Повесть о Фоме Шишкине

Глава 1. Новые друзья.
Давным-давно, ну уж очень давно. Когда ещё на месте Петушков были луга из кошачьей травки и вьюнов, тогда деревни ещё не было, было лишь небольшое поселение. Небольшая пекарня, колбасная лавка, лесопилка, да несколько хижин. Кстати, село прославилось не только своим хлебом, уж очень вкусным и свежим он был, но особенно славилось чистой овечьей шерстью, которую не так просто было достать, но немногие доходили до села, ведь оно было в дремучем лесу, многие караванщики из Египта так и не возвращались, но как и в любом селе, в будущих Петушках есть свои герои…Одним из этих героев был Фома Шишкин. Это был очень высокий, статный и длинноволосый мужчина, он был охотником хоть куда. Он мог поймать зайца жопой,  медведя мог найти по запаху аж за километр, а ещё у него было особое ружьё, которое стреляло само, почуяв опасность. Он носил с собой особое ружьё, которое стреляло, почуяв угрозу, что очень облегчало жизнь Фоме, но обычно Фома был не на охоте, а проводил время в пекарне, потому что пекарня включала в себя и таверну, и баню, и комнату уединений. Так вот, Фома не просто ждал, пил и мылся, он пытался встретить прекрасную китайскую девушку по имени Ху-Ен, которая продавала фейерверки. Фома влюбился в Ху-Ен на празднике, когда она показывала детям фокусы и запускала фейерверки, но она его не замечала, потом, после праздника Ху-Ен уехала, но она должна была вернуться на следующий праздник, вот Фома её и ждёт. Его дни проходили в баре с кружкой ароматного эля, а ночи с выгребной ямой за огородом. Подолгу Фома смотрел из окна таверны, не пройдёт ли его любимая мимо, а может и заглянет к нему? Шли дни, недели и месяцы. «Скоро праздник! – думал Фома.» Но к несчастью, перед праздником, одному старику приспичило перегнать овец отсюда в город, что находился за дремучим лесом. Старик просил помощи у всех статных мужей, но откликнулся лишь Фома. «Старшим нужно помогать, а после, как овец перегоню, там и моя милая Ху-Ен приедет!»
И вот на следующее утро, отправился Фома в лес с десятью овцами. И шёл он по извилистой дороге, где-то в лесу завыли волки. Фома насторожился и понял, что он забыл своё особое ружьё, иначе бы оно давно бы вовсю стреляло, да волков отгоняло. А делать нечего, пошёл он дальше. Шёл он, шёл, как увидел две дороги. Одна освещённая полуденным солнцем, а вторая вся в сумраке и тумане. Подумал Фома, какая короче, и выбрал вторую дорогу, что была в сумраке и тумане. Овцы же посмотрели, куда пошёл Фома, да повертев головами пошли по первой дороге. Долго шёл Фома в одиночестве, напевая любимую мелодию, даже не заметив как стемнело и, что овцы не последовали за ним, а дорога всё не кончалась. И вот, наконец, оглянулся он назад, ноги подкосились и упал Фома на сырую травушку-муравушку, его милые овечки пропали. Тогда Фома проплакал целый час и лишь потом побежал обратно, но в темноте было ничего не видно. Вдруг Фома услышал протяжный вой одинокого волка, и не удержавшись сам завыл, после чего поднялся целый волчий гул, что испугало Фому и понёсся он сломя голову по дороге. Кривые мокрые ветки кололи лицо, то и дело Фома спотыкался и падал в грязь, которая очень сильно воняла болотом, Фому успокаивала мысль о милой прекрасной Ху-Ен, но вот Фома споткнулся и очень сильно ударился. Лежа, он пытался осмотреться, но увидел лишь тысячу зелёно-золотых огней чьих-то жутких глаз, а потом его глаза сами собой закрылись и Фома потерял сознание.
Утром, Фома проснулся от того, что кто-то облизывал ему лицо, пахло переваренной травой, что заставило Фому мигом подняться. Он аж диву дался, он находился вовсе не в лесу, а уже в городе, а облизывали ему лицо, никто иной, как его милые овечки, которых он похерил в лесу. Испугался Фома и решил спросить у первого встречного, как он здесь появился. Подошёл он к одной расфуфыренной бабе, что торговала овощами.
-О прекрасная леди! Ваши овощи такие свежие, а лавка такая чистая, не подскажите ли Вы, как я здесь оказался?
-Если не собираешься что-либо покупать убирайся отсюда! – сказала баба, жадно пережёвывая дыню.
Тогда Фома обратился к бродяге, что ночевал рядом с ним, уж добрый человек никогда не обидит. Бродяга был очень красивый, у него были очень длинные каштановые волосы, голубые глаза и вообще он не казался немощным, скорее он был похож на великана.
-Скажи мне дружище, как я появился здесь? – спросил Фома у бродяги.
-Тебе бы…ик… лучше…ик… у неё спросить…-сказал бродяга, указывая на девушку, которая стояла позади, этой девушкой оказалась прекрасная Ху-Ен. Фома засмотрелся на неё, но позже взгляд отвел.
-Ты её знаешь? – вновь спросил Фома у бродяги.
-Мы работаем вместе, я фокусник Хуан-Карлос, друг. А ты?
-А я? Я Фома Шишкин, я охотник.- краснея сказал Фома, уж очень стыдно ему было.
-Ладно, раз уж тебе тааак боязно обратиться к ней, я расскажу откуда ты здесь. Мы с нашим караваном, подобрали тебя в луже волчьего говна, да ты ещё и обоссался, так что тебе уже нечего стыдиться, она сама тебя мыла. Никто больше не отважился, хахахахахаха. От тебя так несло, друг… – смеялся Хуан-Карлос.
