Я встретил Вас...

 
            В конце коридора за закрытой дверью квартиры раздавались голоса. Разговоры, взрывы смеха перемежались с пением. Шумело и пело застолье, собравшееся по поводу проводов в армию Сергея Голубева.

            А на крыльце обособилась группа молодежи. Майское солнце освещало подъезд дома. Сам Сергей, худощавый симпатичный юноша восемнадцати лет, блистал наголо остриженной головой, которая по цвету резко отличалась от загоревшего лица. Тут же находились и его друзья: Василий, одноклассник сестры Сергея Ани, немногословный черноглазый парень семнадцати лет; Александр, тоже сосед и одноклассник, но уже самого Сергея, худой парнишка с белобрысым вихром на голове. Рядом с Сергеем стояли две девушки, соседки Сергея по дому. Нина была полненькой сероглазой блондинкой с пышными непокорными волосами. Вторую девушку, стройную и темноглазую, с короткой модной стрижкой, звали Риммой. Облокотившись о перила крыльца, они подпевали Ане и Валерию, крепкому коренастому юноше с задорным выражением лица. Те выводили чистыми красивыми голосами слова романса: «Я встретил Вас – и все былое в отжившем сердце ожило…». Пели они так чувственно, будто прожили большую, насыщенную событиями жизнь и будто не было им по семнадцати лет. Юноши и девушки перестали подпевать и с какой-то грустью и замиранием сердца слушали пение Ани и Валерия.

            Аня окончила музыкальную школу по классу  скрипки, пела красивым сопрано. Ее музыкальность, знание классической музыки воспринимались всеми как должное и никого не удивляли. Все гармонировало с ее изящной фигурой, нежным черноглазым лицом и длинной косой. Но вот откуда в этом хулиганистом мальчишке, который в школе еле получал удовлетворительные оценки, интерес к романсам, да еще таким, «о любви», было неясно. Когда эта тяга к подобной музыке пробудилась в его душе, для всех друзей было загадкой.

            Пение романсов постепенно перешло в танцы под магнитофон. Валерий не отходил от Ани ни на шаг. Он постоянно приглашал ее танцевать, был в ударе, блистал красноречием, рассказывал смешные истории из своей жизни и жизни друзей, выдавая анекдоты за действительность. Аня понимала, что молодой человек хочет обратить на себя внимание, и ей это нравилось.

            На следующий день Сергея проводили на железнодорожный вокзал. Там опять пели, плясали, слушали частушки подвыпивших провожающих. Молодой человек уехал служить в армию.
 
            Через неделю в армию забрали и Валерия. В дни службы он часто вспоминал проводы Сергея. Ему снилась Аня, он очень жалел о том, что продолжения едва начавшейся дружбы с девушкой не было.
            Спустя два года юноша вернулся в родной город. Первой новостью, которую он узнал, была новость о том, что Аня вышла замуж за моряка и уехала в Калининград. Валерий воспринял это известие с сожалением, но ничего нельзя было изменить.

            Однажды на танцах он с друзьями, Сергеем и Сашей, познакомился с тремя подругами – студентками экономического техникума, и уже через год все по очереди гуляли на трех свадьбах. Валерий женился на Надежде. Красавицей ее нельзя было назвать, но природный ум, добрая душа и отзывчивость ко всем неприятностям любимого делали ее привлекательной в его глазах.
 
            Молодой муж с энтузиазмом взялся обустраивать быт своей семьи: получил земельный участок на окраине города, заказал проект дома и начал строительство. Первым помощником зятя был тесть Иван Александрович. В прошлом участник Великой Отечественной войны, шахтер, был он легок на подъем и мастер на все руки. Так и жили своими заботами.

            У Надежды и Валерия родился сын, затем второй. Жизнь шла своим чередом. Молодой человек работал слесарем на опытно – экспериментальном заводе. Поступил в вечерний техникум, окончил чуть ли не с отличием, чему сам неоднократно удивлялся. Видимо, перебродил в нем дух бездельника и хулигана, и превратился Валерий в солидного мужчину, начальника цеха Валерия Николаевича.
 
            Постепенно строительство дома подошло к концу. Подросли сыновья. Жизнь текла размеренно и привычно. Так и дожил бы Валерий до глубокой старости спокойно, если бы вновь не встретил Аню.
 
