Потерянная станция. Часть 7

… Гермодверь, ведущую наружу, пришлось открывать вручную – на табло, внутри шлюзовой камеры, внезапно вспыхнула красная надпись о сбое в электропитании привода.
   Чертыхнувшись, Глеб ухватился за массивный вентиль. Механизм, которым не пользовались добрую сотню лет, поддавался с трудом, будто нехотя. Прошло с десяток минут, прежде, чем Галанин сумел ступить на бронированную поверхность станции.
   В последний момент он изменил решение идти в заблокированные сектора, здраво рассудив, что сработавших автоматических переборок может быть сколько угодно и обходить каждую не хватит ни времени, ни сил. Проще было выбраться на поверхность станции, что он и сделал.
   Солнце ярким карбункулом расплескалось в иссиня-черном небе, испещренном серебристыми россыпями звезд. С десяток астероидов медленно проплывали над станцией, отбрасывая угольно-черные, угловатые тени.
   Глеб окинул взглядом близкий горизонт, который, казалось, располагался в паре километров резкой изломанной линией. Он хотел отыскать спасательную капсулу и сбитые десантно-штурмовые модули, чтобы хоть как-то «привязаться» к местности, но его усилия оказались тщетными.
   Ориентироваться в каменном ландшафте серо-черных тонов, подавляющем унылым однообразием, было невозможно в привычном смысле этого слова.
   Обернувшись, Галанин обежал взглядом темную бронированную поверхность станции. В этом направлении она закрывала собой линию горизонта и казалась бесконечной, уходя прямо в бездонную тьму космического пространства.
   Десятки, если не сотни, технологических надстроек и выступов усеивали поверхность, отбрасывая черные, резкие тени под ярким светом далекого солнца.
   На мгновение Глеб растерялся – заблудиться в этом царстве технологического «леса» можно элементарно. Достаточно сделать сотню шагов, и неприметная покатая будка шлюзовой камеры затеряется среди множества вздутий брони и надстроек.
   Галанин невольно задержал взгляд на решетчатой ферме в полусотне шагов. Разбитая полусфера осветительного софита щерилась острыми осколками стекла, оборванные кабели повисли разлохмаченной бахромой.
   Это была астронавигационная вышка – обычно софит горел постоянно, являясь прекрасным ориентиром для ремонтных бригад, а также пунктом энергоподачи для оборудования. Сейчас же все было мертво и заброшено.
    Приглядевшись, Глеб сумел различить в паре сотне метров спаренные стволы электромагнитного орудия.
   Насколько он мог судить с такого расстояния, орудийная башня оказалась выдвинута за пределы брони на подающем суппорте; длинные стволы орудий с массивными цилиндрами дульных компенсаторов сейчас понуро склонились вниз.
   Взяв орудийную башню за ориентир, Глеб осторожно двинулся к ней, выбирая относительно свободные участки поверхности.
    Следы отгремевшего столетие назад боя он заметил, едва сделав десяток шагов.
Сверхпрочная броня станции изобиловала глубокими выбоинами от разрывов снарядов. В некоторых местах металл вздыбился рваными лохмотьями, напоминая затвердевшие на лютом холоде языки пламени. Тут и там виднелись оплывшие проплешины от попаданий лазерных разрядов – закаленная сталь мгновенно вскипала от сверхвысокой температуры, брызгая в стороны каплями расплавленного металла и тут же затвердевая при абсолютном нуле. Одна из технических надстроек превратилась в развороченную металлическую груду в результате прямого попадания. Рваные лохмотья металла вперемешку с оплывшими кусками пластика устилали поверхность на десятки метров вокруг. В вогнутой чаше локатора системы обнаружения целей, не замеченной Галаниным ранее, торчал увесистый обломок швеллера, пробив ее насквозь.
    Страшно было представить, какой ад творился здесь бездну времени назад.
    Глеб подошел к орудийной башне почти вплотную.
    Полусферическое сооружение на массивной плите подающего суппорта возвышалось метров на десять.
   Галанин осторожно коснулся огромных стволов орудий, словно пытался убедиться в их реальности.
