Нитка

       «Неужели эта дорога бесконечная!?», - в который раз промелькнула в её голове мысль. Ясная и тяжелая в своей простоте. Этакий монолит.

       А дорога действительно казалось бесконечной и какой-то безлюдной. Никто не спешил обогнать на телеге или попасться на встречу, даже жилья никакого видно не было. Одни сосны и поля, а еще пару раз мелькнула речка, кажется одна и та же, но уверенности не было. Потому что за соснами шли березы, а за березами пальмы. И иногда вдруг появлялось море, за ним пустыня и уж совсем неожиданно для Нитки к дороге выпрыгивали горы, и ей приходилась карабкаться, почти лежать над пропастью. Но сейчас их не было. Пейзаж уже долго был однороден и банален. А еще у дороги не было развилок, не одной даже малюсенькой тропки. И поэтому она видела только то, что хотела показать ей Дорога, и оказывалось только там. Но для Нитки у дороги был конец. Даже не так у дороги были отрезки. И этот отрезок все ни как не мог под нее подстроиться и ей попасться. Она чувствовала его желание появиться, но ускорить его не могла. А он все никак не мог сформироваться до конца. И поэтому Нить все чаще думала, что очередной ее путь окажется бесконечным и отрезок так и не оборвется, выстилая всю ее историю своим серебристым сиянием.

       Но неожиданно небо потемнело, и на нее просыпался дождь. Местность в последний раз резко сменилась, и слуга Дороги уперлась в небольшой дом на холмике. К нему ее вела уже не тропа, а чутье изрядно смешанное с обонянием, уловившим запах горячей похлебки. Слуга Дороги не испытывала необходимости в еде, но и отказывать себе в небольшом удовольствии тоже не собиралась. В предвкушении ее ноги ускорили шаг, и до домика она добралась, чуть ли не бегом.

       А ведь ей не хватало живых… А еще еды, их голосов и даже просто вида вот таких вот маленьких избушек на холмах. Кажется, по человеческим меркам она не видела их год. Немного для Нити, но почему-то ощутимо. Может быть, Старая Нить права и ее путь скоро закончится!? И пускай она самая младшая, но ею пройдено немногим меньше отрезков, чем любой из старших нитей. А впрочем, имеет ли она право на такие мысли!? В одном Старая нить, точно права она слишком очеловечилась, даже мысли стали слишком отличным от мыслей рядовой нити. Может действительно пора закончить свое полотно и растворится в мире, порождая новую нить!? Чувство, человек назвал бы его чутьем, шептало Нитке об обратном, оно говорило, что узор еще не закончен, что слишком много деталей не учтено, а отрезков не пройдено. И она доверяла ему, как и всегда.

       Дверь была открыта, Нить знала это, а ещё что невежливо врываться в чужое жилище без стука и приглашений, и потому ее маленький, словно детский, кулачок постучал по когда-то крашенному синей краской дереву. Через минуту послышались шаркающие шаги, и ей открыл низенький старичок в кафтане. Он хмуро оглядел маленькую посетительницу и спросил на удивление мощным голосом:

       -Откуда ты взялась в период Дождей? 
               
       -Я Нитка, - сказала девушка, так словно этого было достаточно. И судя по лицу старичка этого действительно было достаточно, он посторонился. Девушка улыбнулась и быстро вошла, села на лавку у стены ближе к огню и принюхалась к аромату похлебки. «Да слишком очеловечилась, сейчас и еду начну выклянчивать».

       Но выпрашивать еду не пришлось, старичок сам налил для нее миску и отломил ломоть хлеба.

       -Спасибо,  - прошептала Нитка и начала медленно есть, наслаждаясь уже кажется давно забытым вкусом горячей пищи.

       -Мой дед рассказывал мне о вас, - старичок все никак не мог начать есть и все разглядывал, такую молодую на вид, древнюю силу, воплощенную магию, одну из сущностей Дороги.

       -Сайек, - Нить кивнула, вспоминая молодого мальчишку, пастушка, проводившего ее до замка. Она сделала его воином. Зачем, сейчас она уже и не помнила, а в тот момент это казалось правильным. Да и нужен был ей честный воин в ее полотне. Такой с ясным взглядом голубых глаз и прямой простодушной  речью и чтобы в памяти вот такие родные зеленые холмы и маленькие речушки, а еще песни, задушевные песни родного края. Да нужен был, и она его вплела, так и не пожалев.