            А произошло это так. Однажды, возвращаясь с работы, мужчина проходил мимо нового многоэтажного дома. У одного из подъездов увидел сидящую на лавочке женщину, взглянул на нее еще раз, душа его замерла.
 
            Это была Аня. Она постарела, поседела. Карие лучистые глаза ее так же приветливо глядели на него, как и много лет назад. Но была в этих глазах затаенная боль.

            Аня узнала Валерия, разговорились. Он рассказал о себе, о сыновьях, хвастал отличными сортами яблонь и груш, растущих у него в саду. Аня о себе говорила коротко. Она вдова, муж погиб при выполнении задания на подлодке, детей у нее нет. Мужчине стало как-то неудобно за бахвальство перед Аней своей благополучной жизнью.

            Вскоре из подъезда дома вышла женщина, подошла к Ане, та познакомила Валерия:
            – Это моя младшая сестра Люба.
            Сестра помогла подняться Ане со скамьи и осторожно повела ее в дом. Мужчина увидел больную женщину, которая с трудом шла к подъезду, хотел броситься на помощь Ане, но та взглядом остановила его. Валерий повернулся и быстро пошел домой.

            Перемена в Ане потрясла его. Мужчина ловил себя на том, что часто думает о ней и жалеет ее. От друзей узнал, что после гибели мужа женщина серьезно заболела, перебралась в город, в котором родилась и где остались ее родственники. Самым близким человеком для нее была сестра.

            Валерий почти месяц не решался пройти мимо этого дома, но однажды неожиданно очутился перед подъездом Ани. Он не знал, в какой квартире она живет, стоял на крыльце дома и ждал, когда кто-нибудь выйдет во двор, чтобы можно было узнать номер квартиры. Наконец, дверь подъезда открылась, Валерий облегченно вздохнул – на пороге стояла Люба. Она с недоумением посмотрела на знакомого сестры, в ее взгляде сквозила тревога.
            – Можно войти? – спросил гость. Женщина проводила его в квартиру. Аня сидела в инвалидном кресле.

            У Валерия зашлось сердце от прикосновения ее маленькой теплой руки к его широкой ладони. В этот момент в его голове пронеслась мысль, что вся его жизнь до этого дня – сон, будто никогда не разлучался с Аней, и что сидит перед ним самая любимая его женщина. Он старался не встречаться с ней глазами, руки мужчины дрожали от волнения. Валерий вышел на лестничную площадку и нервно закурил.
            – За что, – думал он, – судьба так сурова к доброй и красивой Ане?
            И не мог сам себе ответить на этот вопрос. Когда Валерий Николаевич вернулся в комнату, Аня смотрела в окно. Сестре трудно было вывозить ее на прогулку, а женщине так хотелось на свежий воздух, и поэтому, когда он предложил ей погулять, она не отказалась.
 
            Мужчина стал приходить в знакомую квартиру каждый день. Прогулки с Аней стали чем-то святым в жизни Валерия Николаевича. Маршруты их постепенно увеличивались. Сначала они гуляли во дворе  дома Ани, затем стали посещать центральную площадь городка и парк.

            О болезни Валерий и Аня никогда не говорили. Но Люба рассказала ему по секрету, что у сестры рак и что врач пообещал ей два – три месяца жизни, не более. Это известие потрясло мужчину, он постоянно думал об этом. От печальных мыслей Валерий как-то отдалился от дома, семьи. Во время прогулок он часто встречал знакомых, которые провожали эту странную пару недоуменными взглядами. В семье Валерия начались неприятности, так как слухи об этих прогулках дошли и до жены. После очередного скандала он забрал свои вещи и снял себе квартиру недалеко от дома Ани. Теперь мужчина мог спокойно проводить с ней все свободное время.
 
            Это были лучшие часы его жизни. В июльском парке цвели флоксы. Нежный аромат расточали розы. Стояли теплые солнечные дни и тихие летние вечера. Валерий с упоением пел Ане романсы, которые она любила. Особенно ей нравились песни на стихи Сергея Есенина, русские романсы. Любимым был романс на стихи Ф. Тютчева «Я встретил Вас…». Она часто просила спеть его. Валерий пел, когда никого не было рядом с ними, а Аня подпевала тихонько своим нежным голосом. Женщина говорила о том, что всегда вспоминала тот день, когда пели они этот романс на проводах Сергея, и ей было грустно, потому что все осталось в прошлом.

