ОДИН ГОД БЕЗ ТЕБЯ

 
               
                "Но, знаешь, каждый раз, когда страх одолевает, я закрываю глаза и уношусь к тебе. И не важно, что  ты не со мной. Мое сердце - место наших иллюзорных встреч. Там нет замкнутых пространств, расчета на завтра, безапелляционных решений, прощальных прикосновений .  Там мы наконец получаем свободу, на которую каждый имеет  право."
         
                Если бы меня попросили написать о каждом дне, проведенном без тебя в  течение  этого года,  то обязательно вспомнила бы и о  закатах солнца , которые сопровождают меня до сих пор. Начала бы  писать с того момента, когда  утром я впервые проснулась без тебя. От стен, окон, дверей  веяло холодом и одиночеством. Вдруг , такой уютный милый дом, превратился  в чужой  враждебный мир, где не хотелось находиться ни одну минуту. И мы с сыном полгода , каждый день, уходили из дома куда- нибудь, где нам  всем  было  когда то хорошо вместе. Эти места нас грели, давали  на какое то время покой и тишину. Часами мы гуляли с сыном по нашим аллеям, вдыхая густой сосновый воздух ;  сидели на зеленой траве у старого  пруда под  старой ветвистой вербой;   в глубине сада, на наших с тобой любимых  деревянных не покрашенных лавках, где огромные  крепкие  дубы про нас все знали. Мы  много ходили, да так, что когда  ноги наши  ходить  уже не хотели, возвращались домой.
     В это время метро было полупустым и  можно было найти себе место где то в самом конце вагона,  ехать, думая о чем то своем.  Я сейчас думаю о том, что у твоего сына  есть ценное  качество - проявлять  удивительную  солидарность и поддержку во всем и  уметь быть деликатным . Он во всем похож на тебя. И я даже не знаю, как бы я смогла жить одна, без  него.  Однозначно: не смогла бы.
           В сентябре  наш сын  стал первоклассником. Появились заботы, проблемы, которые нужно было решать. Они отнимали время , но все, что я делала- с оглядкой на тебя: как бы ты на это посмотрел; понравилось ли бы тебе; что бы ты посоветовал. Потому  принимала  активное  участие в школьной жизни сына.  Учеба, кружки, секции отнимали много времени, но в выходные дни мы  продолжали  ездить в лес, парки, выставки. Ты был с нами, потому что мы все время говорили о тебе. Это удивительно, что нет такой темы, где бы  не вспомнилось о твоих делах, словах, поступках.
           У сына за первые месяцы учебы в школе появилась первая выставка картин. И самая первая работа-это  кораблик с  парусами  в неспокойном море и   грозовом небе. И еще совсем корявым почерком надпись:"Тебе, папа"  И первые соревнования  авиамодельного кружка,  победа с еще таким простеньким летающим самолетом, сделанным своими руками. И  мысли: а ты же видишь это там, оттуда, сверху и очень радуешься за него?!
         А потом... Потом началось самое страшное в нашей стране, в нашем городе, в нашей жизни. И так хотелось каждый день тебя рядом с нами. И постоянные терзания: почему нам так страшно, а тебя нет? Или,наоборот, временами мы с сыном одновременно  говорили, что ты защитишь нас,  все будет хорошо. Каким- то образом.
        В нашей жизни все изменилось. Сын опять стал бояться темноты, спать один не хотел, начал рисовать одни  танки и самолеты и все время спрашивал,когда все закончится...
         Три месяца везде   в Киеве  одни разговоры о войне, о скором вторжении в город. Никто раньше телевизор не смотрел. А тут нельзя отойти от экрана: количество беженцев, наличие войска у границ на Юге Востоке,  вражеские танки в трех часах от Киева, диверсионные группы в городах, захваты зданий,  обращение министров обеих стран, заседание Рады и меры,принимаемые на оборону страны...
               Магазины,улицы,дворы,школа, домашние лифты-площадка для новостей.
             В нашем доме мы раньше  не знали своих соседей. Ну, может тех, кто знаком с нами через нашего  сына.  А теперь мы все хорошо знаем друг друга и, по мере возможности,  помогаем друг другу чем сможем. Лида, мама Дениса и Маши, несколько раз спускалась к нам домой, чтоб обговорить  критическую ситуацию и предложила "если что",  забрать сына со своими детьми к бабушке, на Запад,  в  небольшое село, скрытое от цивилизации склонами гор.
            Эти три месяца все сидят в Фейсбуке, где наши министры, политики , журналисты, общественные деятели запросто  разъясняют сложившуюся  ситуацию.
              В Киеве все теперь знают: какое количество бомбоубежищ, что нужно взять с собой, на какое время рассчитывать.
              Это время сделало нас другими людьми. Мы все изменились. У нас другие ценности. И мы знаем цену дружбе.Так мало осталось друзей. Иногда думаю: а были ли они, эти друзья? Те, кто легко , радостно поддерживает своего президента и его "славные" походы , тем самым навлекая на мирные  города страх, смятение и войну. Я все время думаю, почему они не боятся, ведь цинковые гробы будут не только у нас, но и у них. Как они спасут своих сыновей,внуков от войны? От крови? Как от нее потом отмоются?
             Но вот эти два дня , которые немного внесли ясности и покоя. Тревога немного улеглась. Пусть на время. Войска немного отступили от наших границ. И я вчера  пригласила к нам твоих одноклассников, армейских друзей ,соседей, Мы  много говорили о тебе. Девчонки вспоминали школу, детство,  всех тех,кого нет с нами.  Анатолий вспоминал границу,  очень тепло говорил о тебе.  Вообще, поймала себя на мысли, что ты в ту минуту был с нами. Когда вспомнили про 15 школу, как  вы всем классом ходили на экскурсию, я вспомнила твой рассказ  об этом.
             Знаешь, в тот вечер мы много говорили и о том, что нас очень всех тревожит. Анатолий спросил меня: что бы предпринял ты в этой сегодняшней ситуации? Меня  удивил его вопрос. Правда, он сам ответил на него.  Сказал, что вы оба пошли  бы оборонять свой город. Может,  вас по возрасту бы и не взяли, но вы  смогли бы  работать инструкторами и многому научить молодых бойцов. Я знаю, что так бы это и было.
                У всех, кто пришел тебя вспомнить, были удивительно теплые искренние сердца. Я смотрела на них и думала о тебе. О том, что ничего не ушло. Я по прежнему тебя люблю. Помню все, что у нас с тобой было. А ведь было так много хорошего, что можно   каждый вечер что то из сердца доставать и греться. И, заряжаясь  этим  теплом, отдавать его нашему сыну. Один год без тебя. С тобой.