       -Да он, а разве вы можете есть? – и такое восторженное молодое любопытство в голосе, что она невольно вновь не сдержала в себе солнечную улыбку.

       -Могу. Я люблю вкус человеческой еды, - и она съела еще одну ложечку похлебки, вдруг заметив, что сотрапезник к ней не присоединяется и по дну тарелки скребет лишь одна ложка: Прошу вас поешьте, мне неловко, что я отвлекла вас от трапезы, - взмолилась Нить. И столько просьбы было в ее мягком немного неуверенном голосе, что старичок не смог не выполнить ее пожелание и не присоединиться к ней.

       И вот, наконец, когда Нить съела вторую тарелку, долго отказываясь перед этим, а старичок доел первую, объясняя, что ему больше не нужно, а она организм «молодой» они сели отдохнуть, переставив кресло-качалку хозяина жилища поближе к очагу и гостье. Над словом «молодой», не выдержав, они долго смеялись, но все же вторую тарелку съела именно Нить. Слишком упорен был старик, и слишком давно Нитка не ела людских блюд.

       -Я к вам ненадолго, меня вывела Дорога,  - начала свое объяснение Нить: Скоро здесь окажется девушка, и я должна ее увидеть.

       -Избранная!? – хитро прищурился старик.

       -Возможно, еще неуверенна, - Нить пожала маленькими хрупкими плечиками и улыбнулась: Мне нужно ее увидеть. Длинная Нить назвала ее «подходящей». Но…

       -Ты неуверенна?

       Нить беспомощно кивнула и продолжила: возможно, в скором времени она станет одной из нас. Может быть, даже займет мое место. Длинная Нить… она слишком убеждена. А я не могу ничего сказать до нашего знакомства… Я знаю если она подойдет она закончит мое полотно, но я не чувствую что моя дорога закончена, - Нить поделилась с человеком своими самыми сокровенными переживаниями. Она всегда делилась своими переживаниями с людьми, ведь она видела их суть, а еще была мучительно одинока для практически вечной сущности. И если других нитей одиночество не волновало, то Нитка не могла об этом не думать. Впрочем, она ни о чем не жалела. Она плела свое полотно и в этом видела и смысл своего бытия и излечение.

       -Ты боишься исчезнуть? Вы тоже смертны? – сделал странный вывод для нитей старик, а еще вполне логичный для людей. Но Нитка резко закачала головой:

       -Мы не умираем. И это не смерть. Нитей всегда столько же, сколько сотворила Дорога в первый день странствий. И суть каждой нити все еще та же, и сущность, и сила неизменные. Оболочки меняются. Слуги. Но и это не смерть - конец пути. Остались первые нити, но мы устаем и меняемся. Не умираем, а именно меняемся.

       Старик кивнул, словно соглашаясь с прозвучавшими мыслями Нити, и задал еще один, взволновавший его, вопрос:

       -Ты вселишься в её тело? – голос старика стал хриплым, вопрос оказался неожиданно важным для него. Как бы он не верил в Дорогу и ее слуг, такой судьбы он не хотел никому. Правда, он сомневался, что та самая Нить, превратившая его деда в настоящего героя из легенд способна хоть на какое-то зло. Слишком юна. Как бы странно это не звучало, если учитывать ее возраст по человеческим меркам. Но ведь не человек… и поэтому  этот вопрос и был задан, хоть и хриплым, срывающимся в шепот недоверия к самому себе за подобные мысли в отношение спасительницы, голосом.

       Нить качнула своей аккуратной, окруженной ореолом из прямых темно-каштановых прядей, словно кукольной, головкой и улыбнулась призрачной, едва различимой, улыбкой, тут же добавив еще и слова к своему несогласию:

       -Нет, она останется собой, а я буду собой, – и, пытаясь еще больше и лучше объяснить, Нитка, возможно, излишне поспешно добавила: И она, и я. Она изменится, и я изменюсь. Она станет нитью. А я…

       В дверь постучали, и Нитка оборвала свою речь, так и не объяснив, кем же она будет. Старик встал из своего кресла-качалки с протяжным вздохом и поспешил встретить нового гостя. А точнее гостью. Милую и испуганную продрогшую девушку в ярком и излишне легком для дождливой погоды платье. Дрожа, девушка рухнула на лавку рядом с Нитью, затем с надеждой поглядела на котелок в очаге. Легко разгадав чужое желание, старик наполнил очередную тарелку похлебкой.

