Victima

За окном весенний дождь тихо грустил, скрипичными сюитами касаясь филигранных фонарных сердец, что роняли светлые слезы, даря отражениям оттенки дорожной тоски. Вечерние сумерки укутывали плечи усталого города мягким бархатом сепии, пьянили ароматами амаретто и мокко.
Она не отрывала взгляда от дождя, что танцевал степ в лужах под мелодию хрустальной чистоты.
Мосты медленно вздымали крылья в  надежде взлететь в золотистую высь - к солнцу, чтобы там пропускать облачные парусники в их бесконечной регате.
- Это сон. - Казалось ей. - Этот последний год - сон. До сегодняшнего момента...
Воспоминания топили, затягивали вглубь стылой чернильной скорби, что сквозила в бесконечных ранах ее крыл, сотканных из тончайшего лунного шелка.
Тогда все только начиналось. Знала, что ее мечта едва ли обернется былью - Он был божественно идеален, словно изящная небесная финифть, выполненная в сурьмянно-чернильных оттенках, но неимоверно теплая и мягкая.
- Пьеро. - Звала его в те моменты. Настолько нежен и романтичен был его мир, полный дождливой свежести и далеких мелодий музыкальных шкатулок, которых она не любила раньше: их перезвон стрелял в виски мертвой тоской танцующих сюжетов. Но сейчас...
Она не могла жить без его монохромного мира, полного умирающих роз, черных ли, орошенных слезами, белых ли, залитых чернильной кровью; осенних обрывков страниц волшебных снов, испещренных вязью летящих строк...
Но как далек Он был от нее, насколько выше и совершенней.
- О, если бы я обладала красотой... Возможо тогда...
Это желание нарастало, закручивая вихри боли вокруг ее души. И готова была отдать Дьяволу все... но не верила.
Он явился внезапно, разразившись безумием страха. Прекрасен, как ангел, но в его антрацитовом взгляде отражалось адское пламя. Крылья - ночь, где извылась сквозная тоска.
- Мне душа твоя? Нет. Никогда. Не моя. Ее держит в ладонях твой демон.
- Он бог!
- Мне виднее. - Усмехнулся чуть уголками губ. - Я возьму твое сердце... Не сейчас. У тебя ровно год: если он не полюбит тебя в этот срок, я исполню проклятие. Помни - год. На двадцать девятый лунный день...
- Я согласна...
Его голос гремел, истончаясь до нити скрипичных смычков, разрезающих вены. Полыхало окно, обращаясь зарницей.
- Это сон? - Сердце стучало в унисон с электронными часами, что показывали доли секунды, истекая кровью цвета электрик, расплываясь в линзах нахлынувших слез. Игры с Дьяволом не проходят бесследно. Ей ли, встречающей его на своем пути не в первый раз, не знать об этом.
Сердце...
Все же надеялась. Ведь теперь она была красива, словно волшебная наяда...
Сколько утекло песка в узкое горло стеклянных часов с тех пор. Ее боль могла заполнить мировой океан. А любовь пеленала алым шелком его дни. Ее жизнь полнилась рваными строчками стихов о Нем... Ему... А Он? Боялся ее смерти. Молчал. Она обманывала себя, строя воздушные замки и была счастлива в своем хрустальном мире, полном лунного дождя. Пока в единый миг не обрушился он, осколками изранив душу. Вонзаясь под кожу болью, спирающей грудь. Этой болью была Его новая страсть...
- Что я для тебя? - Вопрошала она, зная, что он не ответит. Любовь? Может, его странное сердце и вправду не знало этого чувства? Так говорил он, предупреждая многочисленные попытки сделать его счастливым.
- Нет. Это не так. Я всего лишь не та... И моя жертва достойна тебя.
Двадцать девятый лунный день танцевал на грани заката, алыми лентами бинтуя запястья весны. Она ждала, опершись на переплетенные пальцы и смотрела на дождь в открытое окно, ловя в звуках капель мелодию его души.
- Я люблю тебя... - Тихо шептали ее бледные губы, чувствуя, как стальные пальцы медленно сдавливают сердце...
      Сбиваются шаги, минуты и сердечный ритм...
             Срываются слова в объятья Смерти...
                В бокале яд? Им чувства не убить.
                Оставь их неотправленным конвертам...