1. Через запад на восток

По жизни я страшно бесстрашная. Помнится, еще в эпоху тотальной борьбы молодежи за бесконечную ширину клёшей, ходила с вечерней смены домой вдоль кладбища, и ничего – мертвые устояли перед соблазном. Поэтому нет у меня никаких фобий. Даже мышей почти не боюсь. А самолетом летать – и подавно.

Как-то отправились мы с мужем в путешествие по Марокко. Вылетели из Нюрнберга одни, а на посадку в Агадире пошли вместе с сизой грозовой тучей. Минут двадцать мы с ней толкались, как пионеры на школьной линейке, потом, с грацией бараньей котлеты на сковородку, приземлились. Туча плюхнулась следом. «Ну, -- думаем, -- прибыли: сейчас нас к терминалу подгонят, к «трубе» припаркуют, и выйдем мы из самолета все целые и невредимые». Стоим. Ждем. Поток за иллюминаторами здание аэропорта по асфальту размазывает. Сверканье, содроганье. Нас никуда не везут. Когда грохот немного затих, подали трап и любезно пригласили «с вещами на выход». Вода стеной. Зонты у большинства в багаже. Багаж в «брюхе» самолета. Все надеются мгновенно заскочить в автобус. Его нет. До ближайшей крыши метров триста…

Потом, когда уже стояли в очереди на паспортном контроле, под каждым лужа почему-то образовалась…

А следующим утром нам сообщили, что ввиду того, что даже для «мокрого» сезона выпало неприличное количество осадков, прямую дорогу из Агадира в Маракеш смыло с лица страны. Поэтому «поплывем» сначала 170 км по западной дороге на север, а уж только потом столько же на восток. Мы к этому, как и Пифагор, философски отнеслись: гипотенуза по любому короче «суммы» двух катетов, значит, и увидим больше. Да и Атлантический океан прямо по левому борту... Для нас, между прочим, впервые так близко, что даже «формулу» морской воды невооруженным глазом разглядеть можно: глина, песок, куски полиэтилена, банки-склянки-бутылки, упаковки всех стран мира… Давно штормит…

А вот и солнышко желтком из-за туч выскользнуло! И тут же белой чайкой по побережью распласталась Эс-Сувейра – известный с седьмого века до н.э. рыболовный порт. Вокруг все огромными тюками сетей завалено, синие лодки рядочками стоят, рыбные лотки на каждом углу. «Зверья» там! И всё доселе «неведомое». А запах! Мимо кафеюшек, коим несть числа, пройти нереально. И пусть зеленые заклеймят меня несмываемым томатным соусом, я все равно не перестану любить рыбу, которая в последний раз бьет своим хвостом уже по раскаленной сковородке. Приятного аппетита!

Потом коротко заглядываем в медину – лабиринт из узких улочек, где двум ослам не разъехаться, и совершенно одинаковых, на первый взгляд, домов. Она у нас первая, но далеко не последняя, потому лучше сразу выдам вам все ее тайны. Медина – это окруженный стеной квартал старого города в странах северной Африки, построенный во времена арабского владычества, т.е. в средние века. В медине люди живут и занимаются своим ремеслом, поэтому здесь обязательно должны быть: колодец, пекарня, мечеть, школа и баня.

Марокканская медина вполне сравнима с муравейником, где каждое насекомое точно знает куда ползет и что делает, а наблюдающий за «возней» человек видит в этом только беспорядок броуновского движения. Новичков, подобных нам, таким явлением нужно «потчевать», как вакциной от аллергии, – строго дозировано. Поэтому не задерживаемся, отступаем. Замечательно, что здесь есть куда – в крепость. Она в Эс-Сувейре прекрасна настолько, насколько вообще может заслуживать подобного эпитета фортификационное сооружение. Кокетливо-мощные стены, кубики бастионов с пирамидками крыш, башенка в «шлеме» Ильи Муромца, позеленевшие от безделья пушки на деревянных лафетах и в бойницах. Все стволы красноречиво направлены в «лазоревую даль», предупреждая: «К нам не подходи!» Правда, на море, кроме наглых чаек и серфингистов, которых чумазые волны носят, куда Бог пошлет, никого нет. Кругом мир, созерцательность и ветры буйные. Как только насладились всем этим, поехали дальше.

