Лозита

Я посвятил эту повесть, памяти М.Ю. Лермонтова, которого полюбил с малых лет. Он всегда помогает мне в трудных взаимоотношениях, с «умными», и скользкими людьми.

Группа туристов спускалась по живописному ущелью. За пригорком, в стороне от тропинки, по которой они шли, показался полуразрушенный монастырь, и они направились к нему. Старый монах, опираясь на палку, с трудом вышел к ним из своей кельи, которая чудом уцелела от безбожников.
– Извините, что побеспокоили Вас. Водички не дадите испить?
– Отчего не дать заблудшим путникам. – И он подвёл их к кадушке, подавая им деревянную, узорчатую  кружку, которую снял с гвоздика.
– Старейший служитель. Вот мы нашли именную винтовку рядом со скелетом человека в пещере. Не знаете, кто такой Вахир Торимбеков? И почему он умер там, вдали от людей?
– Хорошо, молодые люди… вижу, вы не местные. Я в детстве слышал, что просьбу путника, по законам наших гор, нужно удовлетворить, если знаешь, ответ на его вопрос, – так гласят правила Кавказского гостеприимства. Рассаживайтесь поудобнее на наших тёплых, горных камнях. Я перескажу вам воспоминания жителей аула, который находится недалеко отсюда. Добавлю к ним и свои впечатления в эту трагическую историю.
Печальная и одинокая была жизнь молодого, неуравновешенного джигита, – Вахира Торимбекова. Давно это было… тогда я был ещё молодым. Извините, но я начну издалека… с истоков жизни наших предков. Многое сейчас изменилось в укладе жизни горцев. А в старое время трудная и тревожная жизнь проходила в нашем горном ауле, и уносила от непосильного труда, раньше времени, горцев в могилу. Плодородной земли было очень мало, и приходилось скудные, малопригодные участки, которые находились вдоль горной речки, буквально завоёвывать у гор, расчищая их от камней и валунов. Собранного урожая каждый раз не хватало до нового. Выручало вино, которое делали и продавали горцы, из знаменитых на всю округу, высших сортов винограда. Виноградные лозы сплошными лианами закрывали аул, который утопал, в летнее время, под их зеленью.  Помогало им выжить и скотоводство, которое кормило молоком, мясом, и одевало людей. Женщины, кроме хозяйства по дому и уходом за детьми, выделывали шерсть, вязали различные швейные изделия, и продавали их, приходящим сюда купцам, со своими навьюченными караванами, или меняли у них свой товар на хлеб, соль, спички, керосин. Мужчины занимались скотоводством, охотой, земледелием, чеканкой, изготовлением сабель и кинжалов. Чинили всякую хозяйскую утварь.
Так из года в год, веками проходила суровая жизнь свободолюбивого, малочисленного народа в предгорьях Кавказа. Не-смотря на сложный уклад их жизни, люди гор влюблялись, ходили к друг другу в гости, проводили вместе различные праздники. Молодёжь часто собиралась вечером у костра, где усовершенствовала своё мастерство в быстрых, ритмических, национальных танцев своих предков, пела задушевные, берущие за сердца, старые песни. Аксакалы показывали свою удаль на лошадях, соревновались в меткости по различным мишеням, мерялись силой. Среди девушек этого аула особенно выделялась своей красотой и гордой осанкой, черкешенка, Лозита Изимбаева, в которую был страстно влюблён, этот самый, Вахир Торимбеков.  С детства они были дружны. Дружил  с ними и Алан Врагимов, который, повзрослев, уехал учиться в большой город. Как тогда радовался в душе Вахир, что Алан покидает свой аул. Теперь не к кому будет ревновать Лозиту. Она будет принадлежать только ему, – думал он. Но в последнее время Алан стал чаще  присылать письма своим родным, и поговаривали, что собирается вернуться к ним после учёбы. Узнал Торимбеков, что пишет он и Лозите. При встречи с ней, он спросил её об этом. Она ответила, что получает, но очень, на её взгляд, редко. Ведь он друг детства и не должен  забывать друзей, обязан хоть изредка напоминать о себе, не так ли?
– Почему же Алан не пишет мне?
– Видно не крепка была его дружба с тобой, – ответила ему Изимбекова. Ты ведь тоже не пишешь ему? Возьми у родителей его адрес, и напиши. Может и ответит, не знаю.
– Ещё чего не хватало. Нужен он мне больно.
– Вот видишь? Так, наверно, и он думает. Может и я тебе не нужна?
– Ну, ты сравнила… скажешь ещё.
