневе:
   - Откуда у этой девочки контрабандная бомба?
   - Я не знаю, что случилось, - хрипло завела Марика. – Когда я шла, у меня ничего в руках не было. Услышала, что Васятку бьют. Подняла с земли камень. Побежала. А потом гляжу, это не камень, а взрывчатый шарик. Да, я сказала так, потому что они называли меня убийцей. Они хотели меня побить. Я хотела бросить в них камень. Но вдруг он оказался бомбой. Я ж не брошу её в этих вот, - девчонка выразительно показала, в каких. – В чужой сад не брошу. А площадь мне отсюда пустой показалась. Я бросила шарик туда.
   - Это покушение, ваши величества, - настаивал человек в мундире. – Примерно, как у театра.
   - Так не бывает, девочка, - покачала головой королева и выудила из-за спины маленького Арика. Тот, увидев солнце, плакать перестал и укусил зайца за второе ухо. – Я не верю, что камень оказался вдруг контрабандной бомбой. Такое на улице не валяется. А если и валяется, хорошие девочки это не берут.
   - Я плохая девочка! – крикнула Марика, сжав кулаки и показав кулаком на Петрика. – А ты – предатель! Ты обещал молчать! Ты знаешь, о чём я. Они били Васятку и называли нас убийцами! Поджигателями! Это ты проболтался!
   - Я проболтался? Придержи свой язык, девчонка! – королевич поднял глаза, и в них была ярость, а кулаки сжались не хуже Марикиных. – Ты могла убить моего сына! Мою жену и мать!
   - Ты убил мою маму! Ты засадил моих бабушек в тюрьму! Ты предатель. Из-за тебя всё!
   У окружающих отвалились челюсти. Мужчины из свиты потихоньку подбирались к Марике. Дети за её спиной сбились в кучу у забора. Васятка приблизился на четвереньках. Королевна Мадина выскочила из коляски и подбежала к девчонке, которая себя не помнила от гнева и отчаяния.
   - Не смей так говорить про Петрика! Он из-за тебя, ненормальной, только что наизнанку не вывернулся. Он чего только не сделал для тебя. Ты все нервы ему измотала. Опять месть! За что? Камень или бомба – всё плохо. Всё могло убить моего ребёнка!
   - Я не нарочно! Вы что, думаете, я нарочно? Я своими глазами видела камень, а когда поняла, что бомба, направила её в небо! Я думала, там, высоко, никому вреда не будет. И ведь не было же вреда! Какое ещё покушение? Я не кидалась в вашего ребёнка. Я кидалась в сторону от этих идиотов. И вверх! Я волшебница! Я левитацию знаю.
   Тот, кто настаивал на покушении, схватил Марику за шиворот.
    - Арестуем её, а потом разберёмся. Слишком много тут всякой болтации.
    - Арестуем? Вы уже всех арестовали! – Марика совсем потеряла контроль над собой. Она забилась в руках человека в мундире, схватившего её, боднула его головой, вырвалась, бросилась к Мадине и вцепилась ей в плечи:
   - Я не хотела убивать вашего ребёнка!
   - Ты сказала, что всех убьёшь, - не вовремя сунулась под руку бабка. Марика наотмашь ударила её и прыгнула к королевичу.
   - Ага! Вот я кого убью! – и она треснула его двумя кулаками. – Вот вам покушение!
   Она ещё успела пнуть Петрика ногой, прежде чем он заломил ей руку за спину.
   - Предатель! Обманщик!
   - Негодяйка. Нарушила слово!
   - Арестовать! – приказали рядом. Кто-то сунул едва ли не в лицо Марике обнажённый клинок.
   - Осторожней! – испугалась королева.
   - Назад! – крикнул королевич. – Убери руки, дядя Грэг! Убери и уйди. Папа, не лезь.
   - Петрик, что ты делаешь? - взвизгнула Мадинка. – Девочка сказала, что не нарочно.
   - Сынок, возьмём её собой и разберёмся. Остановите его!
   - Прочь! – рявкнул Петрик так, что отскочил даже сам король. – Я сейчас разберусь. Я уже звал её с собой.
   Он снял ремень. А Марике не было видно, что он делает, поэтому она всё вопила, не выбирая слов:
   - Арестовал бабушек, когда все стали о твоём приятеле говорить! Засадил их в тюрьму! Конечно, когда о приятеле говорят, это важнее всего. Распустил слухи о нас с Васяткой! Ты… Ой!
   Под визг женской части зрителей и усмешки мужской, королевич перекинул Марику через колено, задрал юбку и замахнулся ремнём.
