Пепел - Глава 21

Глава 21
— Капитан, — донесся откуда-то издалека голос Мацумото. — Капитан, вас вызывают в бараки первого отряда. Это насчет вашей просьбы.

Тоширо порывисто вынырнул из болезненных воспоминаний, не глядя на лейтенанта поднялся из-за стола. Обойдя девушку, капитан молча покинул кабинет.

Мацумото смотрела ему в след тяжелым взглядом. Прошло уже больше трех недель, но от капитана Хитцугая не было слышно ни слова.

Что она только не делала: дебоширила, прятала отчеты, устраивала пьянки в наглую, за его столом, даже разбор всех отчетов и их заполнение не возымели никакого эффекта. Капитан полностью игнорировал все, что его окружало.

Его люди избегали приближаться к нему, в десятом отряде было так тихо и непривычно спокойно, что казалось, он вымер. Сразу по прибытию в общество душ, капитан был вызван на собрание сорока шести, помимо капитана Хитцугая, на нем присутствовали капитан шестого отряда, капитан второго отряда, капитан первого отряда, Кискэ Урахара, и Ёруичи Сихоин.

Собрание длилось несколько часов, и весь десятый отряд, а так же те, кто присутствовал на последней миссии на грунте, даже не передвигались по Готэй-13. Большинство синигами не было поставлено в известность о случившемся, но слухи о том, что капитан пережил потрясение чуть не лишившее его здравого рассудка, быстро расползалось по всему Сэйрэтэю, заставляя людей держаться от него подальше из-за страха стать причиной потери контроля.

Рангику понимала его, она тоже потеряла близкого человека, но смогла найти в себе силы жить с этим дальше. Мацумото перепробовала все что могла, чтобы вернуть капитана к жизни, но ее пугал его взгляд. В нем не осталось ничего. Пустой… холодный… как будто мертвый. Он смотрел сквозь тебя, словно его нет. Как будто место капитана занял призрак…

Раз в несколько дней он уходил, просыпался с рассветом и исчезал из Сэйрэтэя. Иногда он возвращался весь израненный, в запекшейся крови, но большая часть ему не принадлежала. Иногда он появлялся с первыми лучами солнца, и закрывался в своем кабинете, не выходя из него до самой глубокой ночи, работая над отчетами.

Но так ни разу не проронил и слова…

Когда Гин покинул ее, Рангику была на грани, ее душа умирала от осознания своей вины в его жертве. Ведь из-за нее он стал предателем, пошел против себя, убивал и калечил, все ради нее.

Осознание этого сводило девушку с ума. Но единственное, что помогало ей не умереть с тоски, это мысль о том, что Гин любил ее и таким способом защитил, хотел, чтобы она была счастлива.

Рангику живет ради его памяти, она будет счастлива, и продолжит улыбаться.

Ради его памяти…

Мацумото должна помочь капитану жить ради памяти об этой девушке. Хотя бы до тех пор, пока он не смирится с тем, что произошло.

***
(двумя неделями позже)

Капитан Хитцугая смотрел на группу синигами, складывающих печати, его глаза пристально следили за их действиями. Тоширо стоял неподалеку, не двигаясь, не шевелясь. Только смотрел и ждал.

Неожиданно раздался звук распадающейся печати, и в небо поднялся переливающийся, словно золото, столп пыли. Все, что осталось от чужой духовной реяцу. Кучка пляшущего пепла, получившая свободу, слилась в плотный кокон, зависнув над своей темницей. Тоширо шагнул, но его остановила тяжесть чужой руки.

— Отпусти, — тихо обратился к нему бывший капитан двенадцатого отряда. — Так должно быть, пусть она найдет свое место.

Дернув плечом, капитан скинул с него чужую руку и, не поворачиваясь, произнес.

— Пришел за платой?

— Ну, я бы так не говорил, — в привычной манере ответил Кискэ. — Но ведь таков был уговор?

Тоширо повернулся к мужчине, выжидающе смотря в его внимательные глаза. Сейчас тень шляпы не скрывала их от капитана, и он твердо смотрел на Тоширо без каких-либо намеков на привычную легкомысленность. Игра взглядов длилась недолго, Хитцугая молча протянул ладонь, застыв в ожидании.

Кискэ привычным жестом опустил шляпу на глаза, пряча их от капитана, откинув полы своего белого хаори, которое он носил только в Сэйрэтэе, Урахара аккуратно достал и протянул капитану десятого отряда пышущий огромным количеством чужой реяцу меч.

