Джерри. Главы 3, 4

Глава 3.

Поиск хозяина.

   Не знаю почему, но моя новая четвероногая подружка, восприняла новую кличку, как свою родную. Она стала откликаться на нее с первых дней, даже услышав ее один раз. Джерри была очень послушной собакой. Выполняла все команды сразу. Она очень быстро поняла, что ее взяли в дом и к ней все, кроме Леши, относятся со вниманием и лаской. Поэтому больше не устраивала «концертов», когда я уходила на работу, только сразу старалась переместиться в ту комнату, где моя мама. Собаке очень важно было видеть кого-то рядом, что она осталась не одна. Первое время у нас такая возможность была.
   Следующие, свободные от работы дни, я занималась поиском хозяина Джерьки. На прогулках с ней я развесила объявления на деревьях на бульваре, на соседней улице. Так же у магазинов, у почты. По вечерам я выгуливала ее иногда у Дворца пионеров. Там вечерами собирались огромные компании собачников со своими питомцами. Здание Дворца пионеров было расположено в глубине территории, а рядом, размером как футбольное поле, открытая площадка. Летом она была земляная, а зимой покрыта снегом. Ее и облюбовали собачники, из близ лежащих домов. Территория Дворца расположена на улице, перпендикулярной нашему бульвару. До места нам нужно было перейти бульвар и пройти на другую сторону улицы, где была площадка. Зима в тот год была снежная, поэтому ноги были всегда в снегу. Лишь в местах, где расположены подземные колодцы, снег таял, показывая круги черного асфальта. На этих местах я по инерции топала ногами, стряхивая с них снег. Бежавшая рядом Джерька, при стуке сразу ложилась на землю. Так было первое время, видимо, когда она бегала на улице, то ей сильно досталось. Возможно, ее били, и этот страх ее еще преследовал. Еще она так же реагировала, когда на нее замахивались или кричали. По этой же причине, когда мы приходили гулять к Дворцу пионеров, то не останавливались с другими хозяевами собак, а курсировали вокруг здания. Только в первую прогулку я остановилась там и расспросила, ни кто ли не слышал о пропавшей собаке. На стене Дворца я тоже наклеила свое объявление о Джерьке. Часто с нами там прогуливался наш знакомый Виктор. Во время прогулок он много рассказывал о дрессировке, а так же о правильном кормлении собаки. Все это мне очень помогло в дальнейшем уходе за Джерькой.
   Не помню уже, сколько прошло дней, со времени размещения моих объявлений. Нам несколько раз звонили, спрашивали о собаке, называя особые приметы. Но, чтобы приехали посмотреть, помню лишь однажды. Это была молодая женщина, лет тридцати, с двумя детишками. Девочке и мальчику было лет семь или восемь. Когда раздался звонок в дверь, мы с Джерькой стояли в коридоре у прохода в прихожую. Дверь открыла моя мама и прошла в большую комнату. Ребята сразу поманили собаку к себе и стали трепать ее морду, гладить ее по спине. Она, к моему удивлению, очень спокойно к этим действиям отнеслась. С радостью к ним подбежала, виляя купированным хвостом. Но взглянув на женщину, я увидела, что она машет головой в знак того, что это не их собака. А Джерри, поласкавшись с ребятами, вернулось на место, рядом с моей ногой. Она положила лапу на мой тапочек и посмотрела мне в глаза. Взгляд ее отчетливо говорил: «мол, не волнуйся, я ведь твоя, это я просто так, из вежливости, люблю детишек».
   
Глава 4.

Налаживает быт

   И в самом деле, Верочку Джерька очень любила. С первого дня она спокойно воспринимала ее детские выходки. Никогда не огрызалась на нее, могла лишь тихонечко рыкнуть, и то если совсем невмоготу. Что нельзя было сказать об отношениях с Малышкой.
   Малышка была уже старенькой собакой, прожившей всю свою жизнь с нами. Поэтому, сразу же показала Джерьке, кто в доме хозяин. Она должна была первой понюхать и попробовать еду, которую давали Джерри. Прыгнуть на диван, ко мне на колени. А эрделька терпела все молча. Когда я приходила с работы, здороваясь надо было гладить обеих собак одновременно. Поэтому я сначала снимала верхнюю одежду, потом садилась на маленький детский стульчик в прихожей. Малышка забиралась под стульчик, А Джерри стояла с другой стороны у моих рук. Гладить их надо было одновременно, в противном случае могла произойти ссора, что кому то досталось ласки больше. Кусать друг друга не довелось, но если бы мы понимали собачью речь, то разговор их был не из приятных.
  Отношения по тихонечку между собаками нормализовались. Не могу сказать, что они полюбили друг друга, но стали спокойнее воспринимать совместное проживание.
  Но Джерька все равно пока чувствовала себя не дома и не могла отойти от уличной жизни. Во время прогулки я спустила ее с поводка, но возвращаясь к дому, она тот час оказалась на нашей помойке. Я прикрикнула на нее, но сразу же пожалела о своей несдержанности. Собака тут же вся поджалась и переслала откликаться на команду «ко мне». Она бегала рядом, но подойти боялась. Все мои попытки ее приманить оказались тщетными. Я пошла домой за какой-нибудь вкуснятиной. В это время Джерька не убежала, а сидела в палисаднике, возле детской площадки в нашем дворе, постепенно двигаясь ближе к подъезду. Когда я вышла на улицу, то Джерри была уже, практически около подъезда. Я поманила ее лакомством и она, правда не сразу, подошла ко мне. Когда я взяла ее на поводок, Джерька подняла на меня свои огромные глаза. В них отражалась такая боль, вперемешку со страхом и безысходностью. В тот момент я дала себе зарок, что никогда впредь не повышу на нее голос и, тем более не подниму на нее руку. Я приласкала ее, попыталась успокоить, и вместе вернулись домой. Больше она не убегала от меня.