Следующая остановка произошла в женском кооперативе, выжимающем аргановое масло (и деньги из туристов). Я тоже раньше ничего путного об этом не знала. Записывайте: масло делают из плодов аргании, распространенной только в Марокко. Богато оно теми же полезностями, что и любое другое растительное, но из-за того, что жмут его пещерным способом, стоит масло 180-200 евро за литр. Кусочек арганового мыла – 5-10 евро. Мази и кремы – только для олигархов. В свое оправдание работницы тюкали орешки продолговатыми камнями, крутили ручные жернова, очень жалобно пели на берберском и за евро и доллары охотно позировали перед камерами. Мы тоже поддались на «аттракцион» и купили в их магазине малюсенькую бутылочку «редкого» косметического снадобья. Через пару дней в деревенской лавке видели то же самое раз в десять дешевле. Стояло, пылилось… Видно, местные барышни к красоте равнодушны, а картошку они на простом, неароматизированном масле жарят.

Забыла вам сказать, что арганию в народе называют козьим деревом. Нет, на козу-дерезу оно совсем не похоже, но очень для нее съедобно. Кто хотя бы раз имел дело с этим животным live, тот знает, что это та еще десантница. «Высадка» на забор или на «крышу дома твоего», с целью «захвата» какой-нибудь особо вкусной ветки, для нее детсадовский норматив ГТО. Вот и на арганию козы взбираются с кошачьей грацией и прытью, и целым стадом пасутся на ней, ставя копытца во вторую балетную позицию. Причем, хорошо и тем, кто наверху, и тем, кто туда не поместился: первые своим весом пригибают ветки для вторых. Картинка – Дали не приснится: десяток коз сосредоточенно хрумкают на дереве, остальные делают то же самое, стоя «в полный рост» на двух ногах вокруг него. А пастух бдит за тем, чтобы фотографирующие аккуратно вносили плату за содеянное в удобной для них валюте.

На закате добрались до Маракеша. Вышли в двух шагах от площади Джема-эль-Фна. Откровенно говоря, мне не нравятся ситуации, вынуждающие оберегать свои ум, честь, совесть и сумку от возможного посягательства, но тут деваться было некуда, наслаждение вечерней площадью стояло в обязательной программе. Прижали поближе к телу все вышеперечисленное и ринулись в кипучую жизнь, где звучит музыка, грохочут барабаны, заклинают змей, борются, рассказывают и показывают сказки. Где готовы разрисовать ваши руки хной, предсказать судьбу, прокатить на лошади, сфотографировать в обществе обезьянки и продать все, что угодно. Где с наступлением сумерек в половодье зажженных фонарей тонут бесчисленные лотки с апельсинами, орехами, финиками и прочими сладостями, появляется множество жаровен, рядами расставляются столы и скамейки, раскладываются груды свежего и маринованного мяса и рыбы и горы овощей. И где совершенно теряешь голову от сумятицы звуков, ритмов, огней и запахов, и чувствуешь себя выброшенным в центр Вселенной, где движение всякой частицы имеет смысл, но для тебя он непостижим.
 
И еще одна особенность площади Джема-эль-Фна: на ней вместе с головой пропадает ощущение времени. Вроде бы только и прогулялись-то туда да обратно, а уже пора в отель на ужин, после которого, не перенеся обилия восточных впечатлений и кухни, мы скоропостижно заснули.

Утро. Асфальт в свежих лужах, но солнце во всё небо, и мы едем в сады Менара, открытые для спасения населения от зноя примерно в 1130 году. В феврале перегрев нам вряд ли грозит, но красота природы понятие внесезонное. Пальмы, оливковые рощицы, кипарисы, уединенные дорожки в тени деревьев, ярко-оранжевые шары померанца в зеленом пергаменте листвы, строго прямоугольный бассейн, заснеженные вершины Атласских гор вдали – все это рождает в душе чувство наполненности и умиротворения. В каждой стране, где мне доводилось бывать, непременно находится место, в котором хотелось бы остаться навсегда. Проанализировав намедни все мои предыдущие «остановись, мгновенье, ты прекрасно», пришла к неутешительному выводу: «хочу свободы и покоя». Желание задержаться в садах Менары – очередное тому подтверждение. Даже представилось нечаянно, как я шуршу по клавишам лэптопа, устроившись вооон под той оливой…

Очнувшись, тащусь мечтательным хвостом за группой, направляющейся к самой большой мечети Маракеша Кутубия (12-ый век). Окончательно из глубокого забытья выводит вид почти сухого, усеянного плодами горького апельсина, канала – ночная стихия постаралась. Необыкновенно красиво, но, как объясняет гид, несъедобно. А вот в производстве косметики померанец незаменим. Я не удержалась, стянула тот, что лежал поближе, и принюхалась. Ба, да моя бабушка-кондитер использовала эссенцию с таким запахом! Интересуюсь, делают ли в Марокко что-то подобное и где можно это приобрести? Гид обещает сегодня же отвести нас в какой-то эксклюзивный магазин. «Значит, практически в любой захолустной лавке», -- расшифровываем мы сказанное и запрокидываем головы, чтобы полюбоваться минаретом Кутубии. Он не только высок (69 метров) и красив, он еще и могуч, потому что внутри устроена лестница такой ширины, что муэдзин может въезжать по ней наверх на жеребце. Мелочь, а приятно. Попробуй, побегай пять раз в сутки на такую верхатуру. Да еще и «спой» после этого приятно поставленным голосом призыв к молитве.