            Валерий Николаевич чувствовал себя мальчишкой рядом с Аней. Юношеская любовь вспыхнула в его душе с неистовой силой. Мужчина всегда втайне думал о том, что разлучила его судьба с Аней и никогда уже больше не быть им вместе. И эта, пусть и не очень-то радостная, встреча с любимой вернула его в прошедшую молодость, окрылила, наполнила каждый день неиспытанным ранее чувством. Да и женщина как бы ожила и помолодела от общения с ним.

            Но в сентябре Ане стало совсем плохо и ее отвезли в больницу. Люба не пустила Валерия к сестре, так как та не хотела, чтобы он видел ее изможденной и измученной болезнью. Друг писал Ане длинные письма, утешал, как мог. В ответ получал лишь коротенькие записки, написанные нетвердой рукой. Женщина была признательна за ту любовь и тепло, которые дал он ей в последние дни жизни, благодарила Бога за эту привязанность и нежность Валерия к ней.

            В начале октября Аня умерла. Мужчина не помнил, как прошли похороны, все было как во сне. После похорон он запил, перестал ходить на работу, почти не покидал дом. Бездумно ел все, что готовила ему Люба, заботившаяся о Валерии в эти тяжелые для него дни. Часто ходил в парк и подолгу бродил по аллеям и дорожкам, по которым они гуляли с Аней, хотя постоянно шли холодные осенние дожди.

            Постепенно боль потери стала затихать. Валерий перестал пить, вновь устроился на работу. Его приняли на тот же завод, на котором он проработал много лет. Так как все о нем были хорошего мнения, как о работнике, оформили механиком в его же бывший цех. Жизнь вновь наладилась.

            Прошел год. Однажды около завода он повстречался с Надей. Она явно ждала его, так как решительно двинулась навстречу, как только Валерий вышел из проходной. Он остановился, жена подошла поближе, пристально посмотрела на мужа и заплакала, потом вытерла платочком глаза и спросила:
            – Ну что, так и будешь бобылем жить? У тебя ведь семья есть. Возвращайся. Что уж теперь поделаешь? Ничего не вернешь. Что было, то было.
Голос ее дрогнул. Надежде нестерпимо стало жаль этого седого сорокапятилетнего мужчину. Она коснулась его виска рукой, от этой ласки ему стало совсем плохо.

            Домой Валерий Николаевич вернулся через два дня, в субботу. Он взволнованно ходил вокруг дома, замечал трещины на фундаменте, начинавшие разрушаться дорожки во дворе. Долго шуршал опавшей листвой в саду, загребая ее ногами, срывал с веток оставшиеся яблоки и с удовольствием хрустел ими, захлебываясь сладким соком перезревших плодов.

            К вечеру пришли тесть и теща. Лидия Сергеевна неодобрительно посмотрела на Валерия и ушла в дом. Иван Александрович топтался около зятя, пытался было что-то спросить, да все не решался начать разговор.

            Женщины накрыли стол на веранде. Немного посидев за столом, ушли на кухню, мужчины остались одни. Иван Александрович налил себе и зятю водки, выпил и спросил:
            – Ну что, зятек, нагулялся с инвалидкой, а? Как же ты мог Надежду на нее променять? Дом бросил, семью. Эх!
            Он махнул рукой, налил еще стакан и выпил махом.
            – Ну, что молчишь? – спросил Иван Александрович.
            – Да что говорить, отец! Знаешь, есть, наверное, судьба. От нее не убежишь. Я понимаю, что сильно обидел Надю, да и детям это было неприятно, но я ничего не мог с собой поделать. Как будто ураганом меня унесло. Всю жизнь я эту женщину любил, да и сейчас люблю. Никогда ее не смогу забыть.

            От этих слов лицо Ивана Александровича побагровело. В ярости он схватил лежавший на столе нож и ударил им Валерия в самое сердце. Тот ничего не успел сказать. Старик закричал, подхватил на руки обмякшее тело мужчины, стал трясти его, стараясь исправить эту страшную и уже непоправимую ошибку, все заглядывал в его меркнущие глаза и твердил, твердил без конца:
            – Сынок, что ты? Прости меня, сынок! Прости ради Бога!
Но Валерий молчал, и только в глаза отца глядел спокойный и прощающий взгляд зятя.

            Судить Ивана Александровича не стали, так как был он в преклонном возрасте – ему уже шел восемьдесят шестой год. Да и заслуги кое-какие перед страной были. Оформили дело как несчастный случай.