«Калибр – двести миллиметров, никак не меньше» - подумал он.
    Огневой точке досталось по полной. Бронеколпак башни буквально оказался изрыт тысячами осколков, несколько глубоких шрамов лазерных попаданий располосовали закаленный металл, словно бы это была податливая материя. Кабели энергоподачи и сервоприводы, перебитые во многих местах, сейчас превратились в невообразимую мешанину проводов, торсионов и шлангов. Даже сами стволы орудий зияли рваными осколочными пробоинами.
   Сколько времени вело огонь орудие, сказать теперь было невозможно, но финал того боя и сейчас виднелся во всей красе: блистер из двойного бронестекла отсвечивал в лучах солнца острыми осколками - прямое попадание.
   Странная мысль вдруг закралась в сознание Глеба.
   Орудие было автоматическим? Обнаружение целей и огонь вел один из сопроцессоров главного компьютера противокосмической обороны?
   Но где находился персонал станции в момент штурма?
   Догадка, от которой холодело внутри, сама собой проявилась в мозгу.
   Галанин, цепляясь за выступы на посеченной броне, принялся взбираться к разбитому блистеру.
   Внутри орудийной башни царил густой сумрак.
   Лучи света, падающие сквозь пробоины в блистере, резали его косыми желто-белыми полосами, окрашивая светлыми пятнами невообразимую мешанину из покореженного металла, расплавленного пластика и паутины оборванных проводов.
   Глеб осторожно ступил на покатый кожух агрегата орудийного привода, густо усыпанный осколками бронестекла, и включил плечевые фонари скафандра.
   Яркий свет озарил тесное помещение.
   Собственно, искать здесь подтверждение возникшей догадки было невозможно – вокруг царил полный разгром. Разорвавшиеся снаряды превратили тесную кабину в месиво покореженного металла, вздыбившегося сейчас острыми краями. Даже мощный лафет орудия повело в сторону, вырвав крепления станины из пола.
   Галанин даже испытал что-то, подобное разочарованию. Он уже собирался покинуть царство мертвого металла, как вдруг взгляд невольно зацепился за кресло стрелка.
   Сорванное со штатного места, оно завалилось на бок среди нагромождений разбитых компьютерных блоков.
   Осторожно толкнув его ногой, Галанин невольно вздрогнул – в кресле находилось тело.
   Вернее, его останки, удерживаемые прочными страховочными ремнями.
   Ливень снарядных осколков превратил скафандр в разлохмаченную оболочку, на которой еще можно было различить бурые пятна крови. Одна рука отсутствовала по самое плечо, забрало геромошлема разбито.
   Глеб осторожно приблизился.
   Ему показалось, что даже через скафандр он ощутил ледяное дыхание смерти, застывшей тут навсегда как немое напоминание живым.
   Преодолевая волну отвращения, он наклонился, рассматривая останки. Его внимание привлек разлохмаченный обрывок оптико-волоконного кабеля, присоединенный через порт внешнего доступа с правой стороны гермошлема стрелка.
   Чувствуя, как внезапно начали дрожать руки, Глеб коснулся замков экипировки погибшего и, когда раздался характерный щелчок, рывком сорвал гермошлем.
На секунду он зажмурился – открывшееся зрелище оказалось не просто кошмарным, а убийственным.
   Сглотнув подкативший к горлу ком тошноты, Галанин бросил взгляд на изуродованную голову трупа.
   Так и есть.
   Догадка оправдалась.
   Но легче от этого не стало. Скорее, страшнее.
   Лицо несчастного оказалось изуродовано - осколок ударил в район переносицы.    Но Глеб смог различить, что правая височная кость человека необычно вздута и на ней темнеют пятна разъемов для шунта нейросенсорного контакта.
   «Избыточное имплантирование!» - сама собой мелькнула мысль.
    Вот для чего нужен был оптико-волоконный кабель…
   «Человека использовали как биокомпьютер, усилив мозг расширителями памяти и иными запрещенными имплантами…» - Глеб нервно сглотнул; во рту было противно и сухо.
