Предупреждение Конроя 4

4.

…Майр проснулся от тормошения за плечо и вскочил, спросонок ничего не понимая. Над ним склонялась Маки, кое-как одетая. В одной руке она держала блюдце, на котором потрескивала криво поставленная свечечка; её мерцающий огонёк гонял корявые тени по лицу Маки, потому что у Маки дрожали руки.

- Что? – спросил Майр хрипло.

- Все часы с ума посходили.

- Ну и что?

- Понимаешь, я всегда просыпаюсь в определённое время, так и сегодня, но ещё даже не начинало светать; я посмотрела на часы – судя по ним, я проснулась, как обычно, но вокруг совсем темно, и свет не включается…

Майр, натыкаясь в потёмках на различные неклассифицируемые предметы, добрался до выходя из шатра Маки. Нет, Маки ошиблась: на улице светало. Правда, при этом не светлело небо, как положено, но уже можно было рассмотреть отдельные детали паркового пейзажа. На чёрном небе вызывающе горели звёзды и тлели туманности. Майр тихо засмеялся.

- Ты чего? – ещё больше испугалась Маки.

- Это конец света, - Майр обнадёживающе похлопал Маки по спине. Девушка бессильно прижалась к нему.

- Что же теперь делать? – только и спросила она.

- Понимаешь, конец света – это ещё не Конец Света, - глубокомысленно изрёк Майр. Конечно, Маки всё поняла.

Ей было страшно даже возле своего жилища теперь, когда в парке не горел ни один фонарь, а источником света были только звёзды на небе. И когда взошло солнце, страх не ушёл. При нём было видно всё, как в обычный день, только кто-то украл небо – скатал его в рулон, как ненужную афишу, и бросил в старый пыльный сарай, да и забыл там навсегда. Непривычно было без голубого неба, мрачно, неуютно.

По городу прокатилась волна самоубийств. Но жизнь на месте не стояла, жизнь шла своим чередом. Люди ходили, смеялись, плакали, навещали друзей и развлекались, а некоторые даже работали, поскольку конец света концом света, а есть-то хочется всем. Электрический ток был, так что всё почти осталось без изменений, разве что лампочки почему-то не хотели гореть. Когда заходило солнце, повсюду на улицах зажигали факелы, а в домах появились полузабытые керосиновые лампы, стеариновые свечи, самодельные масляные светильники и кое-где даже лучины. Люди приспособились. Но всё это почему-то сгорало в два с половиной раза быстрее, чем положено. Пышно расцвела торговля всем, что могло давать свет не от электрической сети и батареек. Дети во дворах звонко хлопали новенькие ненужные лампочки об асфальт, и дворники, изредка убирающие улицы, очень на них за это сердились. На площадях горели костры – мастера-умельцы соорудили нечто вроде вечного огня. Люди стали раньше ложиться спать или же проводили вечера, ранее посвящённые голубым экранам, в театрах или в том же парке. Больше внимания стали уделять радиопередачам.

Маки смотрела на всё это как-то со стороны. Никто не пытался узнать причину происходящего, просто все ещё более утвердились в мнении, что скоро настанет конец и всему прочему, а не только свету, и приняли, как данность. К солнцу в чёрном небе и дневной видимости можно было привыкнуть. Майр радовался, что один он знал, что скоро вместо города везде будет ровная белая пустыня, а иногда встречающийся Грядущий ходил мрачный по той же причине. Он это всё видел в своих видениях.

Весь город ходил в масках – появилась новая мода. И нигде не было так много покупателей, как у входа в парк, где стоял странный продавец в мятом цилиндре, с глазом-солнышком, поскольку его маски являлись целым произведением искусства каждая. И порой забавно было смотреть, как по улице еле тащится ветхая старушонка с палочкой и в маске, к примеру, медведя. Это случилось как-то постепенно и было принято всеми, как новая игра, вечный праздник, вошедший в привычку. Маки и Грядущий оказались слишком здравомыслящими для такой моды, а Майру просто не нравилась ни одна из предлагаемых масок.

Однажды ночью Маки разбудила Майра, и он лениво поднялся, протирая кулаками глаза.

Маки объяснила:

- Ты разговаривал во сне.

- Ну и что? Извини, если я тебе мешаю.

- Нет, ничего, но ты сказал…

- Что я сказал?

- «Над нами солнце смеётся». И я испугалась. Что тебе снилось?

- Солнце смеётся? Не знаю…

Маки вздохнула и вдруг встрепенулась:

- Ты ничего не замечаешь?

- Нет… Хотя… Запах…

- Да! Это запах дыма! Что-то горит!

