6. 11. Детство Ий. Я не стану кричать. Никогда

       «Аисты, эти удивительные птицы! Наша сегодняшняя программа посвящена аистам. Слушайте нас, мои маленькие друзья, и вы сумеете сдать экзамен по биологии в школе на отлично!
        Отряд аистоообразные называется на латыни Ordo Ciconiiformes. И он объединяет пять семейств птиц. Характерным признаком всех этих птиц являются длинные ноги».
        Эти слова вплывали в голову Ий как что-то само собой разумеющееся. Он начал приходить в себя, но глаза еще пока не открывал.
        Руки были смотаны чем-то липким, и дышать ртом Ий не мог – рот был заклеен.
        «В Красную книгу включены представители всех семейств».
        Это шло из радио. Там передавали научно-популярную  программу. Ий ее и дома иногда слушал. Про разных животных, рыб и птиц. И никогда о людях. Сегодняшняя программа была об аистах.
        «Первое семейство – цаплевые - на латыни familia ardeidae. Они распространены по всем континентам, их насчитывается почти 63 вида. Но в Красную книгу внесены только четыре. Например, красноватогорлая чепура. Это узкоареальный и малоизученный вид».
        - Проснулся? – в лицо Ий дыхнули вареной колбасой, смешанной с запахом табака.
        Лунёв присел возле дивана и смотрел на лицо мальчика. Ий открыл глаза.
        Лунёв сидел, смотрел на него и улыбался.
        - Дурацкая передача, правда? – кивнул он в сторону радио. – Вроде все правильно говорят, и полезная, и умная, но ведь никого ничему не учит. И в школе так же. Вот скажи мне, пионер, вас же в школе физике учат? Математике учат? Химии, астрономии? Ху*во учат! А что еще сказать можно, если ты в кошку-телепата поверил и в потусторонние фантомы? И в песни из параллельных измерений. И с незнакомым человеком идешь в незнакомый заброшенный дом. Значит, не хватает тебе в жизни чего-то. А школа этой нехватки компенсировать не может. И родители не могут. И друзья. И сейчас мы будем это лечить и исправлять.
        В этот момент Ий еще не понимал, что с ним собираются сделать, но очень четко осознавал – это будет плохо и больно. Помните – стоит середина восьмидесятых, компьютеров с порнографией еще нет, а Ий – десять лет.
        - Но на диване мне в первый раз не нравится, - продолжил Лунёв. – Я поставлю тебя к столу. Да, придется постоять. И рот я тебе сейчас разлеплю. Но!
        Он взялся за край изоленты возле рта Ий, слегка оторвал ее, так чтобы губы оставались закрытыми и сделал паузу.
        - Но ты ни в коем случае не должен кричать. Если только я сам не попрошу. Понимаешь?
        Ий кивнул.
        - Потому что если ты станешь кричать, мне придется отрезать тебе язык. А потом выколоть глаза. А потом дождаться ночи, привязать к тебе что-нибудь тяжелое и выкинуть на дно Пионерских прудов. Там таких, как ты уже много. А плюс знаешь в чем? В том, что в этих прудах никогда не проверяют дно. А если бы проверили – так бы удивились! Понимаешь? Ну, так что – не станешь кричать.
        Лунёв содрал изоленту со рта.
        - Не станешь?
        - Я не стану кричать.
        - Вот и правильно. Кричат только слабаки и трусы. А настоящие мужчины не кричат и не плачут. А из тебя я сейчас стану делать настоящего мужчину. Уже не маленький – хватит уже в мальчиках ходить.
        Лунёв обхватил Ий и поставил его на ноги.
        - Теперь понимаешь, почему я тебе ноги связывать не стал? Чтобы ты сам с дивана встать мог. И чтобы е*ать тебя удобнее было. Мне не нравится е*ать, когда некрасиво. Это не е*ля, а какая-то обязанность. И где тогда то, что должно возбудить? На мой взгляд – его нет. Поэтому тебе придется постоять. И потерпеть. А мне придется тебя вы*бать. И поверь мне, может для меня это не менее сложно, чем для тебя.
        Лунёв схватил Ий за голову и снова несколько раз ударил о стол.
        - Понял, что мне плохо? Понял, что это не я виноват?
        Он опрокинул Ий животом на стол и начал стягивать с него брюки.
        - Ты не бойся. Я больно не сделаю. Постараюсь. Хотя больно будет. Но ты же не станешь кричать? А то я тебя убью. А вначале изуродую.
        - Я не стану кричать. Никогда.
        Лунёв схватил Ий за затылок и снова несколько раз сильно ударил об стол.
        - Нет, ты будешь кричать!
        В следующую секунду Ий подумал, что его сбил грузовик.
        Он лежал животом на столе, а грузовик врезался и врезался. И не планировал останавливаться.
        Голова Ий была прижата к столу широкой ладонью, пахнущей колбасой, табаком и остатками хлороформа. И плакать было нельзя. И кричать тоже.
        Ий не кричал.
        Однажды Ий видел, как грузовик на перекрестке сбил маленького мальчика. Водитель увидел в последний момент и затормозил. Поэтому к моменту, когда произошло столкновение, машина уже не ехала, а скользила. В ином случае – сбитый мальчик подмялся бы под колеса, а так - они столкнулись – и он полетел в обратную сторону, и немножко вверх. Уже мертвый.
        Несмотря на равномерные толчки сзади, мерзкое дыхание и катящиеся из глаз слезы, которые было не остановить, Ий повернулся к Лунёву и сказал:
        - Я не стану кричать. Никогда!
        - Будешь, - усмехнулся Лунёв и еще несколько раз ударил Ий головой о стол. – Не сомневайся.