    Страшный по своей сути эксперимент, не оставляющий в сознании людей ничего человеческого, превращая их в зомби, биороботов, подчиненных воле Центрального процессора или заложенных программ.
   «Саратогу» обороняли люди… Вернее те, кто когда-то был персоналом станции. Те, кто подверглись ужасной «модификации» - мысль пришла сама собой.
   Галанин внезапно вспомнил тех, чьи тела встретил в коридорах.
   Люди сопротивлялись, не желая становится придатком свихнувшегося кибермозга станции. Прекрасно при этом понимая тщетность своих попыток…
   От таких мыслей голова шла кругом.
   Что за кошмарный эксперимент сотворил Тобольский?
   Для чего? Чтобы почувствовать себя Богом?
   Взгляд вновь скользнул по мумифицированным останкам, и Глеб с содроганием заметил, что стрелком была… женщина.
   В первое мгновение он не поверил собственным глазам, и двинулся ближе, насколько это позволял творившийся вокруг завал из покореженного металла.
   Но глаза не обманули его.
   Длинные волосы, бывшие некогда белокурыми, сейчас покрылись бурой коркой запекшейся крови и оказались стянуты неприметной декоративной заколкой.
- Господи… - только и выдохнул Глеб.
   Перед глазами вдруг всплыл другой образ – мумифицированное тело около шахты лифта, перечеркнутое пулеметной очередью с бейджиком на лацкане. Память услужливо вытолкнуло из глубин имя: «Елена Горюнова».
   Галанин вдруг ощутил щемящую тоску – он один среди царства безумных машин и высохших человеческих трупов. Незримый голос, казалось, неслышно шептал: «Время людей вышло…»
   Сердце стучало редко и гулко.
   Что делать?!
   Вновь безумно захотелось бежать – немедленно и куда угодно!
   До ощутимого зуда в сознании.
   Глеб почувствовал, как паника вместе с темной волной отчаяния и страха начинает заползать в сознание.
    Сухо щелкнул инъектор сработавшей системы метаболической коррекции. Чуткие сенсоры, уловив переизбыток угнетающих гормонов в крови, тут же впрыснули в кровь стимулирующий препарат.
   Галанин почувствовал, как истаивает, словно дым в воздухе, нарождавшаяся волна чувств, и сознание становится спокойным и чистым.
   Теперь он уже мог делать некоторые выводы. Персонал станции в какой-то момент перестал существовать как таковой, превратившись в биологические придатки кибермозга станции. Как это произошло и зачем – еще предстояло выяснить. Если получится, конечно.
   На мгновение Глеб представил всю грандиозность этой задачи – от ее неприступности опускались руки. Образ двухметрового электронно-механического монстра еще не поблек в сознании. Дуэль с таким исчадием кибернетических технологий являлась абсурдной сама по себе. Но и выхода не было – «Саратога» затеряна в Каменной Пустоши, превратилась в красивую легенду, в которую не верят даже новички-пилоты.
   Галанин выбрался из разбитой орудийной башни, вскарабкавшись на выпуклый бронированный купол.
    «Помощи ждать не откуда, - мысленно рассуждал он, словно пытаясь убедить сам себя очевидными истинами. – Аварийный маяк на истребителе наверняка не сработал – реактор погашен, энергии нет. На спасательной капсуле функционирует, но толку от него никакого – сигнал слишком слаб, чтобы пробиться через море каменных глыб. Остается…»
    Глеб замер, машинально осматривая окрестности - с десятиметровой высоты открывался неплохой вид.
   «Нужно найти стартовые палубы, там должно быть как минимум полсотни ракетных катеров и спасательных шатллов. Не может быть, чтобы не нашлось хоть одного исправного», - скользнувшая мысль воодушевила.
   Это был реальный шанс на спасение. Но идея разобраться в том, что случилось здесь полтора века назад, еще стыла в мозгу, будоража сознание – ведь он сумеет прикоснуться к самой зловещей и грандиозной тайне космической эры Человечества!
   Глеб вздохнул.
- Вот что я за идиот… - пробормотал он.
   Галанин уже знал, что не сможет вот так просто сбежать, находясь в двух шагах от истины.