Реальная Фелксиопа. 3

Глава 3
-Это целое продвижение. – заметил Кен Вонг, когда увидел результаты прогулки Америкэна. – Что на тебя повлияло?
-Пушкин, - бросил мужчина, заваливаясь на диван и кладя ноги на столик.
-Ты серьезно?
Ему в голову пришла идея об уровне, в котором Алиса могла бы во врагах найти друзей. В конце концов, она могла путешествовать в умы других людей, поэтому тот ужас, что живет в каждом человеке, ее сознание может переделать под себя и сделать своим союзником. Игра больного воображения? Нет. Это фантазия. Вот что называется вдохновением – всплеск, который тебя захлестывает с головой… И тут же уходит, давая тебе частичку того, чего ты страстно желаешь – продвижения вперед.
Но МакГи этот всплеск казался божьим даром. Он чувствовал себя прекрасно и уныло одновременно. Он создал новый концепт-арт, но что с того? Его нужно доработать и воплотить в жизнь… Но это так… невесело.
-Тебе нужно почаще выходить на свежий воздух, - заключил Вонг и положил блокнот с идеей на стол рядом с ноутбуком.
-Займись-ка делом, - рассмеялся Америкэн. – возьми рисунок и за работу.
-Как скажете, босс. – шутливо поклонился ему мужчина и, снова взяв блокнот в руки, направился к выходу из кабинета.
Мужчина удовлетворенно выдохнул. Процесс, хотя и вяло, но начался. После долги месяцев без идей, с запасом лени и уныния, он создал хотя бы что-то. Значит, не все потеряно! Шанхай снова его спас. МакГи взглянул в окно.
Здание Spicy Horse располагалось в здании бывшей мельницы. Ее выкупили почти задаром, очистили и переделали. На чердаке расположился офис арт-работников, которые приехали со всех стран мира. Америкэн их всех знал и понимал их настроение. Сейчас оно было паршивым.
«Надеюсь, они одобрят новую идею» - подумал он. Он вспомнил свою шутку в одном из интервью: «Тех, кто плохо работает, мы сбрасываем с крыши». «Да меня самого надо выкинуть уже».
Итак, дело пошло. Алиса увидит свет в третий раз – Америкэн МакГи был в этом уверен.
…В офисе сразу зашевелились даже пауки в углах. Стоило Кену Вонгу внести заветный блокнот, как все обратили на него внимание, как на живительный источник. Каждый хотел заглянуть в него, чтобы увидеть скромный рисунок, на котором изображена Алиса, а ее окружают какие-то маленькие синие демоны, похожие на лисов. Она стояла в лесу с разодранными телами вместо стволов, а окровавленные волосы служили листвой. «Пушкин его вдохновил», - Кен Вонг дал работу каждому. Проверяя готовность людей, он понял, что они уже так истомились по созданию чего-то нового, что им было невтерпеж начать. Люди приступили немедленно. Как та самая бывшая мельница, стоявшая почти пять десятков лет без движения, покрывшись слоем пыли, населенная крысами, пауками и летучими мышами, вдруг ожила. Вода полилась на колесо, которое пару раз со скрипом крутанулось, а потом уже безо всяких неполадок стало работать для выпечки хлеба. Крысы сбежали, пауки запрятались за деревянные стены. И все вокруг стало светиться как будто изнутри. Даже солнце стало чаще заглядывать в окна и бросать косые лучи на доски пола.
Слышались голоса: и обеспокоенные («Это… это наконец-то эскиз?!»), и настороженные («Он что, наконец-то покурил для вдохновения?»), и сердитые («Черт подери, наконец-то, неужели так долго надо было ждать!»). Но во всех до единого слышалась скрытая радость: «Наконец-то, наконец-то!». Удивительная сила этих людей называлась сплоченностью. Хотя они не были молодыми людьми, не познавшими всю относительную жестокость мира, но все-таки верили в дружбу и образовали из команды целую семью.
А теперь, когда «отец» этой семьи вышел из состояния потерянности, то остальные все потянулись за ним.
«А то вы уже пылью покрылись», - передал слова Америкэна Кен Вонг.
Он выглянул в окно и впервые за долгое время раскрыл его настежь. Вдохнув полной грудью предзимний воздух, он вздрогнул, как будто вышел из ледяной воды. Волосы, зачесанные назад, всколыхнул поток ветра, и кожу на лице словно обласкала невидимая рука. «Как же хорошо это – жить», - благоговея, подумал Америкэн МакГи.