На равных

Как то на праздники к нам приехал мой брат со своей семьей: женой и детьми. Мы сидели, беседовали в нашей комнате. Комната у нас небольшая. При входе по левой стороне, стояла тумбочка под проигрыватель. Потом кресло, за ним Верочкина детская кушетка и у окна трехстворчатый полированный шкаф. А по правой стене у окна дубовый старинный письменный стол, за ним наш с мужем диван и, в углу Верочкины качели. Она могла качаться и днем,  ночью.
На кресле расположилась невестка, на диване мама, мой брат и отец. Я сидела на Верочкиной кровати, когда прибежала Малышка и уселась рядом со мной со стороны окна. Малышне, как я ее называла ласково, разрешалось забираться на кровать, и одно из мягких кресел в большой комнате тоже было ее. Через некоторое время, к дверям комнаты подошла Джерька. Мы не разрешали ей забираться на другое кресло и, тем более на кровать. Но сейчас ситуация была не однозначной. Ведь Малышка была возле меня. Не долго думая, Джерри двинулась в мою сторону. Она ступала очень осторожно. Все присутствующие это заметили, но не подали виду, чтобы посмотреть, чем все закончится. Эрделька подошла к кровати, где я сидела. Сначала она медленно поставила одну лапу на кровать. Видя, что мы ее не отгоняем, взгромоздила туда же все остальные. Так как кровать Верушки была маленькая, а мы уже сидели там с Малышкой, то оставшегося места было немного. Поэтому, оказавшись на кровати, Джерька замерла в раздумье, что дальше. Потом она начала поворачиваться вокруг своей оси, пока, наконец, свернувшись клубочком, не плюхнулась на маленькую часть постели. При этом она издала такой звук облегчения, и положила морду мне на колени. Мы все, не сговариваясь, грохнули от смеха. Я потрепала обеих собак по головам. Джерька посмотрела на меня невинным взглядом. Это была ее первая победа, которой она показала, что теперь она полноценный член нашей семьи и должна быть наравных с Малышкой.
После этого случая мы разрешили Джерьке лежать на мягком кресле в большой комнате. Второе было «закреплено» за Малышкой. Леше не нравилось это наше решение, но так как мы были в большинстве, он уступил. Но Джерька была очень умной собакой, поэтому старалась не докучать своим присутствием моему мужу. Мы всегда удивлялись, как Джерри, будучи громадной собакой, ухитрялась «растворяться» в нашей «хрущевке».  Она старалась не попадаться Леше на глаза. Он лишь входил в подъезд, эрделька уже чувствовала и настораживалась. Как только он начинал ключом открывать дверь, собака «стекала» с кресла и «растворялась» в квартире.

Попугай.

К прибавлению в нашем семействе, ещё добавился волнистый попугайчик. Его занесло к нам в форточку. Мы спрашивали соседей, но никто так и не откликнулся на пропажу. Не помню где, мы нашли клетку и поселили там пришельца. Но долго сидеть одному, попугаю не нравилось. И он, всем своим видом и щебетанием, просился на волю. Он выходил из своей клетки и начинал прохаживаться по серванту. Там стояло его жилище. Но лишь в комнату заходили собаки, начиналось представление. Кеша, мы его так назвали, слетал вниз на платяной шкаф с огромным зеркалом. Зеркало было расположено на двери шкафа, а под ней был большой ящик, который образовывал с дверью небольшой приступок. Попугай устраивался на этом приступочке и начинал разговаривать с собой в зеркале. Собаки на него, практически не обращали внимания. Они размещались, каждая на своем кресле, и отдыхали. Попугая же эта ситуация не устраивала. Поэтому он старался привлечь внимание слушателей. Если ему этого не удавалось, он предпринимал другие варианты. Сначала взлетал, пытаясь пролетать, как можно ближе к собачьим мордам. Если и это не помогало, он начинал просто ходить около кресел пешком, под мордами у собак, постоянно, что то щебеча. Сначала они не реагировали на его выходки, но вскоре их это начинало доводить. Лишь собаки стали шевелиться на своих местах, попугай вспархивал вверх рядом с чьей-то мордой. Они старались схватить непоседу, щелкая зубами. Несколько раз пролетев около собак, Кеша вспархивал на сервант, и с чувством выполненного долга возвращался в клетку. Так он проделывал почти каждый день, но всему приходит конец.
В тот раз он, вытворял все как обычно, только сразу не взлетел на сервант. Джерька в тот момент находилась рядом со шкафом. Пролетел попугай сначала около морды Малышки, которая лежала на кресле. Она не смогла его схватить, так как была почти без зубов от старости. Но вот когда Кеша решил не лететь на сервант, а приземлиться на приступочке шкафа, тут все и случилось. Пролетая мимо морды эрдельки, он видимо не рассчитал немного, так как оказался совсем близко возле ее зубов. Джерька рефлекторно щелкнула зубами, защемив птицу. Кеша даже не пискнул. Но эрделька , ошарашенная, так и осталась сидеть с открытой пастью. Когда попугая забрали, она переместилась к входной двери и, села, позабыв про все положенные позы. Развалилась на полу на попе, разбросав задние лапы в одну сторону. Глаза ее были как две большие плошки. Похоже было, что она так и не поняла , что же произошло. Веруньке пришлось сказать, что попугайчик опять улетел в форточку. Правду она узнала, лишь став взрослой.


    Продолжение      http://www.proza.ru/2014/04/08/1699