Читатели инстинкта

С солнца - ковром на асфальте лестниц - в квадрат строгости теней подъезда треугольников темноты - шагать однозначно - безусловный выбор. Такой поступок писателя - регулярно-бессмысленный и смиренный должен быть. мучимый тоской прозы, музы и картуза поднимаюсь по лестнице, в лифте, чтоб что клокочет щедро выплеснуть через сердечное ведро. Пусть за окном поет своенравный день. А ты совершаешь мгновенный подвиг.

Вернувшись в «квартирку» (о которой речь давно в моих рассказах) я увидел, что обывательщина в ней процветает ядовитым плющом. И разошлась в бессмысленной жизнедеятельности на славу. Стекло шкафа выбито. В главной комнате поселился телевизор - голубая икона дьявола - и двд - серая печенька дьявола. Храм литературы приобрел вид обжитой семейной квартиры и к сожалению мещанами не очень аккуратными. Скажите, не свинство ли пытаться завоевать сакральные места клешнями обывательщины. Места, предназначенные для веселого и духовного творчества, между прочим... определенно люди эти себе не принадлежат.

Вывод мой: все мы живем инстинктами. Только у одних они классические и коллективные: еда, разврат и размножение себе подобного. У других - больные: отдача, жертва и размножение себе неподобного. А подобного чему-то высшему, имеющего совсем другие инстинкты.

Адаптация моя после райских краев, куда завели инстинкты лени и отдыха, заканчивается. Перестаю видеть смердящий негатив - перехожу на благоухающий позилитив. Последние плевки простите. Рассуждаю так: что бы без вашего очистительного рефлекса читателя я делал? Отвечаю так: расплылся бы в море посредственности. Принял бы за веру последовательность банального паразитизма, как ягненок молоко выпил бы анфилады животной красоты биологии. (слово Анфилады вычитал у господина Фоулса -  у которого завтра 31 марта - день рождения.) Побрился бы, стал как все в самом низшем варианте. Стал бы частичкой гигантского серого пятна «средних». Почувствовал бы общность с армадой таких же. Улыбнулся бы своей ничтожной силе коллективизма. Начал бы смеяться над Украиной. Восстановил бы уважительный статус на работе. Привел бы в блестящую форму беседы в офисе и нитки с «вышестоящими». Выбрал бы такую же злую самку. Родил таких же зверенышей, которых Господь простит. Умер бы в рамках пятна, органично слившись в перегной для чужих красок. Никто не заметил бы потери. Воскрес бы и был наказан новым выбором. О старом "сером" зле мог бы только догадываться - опять-таки из милосердия Божия.

Заканчиваю так: спасибо Вам, дорогие читатели. Что вы существуете помимо моего сознания. Спасибо за веру, в поле которой я могу проявлять для вас все свои лучшие краски. За надежду, что с вами смогу стать каплями лучше. Простите мне мечту, в которой я прорываюсь к вам попасть. До подлинной встречи.