-А овцы? – боязно спросил Фома, чуть ли не плача.
-Мы тоже доставили овец сюда, их подобрал Ганс, он тоже дороги перепутал, но волки почему-то его боятся. Кстати, теперь ты можешь вернуться  с нами в ваше маленькое село, мы устраиваем праздник в честь Ху-Шицы. Это очень интересное божество! Говорят, он появляется раз в год у пещеры, недалеко от твоего села. Так же, коли ты его увидишь, он может тебя благословить, либо проклясть, всё зависит от его настроения. Коли благословит, так ты благоухать будешь, подобно фиалке, а когда ходить будешь, цветы расти будут под твоими ногами, а коли проклянёт тебя Ху-Шицы, то ты превратишься в жука на всю жизнь. А если ты ему особенно понравишься, он может сделать тебя богом. Ну, поедешь? Можем дойти до той пещеры.
-Конечно, мне здесь делать не чего. Ладно, пойдём, выпьем эля, расскажешь ещё что-нибудь о Ху-Е…Шицы! О божестве вроде как…
-Вообще-то я не пью. Так, мы отправляемся через четыре часа, будь здесь, и дружище, не пей здешний эль.- сказал Хуан-Карлос удаляясь в сторону лавки алхимика. И вспомнил Фома, что, когда был здесь проездом, тоже заходил в эту лавку. Там было много всяких банок-склянок с различными зельями. По глупости он выпил одно красненькое с лепестками роз, а потом его пучило неделю, так все парни в селе над ним ржали, а девушки и того хуже. Всё-таки пошёл Фома в таверну, уж очень ему хотелось выпить. «Только бы не уехали ****ь-колотить без меня, а то останусь я здесь один, а милая Ху-Ен уедет...Боже, она так прекрасна!»-думал Фома.
Ровно через четыре часа Фома, подкашиваясь уже стоял на площади, не нужно ему было пить этот Эль, прав был этот симпатичный Хуан-Карлос.
-Эй, друг, мы уезжаем! – закричал Хуан-Карлос Фоме, приглашая его в телегу. – Кстати, тебе надо познакомиться с остальными! Они очень хорошие ребята! Это Горлакий! – сказал Хуан-Карлос, указывая на тощего мужика, очень напоминающего цыплёнка с огромным кадыком. – Он у нас певец, заслушаешься, да и только.
-Очень приятно.- быстро проговорил Фома.
-А это Диана, она у нас усатая, бородатая и прекрасная барышня. Сантиметров 40 бороды!- Хуан-Карлос указал пальцем на женщину с бородой.- Можешь потрогать! Волосы у неё очень мягкие и шелковистые.
Перебарывая отвращение Фома всё-таки потрогал кудрявую женскую бороду.
-А это Ганс, он у нас самый сильный в округе, может сто бочек с элем поднять! А ещё он редкостный шутник, но почему-то над его шутками никто не смеётся и он также очень любит кривляться, особенно когда поднимает бочки с элем.
-Ээээ, привет. – сказал Фома, на что полулысый Ганс лишь протяжно зарычал.
-Ну вроде пока все, второй состав подъедет позже. Ну а мы едем в ваше село! Погнали! – сказал Хуан-Карлос кучеру.
-Стойте, а Ху-Ен? Она не поедет? – встревожено спросил Фома.
-Нет, она встретит остальных и доберётся с ними. Да не боись ты, с нами не соскучишься друг! Остаётся надеется, что нас волки не порвут по дороге, а то ведь плохо будет. У кого-нибудь есть ружьё?
-Нет, дома оставил, хотелось в лес налегке идти. – краснея сказал Фома.
-Да ты я вижу бесстрашный человек! Ну ничего, мы тоже не трусы! Мы тоже не возьмём!
-Не, а как же…как же…господа, то я шёл один, а сейчас нас много. – замялся Фома.
-Парень, вместе мы сила! – буркнула Диана, расчесывая бороду.
Вот и поехали они по дороге. Было весело, ведь Ганс оказался редким шутником, а Хуана-Карлоса вообще не заткнёшь, а Горлакий пел как никто никогда не пел, даже сами боги бы позавидовали столь райскому пению, лишь Диана молчала, да и Фома, ведь он думал только о Ху-Ен. А Диана, Диана вообще женщина загадка, никогда не поймёт о чём она думает, то облизнётся как кошка, то зарычит как собака, то харкнёт так, что у тебя всё лицо в соплях будет, вот жуть какая! В общем до села они доехали и волки их не покусали.

Глава 2. Возвращение домой.
-Ну вот мы и приехали! Кстати, Вы когда-нибудь слышали о здешних волках? У них в стае главный огромный коричневый волк! Большущий такой! Также там есть чёрная волчица, самая проворная, а белый волк ну вообще…-недоговорил Хуан-Карлос, так как Ганс заткнул его рот своей большушей ладонью.
-Приехали.- буркнул Ганс.
-Ой, Ганс, ты редкостный шутник! – пропел Горлакий.
-Хорош уже ****еть долбоёбы! – крикнула Диана, толкая Горлакия.
Позже из телеги вылез Фома, к нему тут же подбежала его мама Фёкла Харитоновна.
-Сына, сыночка, ты как? – спросила встревоженная Фёкла Харитоновна.
-Всё хорошо маменька.- сказал Фома, хотя ему так хотелось сказать, что за кошмар он пережил.
-Тогда обедать сына. Я приготовила рис с корицей, изюмом, черносливом и сахаром, как ты любишь. А ещё барана зажарила. И сметаны наквасила! Мы с Арманом всю ночь не спали, думали как ты там, в лесу-то. Ты сына ещё и ружьё забыл, голова-то не наместе! Олух, боже, я так волновалась, нахлебник хренов. – сказала мама Фомы, ударив сына мясистой рукой.