На улице не успевали убирать падающие листья, и они лежали почти кучами на капотах припаркованных у зданий машин. Рядом с современными зданиями, вроде офисов маркетинга или школ, стоял храм и музей искусств. Весь Шанхай состоял из таких частей, где с современностью соприкасалась история. Америкэна это привлекало больше, чем шанхайская кухня.
Он вышел из своего кабинета и направился по узкому коридору («Интересно, что здесь было тогда, когда еще стояла мельница?») в просторную комнату, где стояли рядом друг с другом черные столы. Он увидел, что там кипит жизнь.
-Всем привет. Ну что, Кен показал вам эскизы?
Увидев директора веселым, хотя и одетого в черные брюки и черную рубашку, они радостно воскликнули в унисон:
-Добрый день, мистер МакГи!
Одна из дизайнеров, китаянка по имени Футанг, помахала его блокнотом в руке.
-Он у меня! Я только я только что закончила эскиз. Посмотрите, мистер МакГи…
Мужчина, сунув руки в карманы, подошел к ее столу и склонился над монитором. «Должен признать, что они время зря не теряют», - подумал он и произнес:
-Чудесно! Ты все доработала?
-Осталось отдать в тот офис…
В тот самый офис, где уровень обретет жизнь в игровом пространстве. Восемь мастеров своего дела будут стараться над тем, чтобы дорожки, по которым будет бежать Алиса, деревья, мимо которых будет пролегать ее путь, враги, которых она должна уничтожить – все это можно было почувствовать и увидеть на мониторе. Материя, созданная из нулей и единиц, даст жизнь этому проекту, реализации которого так ждал и сам Америкэн, и многочисленные поклонники его Алисы.
-А еще есть эскизы, мистер МакГи?
Этот вопрос задала самая бойкая, самая веселая девушка из офиса, Келли. Она приехала из Техаса, как и сам Америкэн, но душевного родства от этого он с ней не чувствовал. Скорее, симпатию к ее чувству юмора. Америкэн МакГи посмотрел на нее, а потом обвел взглядом (он не был лишен гордости) всех работников. Увидев в их глазах такую безграничную надежду, он не смог ничего сказать, кроме как:
-Будут!
Этот ответ, уверенный и точный, заставил людей облегченно выдохнуть.

-Дорогая, ты не уходишь с уроков?
-Нет, мам.
-Тебе там хоть нравится?
-Нет, мам.
-Почему?
 «Какая же… забота у нее в голосе!» - Мария злилась сама на себя.
Неделю назад она прогуляла две пары, но из-за того, что была дико расстроена и разозлена на всех. Естественно, она не могла признаться матери, потому что она точно бы спросила, почему она это сделала. Для этого пришлось бы говорить, что она расстроена и – как следствие – причину этого. А зачем еще больше нагнетать себя и ее? Лучше пусть она пребывает в счастливом неведении.
Как ей, наивной и впечатлительной, объяснить, что ее бесит эта жизнь, наполненная духом людей, абсолютно на нее не похожих? Она не привыкла жить в такой стране, в таком огромном городе, хотя и жила в Париже. Но Париж – то было другое, и мир там был другим. Там царила романтика, легкость, невесомость образов. Здесь, при прекрасной экологической обстановке и дружелюбии людей, все равно ей не нравилось. Не нравилась цензура на те книги, которые ей нравились ( и это не «50 оттенков серого»!), не нравилось обилие всяких ресторанов и кафешек – она их терпеть не могла. Единственное, что Марии полюбилось здесь – множество магазинов с товарами, цены на которые были супер-низкими.
-Мам, потому что я не китаянка. Я француженка.
-Ты преувеличиваешь… Счастливой можно быть, не находясь в Париже.
-Ну и что. Мам, не хочу говорить об этом… Как там папа?
-Дать ему трубку?
Мария оживилась.
-Конечно.
Когда мать передала трубку ее отцу, Мария услышала громкий, радостный возглас:
-Ягненочек мой! Ну как ты там?
-Привет, пап.
