Бродяжка. НЦ-17. слэш. Глава 2

Джей не помнил, как оказался здесь. Всегда был только подвал. У него болели перевязанная голова, низ живота и анус. Все тело ныло, его тошнило, и на краю сознания колыхались какие-то неясные воспоминания о небе (что это?), других людях, траве… Его обещали много раз купить и продать в тех воспоминаниях, но он не мог вспомнить. Может так и случилось?

 Первое время его держали связанным в смирительной рубашке, ему приходилось ходить под себя в подгузник, который меняли раз в день, перед новым его поливали из бутылки, чтобы смыть грязь.

 Джей старался быть послушным. Он сразу понял, что если будет послушным, то не будет боли. Хотя его все равно пинали, когда меняли памперс. Когда рана зажила, и Хозяин понял, что Джей правильный мальчик, его стали привычно держать на цепи, крепившейся к ошейнику. Гюнтер погладил его.

 Главное быть послушным. Если слушаться хозяев и самого главного Господина боли будет меньше, ведь он сам назвал его маленьким котенком, и он будет таким милым котенком, послушным и тихим. И игривым. С ним играли. Много играли. Он не любил эти игры, но котята должны играть.

 Санчо любил играть в шарики, пихать в него. Они терлись и бились друг о друга, когда он заставлял раба шевелиться. Вибрация заставляла член подниматься и звенеть колокольчик на ленточке, обвязавшей основание.

 Гюнтер запретил впихивать что-либо большое в анус Джея, но средние вибраторы были не в счет, так же он запретил фистинг, не хватало чтобы опять порвали его собственность. Все-таки он проявлял заботу. И мальчик старательно доказывал, как он любит Хозяина: подставлялся и брал в рот с удовольствием и тихим мурчанием. Он и с друзьями Хозяина был ласков, и так же рад, но они не хвалили его, не гладили, как его Господин.

 Единственное, что запрещалось это кончать. Если кто-нибудь замечал белесые разводы на полу или животе, то раба нещадно били. Но Джей старался быть послушным котенком, поэтому иногда Господин Сэм Гюнтер приказывал кончать для него, и это было блаженством.

 Больше всего Джей не любил, когда приходил к нему Билл. Вот и сейчас он ввалился пьяным, снял цепь и увел в комнату-камеру увеселений. Сердце раба ушло в пятки. Сначала Билл просто взял его, но не смог получить удовольствие, тогда он усадил беднягу на гинекологическое кресло и привязал его. Всунув в задний проход электрод, он развлекался, выбирая режимы тока. Джей то плакал, то стонал. Это завело Билла, и он кончил рабу на лицо, но этого ему показалось мало. И он сунул в еще плохо зажившее отверстие бутылку горлышком вперед и смотрел, как раб воя и обливаясь слезами, умолял вытащить ее, ползая на коленях по кругу, подгоняемый пинками.

 Его снова порвали.

 Но это заметил поздно вечером Гюнтер, когда спустился к малышу Джею за минетом. Раб был какой-то вялый. Он лежал, подтянув ноги, но заметив Хозяина оживился и пополз к нему со счастливым лицом. Господин редко обижал его. Он облизал член Хозяина, поиграл с головкой, вобрал до горла и начал сосать, стараясь ласкать языком при движении. Джей очень старался, и Гюнтер положил на его голову руку и провел по волосам. Он гладил его по голове, говорил, что он его маленький котенок, и член Джея сам по себе встал от этих ласк, еще немного и сперма Господина хлынула в рот раба. «Мало», — подумал он, его еще не кормили, а потом он неожиданно кончил сам. Он ожидал побоев, но Сэм склонился над ним и увидел кроме спермы кровавые потеки на бедрах, кровь сочилась из прямой кишки. Господин погладил своего котенка, и от этой нежности Джей потерял сознание, но перед этим он взглянул в глаза Сэма. Изумрудно — зеленые встретились с ледяными серыми, и лед разбился вдребезги. Что-то заставило екнуть черствое сердце. А вместе с неясным чувством попранной собственности пришло бешенство, оттого что его котенка снова порвали. Снова сломали его игрушку.

 Гюнтер выяснил, кто приходил к Джею последним, и выстрелил в Билла, раз он не понимает слов. Пришлось также убить Сойера, Картера и Санчо. Отныне мальчишка будет только его любимцем. Он спустился, поднял котенка на руки и отнес наверх в машину. Он отвез его в свой пентхаус в центре города и вызвал личного врача, заплатив консьержу угрозами и сотней баксов за молчание. Врач не стал ничего спрашивать, но запретил заниматься сексом с мальчишкой хотя бы два месяца. Он прописал антибиотики, свечи и капельницу с витаминами. Гюнтер молча выслушал рекомендации и выписал чек. Он задумчиво взглянул на лежащего в постели на животе Джея.