-Да, забыл маменька…
-Эй, Арман, иди-ка сюда!- позвала Фёкла своего мужа.
На улицу, из хижины вышел мелкий кривоногий мужичонка с длинными чёрными волосами. Это был Арман, отчим Фомы. Настоящий отец Фомы Лука Шишкин, геройски погиб от фамильного ружья, которое стреляло, когда грозила опасность. Лука Шишкин погиб от случайного выстрела ружья, которое почуяло опасность и выстрелило, когда Лука его прочищал, а мимо просто проходили злые волки. Порой ружьё стреляло, даже, когда Лука был в туалете, уж очень ружьё любило подшучивать. В общем умер Лука и похоронили его со всеми почестями. Ружьё досталось сыну, хотя матери было очень боязно, ведь от ружья погиб и дед Фомы, и прадед, и прапрадед, прапрапрадед и вся их родня по мужской линии. А после смерти Луки, его мать вышла за известного колбасника Армана Лабибабу.
-Здравствуй Фома, приятно видеть тебя в добром здравии.- сказал Арман, целуя Фёклу Харитоновну.
-Ну не очень в добром. – сказал расстроенный Фома.
-Ну хорошо, расскажешь за ужином. Мы тут целую ночь капусту квасили, да барана жарили, да и рис сладенький, вкусный, с изюмом и корицей варили.- сказал Арман, при этом очень обидев Фому таким невниманием, ведь тот чуть не умер в лесу, счастье, что его Хуан-Карлос спас.
-А можно я своих друзей приглашу? – спросил Фома, как в лужу пёрнул.
-Каких таких друзей? Тех клоунов, с которыми ты приехал, осрамив нас на весь город, чёртов засранец?! – возмутился Арман.
-Да, я хочу кушать праздничный обед с Дианой, Хуаном-Карлосом, Горлакием и Гансом.
-Знаешь, Фома, мы с Феклой Харитоновной хотели обсудить очень важный вопрос и нам нет нужды в посторонних. Так что я могу дать денег твоим друзьям и пусть они идут в пекарню, попьют эля.
-Но Хуан-Карлос не пьёт! – гордо сказал Фома.
-Ну тогда ему хлебушка покрошат и пинка ему под зад. – заорал Арман.
-Ну-ну, Арманушка, золотце моё.- сказала Фёкла Харитоновна, целуя Армана в макушку.
-Не вмешивайся дорогая!
-Арман, миленький, ну у Фомы никогда не было таких друзей.
-Во-во! –вскрикнул Фома.
-Сына, не вмешивайся, через пять минут за столом, чтоб как миленький сидел! – закричала Фёкла Харитоновна. – А мы с Арманом пойдём в нашу комнату, нам нужно кое-что обсудить.
-Ну пойдём дорогая. – сказал Арман, удаляясь с Фёклой в хижину.
Через пять минут Фома пришёл в гостиную как миленький, даже переодеться успел в коричневую фрачную пару и лаковые чёрные туфли. Фёлка Харитоновна накрыла стол, а Арман сидел в позе лотоса, покуривая сигару.
-Садись Фома, есть разговор. -сказал  Арман, выпуская дым из ноздрей.
-Сыночка, садись. – сказала Фёкла Харитоновна уже наваливая рис Арману.
-Милая, свет моих очей, полей рис гранатовым соусом.
-Хорошо, любимый, может сладкого перчика?.
-Нет, дорогая, всё идеально.
-Вы кажется хотели со мной что-то обсудить. – сказал пришибленный Фома.
-Да, так и есть. Мы посовещались, понимаешь, ты уже взрослый  и ты не слишком успешный охотник, так что тебе нужна невеста, мы как раз подобрали одну, она из приезжего цирка лилипутов. Она очень богатая, её отец богатый торговец! У неё есть огромный замок на море! Она зарабатывает очень много своими трюками и любит готовить!
-Правда? –изумился Фома и залепетал.-Я знаю её, я давно влюблён, я так и не решился к ней подойти, да она меня мыла, отмывала то есть от волчьего говна, но мне по прежнему так стыдно…но я не знал, что она в цирке лилипутов работает.
-Это хорошо, что вы уже знакомы, очень хорошо, а уж при каких обстоятельствах вы познакомились мне всё равно. Она, кстати здесь.
-Позовите её батюшка! – воскликнул Фома, ожидая увидеть прекрасную Ху-Ен.
-Сисиль, иди сюда.
В комнату вошла крошечная девушка. Фома аж грохнулся со стула.
-Сына, сыночка, ты живой? – спросила Фёкла Харитоновна.
-Живой маменька, вот только. – и опять Фома не договорил.
-Это твоя невеста, свадьба через неделю в пекарне.- живо сказал Арман.
-Рада познакомиться с Вами, сэр. – сказала Сисиль смерив Фому высокомерным взглядом, было видно, что Сисиль было глубоко насрать на Фому.
-Я тоже, Сисиль. – сказал Фома чуть ли не плача.
-Эй, кто заказывал фокусы? – в дверь вломился Хуан-Карлос, как всегда в сногсшибательной золотой жилетке. Сисиль тут же оживилась, но в дверь впёрлись ещё Диана, Ганс, Горлакий и сама Ху-Ен с цепным медведем. Фома был в ужасе и не знал, что же ему делать.
-Ну и хибара, дыра, да и только. – ворчал Ганс.
-Заткнись уёба, лучше подвинься и дай пожрать. Слона бы сожрала. – сказала Диана.