Отец был ей примером всю жизнь. На него она мечтала походить выдержкой, силой и ясностью разума. Когда ей было пять, он впервые посадил ее в седло. В семь – взял с собой на охоту. В девять – подарил лук и стрелы, самые настоящие, с помощью которых она пронзила птицу, севшую на ветку одного из деревьев в саду ее дома. Мама тогда прочла обоим нотацию, и потом папе пришлось отобрать любимую игрушку. Но он учил в то же время ее не сдаваться, и Мария в очень скором времени получила желанный подарок обратно.
Он учил ее всему, что знал сам: как держать оружие, как разбирать и собирать его, как драться так, чтобы больно ударить противника. «Ты растешь двуличной», - пожаловалась ей же тетушка Мадлен, когда приехала погостить к ним в загородный дом. И Мария не могла с этим не согласиться – когда надо, она слушала отца, а когда надо – мать. Так же, как и ее старшие братья, Джеймс и Джонни. Сестра Дэйзи, которую отпрыски дю Плесси ненавидели и подшучивали над ней (кроме Джонни), постоянно была на стороне мамы. И отец, как бы он ни отрицал этого, любил больше Марию, чем ее. И это было предметом жестоких стычек между детьми.
Он воспитывал ее на уровне сыновей, и самым лучшим ее занятием в детстве было бегать с ними куда угодно, чтобы где-то нахулиганить. Джонни научил ее стрелять из рогатки, ловить рыбу одной рукой, сооружать крепкие шалаши. Вместе с Джеймсом, братом-близнецом, она училась верховой езде и набрасыванию лассо на коров и свиней. Однажды ей досталось от мамы, когда она решила, что свинью можно запрячь так же, как лошадь. В итоге подпругу она не затянула достаточно и свалилась на полном ходу.
Вспоминая все это в ходе разговора с отцом, Мария расплывалась в улыбке. Она считала папу добрейшим существом на свете и защиты всегда искала в первую очередь у него. К маме она, конечно, обращалась… Но привязанность к отцу, который сделал ее такой, какой она является сейчас, была сильнее.
-Пап, я хочу уехать отсюда.
-Я бы на твоем месте уже давно свалил бы! – в трубке послышался хохот.
-Пап, - Мария рассмеялась. – Перестань. У меня учеба.
-Да ты и так умная. Умнее всех на свете! – заверил ее отец. – А как там с мальчиками? Никуда не ходишь???
-Не-е-е-е-т, ты же знаешь.
-Я перепроверяю, вдруг расколешься.
Поговорив еще немного, Мария прощаясь передала маме привет и положила трубку. Был выходной, и она собиралась провести его дома, включив музыку. Дю Плесси ногой нажала кнопку на системном блоке и пошла на кухню.
Она снимала квартиру на пару с Хейли в районе к северу от центра. Район содержал в себе еще много частей, в том числе и спальный мини-район.
Квартира находилась в одной из новостроек, на семнадцатом этаже. В ней было три комнаты, смежная ванная с туалетом и маленькая светлая кухня. Цены на жилье здесь были удивительно низкие: Мария и ее подруга в месяц платили около тысячи юаней. Это примерно 150 долларов. За такие деньги в Америке не снимешь даже номер в отеле на ночь. Мария была вполне довольна, так как ей хотелось всегда жить одной. Ну, относительно одной. С Хейли было весело: они могли беситься ночи напролет, смотреть какую-то ерунду в интернете или играть в игры, пока кровь из глаз не захлещет. Единственное, в чем была проблема, жить хотелось не в Шанхае. А в родной Франции.
Она поставила чайник и ушла обратно в зал. Мария сама здесь поклеила новые обои любимого бирюзового цвета. Ей нравился мягкий диван, куча подушек – их накупила Хейли - и огромный телек. Который она никогда не включала, чтобы его смотреть. Она его использовала вместо монитора.
На кофейном столике у нее постоянно стояло две-три пустых кружки. Мария обожала горячий, крепкий, очень сладкий чай, а здесь его можно было купить столько, что хватит до конца жизни, еще и внукам оставишь. У нее была большая резная коробка, где в маленьких пакетиках хранилось очень много разных сортов: и зеленый, и ромашковый, и ройбос, и каркаде, не говоря уж об улуне или пуэре. Больше всего ей нравился каркаде и, как его называют на Западе, русский чай, то есть очень крепкий и с ароматом лимона.
