Мать и дочери

 Темные, мрачные сумерки опускались на город. Ноябрь в средней полосе России почти всегда выдавался холодным, пасмурным и тоскливым. Днем редко светило солнце, оно было спрятано за плотным заслоном туч, которые время от времени извергали на Землю дождь, переходящий в снег. Самое грустное, унылое и мерзкое время года, когда особенно часто в голове возникают мысли о безнадежности и тщете всего сущего.
 В такой холодный, неласковый осенний вечер в переполненной маршрутке, застывшей в пробке, которая простиралась в сторону старых кварталов центральной части города, ехала женщина средних лет. В руках у нее было две сумки с продуктами и зонт, спасавший от непогоды на улице, а сейчас мешавший ее соседям и постоянно за что-то цеплявшийся. Она ехала после работы к своей старой, больной матери, которая жила в одной из пятиэтажек в старой части города и нуждалась в постоянной заботе. Ее дочь не могла жить вместе с ней, так как, во-первых, квартира была слишком мала для двоих, а во-вторых, у нее была своя семья, несовершеннолетние дети, которые тоже требовали заботы и внимания. Сейчас эта женщина, зажатая между другими такими же работниками, возвращавшимися домой с работы, думала о самых разнообразных вещах: ее мысли были похожи на переменчивый весенний ветер, который дует то в одном, то в другом направлении, может быть теплым, а через минуту холодным. Перед ее глазами мелькали эпизоды, связанные с работой, потом они сменялись списком покупок, которые необходимо произвести, что надо сделать дома и т.д. Внешне женщина выглядела ухоженной, но без излишней претензии на идеал красоты: светлые, почти белые, волосы, уложенные в аккуратный пучок на голове, минимум макияжа, длинное теплое осеннее пальто темно-синего цвета, капюшон которого был накинут на голову; черная кожаная сумка перекинута через плечо, на ногах темно-красные сапоги, которые она не очень любила из-за яркого, по ее мнению, цвета, но на данный момент это была единственная обувь, которая не промокала в такую погоду и одновременно сохраняла тепло.
 Женщина добиралась до дома матери почти час. За это время на улице заметно похолодало, начал моросить дождь. От автобусной остановки до дома было недалеко, не пришлось даже раскрывать зонтик. В подъезде старой пятиэтажки, по сравнению с неуютной погодой, было тепло и чисто, слабые лампочки освещали каждый этаж. Здесь жили преимущественно пожилые люди, они сами содержали подъезд в чистоте. На подоконниках стояли аккуратные горшки с комнатными растениями, перед каждой дверью лежал коврик, а на стенах кое-где даже висели картины неизвестных художников. Женщина поднялась на третий этаж и позвонила в звонок. Ей пришлось долго ждать, но она не выказала нетерпения или беспокойства, поскольку знала, что пожилая женщина, проживавшая здесь, с трудом передвигается по квартире, и ей понадобится много времени, чтобы встать с дивана, взять костыль и дойти до входной двери.
- Кто там? – наконец, послышался слабый голос.
- Это я, мам, - громко произнесла женщина. Старушка была глуховата, поэтому надо было говорить чуть громче обычного. Послышался звук открываемого замка, и в следующее мгновение дверь приоткрылась, пропуская женщину внутрь.
- Извини, мам, что сегодня так задержалась, - женщина поставила в коридоре сумки и сняла с себя верхнюю одежду, оставшись в брюках и темном теплом свитере. – В магазине была большая очередь, да еще эта пробка на проспекте…
- Да ничего, - пожилая женщина махнула рукой. – Главное, что добралась, а уж на час раньше, на час позже – мне-то какая разница. Лен, ты голодна? Я сегодня испекла блинчики, садись, покушай.
- Мам, зачем! – Елена была одновременно огорчена, удивлена и обрадована. – Ты же на ногах еле стоишь, а задумала блины печь! Что я, не испекла бы их тебе сама?
- А что же мне еще делать! – по-доброму вспыхнула старушка. – Целый день на диване лежу да телевизор смотрю. А ты из сил выбиваешься: с работы ко мне едешь, готовишь, меня развлекаешь, потом возвращаешься к себе домой, и там те же заботы. Дай, думаю, угощу тебя, да внукам тоже гостинец пошлю.
- Спасибо, мам, - Елена действительно была очень голодна. На работе ей удалось перекусить в обед двумя бургерами, и с тех пор она ничего не ела. Блинчики были очень вкусными, это были воспоминания счастливого и безмятежного детства, когда не было никаких проблем. Их вкус – вкус маминых блинчиков – нисколько не изменился с тех пор. Это было как возвращение в родную гавань после зловещей бури.
- Ммм, невероятно вкусные, - наконец произнесла она. – Невозможно оторваться.
- Кушай, кушай.
 Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь едой и обществом друг друга. Их молчание было прервано звонком в дверь.
- Кто бы это мог быть? – удивилась старушка. – Я никого не ждала, кроме тебя.
- Сиди, мам, я открою, - Елена вскочила с места, подбежала к входной двери и открыла замок.
- О, привет! – послышалось из коридора.
- Привет, не думала, что застану тебя здесь.