-Не ссорьтесь милые друзья! – пропел Горлакий.
-Да что здесь происходит?! – заорал Арман и все тут же притихли. Лицо Армана приобрело багровый зловещий оттенок. – Кто эти люди?
-Я Хуан-Карлос, фокусник, а кто эта прекрасная леди? – спросил Хуан-Карлос, указывая пальцем на Сисиль.
-Я Сисиль, выступаю в цирке лилипутов.
-Вы прекрасны, как роза! В Ваших глазах можно утопиться, такие они глубокие. Хотите я спою Вам серенаду? Или увезу Вас отсюда навсегда?
-А она разве не невеста Фомы? – спросил Ганс. Ху-Ен тут же подняла брови и зло посмотрела на Фому.
-Заткнись на ***! – сказала Диана, накладывая себе рис с бараниной.
-Друзья, давайте споём? – нелепо предложил Горлакий, когда медведь зарычал.
-Диана, мне надо тебе кое-чё сказать. – сказал Ганс, отнимая у Дианы тарелку.
-Чё те надо скотина? Эй, тарелку на родину верни!
-Я люблю тебя бородатая ведьма! – сказал Ганс и поцеловал Диану, у той аж тарелка упала.
-Ой, как это прекрасно. – завопил Горлакий и стал хлопать в ладоши.
Хуан-Карлос уже в это время во всю целовал Сисиль. Медведь безнаказанно ел баранину. Лицо Армана меняло цвета с красного на белый и наоборот. Фёкла Харитоновна пыталась всех успокоить, но потом плюнула и пошла готовить десерт. Фома же выглядел растерянно и не знал что сказать.
-Диана, ты прекрасна. – говорил Ганс, корча рожу и обнимая Диану.
-Может печенья с медом, а? Ребята? – ворковала Фёкла Харитоновна.
-Ой, а мне с кокосовой стружкой. – весело пролепетал Горлакий.
-Блять, отцепись. – орала Диана.
-Я пожалуй пойду. – впервые за всё время сказала Ху-Ен. Никто её толком не расслышал, лишь Фома понял, что она сейчас уйдёт, но он не смел сказать ей хоть слово. И вот Ху-Ен уже открыла дверь.
-Постой! –заорал Хуан-Карлос. – Милая Ху-Ен, здесь есть человек, который очень тебя любит и не может в этом признаться, этого человека ты мыла и вымывала от волчьего говна, он потому и не может подступиться к тебе.
Ху-Ен покраснела как помидора, а Фома побледнел. Все притихли, кроме Ганса и Дианы, они уже давно били тарелки на кухне.

Глава 3. Помолвка.
-Фома, это правда? – спросила милая Ху-Ен, всё больше краснея.
-Ну конечно же правда! – вмешался Хуан-Карлос, так как Фома оцепенел.
-Сына, ты что? Как ты мог полюбить кого-то не сказав матери, мы тут значит ночами не спали, носились по селу, невесту тебе искали, а ты уже другую полюбил? – ревела Фёкла Харитоновна.
-Да как тебе в голову вообще пришло, сучёныш ты мелкий, влюбиться в продавщицу феерверков, когда Сисиль снизошла до тебя!- проорал Арман.
-Арманушка, милый, иди-ка лучше ещё риса с корицей принеси.- послала Армана Фёкла Харитоновна.
-Фёклушка, хабиби.- Арман удалился на кухню.
-Так вот сына, как ты мог? Вот уедешь ты со своей минетчицой к косоглазым, ну и что я буду делать, мне нужно по хозяйству помогать, да и мне кто в старости кусок принесёт? А Арманке кто? Что притих, нечего сказать?- всё пуще ругалась Фёкла Харитоновна. – И уберите медведя от еды! Я готовила всю ночь, слюни пускала на стол, ни кусочка не съела!
-Фёкла-Фёкла-Фёкла, Ху-Ен может жить с Вами, она деловитая хозяюшка. В старости она Вам воды и кусков носить будет, по хозяйству помогать, так что Вы Фёклушка успокойтесь и дайте волю молодым!- сказал Хуан-Карлос.
-Но я не знаю кто её родители, может они преступники или мало ли ещё кто! – не унималась Фёкла, а бедный Фома пытался шевелить побледневшими губами, по его спине тёк пот.
-Да отличная у неё родня была, выбросьте из головы, а ещё Ху-Ен неплохо зарабатывает, ну же, Фёклушка. – подлизывался Хуан-Карлос.
-Я даже не знаю…он ничего мне о ней не сказал…обычно он мне всё рассказывает.
-Тем лучше, познакомитесь дома. Вообще, Вы, дорогая моя Фёклушка не переживайте, я с Ху-Ен много работал, она очень хороший человек.
-Ну, раз так, то, может Вы поженитесь через неделю, ведь в пекарне места уже куплены, не лететь же деньгам в трубу! А ты сыночка, что-нибудь скажешь? – спросила Фёкла Харитоновна.
-Он согласен! – опять вмешался Хуан-Карлос.- А ты Ху-Ен, согласна?
-Да, конечно. –сказала смущённая Ху-Ен.
-Вот и прекрасно, но свадьбу мы сделаем ещё веселее, мы с Сисиль тоже обвенчаемся!
-А вот и рис, милая! –сказал Арман, неся огромную кастрюлю. – Извини, что долго, просто я этих успокаивал.
В гостиную вошли Ганс и Диана.
-Чё вылупились?! – закричала Диана.
-Хорош орать! – закривлялся Ганс.
-Ганс! Диана! Мы тут свадьбы устраиваем, хотите через неделю расписаться в пекарне?- спросил радостный Хуан-Карлос, поправляя каштановые локоны.