Она как раз порылась в этой коробке и извлекла оттуда пакетик «Эрл Грея». Заварив его, она села на диван, пододвинув к себе клавиатуру и мышку, и стала просматривать новости из социальных сетей.
«Я бы вот так всю жизнь просидела: на теплом диванчике, с чашкой чая, перед компьютером», - расслабленно подумала она. Пока что день удался. Ей никуда не надо, домашнее задание можно не делать – сегодня только суббота. Хейли нет, и только черт знает, где она. «Все слишком хорошо», - тут же осеклась она, но все равно продолжала молча наслаждаться выходным.
В Париже ей редко удавалось посидеть дома. Подруги обязательно куда-нибудь ее вытаскивали: или в кино, или по магазинам. Они даже ходили в цирк, и Мария была им благодарна в те моменты, потому что чаще всего было паршивое настроение. Ингрит и София, с которыми она общается с пеленок, выручали ее всегда. Они были не разлей вода, хотя с Ингрит, более безбашенной, чем София, Мария даже дралась. Ее отец потом хохотал над ними обоими, видя расцарапанные лица и синяки. Но все равно они остались друзьями.
Теперь же Ингрит уехала учиться в Мадрид, а София продолжала учебу в Париже. Все трое долго плакали, провожая друг друга. Первой уехала Ингрит, и Мария на прощание врезала ей по лицу. Потом улетела и она сама, и София осталась в родном Париже совсем одна. Конечно, они созванивались по скайпу, но ведь таким образом по Елисейским Полям не погуляешь. «Надо будет вечером Ингрит позвонить», - подумала Мария.
Она написала ей в Фейсбуке: «Вечером не позвонишь – разобью тебе рожу» и стала просматривать ее фотографии. Ингрит была душой компании, общительной и веселой, абсолютно без крыши. Поэтому у нее были и фотографии в стрип-клубе, и в секс-шопе. Смотря на это, Мария вся извелась от тоски: эх, если б они там были все вместе! Чего бы только они не учудили…
Из воспоминаний и мечтаний ее выдрала резкая мелодия телефонного звонка. Мария вздрогнула от неожиданности и, выругавшись, потянулась за телефоном.
-Ты дома? Не хочешь прогуляться со мной по магазинам? – тут же спросила Хейли.
-Я планировала погреться дома. – пробурчала Мария, пытаясь подавить зевоту.
-Какого черта вы все сидите дома!..
-Ну так…это самое. Суббота. – пояснила она. – Тебе бы тоже надо. А то у нас в шкафу бардак, а убраться некому.
-Да, суббота, и ты хочешь убираться?! Кто так делает?!
-Все нормальные люди, Хейли…
Подруга ее не слушала.
-…И вообще я хотела побродить с кем-нибудь!  Ну пожалуйста, пошли со мной! Я сейчас у Амайи, только, - ее голос понизился до шепота. – Она с нами не пойдет. Ладно?
Мария немного подумала и согласилась. Они условились встретиться в парке, который был недалеко от дома Марии, и она стала собираться. Для начала Мария выглянула в окно, чтобы посмотреть, какая погода на улице. Было тепло, особенно если учитывать, что на дворе был ноябрь. «А во Франции сейчас наверняка идет снег… Почти декабрь. На Новый год я уеду домой. Я так давно не видела папу!» Она стала расчесывать длинные рыжие волосы, морщась каждый раз, когда расческа больно оттягивала спутанные пряди. Ей пришлось собрать волосы в высокий хвост, так как на улице, несмотря на теплую погоду, дул ветер. Она надела легкую кофту, зеленые брюки. Нарисовав стрелки и подкрасив губы красной помадой, Мария взяла маленькую коричневую сумку и вышла в коридор.

-Мой разум разъедает, как кислотой… В этом виновата не она, а те, кто разрушает Страну чудес. Виноват поезд… Как его остановить?
-Поезд – не более, чем твоя выдумка, Алиса. Он ходит по расписанию, которое придумала ты. И остановить его можешь только ты.
-Но я не знаю как! Я стараюсь… Мои чувства притупились, я потеряла связь с друзьями. Те, кто защищал Страну  чудес, теперь ее только губят! Соня, Мартовский Заяц… И Шляпник тоже оказался предателем! Он обещал помочь, но солгал… Вонючие крысы, они попрятались по своим норам, испугавшись поезда!