И перед нею всплыл прощальный вечер с Аланом, накануне его отъезда.
– Ты знаешь, Лоза (он делал ударение на втором слоге), моё сердце как–то чувствует фальшь в разговоре  с другим человеком. Его обеспокоенность, нервозность в общении, неискренность, которую он скрывает жестами, взглядами, чтобы усыпить своего собеседника, наводит меня на грустные мысли о нём. Я стараюсь реже встречаться с такими людьми. Не осуждай меня, пожалуйста,  за это. Это выше моих сил. Вот и ты, я чувствую, не совсем откровенна со мной. Борешься, видно, со своими чувствами, и не можешь определить кто из нас лучше. Не так ли, Лозита? Я не вправе осуждать Торимбекова, и не буду много говорить о нём при тебе, ведь он мой соперник, но знай; – я бы не пошёл с ним один в  горы.
– Ты прав, Алан. Моё сердце трепетно бьётся к вам обоим. Ведь мы росли вместе и вы оба дороги мне. Но я знаю, кого бы я выбрала. Возьми на память обо мне вот этот талисман, – лозу винограда, которую отлил и обработал для меня, мой отец. Меня и назвал он в честь священной на Кавказе виноградной лозы, – Лоза, Лозита. Пусть она напоминает тебе обо мне, и о своём родном крае на чужбине. А мне о тебе будет всегда напоминать твой браслет. Помнишь? Ты его мне подарил, когда мы с тобой, впервые, встречались вечером у реки? Когда тебя нет долго с охоты, он согревает моё сердце. И помни, я буду тебя ждать с нетерпением. Всё будет у нас с тобой хорошо, я в этом, просто, уверена.
Разговор и сцену их прощания, тогда прервал молодой монах, который проходил недалеко от них.
Эти воспоминания растревожили её, и девичье сердце учащённо забилось в груди. Нужно спокойно во всём разобраться до конца, – решала Лозита. Анализируя взаимоотношения с Вахиром, порою, самые тревожные незримые сомнения, непрошено, закрадывались в душу, и она мысленно составляла портрет своих друзей. Торимбеков, бывает, часто вспыльчив, неуравновешен, самодоволен, немногословен. Мало занимается самообучением. Порою и не знаешь, что он может выкинуть в любую минуту. Вахира, почему–то, все сторонятся, мало общаются с ним. Да и сама она по вечерам не остаётся наедине с ним. Од-ним словом, как говорят сами кавказцы; – Яман, яман (плохой, плохой).
Алан же, простой в общении, обаятельный, спокойный, рассудительный. Старается до конца выслушать собеседника. Выдержан. Очень любит своих родителей, и свою сестрёнку. Много знает и читает. Трудолюбив. Его все уважают. Несмотря на противоположность их характера, она относилась к ним уважительно. Лозита на время, «оставила» женихов в покое, так как ей необходимо было управиться со всеми домашними делами, чтобы раньше освободиться и заняться любимым своим делом, – рукоделием. Ведь она, в тайне от всех, даже от близких подруг, вязала кружевные, именные платочки своим друзьям детства к очередному празднику аула. Алан обещал приехать на него со своими городскими друзьями раньше, и она с радостью, с трепе-том в душе, «готовила» им, обоим, сюрприз.
Вахир собирал крупные, сухие ветки для общественного костра к празднику, и увидел неизвестных ему троих всадников, которые, не спеша, ехали вдоль быстрой, горной речки.
Она, переливаясь и сверкая на солнце множеством ослепи-тельных бликов, как будто радуясь свободе, с шумом и звоном катила свои чистые воды  по узкому ущелью, загораживая силу-эты всадников, своей радужной паутиной.
Видно приглашенные гости, верные друзья жителей аула, стали съезжаться к нам на  праздник, – подумал Вахир, и не-охотно, безразлично, провожал их взглядом. И, вдруг, он испуганно вздрогнул! Да, сомнений быть не могло, он не ошибся! Один из всадников был, Алан. Кровь сразу подступила к его лицу. Если почувствую, что Лозита к нему не равнодушна, будет, то застрелю его, – решил он. Скажу, что убил честно на поединке. Ведь свидетелей не будет. Он не мог, открыто, при всех, вызвать его на дуэль, так как был не уверен, что брошенный первый жребий выпадет именно на стрельбу  из пистолетов, или же из ружей. Все знали, что Алан в совершенстве владеет кинжалом и саблей.   
 Приехавшие всадники спешились возле дома Врагимовых.
– Мама, отец, принимайте студентов на постой, на все каникулы!