От Кутубии мы свернули к мавзолейному комплексу султанов династии Саадитов. Основана усыпальница в конце 16-го века, когда у власти стоял шериф Ахмат-эль-Мансур, что значит «победитель». Он был истинным суворовцем, воевал не числом, а аркебузами и артиллерией, потому десятикратно превосходящие армии сдавались ему штабелями. В мирное межсезонье он покровительствовал искусствам, в результате чего появились признанные шедевры североафриканского зодчества – дворец Эль-Бади (потом заглянем) и мавзолей Саадитов.
 
Гробы, как вы, видимо, уже догадались, мне с юности скучны, чего не скажешь о резьбе по сухой штукатурке. Стены, арки, проемы дверей – это «пена кружев миндального цвета». Это тонкость и легкость оренбургского пухового платка. Потом, в медине, нам показали, как это делается. Сначала из гипса, квасцов и клея «заливают» квадратные пластины. Для придания нужного тона в массу добавляют мел, известь, алебастр или мраморную пудру. Высохшая заготовка получается и прочной и легкой в обработке. Резчик работает специальным «ножом». Движения мастера просто зачаровывают своей хирургической точностью.

Вернемся, однако, в усыпальницу, где покоятся только султан и принцы крови. Остальные домочадцы погребены в саду: дети (много), жены (кто б их там считал), советники – всего 170 персон. В середине 17-го века «власть переменилась»: на место Саадитов пришли и до сих пор никуда не уходят Алавиты. Мулай Исмаил, никогда не работавший по сменам, так боялся духов умерших, что приказал весь сад обнести высоким каменным забором. К 1917-му году, когда заросшие всякой дремучестью могилки были обнаружены, весь дух из «мертвых душ» уже выветрился, потому современные короли смело «отреставрировали» сад и открыли его для посетителей.

Теперь настала очередь обещанного дворца Эль-Бади, что значит «несравненный». Судя по тому, сколь красив и роскошен мавзолей Ахмата-эль-Мансур, можно предполагать, как же выглядело прижизненное жилище шерифа, ведь для его украшения свозили золото, бирюзу, хрусталь, редкие породы дерева и ценные виды мрамора со всего света. Почему можно только предполагать это? Потому что Мулай Исмаил, имея суеверный страх перед призраками Саадидов, столицу на всякий случай перенес из Маракеша в Мекнес. А чтобы шибко не разоряться на строительство собственных хором, приказал ободрать дворец Эль-Бади так, что теперь «несравненный» сравним лишь с огромной глиняной крепостью, испещренной глубокими дырами от креплений былого великолепия. Удручающее зрелище, поэтому в поисках «утешения» мы отправились во дворец Бахия, возведенный великим визирем Си Мусой для коллектива своих законных жен и наложниц.
 
На первый, неискушенный взгляд, фемины жили недурно. Особенно законные, числом в четыре штуки. Каждая имела «пышные чертоги», выходящие на свою, личную сторону света. Чтобы обменяться опытом или потягать друг друга за космы, выходили в общий садик. Апартаменты наложниц были скромнее и напоминали семейное общежитие «коридорного типа». У этих барышень был отдельный от жен «профсоюз», а, следовательно, и свой довольно большой двор, где они в полной боевой готовности коротали время, ожидая визита высокого, а вернее, широкого (визирь был весьма объемист) гостя. За всем присматривала мать визиря. Она же отбирала для него в банях жен и наложниц. Главное требование – дама должна подходить сыночку по толщине.

Гид рассказал, что и сейчас многоженство в Марокко не запрещено. Но! Если муж хочет завести следующую жену, он должен получить на это согласие первой. А поскольку дуры среди них встречаются все реже, страна постепенно становится моногамной.

И в завершении «выпуска» -- о погоде. Пока на верхней террасе ресторана готовили для нас бараний шашлык, начало моросить. Совсем чуть-чуть. Потом, как и водится… Доедали уже под крышей, а ходили по медине под проливным дождем. Посему толком ничего не разглядели. Переживем, она у нас не последняя.