-Ладно, выйду я уж за эту ****ь! – сказала Диана, а Ганс лишь скривил рожу, но кивнул головой.
-Какие свадьбы? Фома, ты всё же женишься на Сисиль? – спросил недоумевающий Арман.
-Нет, он женится на Ху-Ен, а я женюсь на Сисиль! – быстро сказал Хуан-Карлос, обнимая Сисиль.
-Но как же? Я же? Мы же? – злостно ревел Арман.
-Да ничего, Армашечка, Ху-Ен такая хорошая, и по хозяйству поможет, и в старости воды и кусок принесёт. – успокаивала его Фёкла Харитоновна. – Итак, решено, через неделю, у всех вас бракосочетание в пекарне!
-Ох, свадьбы это так чудесно, жаль, что у меня нет такого человека, который бы меня любил.- грустно сказал Горлакий.
-Да ты тоже в скором времени найдёшь свою любовь! – весело сказал Хуан-Карлос, обнимая Сисиль.
Так все договорились о трёх свадьбах через неделю в местной пекарне. После ужина, все разошлись кто куда. Бледный от злости Арман ушёл спать. Фёкла Харитоновна мыла посуду, при этом готовив еду на следующий день. Диана и Ганс ушли в открытое поле, страшно ругаясь. Несчастный, но неунывающий Горлакий увёл медведя домой, то бишь в клетку. Хуан-Карлос пошёл гулять с Сисиль по окрестностям. А Ху-Ен и Фома всё сидели за столом, смотря друг на друга. И так сидели они, пока Ху-Ен не ушла. Фома так и не сказал ей ни слова за весь вечер.

Глава 4. Встреча с божеством.
Наступило утро. В селе все были в смущении, ещё никто и никогда не играл в селе общую свадьбу. Как только пропели Петухи из открытого поля вышли Ганс и Диана, все в сене и соломе, Ганс был страшно избит, а Диана была уже без бороды. И только один, бедный Горлакий вышел один-одинёшенек гулять и пошёл он в лес, думая о своём, о мужском. Шёл он шёл, шёл очень долго, по дороге собирая грибы, в основном он собирал подберёзовики, так же он заметил, что болотные подберёзовики отличаются от тех, что растут в сухом сосновом лесу тем, что у болотных темнее шляпка, а ножка вообще зелёная, в лесу же они коричневые, в поле они светлые, как куриные яйца. Так вот, шёл Горлакий долго, по дороге ему также попадались подосиновики и маслята, но маслята он не брал, они были очень сопливые,  даже поддубовики не брал, так как их было очень много и ХуанКарлос запрещал их брать, чистить-то не кому, а белые ему вообще редко попадались. Порой ему попадались чёрные грузди и волнушки, но он тоже их не брал, так как специи и специальные соли на кухне у Ху-Ен всё портили. Ну так вот, добрёл Горлакий до пещеры и вспомнил он легенду про Ху-Шицы. Зашёл в пещеру и посмотрел, а там небольшая статуя в виде очень толстенького упитанного беса с голубыми глазами, те мигом засветились.
-О, всесильный Ху-Шицы! Я уже тридцать лет одинок. Сижу дома всё время, плюя в потолок. Любовь мне подари! О, моё сердце страдает в пыли!- пропел Горлакий и заплакал.
Глаза статуи ещё пуще засветились и вдруг, в пещеру вошёл мужчина с длинными кудрявыми волосами, он был высокий, загорелый, накаченный и красивый. Незнакомец ел манго. Горлакий засмотрелся, никогда он не видел подобной красоты.
-О, кто ты прекрасный мужчина? – спросил Горлакий, вытягивая цыплячью шею.
-Зенки разуй, этож я! Можешь звать меня Хушенька. – сказал мужчина разделывая манго руками на половинки.
-Ху-Шицы? Неужели?- пропел Горлакий.
-А у тебя очень чудный голос. Не хочешь стать богом?
-Конечно, я всегда мечтал петь и…
-Не суть…А ты очень красивый.- сказал Ху-Шицы, а Горлакий покраснел как красный перец.- Не смущайся, глянь, там лебедь белый летит.
-Где? – спросил наивный Горлакий и обернулся  в сторону, отыскивая глазами лебедя.
-Тебе срифмовать? – ехидно спросил Ху-Шицы и впился Горлакию в губы. От Хушеньки пахло хорошим коньяком и чем-то родным.
Горлакий не появлялся шесть дней, но к свадьбе явился изрядно помятый и под руку с в жопу пьяным Хушенькой.

 Глава 5. Общая свадьба.
 «Сегодня общая свадьба!»- именно такие слова были на листовках, расклеенных по всему селу. Наконец прибывшие караваны из Египта привезли хорошего виски, деревянных кошек и крокодила. Пекарня была усыпана цветами, а на столах красовались колбасы Армана, все готовились к празднику. Цирковых медведей тоже пригласили на праздник. Фёкла Харитоновна всё возилась на кухне, она не любила колбасы Армана, поэтому приготовила оливье, селёдку под шубой, блины с заварным кремом и много-много пирожных. А Арман, был очень против свадьбы, потому что рухнули его планы женить Фому на Сисиль, и потом на её заработки открыть филиал колбасный в соседнем селе, и целую ночь месил свои намазки, чтобы гости продристались, будет им наука.
И вот, перед пекарней уже ждал отряд женихов. Прекрасный Хуан-Карлос, бледный от страха и счастья Фома, гадкий причёсанный Ганс и прекрасный пьяный Ху-Шицы с Горлакием.
-Эх, мужики…последние часы гуляем на свободе!- сказал Хуан-Карлос, вскинув руки к небу.