Взявшись за рукоятку, Тоширо прикрыл веки.

Все, что от него требовалось, это погрузиться в свой внутренний мир и, взяв из него достаточное количество силы, использовать рукоять как проводник, чтобы она впиталась в лезвие меча. Закончив с задачей, Тоширо неохотно разжал пальцы, позволяя Кискэ забрать начавшее светиться оружие.

Урахара вернул его на место, но не спешил уходить. Тоширо повернулся к нему спиной, не горя желанием разговаривать.

— Ваша помощь незаменима, — не отставал от него Кискэ. — Я понимаю ваше нежелание делиться силой, но в грядущих неприятностях это необходимо.

— Вы прекрасно понимаете, — ровно произнес Тоширо, — что его просто используют и, если он сделает неверный выбор, то…

— Вы, так же как и я, знаете, какой он сделает выбор, — пожал плечами Кискэ.

— Люди меняются, — тяжело произнес капитан.

— Но не все, — отстранено заметил Урахара. — Не мне вам говорить.

— Я остаюсь при своем мнении, — скрестив руки на груди, сказал Тоширо. — Нам не нужно все время полагаться на постороннюю помощь.

— Хотите вы этого или нет, — как ни в чем небывало произнес Кискэ. — Но Гинджоу уже сделал первые шаги.

— Почему нам просто не остановить его? — хмуро вставил Тоширо. — Мы бы могли вмешаться, и тогда Куросаки бы не пришлось снова влезать в проблемы общества душ.

Урахара помолчал и, позволив себе легкую улыбку, заметил.

— А вы привязались к Куросаки Ичиго.

— Глупости, — категорично отрезал Тоширо.

— Вы прекрасно понимаете, — вернув серьезность голосу, сказал Кискэ, — не почувствуй Гинджоу свое превосходство, то вероятно, мы еще долго не получим возможность исправить старые ошибки сообщества душ. А пусти мы все на самотек, он просто уничтожит мальчишку, став при этом сильнее.

— Совет сорока шести дал разрешение на восстановление временного синигами только для того, чтобы одним махом избавиться от двух зайцев, — уверенно произнес Тоширо. — Во всех принятых ими решениях есть выгода только для них.

— Как необычно, — с нотками улыбки в голосе протянул Кискэ. — Капитан десятого отряда решил открыто критиковать приказы вышестоящих.

— Я сделал достаточно для них, — раздраженно отрезал Тоширо, чувствуя вспыхнувшую в груди боль, — чтобы иметь возможность высказывать свое мнение в открытую.

— Возможно, вы правы, — после секундной заминки ответил Урахара. — Люди меняются, но не всегда в плохую сторону.

Тоширо промолчал, не смотря на собеседника. Кискэ вздохнул, проследив за его взглядом.

— Придет время и одно из двух, — тихо произнес Урахара, — либо ваша тоска вас убьет, либо вы найдете ей выход.

Не получив ответа, Кискэ неожиданно похлопал капитана по плечу и, развернувшись, пошел прочь. Он хотел сказать другое, но решил не сыпать соль на рану. А ведь, если бы не то происшествие, так повлиявшее на капитана десятого отряда, кто знает, смог бы он придумать способ вернуть Куросаки младшему его силу синигами? Чувствуя холодную сталь под своим хаори, бывший капитан двенадцатого отряда погрузился в воспоминания:

Выяснив, что Каори Юми, по сути, человек, полностью лишенный какой либо духовной силы, оказалась носителем чужой реяцу, привязанной к ней с помощью печатей, Урахара неожиданно понял, что таким способом можно не только запечатать, но и восстановить утраченную силу. Просто привязав к определенному человеку, например, к временному синигами, чужую реяцу, как с этой девушкой... Только в случае с Куросаки Ичиго одной силы будет недостаточно... Вот если взять, например, у каждого сильного синигами в сообществе душ… у каждого капитана понемногу… воспользоваться тем же способом, к которому в свое время прибегла Кучики Рукия...

— Все гениальное — просто… — прошептал Кискэ себе под нос, покачав головой.

***

Капитан десятого отряда неспешно шел к своему коридору, отсутствующий вид на лице все еще пугал его людей, но Тоширо не было до них никакого дела, по крайней мере, сейчас.