   - Я тебе покажу, что важнее и кто предатель. И кто в чём виноват. Сейчас ты всё поймёшь.  И кто кого обидел, сразу станет ясно. И кто кого обманул – тоже.  И камни у тебя больше в бомбы превращаться не станут.
    И говоря это, он так отходил девчонку ремнём, что мама дорогая! Он сделал это так быстро и здорово, что когда рывком поставил её на ноги, вся попа у неё горела, перед глазами какие-то точки мельтешили, а дар речи на время улетучился.
   - Лучше бы арестовать, - пробасил дядя Грэг.
   - Да вы что? Ей четырнадцать лет! – неуверенно прошелестел Васятка, нарочно уменьшив Марикин возраст.
   - Зато уже дура, - охотно пустился вельможа в пререкания с мальцом из Серёдки.
   Марика, красная от стыда и гнева, пошатываясь, стояла напротив разъярённого, взъерошенного Петрика.
   - Что? – крикнул он ей в лицо. – Я не предатель. И слухов не распускал.
   - А я не кидала в вас бомбой специально! Я держу слово! И я не убийца!
   - Неправда!
   - Нет, правда!
   Душевные силы обоих иссякли. Марика пустила слезу и кривобоко опустилась на мостовую. Петрик схватился за ворот рубахи, словно ему не хватало воздуха, и сел напротив на бордюрный камень.
   Тогда Марика увидела вблизи его руки, его искалеченные кисти в рубцах и шрамах, подумала, что он ведь по этой, наверное, причине не может носить модные рубашки с короткими рукавами. В это же время, два года назад, он вернулся в Някку из путешествия, чтобы спасти её от ещё больших потерь. И он тогда защищал младшее поколение Корков, и их женщин от гнева всего города. А ведь это их старики подняли мятеж, это они виноваты в его несчастье, потому что королевич уничтожал этими самыми руками возрождённые старшими Корками древние ядовитые светильники, убивающие всех, кто завёл их в своём доме. Даже вечно пьяная Марикина мать завела, и обе бабушки вместе с внучкой едва не вымерли в ту зиму, словно сказочные драконы. Врачи не знали, как им помочь, а помогло только известие о том, что королевичем открыты вредные свойства светильников, и указания, как уничтожить их, и как потом лечиться. У Марики, которая занялась этим, у самой есть несколько похожих шрамов на руках от болезненных нарывов, но они не слишком заметны. И только её родители по-прежнему лакали крепкие напитки и ни на что внимания не обращали. А, между прочим, может, у Лизавет в головах помутилось от ядовитых паров светильника. Может, и у Марики помутилось тогда же? И вот она осталась одна на свете, и вконец запуталась. И сейчас запутанная Марика думала об одной только странной вещи: не было ли больно так страшно искалеченным рукам Петрика, когда он её лупил?
   И ей тоже не стало хватать воздуха, и она тоже схватилась за ворот.
   Вокруг суетились и кричали: «Ой, им плохо!» И ещё: «Воды!» И: «Ах, какой ужас!» И при этом: «Это та девочка, чьих бабок сегодня судили. Она хулиганка. Она сама добрым людям вредила». И, конечно: «Яблоко от яблони…» И, разумеется: «Я бы ещё и не так проучил засранку!»
    Мадинка, оставив сына на королеву, обняла Петрика, уткнулась ему в плечо, а Марику некому было обнять, только Васятка неловко топтался рядом. Король, чувствовалось, был потрясён такой вспышкой гнева: он привык, что его сын в любой ситуации держит себя в руках.
   - Сынок, вставай, поедем домой, - тормошил он его.
   Подошла королева с Ариком на руках, плеснула в лицо Петрику воды из детской бутылочки, а то, что осталось, вылила на Марику. Малышу это понравилось, он бросил грызть зайца и засмеялся.
   - Прекратите бардак! – велела королева. И внезапно сунула Арика прямо в руки Марики.
   Она и ребёнок уставились друг на друга круглыми глазами. Вот где кошмар! Девчонка никогда не держала на руках ни одного анчу. А мальчик сильно похож на представителей этого народа, у него белые волосы, светлые глаза, и чуть длинноватые пальчики. Марику объял ужас. Ей захотелось выкинуть ребёнка, как бомбу, да вот беда – не выкинешь ведь. А малыш, общительный, как родители, полез целоваться и обниматься крохотными лапками. И пахло от него приятно, и был он лёгонький и нежный, и Марике пришлось его держать, потому что слова «уйди», он ещё не понимал и ходить не умел.
    Королева подошла к сыну и потребовала, чтобы он вставал и шёл к коляске, и помогла ему подняться. Петрику уже не было так худо, но ему было тяжело на душе. Он покорно побрёл, куда сказано, и ни разу не взглянул на Марику.
