Сюрприз

                В прошлом году, второго января, у нашей семьи, включающей меня, мужа и внучку, произошла интересная встреча с одним из обитателей леса, оставившая добрый след в нашей жизни и незабываемые воспоминания.

                Проснувшись утром и позавтракав, мы стали собираться. Вообще-то, в лес мы ежегодно ходили на лыжах первого января, устраивая себе и его обитателям, своеобразный праздник. В тот раз первого января не получилось, и мы решили сходить в лес с той же целью второго. Собрав рюкзак, в который положили заранее приготовленные гостинцы, и встали на лыжи. Юра своими широкими охотничьими, торил лыжню, за ним шагала я на «лесных», а сзади скользила Анютка. День выдался тихий и солнечный. Снег, искрясь на солнце, слепил глаза, и мы с Анютой нацепили солнцезащитные очки. Дышалось легко, чистый воздух сам вливался в лёгкие.  Тишина, нарушаемая, лишь, снежным скрипом, зеленеющий невдалеке лесок, высвеченный  яркими холодными лучами зимнего солнца, широкое белоснежное поле, по которому проходил наш путь, и даже рюкзак на спине идущего впереди мужа, всё радовало, веселило душу и вселяло надежду на прекрасное завтра. Настроение было лучше некуда.

             Поскольку, лес находился не очень далеко от деревни, мы быстро его достигли, а вернее, очутились возле ёлочки, которую каждый год первого января украшали печеньем, конфетами, баранками, орехами, салом, в общем всем съедобным для зверей и птиц. Такую традицию мы завели пять лет назад, когда внучке исполнилось четыре года, и она впервые встала на лыжи. За те четыре года наша ёлочка выросла, превратившись в пышную, зелёную красавицу, высотой около трёх метров.

            Каждую зиму, как только выпадал снег, Анюта начинала готовить гостинцы для лесных жителей, складывая в коробку всё, что считала вкусным.  Приходилось ей объяснять, что птицы, белочки и другие животные не едят халву, вафли и пирожное, потому что им это вредно. Угощать их лучше орешками, баранками, синичек - несолёным салом, зёрнышками. Анютка всё это со временем поняла, и теперь в её коробке копились разные орехи, подсолнечные семечки и, всё равно, конфеты. Она не понимала, какой вред могут принести сладкие конфетки, которые она так любит.

            Остановившись возле ёлочки, мне показалось, что вздрогнули её пушистые лапки. Я не замедлила сообщить об этом Анюте, которая стала нежно гладить еловую веточку по колючим иголкам.  А Юрий насмешливо обронил:  -  Наверное, соскучилась по нас…

            Отоптав вокруг красавицы снег, я и дочь, стали развешивать гостинцы. Весело переговариваясь, неожиданно услышали то ли цоканье, то ли лёгкий щелчок. Юра в это время, чуть поодаль, разжигал небольшой костерок. Одновременно обернувшись, мы увидели белку, сидящую на задних лапках, на толстом берёзовом сучке совсем недалеко от нас.  Замерев, она внимательно смотрела в нашу сторону, навострив ушки - кисточки. Неожиданно белка прыгнула, махнув пушистым хвостом, и очутилась совсем близко от нас. Анюта от восторга едва сдерживала крик. Я приложила палец к губам, показывая, чтобы внучка молчала, и протянула навстречу белке ладонь с кедровыми орешками. Она долго не решалась, но было видно, что ей очень хочется орешков. Мы стояли смирно, всем своим видом показывая, что не опасны, и белка, осмелев, прыгнула мне на рукав. Схватив орешек, она, в мгновение ока, очутилась на толстом сучке, где незамедлительно стала грызть добычу. Я сообразила, что орешки нужно во что-то высыпать, и поставить возле дерева, на котором белка сидела, чтобы не подвергать её стрессу. В рюкзаке нашла одноразовую тарелку, высыпала в неё орешки и поставила на снег около ствола берёзы. А, чтобы лёгкую тарелку не унесло ветерком, придавила её комом снега.  Любуясь белкой, мы совсем забыли про костёр, а, когда вспомнили, увидели, что он погас, не разгоревшись. Юрий хотел было снова начать разжигать, но мы с Анютой его отговорили. Зачем? И так хорошо и весело, погода тёплая, настроение хорошее.
          Тем временем, белка продолжала угощаться орешками, не обращая на нас внимания.

            -  Своим появлением белка нам сюрприз сделала, - смеясь, сказал муж и предложил: - Споём песню о ёлочке.

            -  В лесу родилась ёлочка… -  запела Анюта и замолчала.  Округлив глаза, она уставилась в сторону леса. Я проследила за её взглядом и тоже онемела. Между ветвей, недалеко от нас, виднелась чья-то  голова.

            -  Девочки мои, не пугайтесь, это лось,  -  прошептал Юра.  -  Зайдите за ёлку, на всякий случай, и…,  чтобы не испугать.

