28. Ах, какая женщина! Какая женщина!

- Просыпайся, брат! Просыпайся! – нетерпеливо говорил Гата, мягко, но настойчиво теребя Ромыча клювом по щекам.
Ромка резво вскочил на ноги, стряхнул сон, мотнув головой – и увидел, как Кара и его команда, усталые и тяжело дышащие, выходят из леса и медленно направляются по тропе вверх.

- Они не заметили тебя, – сказал Гата, – глина – отличное средство маскировки.
- Помыться бы, – ответил коршуну князь.
- Ну уж извиняйте, барин! – захохотала птица. – То вам поспать, то помыться. А воевать кто будет?
- Ладно, – согласился Ромыч, – лети к Светичке. Скажи, пусть баню топит и обедать собирает.
- Дело понятное, – ответил Гата, – поспали, теперь надо поесть, – обдал князя ветром, взмахивая крыльями – и улетел.

- Парни! – крикнул Роман, вставая во фрунт. – Вы не меня, случаем, ищете? Ежели меня, то я здесь.
Преследователи, все как один, повернулись к нему. Они расположились на уходящей вверх тропе равномерной колонной – и отстреливать их сейчас для опытного лучника было делом простым. Что Роман и принялся методично претворять в жизнь. Наземь упало несколько воинов.

- Ложись! – крикнул Кара, оценив ситуацию – и первым упал в траву рядом с тропой. Ракшасы попадали, следуя примеру своего командира. Роман, припоминая третью версию «Готики», улыбнулся и пробормотал сквозь зубы:
- Простота!
Отстреливать лежащих ракшасов было ещё интересней. Стрелы Романа летели точно в цель. Поверженные великаны орали и корчились, умирая. Когда ракшасов осталось не больше полутора десятков, Ромка раздосадованно и преувеличенно громко крикнул:
- Ну вот! Стрелы кончились! Что делать-то теперь?

- Вперёд! – заорал, сориентировавшись, Кара – и четырнадцать оставшихся в живых солдат бросились на штурм утёса. Бежали они медленно. Вернее даже не бежали, а неловко перескакивали с камня на камень, часто соскальзывая, падая и поминутно поминая имя врага рода человеческого. Когда они таким образом «пробежали» третью часть пути, Роман громко крикнул:
- Батюшки! Да вот же они, мои стрелы, за камушком лежат!
Ракшасы прекратили штурм и с укоризной посмотрели на нехорошего по их мнению шутника.
Крикнувший в порядке возражения:
– Так нечестно! – упал первым.
Ракшасы стояли как воины короля Артура, расстреливаемые из крупнокалиберного пулемёта коварным янки: бежать им было некуда.

Роман прекратил стрельбу и крикнул:
- Хорошо, парни! Предлагаю вам более интересный вариант: чтобы наш бой не был беспощадным убийством не имеющих возможности защищаться, я дам вам шанс. Берите камни – и швыряйте в меня. Примерно вот так, – князь взял камень размером с кулак и залепил им в глаз воина, подобравшегося к нему ближе остальных.
- Вот это правильно! – схватившись за глаз крикнул воин. – Так будет по-честному! Ребята, закидаем коротышку булыжниками!

Роман не заметил, кто из противников взял в руки камень, помеченный Гатой. Впрочем, имя героя здесь не столь важно. Важно, что каменный склон вдруг сдвинулся с места – и, медленно набирая силу, потёк вниз, навстречу убегающей от снежной лавины армии Кары, которая двигалась по дну ущелья, зажатого горами с двух сторон. Мчащаяся в пропасть каменная река, грохоча и поднимая тучи пыли, скрывшие от глаз всё вокруг, унесла с собой последних солдат из спецкоманды Кары и похоронила их и всю армию в двенадцать тысяч воинов.
Когда камнепад сошёл и пыль осела – а произошло это нескоро, – надсадно кашляющий Роман обнаружил сидящего на тропе великого хана Кару. Лицо генерала ничего не выражало. Он просто сидел неподвижно и, казалось, даже не дышал.

Роман направился к деморализованному поражением противнику. Теперь перебираться через каменистый склон, осевший – словно открылось русло реки, из которой ушла вода – и открывший гранитное ложе, было легче. Встав в двух десятках шагов от ракшаса, князь произнёс:
- Ты можешь вернуться домой и сказать своему императору, что не надо атаковать северные земли: они надёжно защищены. Твоя армия уничтожена полностью. И отряд Душмана – тоже. Но этого не случилось бы, если бы вы остались у себя дома.