 Когда раб очнулся, то сначала не мог сообразить, где он. Сон ли это? Странно, но боль отступила, хотя начав двигаться вернулась. Из его руки торчала трубка с иглой, идущая к емкости, похожей на клизму. Но самое главное он лежал на кровати!

 Большущей такой потели. На мягком матрасе, чистых простынях, пуховой подушке. Джей пощупал все это великолепие, осторожно повернулся на бок и заснул. И когда он проснулся, он был в той же постели, только без иглы в вене. Было так хорошо, что мальчик заплакал. Это не может быть правдой, закололо в сердце. Чтобы из ада в рай… Он такого даже в фильмах не видел. (Он помнит что значит «фильм»?) Как же хорошо и непривычно было лежать на обычной кровати. Воспоминания всколыхнулись в голове. Джей всего три раза нормально спал в детских приютах, но никогда на такой шикарной постели. Неужели, он, наконец, заслужил доверие Хозяина? Раб еще долго нежился и привыкал к постельному режиму, пока ему не захотелось в туалет. На нем был памперс, но он боялся, вдруг все-таки испачкает драгоценную постель, да и правильные котята должны ходить в определенное место. Джей еле-еле слез с кровати и пополз в сумерках в сторону ближайшей двери. Может быть там туалет? Но его застукали.

 — Ты хотел сбежать? — тряс его Хозяин. Гюнтер не мог поверить в нахальство мальчишки. Да и расширенные в ужасе зрачки говорили об обратном. — Что ты делал?

 Джей только пискнул и покраснел. Ответа Сэм так и не добился. Раб вообще последний месяц ничего не говорил. Возможно, от удара о стену повредился речевой центр? Он издавал только звуки. Наконец, Гюнтер понял, что его котенок искал туалет.

 — А в тебе осталась гордость. Я бы тоже под себя отказался ходить, если был бы выбор, — он подхватил Джея на руки и отнес в ванную.

 Все это для раба было большим шоком. Он еле стерпел, потому что от испуга в туалет хотелось еще сильнее. Его также отнесли в постель.

 — Если можешь, ползай в ванную комнату, если нет, то пока на тебе будут подгузники. Их будет менять сиделка. Не зли и не пугай ее. Выполняй все, что она скажет, — по нахмуренному лбу Гюнтер понял, что его котенок обрабатывает информацию.

 Джей не смотрел ему в лицо. Сэм поднял его голову.

 — Ты будешь послушным котенком? — мальчишка тут же моргнул.

 Теперь перевернись на живот.

 Сэм взял с тумбочки принесенные свечи, смазал вазелином и протолкнул в анальное отверстие, при этом чувствуя, как дрожит его раб.

 Джей думал, что Хозяин возьмет его. Он боялся этого, его попка так болела, но вместо этого в него что-то проникло и растаяло.

 — Теперь ты будешь есть.

 Он перевернул Джея и приподнял, чтобы тот облокачивался на подушки.

 Раб не думал, что Господин может его удивить еще сильнее проявленной заботой.

 Джею никак не удавалось взять ложку, словно забыл это, как и речь, поэтому Сэму пришлось терпеливо скормить две банки детского пюре: мясного и яблочного. И раб с удивлением обнаружил насколько вкусная теперь еда. Подсоленное протертое мясо не шло ни в какое сравнение с прокисшей кашей. Особенно ему понравилось, что его напоили молоком. Он с трудом удерживал стакан.

 — В следующий раз принесу взрослую пищу.

 Напоследок Гюнтер сам поставил капельницу, и Джей заснул, впервые осмелившись дотронуться до руки Хозяина.

 Дни тянулись за днями. Джею ставили свечи, давали лекарства, кормили, водили в туалет. Когда раб более менее окреп, Гюнтер вместе с молчаливой чернокожей женщиной помыли его в ванной, как маленького ребенка, и состригли колтун. Джей жмурился и пищал, когда пена лезла в глаза. Его остригли до плеча. Сэм держал верещавшего мальчишку, когда женщина водила расческой по оставшимся волосам. Гюнтер шлепнул его, и раб успокоился. Ему было непривычно купание, этого никогда не было с ним, и ему бы понравилось купаться, если бы не пена и расческа. До этого в далекой и странной свободной жизни он принимал редко душ.

 Джей старался быть самым послушным котенком, поэтому внимательно слушался темнокожую женщину. Она мало говорила, в основном, что делать. Раб подтверждал кивком головы и звуком «А» или, если не понимал: «М-мх» и мотал головой.

 Больше всего конечно ему нравилась еда. Обычно это был суп, каша на молоке (не прокисшая!), компот, молоко, рубленое мясо, рыбные котлеты или сосиски, тертые овощи и фрукты.

 Когда Джею можно было уже нормально сидеть, он понял, что лежать, есть и спать это скучно, но иного Хозяин не разрешал.