            Он отступил в сторону, чтобы лучше рассмотреть пришельца, и неожиданно воскликнул:
            -   Совсем молодой, судя по рогам, лосёнок. Он дрожит и еле на ногах держится. Вот это сюрприз, так сюрприз. Что делать будем?

             А лосёнок пугаться и не думал. Он просунул голову между еловых лап и как-то странно чмокал толстыми губами.

             -  Он, наверное, есть хочет, - прошептала Анюта, страдальчески глядя на меня. – У нас хлеб в рюкзаке…

             Точно, буханка ржаного хлеба, но станет ли, он есть непривычную пищу? Юра осторожно приблизился к животному и возмущённо зашептал:

              -  Надо же, он в петле побывал, на рожках леска висит.  Видимо, браконьеры повесили где-то на дереве, он и попался. От его движений петля  съехала, но бился он в ней долго, вон, как отощал, чуть не падает. 

                Я отломила от буханки кусок и, разломав его, так же, как белке орешки, протянула лосёнку ладонь с кусочками хлеба. Он стоял, не шевелясь, не прикасаясь к кусочкам, но и не отводя голову. Вскоре ноздри его зашевелились и он осторожно,  губами прикоснулся к хлебу. Взяв кусочек, стал медленно жевать. Так он, один за другим, съел с руки весь хлеб. Я ещё наломала от буханки кусочков и подала животному. Он уже смелее брал еду и жевал активнее.

              Юра, наблюдавший за процессом кормления,  решительно  заявил:  -   Буханки будет мало. Я сейчас.

              Не успели мы и глазом моргнуть, как муж направился на лыжах к дому. Я докармливала лосю буханку, когда он вернулся с ношей сена за спиной и канистрой воды в руке. Небольшой пластмассовый тазик был укреплён вместе с сеном.  Развязав верёвку, Юрий свалил сено около кустов, за которыми стоял лось, а рядом поставил таз с водой. 
              Мы провозились с лосёнком до темноты. Не сразу, но он стал жевать сено и выпил воду. Близко к нему мы не подходили, как-никак зверь лесной, мало ли что у него на уме.   

             На другой день, как только рассвело, мы снова отправились в лес. На этот раз целенаправленно, к Сюрпризу, с хлебом и сеном. Не сговариваясь, мы дружно назвали его Сюрприз. Мы не знали, правильно делаем или нет, кормя его хлебом, но исходили из того, что домашние коровы хлеб любят. 

             -  Он, может, в лес ушёл, - почему-то грустно предположила Анюта. – И мы зря несём ему еду.

             -  Ну, что же, ушёл, так ушёл. Значит, помогла ему наша забота,  - утешил её  дед, таща на себе ношу сена и канистру  воды.  Я пыталась отговорить его на счёт воды, убеждая, что лоси зимой вместо воды едят снег, но Юрий был непреклонен.
            -  Здоровые, сильные лоси да, а этот слабый и молодой.

              Лосёнка на месте не было, и сено осталось недоеденным. Мы постояли немного, раздумывая, и решили принесённую еду оставить. Долго думали на счёт воды. Тазик никуда не денется, а вода попросту замёрзнет и Сюрприз, даже если вернётся, лёд глодать не станет. Мы уже хотели вылить воду и идти домой, как из чащи показалась голова лосёнка. Радости нашей не было предела. Особенно радовалась Анюта.  Она сама поставила тазик рядом с сеном, и Юра вылил в него воду.

              Так мы шефствовали над Сюрпризом всю оставшуюся часть зимы. На место нашей встречи ходили почти каждый день, принося ему сено, хлеб и даже соль. Лось заметно окреп и поправился, нас совсем не боялся. Хлеб брал с руки, но мы, опасаясь, что, привыкнув к нам, Сюрприз не будет бояться других людей, не таких добрых, как мы, старались с ним не панибратствовать. Держали дистанцию, хотя Анечке и очень хотелось подружиться с ним ближе. Недели за две до конца нашего с ним общения, ходить на встречу мы стали реже.  Хотели, чтобы лось постепенно отвыкал от нашей опеки. Снег сошёл, начала появляться нежная травка, и мы прекратили носить сено с хлебом. Вскоре, Сюрприз перестал к нам выходить.  Мы придём, постоим, Анютка его покричит: - Сюрприз, Сюрприз, - но так и уходили не повидавшись. 

               -  Почему он такой неблагодарный? – спросила внучка у деда.

               -  Вы уж, совсем очеловечили  его, дорогие мои, - засмеялся Юрий. – Наступила весна, заиграла кровь, а он, всё-таки, парень. Зов природы, инстинкты всё пересилят, к тому же, это и неплохо, что он к нам сильно не привязался.

                Я вмешалась в разговор.

              -  А, может, с ним опять что-то случилось? Он, ведь, ещё  очень молодой, с девушками ему общаться рано. Давай завтра, сходим в лес, посмотрим, что да как, заодно грибов насобираем. Сейчас в лесу сморчки растут.