Кара тяжело вздохнул, поднял глаза и посмотрел в лицо Романа. Зноем пустыни веяло от взгляда генерала. Он заговорил:
- Сестра Шурпа предупредила меня, что ты – великий воин. И ты доказал это.
- Спасибо, – поблагодарил Роман. – А теперь я предлагаю разойтись по домам.
- Это было бы очень просто. Но я сказал сестре, что убью тебя. И я не уйду, пока не сделаю так, как сказал. Я обещал сестре.
- Она просила тебя убить меня?
- Сначала да, потом нет. Но важно слово, которое я дал ей. Я не могу нарушить слово.
- Что такое слово по сравнению с истиной?
- Нет. Я дал слово – и я должен его выполнить.
- Мне не понять тебя, – вздохнул Роман. – Но я знаю одно: невозможно убить того, кто жив в твоём сердце.
Кара захохотал, а на лице его выступили слёзы:
- Ты лжёшь мне! Как ты можешь быть в моём сердце?
- Хорошо, – сказал Роман, – а если мы рассмотрим ситуацию под иным углом? К примеру, ты меня убьёшь. Доставит ли такая весть радость твоей сестре?
- Не искушай меня, дьявол! – взревел Кара. – И если можешь, защищайся!

Великий хан вскочил на ноги и взмахнул своей сияющей на солнце алебардой, выкованной из лучшей стали. Роман с трудом успел уклониться от удара – и алебарда зазвенела, врезавшись в камень тропы. Выхватывая мечи из-за спины, князь успел оценить ситуацию: Кара наступал сверху и его положение было предпочтительней. Отклоняясь от ударов, Роман отступал к лесу.
Генерал бился умело и зло. Вернее даже не бился: он просто нацеленно наносил удары – и избегать их становилось всё труднее. Войдя в раж, Кара захохотал:
- Не вижу твоего хвалёного мастерства, великий воин Роман!
Отвечать в этот миг Роману было просто некогда – он всё внимание сосредоточил на защите, тем более, что отражать удары тяжёлой алебарды тонкими и лёгкими мечами было просто невозможно.

Вскоре князь выдохся и почувствовал, что теряет силы. Кара же вошёл во вкус, в глазах его засверкали огоньки, которые появляются в глазах тигра, настигающего добычу. А после того, как алебарда вскользь прошла по плечу Романа и окрасилась его кровью, преимущество генерала стало просто подавляющим – и исход поединка перестал вызывать сомнение даже у его противника. Развязка стремительно приближалась.
Теряя ощущение реальности, князь уткнулся спиной в дерево приблизившегося леса.

- Молись, воин! – расхохотался Кара. – Молись и готовься встретиться с моей армией по ту сторону жизни! – алебарда поднялась, чтобы нанести последний смертельный удар.
- Мамочки! – только и смог прошептать королевич, глядя на сверкающее в лучах прекрасного как никогда Солнца остриё оружия генерала уничтоженной армии.
Стрела, прилетевшая из леса, вонзилась в переносицу Кары и опрокинула демона на спину. Алебарда так и не нанесла смертельный удар.

- Тебя ещё долго ждать?! – спросила мужа Света, появляясь из-за дерева. – Обед давно остыл. И баня уже готова. Вечно тебя нет! Шляешься где попало! Ждёшь его, ждёшь с утра до вечера, а он… Батюшки! А грязный-то какой! Живо в баню – и за стол!
- Кто стрелял? – спросил Роман, не веря своим глазам.
- Мне какое дело, кто стрелял? Забот у меня больше нет – следить за всякой ерундой! Живо домой! Еда стынет!
- Хорошо, – сказал Роман – и дисциплинированно поплёлся восвояси.

Никогда не воюйте с Поэтами –
это воины Божьей страны.
Никогда не воюйте с Поэтами –
вы заранее обречены.

Наделённые властью, одетые
в многослойность железной брони,
никогда не воюйте с Поэтами,
потому что Победа – за них!

Клеветой, невниманьем, кастетами...
Боже вас от напасти храни!
Никогда не воюйте с Поэтами,
потому что бессмертны они!

Свет проявит простыми ответами
Страшный Суд истекающих лет.
Никогда не воюйте с Поэтами,
потому что Создатель – Поэт!