Глава четырнадцатая. Заключительная

Глава четырнадцатая.  Заключительная (как минимум, пока Брысь не поправится)

Хотя накануне вечером Брысь протащил своего приятеля через подвал, не дав ему времени познакомиться с кем-нибудь из местных, эрмики Савельича узнали и засыпали вопросами. Больше всего их интересовал таинственный собачий лай. Пока философ соображал, как удовлетворить любопытство музейных мышеловов, не особенно вдаваясь в подробности, которые, наверняка, вызовут потрясение и потребуют новых объяснений, кошечка повышенной пятнистости, облюбовавшая подстилку Брыся, спросила о главном – где, собственно, второй "экскурсант"?

А он лежал, распростертый на операционном столе, и ветеринарный хирург Светлана Владимировна озабоченно склонилась над меховым тельцем со странными, будто полученными при взрыве, ранами и несколькими раздробленными косточками, жалея, что не закончила еще и академию военной медицины – сейчас бы пригодилось! Кот потерял много крови, и честно говоря, она не понимала, как он до сих пор жив.

Медсестра Ирочка изо всех сил пыталась сдерживать слезы, но они все равно тонкими ниточками тянулись под стерильную маску.

- Не хлюпай носом, ты мне мешаешь! – сердито бросила ветврач, хотя и сама готова была разреветься.

Выбирая столь нелегкую профессию, она готовилась к тому, что не всегда сможет помочь четырехлапым и хвостатым, попадающим к ней после немыслимых жизненных передряг. Но каждый раз, когда случалось худшее, долго не могла прийти в себя, оставляя на операционном столе очередной кусочек своего сердца.

- Борись! Не сдавайся! Ты уже столько выдержал, потерпи еще чуть-чуть! – обращалась она к серо-белому коту, ловко орудуя инструментами и не замечая, что говорит вслух.

Коридор клиники мерил шагами охранник из Эрмитажа. Его предупредили, что операция будет долгой и о результатах лучше узнать по телефону, потому что маленького пациента все равно оставят на несколько дней в стационаре. Если все пройдет успешно…

Петрович любил животных, а к эрмикам вообще относился, как к коллегам. В шутку, конечно, хотя … тоже ведь сотрудники музея! Несмотря на невероятное их количество, он почти всех знал поименно. У каждого была своя история появления в дворцовом подвале, свой характер и повадки. Свой срок жизни…

За годы службы ему не раз приходилось со многими расставаться  – кто-то обретал семью в ежегодный День эрмитажного кота, но бывало, что и погибал под колесами или в драке с окрестными собаками, да и нелюдей хватало.

Этот серо-белый у них всего-то один день, а уже прославился – и в вентиляцию непонятным образом попал, и «говорить» умеет, и ночной переполох в музее его лап дело, а теперь еще и эти загадочные ранения.

В общем, не смог Петрович просто так уйти из клиники. От переживаний за исход операции даже спать расхотелось, несмотря на суточное дежурство.

Наконец белая дверь открылась и медсестра бережно вынесла сверток из бинтов, в котором музейный охранник с трудом признал своего подопечного. Сейчас Брысь больше походил на напугавшую его египетскую мумию (до того как ее распеленали и положили в стеклянный ящик).

- Ну, как он? – волнуясь, спросил Петрович у вышедшей следом Светланы Владимировны.

- Надо подождать. Сутки, может дольше. Организм у него, судя по всему, крепкий, потому что раны получены много часов назад, к тому же большая кровопотеря.  Вообще, впервые вижу такую волю к жизни в крошечном тельце! Что же с ним все-таки произошло?

- Этот ребус мы, наверное, так и не разгадаем. Ребята из охраны залов рассказали, что сняли с него веревку, старинную да еще завязанную морским узлом, а за полчаса до этого они своими глазами видели кота живым и здоровым! У нас там сегодня ночью вообще чертовщина творилась!

На входной двери звякнул колокольчик – принесли нового пациента, и ветврач переключилась на пострадавшую от колес автомобиля собачку. С подобными травмами ей приходилось сталкиваться каждый день.

Между тем Брысь, лежа в просторной клетке в стационарном отделении ветклиники и еще не отошедший от наркоза, видел сон:

Александр Второй – седовласый и в парадном мундире - поблагодарил его за службу и лично прикрепил к золотистому ошейнику медаль, на которой было выгравировано «1 Марта 1881». Такие же получили Рыжий и его приятель из сырной лавки, правда, им пришлось цеплять награды прямо на шерсть.

Среди громко аплодирующих зрителей Брысь приметил толстого Варфоломея, хлопать ему мешала зажатая в лапах котлета. Растрелли и Эйнштейн, все еще похожие друг на друга и одновременно на Савельича, не только аплодировали, но и кричали: «Браво, Брысь!» Он хотел было объяснить им, что его уже давно зовут Ван Дейком, но Дворцовый этикет не позволял нарушать церемонию.

В первом ряду, рядом с Любочкой, стояла чета Трубецких. Дамы растроганно прижимали одной рукой кружевные платочки к глазам, а в другой - держали по собачьему поводку. Любочкин был прикреплен к ошейнику маленького Гусара, а княгини – к здоровенному ньюфаундленду Милорду. Щенок серого пуделя не мог устоять на месте и весело подпрыгивал, как резиновый мячик, а черный пожилой ньюф приветственно помахивал пушистым хвостом, что означало дружбу навек…

Брысь поправился – помогли то ли крепкий молодой организм, то ли сила духа, то ли стремление к новым приключениям. А скорее всего, и то и другое, вместе взятое! Через две недели Петрович забрал его из клиники и привез в Эрмитаж. Была у него мысль взять кота себе, но помешали Черный и Лохматый, оказавшийся после мытья рыжим. 

Целыми днями они сидели перед воротами и с надеждой встречали каждую въезжающую в музейный двор машину. Так что пришлось «отдать» им друга. Правда, левая передняя лапа, пострадавшая особенно сильно, была еще в гипсе, а потому Петрович, взявший над котом шефство, разместил Брыся не в подвале, а в комнате охраны, но разрешил приятелям его навещать.

Что они и делали, тоже практически поселившись рядом. Хотя ночевать Савельич все-таки уходил в свой Летний сад, а Рыжий, так и застрявший в этом времени (сначала из-за тревоги за боевого товарища, а потом просто потому, что привык, да и много новых знакомых завелось), спать уходил в подвал на подстилку Брыся, которую ему любезно уступила пятнистая кошечка, вернувшись на свою собственную. Еще Брысь поручил его заботам Любочкин киоск, а то за время его отсутствия крысы снова обнаглели.

Слухи о невероятных приключениях Брыся-Ван Дейка в пространстве и времени молниеносно распространились среди окрестного кошачьего братства, а послушать героя и полюбоваться на его загипсованную лапу собиралась огромная толпа, приводя музейных сотрудников в отчаяние и заставляя с нетерпением ждать очередного Дня эрмитажного кота, чтобы раздать в добрые руки хотя бы нескольких «сотрудников». Но апрель еще так не скоро!

Может быть, вы приедете за верным другом уже сейчас? Мы находимся по адресу: город Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, 34, Государственный Эрмитаж.
Заранее благодарим!

Комментарии в Главе для любознательных http://www.proza.ru/2014/06/09/1338

Продолжение: (Часть 4."Брысь... и Янтарная комната") http://www.proza.ru/2014/04/08/945