Перед глазами мелькали картинки: рассыпающаяся печать… зал совета… танцующая под первыми лучами солнца пыль… множество повернутых к нему лиц… Урахара Кискэ, ворвавшийся на совет… белые с голубым пряди волос парящие перед его глазами… отголоски споров и голосов… лицо Мацумото, Хинамори… пепел, так много пепла на его руках…

Остановившись у дверей кабинета, Тоширо замер, в нерешительности глядя на свою протянутую ладонь.

Может, стоит уйти? Нужно взять себя в руки, отдохнуть, поспать, в конце концов.

Да и, кажется, прошла целая вечность, когда он в последний раз разговаривал с Хинамори, а ведь она всячески искала возможности с ним повидаться…

Он не мог тогда, смотрел на нее, и вспоминал Юми. Видел Хинамори пронзенную его мечом, и видел Юми обмякшую на его руках.

Он только и может, причинять боль близким, дорогим ему людям...

— Черт, — тихо прошептал Тоширо, но взял себя в руки и зашел в кабинет. Ему нужно отвлечься, а разбор отчетов может помочь.

Заняв привычное положение, парень хмуро смотрел на аккуратную стопку белой бумаги, его мысли блуждали далеко от работы. Он витал в воспоминаниях, а в его ушах стояли резкие ответы громом раздающиеся по совету сорока шести.

***FlashBack***

— Неприемлемо… — эхом разнеслось по залу, и кровь в жилах покрылась льдом.

— Возмутительно… — вторили голоса с верхнего ряда.

— Вы забываетесь молодой человек! — чей-то противно скрипучий голос неприятно резанул слух.

— Если вы не рассмотрите мою просьбу, — стараясь сдерживать рвущуюся наружу ярость, твердо прервал гул голосов Тоширо, — я сложу полномочия капитана.

— Да как вы смеете указывать совету! — новым рокотом пронеслось по залу.

— Я сделал все, что от меня требовалось, — холодно отрезал капитан. — Более во мне нет нужды.

— У нас сейчас нехватка капитанов, — раздалось справа, сопровождаясь немногочисленными согласными кивками. — Мы не можем раскидываться компетентными людьми!

— Моя просьба остается таковой, — безразлично произнес Тоширо, смотря перед собой. — Если вы удовлетворите ее, я продолжу служить сообществу душ.

— За вашу наглость, — возмущенно прошипела женщина в возрасте, — мы можем отдать вас под трибунал!

— Зачем же так резко, — насмешливо прервал гул, появившийся из-за огромных дверей Кискэ. — Вам не кажется, что капитан десятого отряда достоин хотя бы маленькой награды?

— Как вы смеете врываться на собрание?! — разнесся возмущенный хор. — Вам запрещено даже порог переступать!

— Ну-ну, я знал, что вы будете рады меня видеть, — придержав шляпу, насмешливо поклонился бывший капитан двенадцатого отряда. — Но прежде, чем меня прогонят, я должен вам напомнить о решении, озвученном вами месяц назад. Это касается временного синигами…

— Мы уже рассмотрели данный вопрос, — послышалось нетерпеливое. — Сейчас мы обсуждаем другой…

— Хм, смею предположить, что для выполнения уже данного вами приказа, — задумчиво протянул Урахара, — нам не обойтись без реяцу капитана десятого отряда, а исходя из того, что он до сих пор не дал свое согласие, то не лучше ли будет для всех нас принять выгодное обеим сторонам решение?

— Мы можем приказать капитану Хитцугая выполнить наше требование немедля, — раздался чей-то наглый голос, и зал довольно загудел.

— Можете, можете, — бодро закивал Кискэ, смотря на говорившего. — Но кто гарантирует, что он подчинится, ведь сложив полномочия, капитан Хитцугая автоматически перестает подпадать под власть совета сорока шести, и имеет право отказать в подобной просьбе.

В зале повисла напряженная тишина, и Тоширо не смел вздохнуть, ожидая приговора. От их решения многое зависело, и он боялся даже пошевелиться, лишь бы не спугнуть крадущуюся черепашьими шагами удачу.

— Совет сорока шести должен отложить собрание на неопределенный срок, — эхом ударило в барабанные перепонки, и капитан едва не пошатнулся, ощутив невероятное облегчение и дикую надежду, — чтобы все обдумать.

— Вот и ладненько, — довольно протянул бывший капитан двенадцатого отряда. — Только не стоит тянуть, потому что времени на это у вас попросту нет…

***FlashBack end***

— Капитан, — тихий голос его лейтенанта вывел парня из воспоминаний.