 Это была Света, младшая сестра Елены. Она была поздним ребенком в семье, сейчас ей еще не было сорока. Прожив до тридцати лет исключительно ради собственного удовольствия, в свою тридцатую годовщину Светлана вышла замуж, потом родила двоих детей и уже успела развестись, объяснив разрыв с мужем тем, что он «не оставлял ей никакого личного пространства». Она очень щепетильно относилась ко всему, что непосредственно затрагивало ее интересы. Нет, она не была эгоисткой в самом негативном смысле этого слова. Но ее личные приоритеты всегда были на первом месте и отодвигали на второй план интересы ее детей и больной матери. Света редко появлялась у нее дома; в основном это были случайные, сиюминутные порывы, от которых было мало пользы.
 Последнее ее появление не было исключением. Она вошла в квартиру, извинившись, что не предупредила мать заранее о своем приходе. Света сама не знала, что сможет зайти в гости: понимаете, она сейчас ходит на курсы по самопозиционированию, и их сегодня отпустили раньше обычного, а поскольку они проходят здесь недалеко, то она решила забежать на минутку к маме. Несмотря на постоянную спешку, выглядела Света всегда отлично, одежда была подобрана со вкусом, и чувствовалось, что она этому уделяет значительно больше времени, чем ее сестра. Сегодня на ней были классические черные брюки, темно-синее короткое пальто и яркий шарф цвета охры. Оставив верхнюю одежду в прихожей, Света сразу же направилась к матери, которая тут же посадила ее за стол и предложила попробовать ее блинчики. Елена тоже присоединилась к ним.
- Я совсем выбилась из сил, - рассказывала тем временем Света. – Сами понимаете, надо успеть в тренажерный зал, ведь за фигурой тоже надо следить; потом бегу на курсы, а в другие дни хожу на английский, иностранный язык сейчас никак нельзя забывать.
- Ты ведь не выезжаешь за границу, - вставила свое замечание Елена, - и по работе он тебе не нужен.
- Ну, мало ли что, вдруг пригодится, - ответила Света. – Сейчас такая жизнь, что надо все успевать и многое уметь делать. А тут еще домашние заботы, детей надо отвезти и забрать - одного  из школы, а другого из садика. Времени на них вообще нет.
- Как дела-то у них? – их мать впервые проявила интерес к словам Светы. – Нравится Илюше в школе?
- Не очень, - ответила Света. – Утром с трудом получается его разбудить, по математике и русскому языку отстает. Не знаю, что с ним делать, сидеть каждый вечер и проверять его уроки у меня нет никакой возможности.
- С детьми надо заниматься, - Елена вставила свое слово.
- Да знаю, знаю, - Света уже начала злиться. – Но ты подумай сама: мне и работать надо, и их двоих одной воспитывать. Их отец даже пальцем пошевельнуть не хочет, чтобы как-то помочь.
- А ты оставь-то на время свои эти курсы, - вмешалась мать. – Сейчас удели внимание детям, а потом уже на себя.
- Мам, ну как ты не понимаешь! – воскликнула Света. – Человек должен за собой следить, быть постоянно в тонусе. Тогда и все остальное будет получаться.
- Не понимаешь ты ничего, - в сердцах ответила мать.
 Светлана не решилась ответить на это. В повисшей тишине было слышно только тиканье настенных часов, звон посуды и приглушенный шум с улицы. Призрачная тень конфликта и непонимания, на мгновение омрачившая комнату, повисла тяжелым грузом над всеми.
- Я хочу рассказать вам кое-что, - наконец, нарушила молчание мать.
 Она перевела взгляд с одной сестры на другую: обе приготовились слушать.
- Так получилось, Свет, что наши с тобой судьбы чем-то похожи – я имею в виду то, что ты, как и я в свое время, воспитываешь одна двоих детей. Разница только в том, - добавила она, - что в мое время разводы были редкостью, и воспитывала я вас одна только потому, что отец ваш рано ушел из жизни. Я вынуждена была много работать, чтобы прокормить нас троих. Когда все это случилось, ты еще не ходила в школу, и Лена вынуждена была пропускать свои занятия и сидеть вместе с тобой. И даже несмотря на это она не забросила свое образование и получала хорошие отметки. Весь день, пока я была на работе, Лена играла с тобой, кормила тебя и укладывала спать. Вы были очень дружными, близкими сестрами, и мне бы очень хотелось, чтобы вы оставались такими всегда. Вечером, когда я приходила с работы, то первым делом занималась с вами. Ты, Света, сразу же бежала встречать меня, когда слышала звук открываемой двери. Ты весь день скучала по мне и вечером, когда я была дома, старалась ни на шаг не отставать от меня. Тебе требовалось мое внимание, внимание матери. Это ничто не заменит.
- Мам, ты много раз рассказывала нам об этом, - произнесла Светлана.
- И буду, - перебила мать, - буду рассказывать до тех пор, пока ты не поймешь, что невозможно жить обособленно от своих родных, от своей истории. Мы как единое целое, как старое дерево, имеющее широкую, разветвленную крону, которая берет начало из одного маленького семени. От нас же зависит наше будущее и судьба наших детей. Что мы сейчас посеем – то и вырастет.
 Сестры были удивлены откровенными словами своей матери. Обычно она никогда не говорила с ними так, как будто старалась наставить на правильный путь. Обе задумались о своих поступках по отношению к близким и о своей жизни в целом. Удивительно, как порой нам необходимо напомнить о нашем прошлом, настоящем и будущем, которое неразрывно связано с нами и нашей историей.
 Елена вскоре ушла домой, озабоченная словами матери и поведением своей сестры. Светлана же, побыв еще некоторое время у матери, побежала домой, погруженная в свои заботы и слишком занятая для того, чтобы еще раз задуматься над ее словами.

Март 2014 г.