               -  Голубушка моя, если с ним что и случилось, то не у нас под боком, а в глубине леса, куда нувориши ездят на вездеходах.  -  Юрий отложил газету, которую читал. – Но, если ты настаиваешь, то пошли, прогуляемся, Альфа возьмём. Он будет рад в лесу полаять.
              Я забыла упомянуть, что у нас живёт собака неизвестной породы, похожая на помесь лайки с дворняжкой, но очень умная. Пока мы ухаживали за лосем, её с собой не брали из опасения, что напугается животное, а теперь, почему бы и не взять.

             Весенние дни куда длиннее зимних, да и рассветает рано. На другой день, после завтрака, вчетвером мы отправились на поиски Сюрприза. В апреле в лесу сыро, местами ещё лежит снег, но подснежники одинокими группками встречаются. В это время, их особенно много там, где посуше, и, куда солнце проникает сквозь разлапистые ели. Анюта начала было срывать первоцветы, но я остановила. 
 
             -  Станем выходить из леса и нарвёшь. Пока бродим, букетик завянет. Так любуйся ими, зачем обязательно срывать... 

             Высматривая сморчки, шевелили палочками прошлогодние листья и мелкие сухие ветки валежника. Весенние грибы, к которым относятся сморчки да строчки, любят расти на вырубках и гарях, где в это время года и влаги много, и света достаточно, но нам они почему-то не попадались.

               Мы зашли далеко в лес, стараясь обнаружить признаки пребывания лося, но ни обгрызенных стволов или веток деревьев, ни свежего лосиного помёта не заметили. Неожиданно, где-то за «Медвежьим оврагом», громко залаял Альф.  Юрий позвал собаку, но неистовый лай не прекращался. 

               -  На кого он лает? – я тревожно уставилась на мужа.  Анюта прижалась ко мне.

                -  Мало ли на кого собака может лаять в лесу. На ежа, например, или ужа. Знаете что, вы посидите вон, на том пенёчке, а я схожу, проверю. Нечего всем залезать в такой глубокий овраг.

                Юрий ушёл, а мы стали бродить по вырубке, шевеля палочкой сучки и прошлогоднюю листву в надежде найти грибы.

            -  Нет их, ещё не выросли, - сообщила Анюта, отбросив палку.  -  Бабуль, давай, и правда, посидим на пенёчках.

                Вскоре из оврага показались Юра с Альфом. Пёс бежал довольный, высунув язык. Передохнув, муж  сообщил:
                -  Никого там нет, скорее всего, на белку лаял…   -  И добавил,  -  ну что, домой?

              Мы с Анечкой вздохнули и согласно кивнули.  Нарвав подснежников, уставшие и грустные, но, всё же,  довольные прогулкой, стали уже выходить из леса, когда я заметила, в невысоком, густом ельнике, что-то метнулось большое.  Неожиданно вырвалось:  -  Сюрприз! Это ты, Сюрприз? 

                Муж посмотрел на меня удивлённо и покачал головой.
                -  Какой Сюрприз, где ты его увидела?

                -  Там, точно лось.  -  Показала я рукой на молодые ёлочки. – Мы его напугали. 

                -  Сюрприз, Сюрприз, -  позвала Анюта.

                К всеобщей радости, из чащи, чуть левее ельника, показалась ни с чем несравнимая голова молодого лося. Он не стал  показываться  полностью. Стоял, до половины скрытый стволами и ветками молодого осинника, гордо и независимо держа голову, увенчанную красивыми молодыми рожками, и смотрел на нас. Я подумала, что за время нашего знакомства, рога у него заметно отросли, да и сам лось стал статным красавцем. Конечно, я льстила себе. Три месяца - не такой уж большой срок, но всё же достаточный для того, чтобы полюбить, а тем более, привыкнуть. Я, молча, смотрела на лося, откровенно любуясь им, и, взглянув ему в глаза, обмерла. Мне почудились в глазах животного слёзы. Показалось, подумала я и зажмурилась, но открыв и снова посмотрев в глаза Сюрприза, поняла, что не сильно ошиблась. Его глаза были влажными и печальными. Это же заметила и Анюта, потому что, прижавшись ко мне, она уткнулась в мою куртку. Чуть поодаль от него, в чаще леса, мы заметили ещё одно животное. Судя по видневшимся рогам, это был крупный, матёрый лось. Там его мама, наверное, прошептала Анечка, прижимаясь ко мне. Я успокоила: - Наверное, мама, кто ещё присмотрит за своим ребёнком?

              Я думаю, что минут пять мы стояли и смотрели друг на друга. Потом, лось, что находился сзади, издал  трубный звук и оба животных быстро скрылись в лесной чаще.

              Если можно испытывать одновременно противоположные чувства, то, значит, мы испытывали. Грустили и радовались одновременно. Грустно было оттого, что вряд ли ещё когда-нибудь увидим нашего Сюрприза, а радовались тому, что он остался в надёжной кампании, значит, есть надежда, что у него всё будет хорошо.