 Первый раз раб решает подползти к жалюзи днем, и свет ослепил его, когда он раздвинул их. Он бросился на пол, закрыв голову руками, а потом на четвереньках вернулся в кровать. Ему было трудно ходить, за время плена мышцы слегка атрофировались, да и внутри еще не до конца все зажило.

 Второй раз он подполз к окну после ужина, который занесла сиделка и вставила на ночь свечки. Рабу было почему-то стыдно перед ней — лежать кверху задом.. После ее ухода он тихо выполз из постели и раздвинул панельки жалюзи. От открывающегося вида ночного города захватывало дух. Джей просидел, вглядываясь в щелку, почти всю ночь, и только увидев рассвет, засыпая на ходу, залез обратно в постель. К завтраку его едва добудилась разгневанная женщина. Джей виновато посмотрел на нее и даже сам взял ложку, и неловко ковыряясь в тарелке, съел всю кашу. Она была очень вкусная посыпанная сахарной пудрой. Он научился есть сам пока только ложкой, вилкой получалось намного хуже. Женщина вытерла его лицо и проводила в ванную умываться и чистить зубы. Последнее рабу не нравилось, но ему приказал Хозяин. Постепенно он научится ухаживать за собой, женщина ушла, Джей сам взял расческу и расчесал себе волосы. Спать не хотелось. Его глаза привыкли к электрическому свету, а вот дневной еще резал глаза. Но раб все же, опираясь на стену, подошел к окну. Он раздвинул жалюзи и через слезы смотрел и смотрел на небо и город. Он словно птица парил над ним. Раб просидел так до вечера, пока его не застукал Господин. Он положил руку на плечо и спросил:

 — Что ты делаешь?

 Джей вздрогнул. Он задрожал. Он провинился, ведь ему приказали не вставать. Он разозлил Хозяина. Что теперь будет?! Парень сжался в ужасе. Он почти упал в обморок.

 Сэм чувствовал его дрожь, он видел как раб, стоя на коленях, весь сжался перед ним. Гюнтер открыл жалюзи полностью. Закат озарил фигуру Джея, на мгновение ему показалось, что вернулся прежний Джерри, потому что раб вскинулся, едва не сбросив руку Хозяина, и уставился на пейзаж.

 — Ау-а-а! — пытался выразить восхищение раб.

 — Ах вот оно! Тебе стало скучно.

 Голос Господина вернул Джею страх, и он распростерся ниц у ног Гюнтера. Он плакал и дрожал. Всхлипывая, он потянулся и обнял ноги Хозяина. Он просил прощения как мог. Сэм поднял его на ноги и прижал к себе.

 — Моему котенку стало скучно?

 Джей продолжал дрожать и плакать. Он издавал жалобные звуки.

 — Можешь сидеть у окна. Я разрешаю, — Сэм отвел раба в постель и накрыл одеялом.

 Потом он взял с дивана, стоящего у плоского телевизора, в другом конце комнаты подушку и кинул ее у окна.

 — Тебе пора вставать, но передвигаться ты можешь только в пределах этой комнаты. Ты меня понял? — Господин сопровождал свою речь поясняющими жестами, чтобы его котенок понял его.

 — А, — мигнули зеленые глаза из-под одеяла.

 Следующий день Джей потратил на исследование комнаты.

 Кровать стояла на возвышении, внизу в дальнем конце стояли диван и телевизор, а около окна обеденный стол. Окно было во всю стену — огромное прозрачное. Джей научился дергать за цепочки и открывать жалюзи, и сначала боялся дотрагиваться до стекла, думая, что провалиться в бездну под ним. Постепенно он привык и стал просиживать дни около окна, наблюдая за полетом птиц, за солнцем, движущимся по небу, за небоскребами и далёкими машинами внизу, и точками людей.

 Постепенно мышцы укрепились, и раб стал, пошатываясь, передвигаться по комнате, останавливаясь то у стола, то у дивана, то у телевизора. Он исследовал предметы на вкус и запах. Господин заставал его либо сидящим у окна, либо сидящим на краешке дивана, обняв ноги. Самым чудесным было то, что у него появилась одежда. Штаны из хлопка и футболка, которая висела на нем. На ноги Джей теперь одевал носки, к тапочкам его так и не приучили. Еще он носил собственное белое нижнее белье. Сэм любовался им, но не мог пока прикоснуться к нему, он мог только дрочить под душем, представляя зеленые полные страсти глаза.

 Однажды Гюнтер пригласил раба на ужин. Джею было необычно и неудобно сидеть на стуле, и он не знал, куда деть локти. Ему было неловко сидеть рядом с Хозяином, и кусок в горло не лез. Но приходилось вымученно, зажав вилку, глотать мелкое нарезанное мясо. Потом был десерт, он заставил растаять раба. Пирожное было великолепным и быстро исчезло в желудке.

 — Тебе понравилось? — спросил Гюнтер.

 — А, — тихо раздалось в ответ.