-Да…гуляем у пекарни…-буркнул Ганс, скривив харю.
-Это же так прекрасно! – пропел Горлакий, крепко обняв Хушеньку.
-Да, невесты обещали прийти в разноцветных платьях. Думаю, моя милая Сисиль придёт в нежно-жёлтом, это её любимый цвет. Эй, Ганс, а Диана в чём придёт?
-В деревянной бочке…-сказал Ганс, прилизывая волосы.
-Да ну тебя…Фома, а твоя Ху-Ен?
-Я…не знаю, это всё так быстро случилось, я даже не поговорил с ней ни разу, а мне так хочется узнать, что ей нравится, о чём она думает…-хрипел Фома.
-Она любит тебя и это главное! – сказал Хуан-Карлос.
-А я, кстати, недавно являлся в свой храм в горах дальше к северу, Вы не поверите, там такая величественная статуя меня! Вся из белого золота! Помню, там была одна симпатичная жрица…-сказал Ху-Шицы, смотря на Горлакия, тот совсем сник.- Она поднесла мне золотой пояс, вот он! Горлушка, хочешь потрогать?- Ху-Шицы ехидно заулыбался.
-Хушенька, давай потом…-застеснялся Горлакий.
-После свадьбы? Что ты как баба? – заржал Ху-Шицы, потом он взмахнул руками и в воздухе появилось голубое облачко. Ху-Шицы встал на него, но не провалился.- Ну же! Мы к церемонии подъедем!
-Хушенька! – радостно воскликнул Горлакий, и прыгнув на облако, унёсся с Ху-Шицы вдаль к горионту.
-Педики…-сказал Ганс.
-Да брось ты, это же любовь! Все её достойны! – сказал Хуан-Карлос. -Ой, невесты едут!
По улице ехала огромная деревянная карета, которую везла тройка гнедых лошадок. Фома чуть ли не обделывался со страха. Хуан-Карлос влюблено улыбался, а Ганс старался сделать мучительное выражение лица. И вот, карета остановилась. Сначала вышла радостная Сисиль, она была в нежно-жёлтом платье с открытой спиной и украшенное блёстками и большими звёздами, как и говорил Хуан-Карлос. А на её головке красовался цилиндр. Потом вышла Диана, она была в кожаном платье, высоких ботфортах, сетчатых чулках, она хотела взять с собой хлыст, но побоялась от переизбытка чувств уебать всех к ***м, а гадкий Ганс аж слюной изошёлся, ведь без бороды, Диана выглядела очень красивой. И потом, наконец, вышла Ху-Ен. Она была в светло-голубом платье с глубоким декольте, ассиметричным подолом, открывающим спереди её тонкие ножки. «Боже как ей идёт этот цвет, надо ей сказать, как она прекрасна, но как? Вдруг я опять промолчу?»- думал Фома.
-Сисиль, ты такая прелестная сегодня! – сказал Хуан-Карлос, взяв Сисиль на руки, ведь она была как пушинка.
-Спасибо милый! – сказала Сисиль, целуя его в щеку.
-А ты мне чё-нибудь скажешь скотина? – спросила Диана у Ганса.
-Ээээ, ты сегодня ничего так…-сказал Ганс, всё больше пытаясь сохранить мученический вид.
-Блеать! И всё?- сказала Диана, уж замахиваясь кулаком.
-Ты прекрасна, спору нет! – быстро сказал Ганс и поцеловал Диану, та уже вовсю била его по спине.
А Фома и Ху-Ен всё смотрели друг на друга, ни говоря ни слова, пока не пришёл священник.
-Ребят, пора! – сказал священник и по****овал в туалет.
-Куда это он? – спросила Диана.
-Он всегда так, скоро придёт. – сказал Хуан-Карлос, подумав не сболтнул ли он ничего лишнего, ведь женился он уже в десятый раз.
-Мудила…-сказала Диана.
-А Горлакий и Ху-Шицы где? – спросила Ху-Ен у Фомы.
-Они скоро приедут, точнее, когда священник посрё…посмотрит, пришли ли гости! – сказал Хуан-Карлос.
И все они пошли в пекарню, оттуда уже доносились слова: «Горько! Горько! Горько!»

Глава 6. Церемония бракосочетания.
Священника прождали целый час. И вот, наконец, он как ни в чём ни бывало вошёл в пекарню с очень противной бабой в жёлтой майке и парике. Гости уже съели все закуски и были чуть-чуть пьяные, хорошо, что Фёкла Харитоновна столько приготовила, что им ещё на неделю хватит.
-Где Вы ****ь были? – спросила Диана.
-Я ходил смотреть список гостей, просто меня отвлёк садовник, мы с ним по делу беседовали. – сказал священник.
-Да я тебя сука сейчас…-гневно сказала Диана.
-Отец Виктор, давайте начнём! – быстро сказал Хуан-Карлос, понимая, что ещё немного и от священника останутся только рожки, да ножки.
-Давайте. Сначала Сисиль и Хуан-Карлос. – облегчённо сказал священник.
-О! Это мы, это мы! – весело сказал Хуан-Карлос, а Сисиль мило захихикала.
-Дети мои, сегодня мы собрались, чтобы отметить это важное событие, ваше вступление в законный брак! Прежде, чем приступить к делу, я бы хотел, сказать речь о чистоте любви и…
-Да сколько ****ь можно, я уже вспотела как свинья!- заорала Диана, жалея, что она не взяла хлыст.
-Итак, согласен ли ты, Хуан-Карлос, любить Сисиль в добром здравии и в горе, и в радости? – нудно спросил отец Виктор.
-Да! Согласен! О, милая Сисиль, я буду любить тебя вечно! – привычно быстро сказал Хуан-Карлос.