К сожалению, Маки не ошиблась: только лишь она произнесла это, отовсюду потянуло горелым, по стенам побежали сизые струйки, закручивающиеся маленькими смерчами. И через мгновение стены и потолок вспыхнули и разлетелись пылающими хлопьями, и Маки, задыхаясь и кашляя, дёрнула Майра зав собой, и они каким-то образом очутились в парке, оглядываясь на огромный костёр, в который превратилось их жилище. А откуда-то уже бежали люди, орущие: «Пожар!», и появились вёдра с водой, и зашипел огонь, угасая, но всё было уже бессмысленно, поскольку шатёр сгорел дотла со всем, что там находилось.

К Маки, неподвижно стоящей над тлеющими угольками, подбежал запыхавшийся Грядущий.

- Вы живы! – едва отдышавшись, произнёс он.

- Да, как ни странно, - равнодушно ответила Маки.

- А я увидел пожар… Ещё раньше увидел… И сразу бросился сюда, но всё равно опоздал. Простите…

- За что? – удивилась Маки. – Подумаешь – шатёр! Я жива, и мой Майр жив, а что жить негде – так это всё ерунда, дело поправимое…

- Ну, раз так, то приглашаю вас к себе… С вашим Майром, конечно. Поживёте пока, а если понравится – можете остаться, сколько захотите.

- А как же мы с вами рассчитаемся?

- Не думайте об этом. У меня достаточно большая квартира, а жить там одному как-то скучно.

- Удобно ли это? -  засомневалась Маки.

- Конечно, удобно, - поспешил заверить Грядущий. – Я же вас не заставляю, я просто предлагаю руку помощи. Можете отказаться.

- Нет уж, не в моих правилах отказываться от собственной выгоды! Я согласна!

- Ну вот, улыбнулся Грядущий. – У меня там даже вещи кое-какие есть, чистые, почти неношеные, вам подойдут.

- Вот спасибо! А то я, знаете ли, как голая… Выскочила в одной ночной рубашке…

- Тогда пойдёмте быстрей, а то замёрзнете. Майр, пошли с нами!

Когда подошли к дому Грядущего, Маки изумлённо перевела на прорицателя глаза:

- Это и есть ваша шикарная квартира?

Они стояли перед крошечной покосившейся лачугой, в которой, согнувшись в три погибели, могли поместиться два взрослых человека.

- Ничего, в тесноте, да не в обиде, - ответил Грядущий. Глаза его смеялись. Маки тяжело вздохнула и полезла в лачужку. И немедленно издала восхищённый вопль. Потому что внутри была самая настоящая квартира – большая, просторная.

- Как это так? – спросила Маки.

- Я и сам не знаю, - признался Грядущий. – Принимаю, как есть. Первая направо комната моя, а из оставшихся выбирайте, какую хотите.

- А я буду жить с тобой! – заявил Майр.

И Грядущий почему-то согласился.

Маки выбрала себе комнату и в шкафу нашла великое множество нарядов, пришедшихся ей весьма по вкусу. Грядущий предоставил их ей в полное распоряжение. Маки немедленно отправилась в ванную – приводить себя в порядок, хотя бы и посреди ночи. Грядущий пошёл на кухню – греть чай. Майр увязался за ним. Он без приглашения уселся за стол и попросил «водички минеральненькой». Грядущий удивился: откуда Майр знает про воду? – однако извлёк бутылочку из холодильника.

- Было что-то повлиятельное, правда? – спросил Майр, наслаждаясь своей водичкой.

- Если честно, то да, - избегая прямо смотреть на Майра, сказал Грядущий, делая вид, что усердно ищет заварку, стоявшую у него под рукой.

- И что это? – допытывался Майр.

- Вчера вечером я перебирал ящик письменного стола, - сообщил Грядущий дверце шкафчика, - и нашёл там фотографию. – Он резко повернулся и посмотрел в лицо Майру. – На этой фотографии – я в обнимочку с Маки.

- Амнезия, - учёно определил Майр.

- Чего? – рассердился Грядущий.

- Это когда не помнится. Тебе не помнится, Маки не помнится, а мне – помнится! Ничего, я вам всё припомню!

Это звучало скорее как угроза, а не как обещание. Грядущий воззрился на Майра, который, осознавая свою исключительность в этом деле, важно покачивался на табуретке. Грядущий не стерпел такой наглости, метнулся к Майру и выбил из-под него табуретку. Майр в момент очутился на полу, но ничуть не обиделся.

- Кто отстаивает истину, всегда бывает наказан, - провозгласил он. Вы у меня всё вспомните!

Опять угроза. Но Грядущий больше не рыпался.

- Что за грохот? – спросила Маки, появляясь в дверях.

- Мы звали тебя пить чай, - не выдал Майр Грядущего, за что тот был ему почти благодарен.

Маки, встряхивающая влажными волосами, успела принарядиться, и одежда эта очень ей подходила. Маки покрутилась на пятке и поведала:

- Если бы у меня была возможность, я бы себе точно такие же вещи купила!

- Считай, что ты их купила, - разрешил Майр.

- А чьи они, если не секрет?

Грядущий взглянул на Майра и сказал:

- У меня амнезия, я ничего не помню. Я даже не помню, откуда они здесь появились.

