последние

- сына, ты вот собираешься уезжать? а как ты без друзей?

мам, я не знаю.



два пробника, четыре литра сидра, четыре кольца, шесть костров и пусть пальцы в крови да  саже, но это мой пример весне. я обязательно домой дохромаю, ты верь.

это то время, когда я возвращаюсь и меня встречают, ведут на пляж и кормят машмеллоузами. то время, когда мне стыдно ехать в маршрутке из-за запаха дыма. ведь эти люди не поймут меня. они не знают что я сжигаю последние щепки детства в то время, когда это дровишко всё больше и сильнее разгорается во мне.  я бы ещё притворился больным и не пошёл в школу, ещё бы врал по поводу возраста в табачном ларьке, ещё бы...

искренне рад, что у меня есть такие люди, которые  привозят сувенирки из шарм-ель-шейха, рассказывают про рагнарёк, делятся парламентом, первыми впечатлениями о первом сексе, просто находят себе девушку, и не передать как я благодарен всем тем, кто рядом.

где-то внутри понимаю, что вот-вот уже всё изменится, сломается.
наши свитера прокурены массой привычек и традиций. ты мне расскажешь этой ****ый ****ёж про надежду, которая умирает последней.  эта падаль будет корчится, но таки умрёт. память - нет. память не оставишь в других джинсах и  не пропьёшь. память не увильнут в метро и не конфискуют за измену родине.
этот массив давит на тебя тысячами воспоминаний, которые переедут с тобой в новый этап. они будут расставлять твою мебель, крестить (по привычке) твоих детей и подкуривать твой парламент. тебе будет не хватать всего этого до потери пульса

подневольно сжигаю всё то, что не хочется тушить. я просто хочу запомнить это.