-Забудь об этом, Алиса. Прошлое мертво.
-Когда придет пора забывать, доктор? Страна чудес уже наполовину разрушена… Изнутри, снаружи, отовсюду ее поганят псы, которые поселились там и теперь не дают мне покоя. Страшные галлюцинации – всего лишь последствие от шоковой терапии? Я так не думаю.
-Хорошо, давай вспомним с тобой всех, кто живет в Стране чудес. Шляпник, ты сказала?
-Подлый предатель, трупоед и ленивый ублюдок, вот кто такой Шляпник! Заодно с ним Соня и Заяц… Они не хотят больше пить чай, ведь он горячий. Доктор, они поступают нечестно!
-Я понимаю, Алиса. Понимаю. Кто еще там живет? Кто еще ездит в твоем поезде?
-Морж и Плотник… Вот уж парочка, достойная друг друга! Кровь на их клыках запятнала сцену и зрителей. Они тоже виновны, я знаю. Но они постоянно уходят. Они ускользают от меня, прячась за приспешниками. У Моржа нет мозга, а у Плотника он не под то заточен. Кот говорил, что от них не придется ждать добра, но они тоже были нужны нам…
-Кот? Какой Кот? Он твой враг?
-Сумасбродный Чеширский Кот, доктор. Он говорит, что мне делать, он единственный, кто пытался достучаться до моего больного разума. Но он мне не друг.
-А кто правит этой страной? Ты?
-Нет, доктор. Там правит хаос и ужас. Там правит сумасшествие и смерть. Она велит им, что делать, а ее карточная стража в цепи заковала всех, кто там есть.
-Кто она?
-Червонная Королева. Она – зло, и я знаю… Я знаю, но не могу найти ее. она скрылась от меня. И теперь восстанавливает силы. Боже мой, доктор, она поглощает Страну чудес!
-Успокойся, Алиса. Тебе нужно выпить лекарство.
-Лекарство не поможет ни мне, ни ей. Она не пьет лекарств. Я вообще сомневаюсь, что она что-либо пьет. Она не особа королевских кровей, она села на трон незаконно. Я должна ее свергнуть!
-А вдруг она сможет остановить поезд?

К полудню выглянуло солнце. Америкэн решил, что самым лучшим способом вернуть утраченное вдохновение будет посидеть в парке, поразмышлять, порисовать… Может, что-то из этого и выйдет. Он не понял, что его в прошлый раз так разбередило, что он смог создать аж целый арт для уровня. Но определенно это «что-то» он увидел именно здесь.
Он сидел на этот раз почти у самого памятника, на скамейке под каштаном. В парке было безлюдно, и эта обстановка: тишина, тихо качающиеся деревья, похожие на скелеты, шорох листьев, «похожих на содранную кожу» - только разогревала его фантазию. Америкэн МакГи сделал несколько линий стилусом и прислушался к собственным ощущениям.
В голове была только одна мысль: «Я не вернусь в студию, пока не создам что-нибудь». И он обязательно так и поступит. Ведь здесь прекрасная атмосфера – и его вдохновение обязательно вернется! Начало положено, теперь его задача облегчится. Правда, он не знал, в каком направлении двигаться, но это была не проблема.
И тем не менее, ничего не рождалось в голове. Он попытался упорядочить мысли. «Алиса должна проникнуть в разум других людей. Нужна последовательность. От меньшего к большему. От испуга к ужасу. Что мы имеем? Тысячи умов гениев и профессоров, писателей и поэтов. Ученых и лингвистов. Так что же у них внутри? Как я могу проникнуть туда; как Алиса может путешествовать, если она не знает, что внутри и зачем ей туда идти? Черт подери, какая идиотская путаница!»
Видимо, на его лице было слишком много всего написано, потому что он услышал подле себя женский голос:
-Вам плохо?
Он резко взглянул на человека, который спросил у него что-то. И его губы сами расплылись в улыбке.
Это была та девушка, которая рыдала в этом же парке. Он тоже спросил у нее что-то вроде этого, но она резко встала и ушла. Те же длинные рыжие волосы, только уже собранные в хвост, и та же бирюзовая прядь. Лицо без подтеков подводки можно было назвать симпатичным. Теперь он заметил, что она была плотного телосложения и примерно одного роста с ним. Она не улыбалась, а смотрела на лицо мужчины.