Тоширо разжал стиснутые кулаки, и перевел взгляд на Мацумото, молча ожидая. Девушка не говоря ни слова обошла стол, и мягко опустила перед капитаном какой-то сверток.

— Что это? — без интереса спросил Тоширо, глянув на предмет.

— Думаю, вам стоит взглянуть.

Парень некоторое время смотрел на непривычно серьезное, даже сочувственное лицо своего лейтенанта и, вздохнув, неохотно потянул сверток.

Бумажная обвертка была перевязана тонкой бечевкой, и Тоширо, достав ножницы, разрезал ее, переворачивая невесомый предмет. Сняв верхнюю упаковку, капитан задумчиво нахмурился.

— Что это?

Перед ним лежал пакет, явно из мира живых.

— Мацумото, у меня нет настроения оценивать твою очередную покупку.

— Она не моя… — тихо ответила девушка, покачав головой. — Я подумала, что раз эта вещь была куплена для вас, вы должны ее получить.

— Что еще за вещь… — падающим голосом протянул капитан, с нарастающей опаской смотря на пакет.

Пальцы Тоширо задрожали, и парень отдернул руки. Его прошибло холодным потом, а лицо потеряло отстраненное выражение.

— Что это? — осипшим голосом спросил Хитцугая, боясь притронуться к пакету. В его голову закралась невероятная догадка, но капитан стойко гнал ее прочь.

— Это ваше, — мягко произнесла лейтенант. — Она купила это для вас за день до…

Тоширо резко встал. Мацумото испуганно отпрянула, с ужасом думая, что сделала большую ошибку.

— Я подумала… вы должны получить, — запинаясь, поясняла Рангику, с каждым словом говоря все тише. — Она очень хотела, чтобы вам понравилось…

— Мацумото, — пугающим голосом тихо прервал ее капитан.

— Да? — поспешно ответила девушка, посмотрев на бледное лицо капитана.

— Прошу… — совсем сипло прошептал парень, не мигая, смотря перед собой.

Рангику виновато застыла. Девушка уже не была так уверена, что поступила правильно, отправившись в мир живых, и отыскав в квартире Каори Юми этот сверток. Она только недавно вспомнила о так и не сделанном подарке… хотела как лучше. Вывести своего капитана из этого состояния полного безразличия. Но кажется, сделала ему еще больнее.

— Простите, я…

Тоширо поднял на девушку глаза, молча впившись в нее потемневшим взглядом. Рангику вздрогнула, и поспешно протянула руку к свертку, намереваясь забрать.

— Оставь, — холодом врезалось в уши.

Резкость голоса мурашками пробежала по позвоночнику, и лейтенант пулей вылетела из кабинета.

Тоширо не двигался с места, его глаза с опаской и толикой надежды смотрели на этот пакет. Сжатые в кулаки пальцы побелели от напряжения. Не понимая, что затаил дыхание, капитан медленно протянул руку к предмету. В горле стал ком, пальцы дрогнули. Замерев на долю секунды, капитан Хитцугая сделал вдох, и дотронулся до прохладного пакета. Пальцы пробежались по гладкой поверхности, и парень медленно развернул сверток, впившись взглядом в ее подарок.

Его мягкость, казалось, была ощутима даже просто на взгляд, бережно дотронувшись до вещи, Тоширо просунул ладонь под ткань, разворачивая ее непослушными пальцами.

Насыщенность бирюзы в точности копировала цвет его глаз.

Развернув шарф, капитан позволил нежной ткани лечь на раскрытую ладонь, сомкнув пальцы в кулак. Закрыв глаза, парень медленно вдохнул, перед его лицом вспыхнули воспоминания о той, чье сердце больше не бьется.

Ее улыбка, ее взгляд, ее голос, ее поцелуи, такие нежные и мягкие, как эта ткань.

Тоширо почувствовал, как вся боль словно растворилась, отпустив капитана, позволив вздохнуть полной грудью. Сердце, неистово колотившееся в горле, медленно успокаивалось. Словно вместо ткани он держал ее ладошку.

Открыв глаза, капитан посмотрел на подарок и, испугавшись, что помял его, разжал пальцы, но ткань сразу разгладилась, приняв прежнюю форму.

— Юми... — беззвучно прошептал Тоширо и, помедлив, неловкими движениями обернул шарф вокруг шеи, впитывая мягкое прикосновение к коже, словно нежные руки обнимающие его, как будто она с ним... совсем рядом…