- Это твои вещи, - сказал Майр.

- Давайте пить чай, - предложил Грядущий.

- Разливай, Лаженька, - согласился Майр.

- Какой я тебе Лаженька?! Я – Грядущий – так и только так!

- Хорошо, разливай чай, Гребущий.

Грядущий сделал вид, что не расслышал.

Они попили чай в полном молчании – не знали, о чём говорить, - да и разошлись по комнатам. Майр устроился на раскладушке у Грядущего в комнате.

- Нельзя так всё забывать, – наставительно произнёс он, взбивая кулаком подушку. – А что будет, если ты не вспомнишь? Знаешь, как это плохо твоим близким, которые смотрят на тебя? Так больно… Но я тебе всё расскажу, ты не переживай. Ты вспомнишь. И Маки вспомнит.

- А что было у нас с Маки? – не выдержал Грядущий, твёрдо решивший хранить гордое молчание.

- Ла… То есть Гребущий, ты был клеевым чуваком, если я правильно воспроизвожу памятную запись. Ты очень хорошо ко мне относился.

- Невероятно!

- Да, я тому свидетель. А Маки меня даже любила. И тебя она любила. И ты её любил. Ну, не так, как ты думаешь, а так, как будто ты ей был братом, а она тебе – сестрой. Но на самом деле, - Майр вздохнул, - вы были двоюродными братом и сестрой. Чегой-то я спать хочу. Всё остальное – завтра.

Майр уснул, а вот Грядущему не спалось. Он ворочался с боку на бок, несколько раз вставал и ходил на кухню пить воду. Но наконец заснул и он. Ему снилась какая-то девица по имени Дона, пляж, мороженое и шуршащая трава.

На следующий день спали допоздна. Первым проснулся Майр и со свежими силами принялся всех донимать. Он полил все цветы и выскочил на балкон (в этой хибарке имелся балкон!). И там было привычное голубое небо.

- Да это же выход в другой мир! – определила Маки, остановившись на пороге балкона. – А что там, внизу?

Но там было всё то же голубое небо. Его оказалось настолько много, что даже кружилась голова.

Предсказатели-профессионалы решили сделать себе сегодня выходной и просто прогуляться по парку. Майра взяли с собой, и он своими словами рассказывал им о том времени, когда они также были вместе, но хорошо знали, кто они такие.

- Надо ли удивляться тому, что творится? – ни с того ни с сего тихо спросила Маки, ни к кому не обращаясь.

- Ты ещё тогда привыкла к странностям жизни, - доложил Майр.

Она прошли по аллее и вышли к городку аттракционов. Их внимание привлекла одна сценка: мальчик в маске крокодила вырвал игрушку из рук девочки в маске павиана. Вопреки ожиданиям, девочка-павиан не заплакала, а молча ударила мальчика-крокодила по голове подвернувшейся под руку палкой. Мальчик сердито засопел и вцепился девочке в волосы. Девочка совершенно нечеловечески завизжала и сдёрнула с мальчика маску. Мальчик вскрикнул и схватился ладошками за лицо. Тут подоспели его родители – папа-змей и мама-носорог – и увели ревущее чадо куда-то. У чада на щеках ярко алели два пятна, как будто там пытались содрать кожу. Девочка молча трясла маску. Сначала никто не понял, почему она это делает, а потом увидели: маска намертво вцепилась ей в пальцы острыми, самыми настоящими зубами. Кроме Грядущего, Маки и Майра, никто на инцидент не обратил особого внимания. Девочка отшвырнула маску крокодила, облизала поцарапанные пальцы и подобрала игрушку, оброненную мальчиком. Это была кукла. Девочка уселась на землю и стала деловито отламывать у куклы голову. Грядущий, Майр и Маки пошли дальше.

- Как это объяснить? – недоумевала Маки. – Это же страшно и неестественно.

- Страшно? Неестественно? – насторожился Майр. – Слышимо раньше, но где и когда – не помнительно.

Невдалеке дрались двое детей – катались в пыли шакал и гиена. Взрослые стояли кружком и смотрели на побоище. Они посмеивались и давали разнообразные советы.

- Да разнимите же их кто-нибудь! – крикнула Маки и бросилась было к дерущимся, но её удержали Грядущий и Майр.

- Нельзя туда, - сказал Майр. – Ещё и тебе влетит, а делу не поможешь.

- Нельзя, - сказал и Грядущий. – У меня видение было… Ничего уже не исправить. Привыкайте. Дальше будет ещё хуже.

Маки как-то поникла и без сопротивления побрела за своими знакомыми.

- Надевший маску скотины скотиной становится, - по обычаю изрёк мудрую мысль Майр.

- Вот уж точно! И почему так бывает, вы не знаете? А жаль. Найти бы того продавца да набить ему рожу, да так, чтобы сам стал на свою самую страшную маску похож! – рассерженно высказала Маки.