   - Позор! – укоризненно сказала ему вслед королева, за что заслужила гневный взгляд Мадины. И добавила, обращаясь к королю: - Мы уезжаем, супруг мой. Наш сын жив и почти здоров, и дома мы поставим его в угол.
   Вокруг заулыбались шутке, засмеялись, напряжение спало. Королевна же, увидев, что её сын в Марикиных руках, отцепилась от Петрика и кинулась к ней. Лицо у женщины было таким, что Марика сжалась в комочек: новых упрёков ей не выдержать. Свекровь перегородила путь:
   - Уймись, Мадина, и займись мужем, - велела она, но королевна не успокоилась и не отошла до тех пор, пока не заполучила малыша в свои руки. Марика сама, сидя на мостовой, протянула ей мальчика. Наверное, что-то было такое в её лице, что королевна, забрав Арика, помогла Марике встать и сказала, что это очень вредно – сидеть на холодных камнях.
   Королева между тем разглядывала Васятку, и его избитый вид ей совсем не нравился.
   - Грэг, - позвала она сторонника теории покушения, - отвезите девочку и этого мальчика домой. И сами вызовите врача, потому что девочка одна. Заодно порасспросите их обоих об этом происшествии. – И уже из коляски помахала толпе: - Расходитесь. Мы едем домой.
   Королевское семейство покинуло площадь. Марику и Васятку грозный генерал Грэг доставил к девочке домой и, как было велено, вызвал врача, который осмотрел обоих. Потом он отвёз перевязанного во всех местах Васятку его матери. К вечеру этот добродушный, в сущности, старик почти уверился, что дети стали жертвой специально распускаемых сплетен, а Марику, попросту говоря, подставили. Уже в сумерках он заехал к Аарну Кереичиките, чтобы проконсультироваться у него, как у волшебника, правда ли, что при помощи магии можно было замаскировать взрывчатый шарик под камень, и сделать так, чтобы девочка схватила его. Аарну было не до него и не до этих проблем, потому что у его жены как раз начались роды. Он что-то сумбурно наговорил генералу Грэгу, из чего тот понял лишь одно: что Аарн не услышал ни слова из того, о чём его спрашивали.
   Выручил Рики Аги, который крутился тут же.
   - Пойдёмте со мной, дядя Грэг, а то меня всё равно хотят выгнать, - сказал он. – Я вам покажу даже, как это могло быть сделано. И про левитацию расскажу. Я понятно рассказываю, вы не запутаетесь. К тому времени малыш как раз родится, и мы придём посмотреть.
   Уже очень поздно, в темноте, и Грэг, и Рики приехали во дворец каждый со своим докладом. Рики объявил, что у Аарна и Саи родилась девочка, вторая дочка, вот такая маленькая. А генерал вернулся с уверенностью, что неизвестный волшебник злонамеренно воспользовался Марикиными руками в своих целях. Он выложил свои подозрения всем заинтересованным лицам. Вопрос в том, чего хотел преступник: просто навредить как можно большему числу народа или покушался на семью государей Някки?
   - Усатый человек, - кивнул Петрик. – Я уверен, что это он.
   Родители смотрели неодобрительно. По их мнению, сын вёл себя сегодня недостойно, жутко запятнал свою репутацию, и потому ему лучше бы молчать. И, вероятно, даже и впрямь стоять в углу.
    - Эта магия, ваши величества! Это зло, непонятное нам, - сокрушался генерал.
   - Да, Грэг. К сожалению, это так, - огорчился король.
   - Это так, к сожалению, Грэг. Мы всегда об этом говорим, - королева вздохнула, выразительно глядя на сына - волшебника. Он же тем временем потихоньку двигался вдоль окна, скрывая за спиной только что изобретённую самополивающую лейку для комнатных растений.
   Рики смотрел, усмехаясь, и, когда лейка аккуратно встала на краешке подоконника, отвёл Петрика в сторону:
   - А скажи, ведь хорошо, что мы услали Миче за море? Твои мама с папой могли сказать, что это он сделал. Замаскировал, покушался и сплетни распускал.
   - Правильно мыслишь, - шепнул королевич. – Но если им взбредёт в головы, они всё равно скажут.
   Король с королевой странно относились к младшему сыну. К старшему, правду говоря, тоже. 
   - Сказать-то они могут всё что угодно, но Миче был на другом континенте, в Сароссе, а теперь, наверное, на корабле. Свидетелей куча. Наверное, это наша защита уже действует, да, Чудилка? Переводит плохое в хорошее.
   - Надеюсь, что действует, Рики.

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/04/08/1090
Иллюстрация: завтра найду, где взяла. Яндекс.Фотки.