Близкие родственники Алана и его соседи, вышли во двор встречать гостей. Потом, как по команде, все засуетились, забегали, выставляя на столы, различную закуску. Мужчины же, пошли резать баранов, другие разводить мангал.
– Спасибо тебе, Аллах за гостей, – причитала мать, обнимая, и целуя сына, и его друзей.
К дому Врагимовых потянулись, свободные от работы, земляки. Вахир решил зайти к Лозите, и вместе с ней пойти к приезжим.
– Салам, алейкум, Алан. Вот с Лозитой пришли поздравить тебя с приездом в родной, всеми нами  любимый, аул.
– Салам, салам. Очень рад вашему приходу, друзья. Познакомьтесь с моими однокурсниками, узнайте ближе друг друга, а я, извините, оставлю вас на минутку, другую. Дела…
Вахир же, демонстративно отошёл от них, и направился к хозяину дома, оставив Лозиту одну с городскими парнями. Раз-говаривая со старшим Врагимовым, который разливал по кувшинам вино, Вахир незаметно наблюдал за «своей» красавицей. Она непринуждённо, кокетливо болтала со всеми, и это бесило его. Алан же, подолгу не сводил с неё влюблённого взгляда. Лозита тоже, неоднократно, бросала на него нежный взгляд, и красный румянец, непроизвольно, выступал на её щеке. После чего, она низко опускала свою красивую головку, а потом,  как ни в чём не бывало, продолжала знакомить приезжих со своими подружками. Вахир по инерции хватался за кинжал. Глаза его наливались кровью. Он уже не мог держать себя в руках, и через двор соседей, незаметно для всех, покинул гостеприимный дом. Всю ночь и следующий день, он провёл в горах. Вернулся домой к вечеру. Горы и свежий воздух не успокоили, не остудили его гневный пыл и намерения, и не направили на праведный путь. Он чувствовал, что они обязательно должны сегодня встретиться, и решил подкараулить Алана. Тот прогуливался вдоль реки и изредка поглядывал на тропинку, которая вела к аулу. Внезапно раздался выстрел, и Алан упал на землю. Вахир крепко сжал в руке винтовку, а потом медленно пошёл в сторону водопада. Впереди, за густым кустарником, он увидел ажурный платочек, и прочитал на нём свои инициалы, и понял: Лозита видела эту «дуэль». Это её рука вышивала платок. В этом он был точно уверен. Вспомнил: как сразу, после выстрела, он услышал, чьи то отдалённые, неуверенные, лёгкие шаги.
Вахир ведь не знал, что, переписываясь, они договорились о встречи на другой вечер, после его приезда,  в этом укромном месте.
Утром, родственники, и, приехавшие друзья Алана, охотники аула, долго разыскивали  его, так как он не ночевал дома. Он, обязательно предупредил бы их вчера. Значит, что–то случилось. Выстрел в горах говорил о многом…. В поисках участвовал и Вахир. Празднование отменили. Гости, неохотно, покидали аул.
Вахир, на излюбленном месте, возле родника, прощался с приезжей дочкой богатого князя, с которой познакомился две недели назад у её дальнего родственника. Они сразу понравились друг другу, и встречались тайно по вечерам.
– Я буду ждать тебя, Вахир у себя дома. Приезжай ко мне, дорогой. Мне говорили, что тебе нравится Лозита? Так делай свой выбор скорее. Смотри же, красивая и богатая жизнь ещё ни кому не повредила.
Алан до сих пор был не найден.  Мать и отец были в отчаянии. Свидетельница той «дуэли» почему–то молчала, избегала с ним встречи, и это беспокоило, и настораживало Вахира. Он долго боролся сам с собой. Боролся со своими противополож-ными чувствами, со страхом быстрого разоблачения, с несправедливостью, на его взгляд, к нему, с невозможностью изменить случившуюся беду. Как он боялся, что скоро найдут тело Алана, и извлекут из него его пулю. Уже ничего нельзя вернуть, ничего нельзя исправить.
С каждой минутой, с каждым часом, всё больше и больше ярость закипала в нём. Слепое бешенство опьянило джигита. Временами, его испуганные глаза бегали по сторонам. Он метался, как затравленный волк по комнате, как будто охотники обложили усадьбу красными флажками и скоро загонят его в угол, откуда нет выхода. От безысходности и отчаяния, Вахир уже не мог совладать с очередным зверским поступком.  Самовлюблённость, эгоизм, высокомерие, страх унижения, подталкивали к злобному искушению, и постепенно брали верх над слабоволием юноши. Заоблачная, лёгкая, сказочно–богатая жизнь победила прославленного охотника, и он, наконец, решился на крайнюю меру.