-А ты, Сисиль, готова любить Хуана-Карлоса всю жизнь, пока смерть не разлучит вас?
-Согласна, святой отец. – сказала Сисиль, её глаза сверкали от  счастья.
-Можете поцеловать невесту! – сказал священник, думая, сколько раз он уже это видел.
Хуан-Карлос склонился к Сисиль и нежно поцеловал её. Сверху посыпались лепестки роз и только они хотели побежать к выходу из пекарни под аплодисменты, как…
-Стойте, вы ж не обменялись кольцами, куда вас черти носят? – сказал отец Виктор.
И Хуан-Карлос быстро взяв кольца, надел одно на маленький пальчик Сисиль, а второе кольцо на свой.
-Побежали милая Сисиль! – сказал Хуан-Карлос, подняв Сисиль себе на плечи и они унеслись из пекарни.
-Дальше Ганс и Диана! – сказал священник, чуя, что дальше будет плохо.
-Да иди ты уже ****ь! –сказала Диана, поднимая Ганса со стула.
-Дети мои, сегодня мы собрались здесь…
-Да быстрее ёб твою мать! – погрозила Диана отцу Виктору кулаком.
-Согласен ли ты, Ганс, любить Диану и в богатстве и в бедности? – спросил священник.
-А что делать, буду конечно…-мудро и гадко сказал Ганс.
-А ты Диана, будешь любить Ганса…
-Нет ****ь, я просто так сюда пришла постоять в кожаном платье и попотеть. ****ь, да я люблю этого скота! – сказала Диана.
-Обменяйтесь кольцами.
-****ь, где кольца? – спросила Диана.
-Не кричи сука! Вот! – Ганс надел кольцо на палец Диана.
-Вот тебе за суку ****ый в рот! – и Диана надела кольцо Гансу на нос, тот аж завопил от боли.
-Можете поцеловать невесту…-сказал испуганный священник.
-Иди сюда засранец! – сказала Диана.
-Не, не буду с тобой целоваться, ты чеснока наелась! – завопил Ганс.
-Сейчас до слёз и синяков поцелуешься, иди сюда быстро! – гневно сказала Диана и поцеловала Ганса, так они целовались, не отрываясь друг от друга до выхода, все гости так опупели, что забыли про лепестки роз.
-Эээ, дальше Ху-Шицы и Горлакий. А, сестра Чичилья, мы вообще регистрируем однополые браки? – спросил отец Виктор.
-Да, зарегистрируй ты уже их! – сказала монашка.
-А где они? – спросил священник.
-Мы здесь! – сказал помятый Горлакий, вылетая в дверь на облаке с ещё более пьяным Хушенькой.
-Да, мы здесь, я показывал ему свой золотой пояс, который мне поднесли в дар в моём храме. Вообще Вы даже не представляете сколько у меня храмов. – пьяно загнусел Хушенька.
-Итак, дети мои, сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить эти два сердца на веки вечные! Согласны ли Вы, великий, непревзойдённый, прекраснейший Ху-Шицы любить Горлакия веки вечные?
-Знаете, я долго об этом думал, и, если очень хорошо подумать и взвесить всё, то я буду любить Горлакия. – сказал Ху-Шицы, поглядывая на стол в поисках хорошей выпивки.
-А ты Горлакий?
-Да, я очень люблю Хушеньку, он меня окрыляет! – пропел Горлакий.
-Ну так пошли, я тебя ещё окрылю! – сказал Хушенька, не найдя на столе хорошей выпивки. Египетское виски оставляло желать лучшего.
-Обменяйтесь кольцами. – сказал отец Виктор. Ху-Шицы щелкнул пальцами и на руке Горлакия появилось светящееся кольцо. Щелкнул второй раз и у него тоже появилось такое же, только больше и ярче. Сверху полетели голубые лепестки роз.- Поцелуйте невесту…то есть…возлюбленного!
-Малыш, иди ко мне! – сказал Ху-Шицы и в миг появилось то же облако и унесло двоих влюбленных вдаль. Гости аплодировали стоя.
-Итак, последние на сегодня, слава Богу. Это Фома, сын Луки и Ху-Ен. – сказал отец Виктор. «Эх, жалко Хуана-Карлоса здесь нет, как же я буду объясняться с Ху-Ен?»- тревожно думал Фома.
-Итак, мне уже пора обедать, так что, Фома готов ли ты любить Ху-Ен пока смерть не разлучит вас, всем сердцем и душой?- спросил у Фомы отец Виктор. У Фомы всё потемнело перед глазами.
-Да. – тихо прошептал Фома, чуть ли не падая в обморок.
-Эээ, мы тебя не слышим…-сказала сестра Чичилья, поправляя парик.
-Да! – чуть громче сказал Фома, пот стекал по его лбу.
-Сойдёт, а то это ещё на три часа продлится. – крикнула на весь зал Фёкла Харитоновна.- Мой сына очень стеснительный мальчик! Ещё в детстве, когда нашкодит, ничего не мог сказать! И вообще он у нас не многословный.
-Ладно, а ты Ху-Ен, готова любить Фому и стать матерью его детей?
-Да, готова. – сказала Ху-Ен.
-Можете поцеловать невесту, если не ссыте конечно. – сказал священник, сестра Чичилья пустила смешок.. Фома оцепенел. Вот его мечта, его любовь, стоит перед ним, такая красивая. «Ну же скажи ей хоть слово.»-убеждал себя Фома, но он лишь стоял как вкопанный, тогда Ху-Ен сама робко поцеловала Фому, тот аж немного описался себе в штаны, хорошо, что они были чёрные. Сверху посыпались золотые лепестки роз.

Глава 7. Пир.