       Девушка ела жадно, но по правилам. Хлеб, например, не кусала, а отламывала. Жесты, тонкие пальцы, кольца на них, аккуратные черты лица, шелк платья и дорогие искусные золотые серьги в ушах выдавали в ней аристократку. А вот состояние наряда, прически и испачканные туфли вместе с иногда излишне резкими движениями выдавали человека, многое испытавшего, пробежавшего большое расстояние и боящееся возможной погони. Но это нам. А вот Нитка видела больше. Она знала всю историю барышни, приехавшей по договору в замок к своему жениху, а попавшей в руки человека его захватившего и еле-еле из этих рук выскользнувшей. Юная София была почти сломана всей этой историей, крайне вымотана и испугана. И самое печальное заключалось в том, что до конца она так и не выбралась. Отправленные на ее поиски люди шли по следу и вот-вот должны были ее настигнуть. Времени оставалось очень мало, даже с учетом того, что Нитка сумела немного сбить слуг герцога с верного пути. Поэтому осознав, что больше ничем не помочь,  нить с тяжким вздохом признала правоту сестры и начала готовиться к своему превращению в родовой дух своей семьи, а девушки в воплощение Дороги.

       Заметив, что девушка уже доела Нитка начала добывать согласие на ритуал перехода:

       -Человек, от которого ты сбежала, не остановится. Он снова и снова будет тебя находить. Его люди скоро будут здесь, не беги, выслушай меня. У тебя есть выход. Я ищу преемницу, и ты подходишь. С моим даром ты сможешь уйти. И он никогда тебя не найдет. Ты сможешь менять судьбы, будешь знать все пути, сможешь защитить своих близких. А без него погибнешь. Так согласна? – произнося эти слова Нитка остро сожалела, что больше никогда не отведает вкусных блюд, что категорически отказалась от третьей тарелки, что…

       -А будто у меня есть выбор – София тяжко вздохнула и, кивнув, продублировала свой ответ вслух: да я согласна.

       -Хорошо, тогда пошли, - и, встав из-за стола, нить, потащила опешившую девушку на улицу. Остановилась древняя сущность на своей  прародительнице. Поклонилась дороге сначала сама, затем заставила поклониться и Софию. А между тем усилившийся дождь заставлял и так напуганную девушку морщится еще и от холода. Находясь в каком-то ступоре и одервенение девушка отстраненно заметила какой-то странный бубнеж со стороны своей спутницы. И даже повторила те слова, что ей прошептали на ухо, не восприняв не одно из них. Какой-то частью мозга лишь признав слова как бы знакомыми и несложными. Затем Софию заставили плюхнуться на колени в песок. А спустя несколько секунд выпить безвкусную желтую жидкость из неизвестно откуда появившегося кубка. Это была кровь нити. Ведь, чтобы переродиться, всегда надо умереть. Софии повезло, что ее гибель заключалась в глотке крови истинной сути Дороги. И вся боль и чувство медленного угасания достались вечной страннице.

       Приводя девушку в себя, на голову Софии посыпался песок. И только тут она увидела, что в мире есть сотни судеб ей обязанных, а нынешний отрезок ее пути окончится у самых ворот, когда-то ненавистного ей замка. Быстро перешагнув через лежащее на дороге тело бывшей странницы новая нить смело отправилась по дороге, уже не боясь погони и не видя подбежавшего к Нитке старика. Она была далека от человеческих привычек предшественницы и не имела никаких ненужных, мешающих работе привязанностей. У нее не было нетерпения, желания, страхов, любви, даже чувства долга по отношению к каким-то мало знакомым ей людям, она не помнила обид, родственников, она забыла даже свое имя. Ей не хотелось есть, спать, разговаривать с людьми. Ей не было и не могло быть кого-то жаль, она видела перед собой лишь цель и множество подвластных, служащих ее великой цели судеб. Все это и делало ее идеальной, а прошлую нить неудавшейся слугой Дороги. Вечной странницей и слепой пряхой человеческих судеб. Неподкупной и справедливой.

КОНЕЦ.