Тихо, осторожно, по–кошачьи, приближался он, к назначенному им месту встречи. «Его» Лозита сидела на поваленном, полусухом дереве, ожидая друга детства. Раздался выстрел, но почему–то она не упала. Неужели промахнулся знаменитый на всю округу охотник, – подумал Вахир, и услышал шорох за кус-тами. Из зарослей вышел  Алан со своими городскими друзьями. Вслед за ними появилась Лозита Изимбаева. Страх и испуг охватил Торимбекова. Он стоял как каменная статуя, опустив на землю своё грозное оружие.
– Вахир. Я много раз сомневалась в предчувствия Алана, так как  верила в твою  бескорыстную любовь ко мне. Но сегодня ты сам себя погубил окончательно. Алана спас от пули, мною подаренный ранее, медальон. Пуля не прошла глубоко в тело, а, видимо, скользнув по лозе винограда, ушла, никем не найденной, в землю. Когда раздался выстрел, его, легко раненого, отвёз монах к себе в монастырь, и там быстро поставил на ноги. А хитрость его друзей уничтожила и раздавила тебя сейчас. Они долго уговаривали меня, чтобы я ещё раз убедилась в правоте их действий, показывая при этом, скульптурный макет из воска, сделанный ими, – скульпторами по профессии. Их опасения подтвердились. Они давно следили за тобой, подозревая тебя в покушении на жизнь человека. Ты им при первой встречи сразу не понравился. Вёл себя нагло и бесцеремонно. Ведь кто стрелял в Алана, никто не знал в ауле. Как сказали мне, студенты: «Смотри же, красивая и богатая жизнь ещё никому не повредила». И ты сделал свой выбор. Прощай, Вахир. Как ты мог так подло поступить?  Хорошо, что я недавно потеряла где–то платочек, и не успела подарить его тебе.
– Какой же я осёл! – Хриплым, звериным, нечеловеческим голосом вскрикнул Вахир, и низко опустил свою буйную голову.
 Жители аула на общем сборе аксакалов прогнали тогда Вахира, и стал он отшельником, скитаясь по горам и долинам. Его очередная любовь, –  Азира, когда узнала всё о нём,  не приняла его. Даже отшельник – монах (а это был я), не дал ему убежища.
Старейшины аула, когда решали  судьбу Вахира, в душе надеялись, что он осознает свой неблаговидный поступок, и они смогут простить его. Но он был тогда молод, горд и глуп, и он не пришёл к людям на покаяние, даже в преклонном возрасте.
Как видно из вашего рассказа, дорогие мои случайные и любознательные молодые путники, оборвала его жизнь Всемогущая Смерть, после которой, он навсегда «приобрёл» убежище в одной из горной, отдалённой от людей, глубокой, но сухой пещере.
– А, что было потом, дедушка?
– Потом?
Р. S.

Потом, Лозита вышла замуж за Алана, и молодая пара уехала в город. Позже они вернулись с двумя сыновьями и дочерью в родной аул. Она работала в новой школе, учительницей. Через некоторое время была уже известна на всю округу своим хорошим знанием предметов и любовью к детям, хотя была требовательна и строга с ними. С мужем выбила смету на постройку клуба и детского сада. Эти красивые здания красуются на живописном месте, на краю бывшего старого аула. Позже Лозита станет директором средней школы. Алан Врагимов проектировал добротные дома, в которых сейчас живут горцы, и новую дорогу, которая  проходит вблизи крупного их селения. Недавно протянули в районный центр, который был позже назван в честь черкешенки, – «ЛОЗИТА», свет и радио. Вы, наверно, слышали о нём? До сих пор долгожители аула, вспоминают Врагимовых, – Лозиту и Алана. Их дети тоже радуют всех жителей районного центра. Постепенно цивилизация пришла и в другие отдалённые уголки  горных аулов Северного Кавказа.
Время не останавливается, и постепенно стирает из памяти человека жизнь многих поколений замечательных людей. Пройдут годы, и люди Кавказа забудут своих простых гражданских героев, которые отдали весь свой талант, свои знания, свой труд, на благо лучшей доли будущим поколениям.
– Спасибо, что выслушали старика–отшельника до конца. Вот я и ответил на все ваши вопросы, которые знал. Исполнил, так сказать, наказ наших предков. Удачи вам в жизни, молодые джигиты. Дерзайте, любите, но не забывайте и уважайте стар-шее поколение, и священнослужителей.
Монах трижды перекрестил незваных путников своим серебряным крестом.   
23.08.2012г.