***

В старом заброшенном здании пахло сыростью, мышиным пометом, мхом; в стенах зияли дыры размером с человеческий кулак, всюду царило гнетущие безмолвие. Вечные ночные спутники, летучие мыши, потревоженные шагами, подняли писк.
- Зачем мы сюда пришли?
- Подожди немного, я должен показать кое-что. 
Шаги, потревожившие летучих мышей, на самом деле потонули в тишине. Казалось, темнота густа, словно  банка черничного варенья, казалось, дом - живое существо. Поглотившее нас чувство липкого страха проникало в нас через не видящие света глаза. Вместе со страхом рождалось другое, не менее сильное чувство - жажда исследования, желание узнать что там дальше. Затхлый сырой воздух  резко бил в  нос.
Держась за руки, будто два альпиниста, поднимающихся по горному кряжу, мы слышали стук сердец друг друга... Вдруг откуда-то сверху упал луч света – тонкий, беззащитный, словно агнец, угодивший в волчий круг.
  Скорее туда, к свету! Под ногами ощущаем ступеньки: одна, вторая, третья - мы  спасены, мы нашли путь! Первый пролет преодолен,  в затхлом мешке появились дыры - струйки свежего ветра настойчиво, раз за разом рвали утробу  левиафана. Глаза привыкли к полутьме; лестница, по которой мы вынуждены подниматься, удивительным образом сохранила признаки былой красоты. Балясины были украшены резьбой, кое-где сохранился лак. Когда-то  дом  представлял собой не разрушающегося левиафана, а  прекрасного пегаса.
Свежий ветер неожиданно ударил в лицо; десятки домов замигали окнами-глазницами, в которых кипела жизнь.
Сейчас, кажется, стоим на вершине мира, счастливые, уставшие. Страх уступил место  щемящему чувству восхищения заходящим в пурпурно-золотистые облака солнцем. 
Когда наступила ночь, луна осветила две фигуры - коренастого бородатого мужчину и обнимаемую им хрупкую девушку с глазами  цвета янтаря.