И вот после свадьбы начался пир горой. Впервые в пекарню вошёл злой Арман с котлом намазок. За столом сидели женихи и невесты весело обсуждая свадьбу, лишь Фома и Ху-Ен молчали. Медведи тоже сидели за столом, у каждого была своя вилочка. Как только гости увидели намазки Армана, они тут же понеслись их попробовать, так как об этих намазках ходили легенды, но первым намазку должен был попробовать Фома, а затем и его супруга, потом пробовать намазки можно было и гостям. Только Фома подошёл к котлу с намазками, как застреляло его особое ружьё во все стороны. Вот где он его оставил, как говорится там где положил, там и ищи. Оно висело на люстре над большим столом, его никто и не заметил. Стреляло ружьё так сильно, что пробило котёл с замазками и вредная сметана вылилась на пол, Арман изо всех сил бросился затыкать пробоину, но поскользнулся на намазке, упал в лужу и по чём зря. Так он и барахтался, пока Фёкла Харитоновна не вытащила его могучей рукой за волосёнки, но он успел наглотаться и дристал беспощадно целую неделю. Фома с ужасом посмотрел на Ху-Ен, ведь его любимая тоже могла отравиться.
-А с колбасами надеюсь всё в порядке? – спросила сестра Чичилья, которая уже съела два огромных куска с хлебом.
-Вообще я не ем колбасы. – гордо сказал Хуан-Карлос. – Но всё равно не советую, привкус у них какой-то не такой.
-Вот-вот, я бывал во Франции, вот там колбасы, так колбасы! Но больше всего я люблю утиную печень с фаршированными яйуами, покрытую сверху кунжутом, заправленную кисло-сладким и гранатовым соусом, поданную при температуре…-недоговорил Ху-Шицы.
-Блять! – стукнула кулаком по столу Диана.
-Милая Дианочка, Диана, успокойся и выпей ещё! – сказал Ганс, обнимая Диану, от выпивки тот явно раздобрел.
-Фу, алкаш! – сказала Диана, целуя Ганса.
-Эклерчики! Пирожное картошка! Сладкая лапша! – скандировала Фёкла Харитоновна.
-Мне эклерчик! Лучше шесть! – сказала сестра Чичилья, пуская слюни.
-Налей-ка мне ещё, малыш! – сказал Хушенька, поглядывая по сторонам.
-Держи, любимый. – пропел Горлакий.
-Чёрт, люблю тебя, зая. – сказал Хушенька, пошло улыбаясь.
-Фома, скажи хоть слово!- тихо сказала Ху-Ен. «Ну же, Фома, скажи ей хоть что-то!»-думал Фома, вновь обливаясь потом.
-Да что ты его мучаешь Ху-Ен? Дай ему поесть в конце-то концов! – весело сказал Хуан-Карлос.
-Нет, скажи ей, что я очень её люблю. – сказал Фома Хуану-Карлосу.
-Дорогая Ху-Ен…-начал Хуан-Карлос.
-Я слышала, я тоже, но ты постоянно молчишь! – взмолилась Ху-Ен.
-А дальше танцы! – громко сказал Ху-Шицы, изрядно напившись и пошло обняв Горлакия пошёл с ним танцевать.
-Диана, пошли танцевать! – позвал Ганс возлюбленную.
-Харе! Я не буду танцевать под эту ***ню! – сказала Диана.
-Пошли на *** танцевать!- проорал Ганс.
-Да иди ты в ****у!
-Сейчас пойду! – заорал Ганс, хватая Диану, пускаясь в бешеный пляс.
-Эх, голубки!- сказала Сисиль.
-Мы тоже с тобой голубки, только окрылённые не страстью, а любовью! – сказал Хуан-Карлос, обнимая Сисиль.
-Пригласишь меня? – спросила Ху-Ен у Фомы, но тот лишь побледнел и подал ей руку. Она вздохнула и пошла с ним танцевать.
Весь вечер народ танцевал. Медведи съели закуски и мило танцевали ламбаду. Ганс и Диана так нажрались, что уехали раньше всех. Сисиль и Хуан-Карлос ушли с пира в лес и всю ночь глядели на луну, болтая обо всём на свете. Горлакий распрощался со всеми и улетел на голубом облаке с Хушенькой. Арман всё дристал, а Фёкла Харитоновна ушла спать. Ху-Ен и Фома молча ушли домой, взявшись за руки.

Эпилог.
Прошло десять лет. Буквально всё изменилось. Сисиль и Хуан-Карлос давно развелись, но остались друзьями. Сисиль вышла замуж за какого-то известного бизнесмена и забросила цирк лилипутов. Хуан-Карлос женился ещё семь раз, а сейчас всё равно свободен. Живёт всё так же припеваючи. Горлакий и Хушенька ни капельки не постарели, они же боги, но никто их больше не видел с той самой свадьбы, порой люди говорят, что видят пролетающее мимо них голубое облачко, а оттуда раздаётся прекрасный голос вечно молодого Горлакия. Арман и Фёкла Харитоновна по-прежнему живут в селе. Она готовит с утра до ночи. Но Арман перестал готовить колбасы и вредные намазки, и теперь работает пастухом. Коров ему не доверяют, пока только свиней. Ганс и Диана тоже уехали покорять Сибирь, с ними отправились медведи, подсказывать дорогу. Отец Виктор женился на сестре Чичильи, правда он облысел и теперь они носят парик по очереди.
Ху-Ен и Фома живут счастливо в селе, у них много детей, они любят друг друга и замечательно проводят время, вечерами сидя на лавочке у дома и держась за руки, но Фома так и не смог заговорить с Ху-Ен. А ружьё отдали в местный музей.