-Почему вы улыбаетесь?
Америкэн вздохнул, посмотрев на планшет.
-Я и не знаю, плохо мне или хорошо…
-А что случилось?
-Я… потерял вдохновение, - пояснил МакГи, смотря на девушку. – и где его искать, не знаю.
Она вдруг широко улыбнулась. «Какая щекастая», - подумал он.
-Ха-ха! Так ведь это же просто. – развела она руками. – Нужно отправиться в дальние страны.
-Какие страны? – не понял Америкэн.
 Она указала рукой в кожаной коричневой перчатке на свои волосы.
-Страны, которые в голове!
Когда он увидел ее впервые, она безудержно рыдала. Сейчас ее широкая улыбка поражала.. прямотой. Искренностью. Америкэн незаметно оглядел ее: ухоженная, чистая одежда, темно-синее пальто с большими пуговицами, длинный черный шарф. Зеленые брюки, маленькая сумочка. В ушах – несколько сережек. Глаза серо-зеленые, не такие, как были тогда. Не сказать, что взгляд у нее был искренний и добрый, как у олененка Бэмби. В нем как будто таилась какая-то хитринка, как у девиц, знающих себе цену. «Странная смесь», - подумал он и сказал:
-Да вот никак я не пристану к берегам этих стран. Брожу вокруг да около… Не понимаю, что мне сейчас нужно.
Девушка оказалась не из глупых.
-А что нужно было раньше?
Он крепко задумался.
Как он создавал вторую часть «Алисы»? Сел и нарисовал. Крис помогал с музыкой, и работа от этого шла быстрее. Маршал тоже записывал саунтреки к одним уровням, а Америкэну тотчас на ум приходили другие. И до того их было много – все абсолютно разные, рождавшиеся от малейшего пустяка – что приходилось выбирать, что оставить, а что убрать.
Он тут же понял и ответил:
-Нужна была капля.
Пустяк. Капелька в море, чтобы создать целый мир, населенный своими ужасными существами или добрыми жителями. Нужна была неприметная деталь, чтобы появился на свет целый космос, не похожий ни на что на свете. Страх, помощь, смех и слезы, жизнь и смерть – все было в одной капле.
-Нужна была малая часть, чтобы я смог творить.
Некоторое время девушка молчала. Она сидела, вглядываясь в его образ. Что она там искала? И что нашла? После минутного молчания она спросила, усмехнувшись:
-Я так понимаю, любовь не способна помочь?
Америкэн рассмеялся, покачав головой.
-Нет… разве что любовь к работе.
-У-у-у, - произнесла она тут же. – вам отдохнуть пора, милейший!
-Как вас зовут? – спросил он.
Она немного удивленно ответила:
-Мария. А вас?
-Джой, - ляпнул он, не подумав. «Зачем я это сделал?»
-Джой… приятно познакомиться.
«Да нет, меня на самом деле зовут Америкэн…» - и тут же он вспомнил извечные вопросы: «Это твое настоящее имя? Кто его тебе дал? А ты в паспорте так и записан? А гражданство какое?». Надоедавшие временами одинаковые вопросы могла задать и она, какой бы умной ни казалась. К тому же, это минутный разговор, который не приведет к свадьбе и счастливой семейной жизни. Так что его имя не имеет значения.
-И мне тоже, Мария. Кстати говоря, а что вы здесь делаете?
-Да я… - ее кто-то окликнул. Девушка, стоявшая у памятника Пушкину. Мария посмотрела на нее, помахала ей и обратилась к «Джою»:
-Мне пора идти… Мы здесь с этой дурочкой условились встретиться. Было приятно поговорить, Джой.
-И мне тоже. Удачной прогулки! 
-Спасибо. Удачных поисков!
Он улыбнулся. Понаблюдав за девушками и проводив взглядом две фигуры, он глубоко вздохнул и вновь обратил взор на планшет.
 «Итак… что же мы имеем? Безумие Алисы может вылиться во что угодно… Как чай», - он сделал пометку «Чайная долина», а потом принялся что-то рисовать, уходя в себя все глубже и глубже. Если б его мыслительные процессы отражались физически, то он бы втянул голову, как черепаха. Резко водя стилусом по экрану, Америкэн был готов взорваться от восторга: кое-что уже получается!
«Посетить дальние страны», - прозвучало у него в голове. Дальние страны…