Таинственная картина

   Сегодня шестидесяти четырех летний Салим не веря, что всё происходит на яву, снимал со стены дома таинственную картину. Ту самую, про которую на протяжении стольких лет  его просили раскрыть-таки тайну этой картины, на которой яркие хаотичные линии, мазки, кляксы и точки – такие ежедневно рисуют самые маленькие дети, стоит им дать в руки кисть и краски. Салим в свою очередь хитро и лукаво улыбался и повторял, мол, пообещал, что подарит её тому, кто раскроет ему тайну им нарисованного и нарушать обещание не станет. 
    И на протяжении многих лет в его доме были гости, которые любовались Таинственной Картиной и, желая попытать счастье, говорили ему самые лестные слова, самые горячие похвалы. Тридцать с лишним лет усыпали его сладкими словами соседи, которые приходили к нему и его жене Фатиме-ханум , богатые ценители искусства, готовые купить ее за баснословные деньги, опытным взором определив и говоря, что это шедевр современности. Но шли годы, с деревьев опадала листва и волосы, ложился снег, набухали почки и цвели гранаты, появлялись морщины на лице, росли дети, но люди выходили с пустыми руками. Фатима-ханум долго корила его, что на эти деньги можно было бы построить новый дом, выучить детей и на старость оставить немного.
    - Фатима, ты хотела дом - медленным и степенным басом сказал однажды Салим-бей - вот дом, хотела чтобы Али стал врачом - он врач, успешный врач, хотела чтобы Фирузе было достойное приданое – Хвала Аллаху, такое как у неё –  по пальцам пересчитать, у кого было за эти десятилетия. Я подарил тебе то, что ты хотела за эту картину и хочу, чтобы развлечение моей старости осталось в нашем доме. Думаю, теперь-то картина может спокойно стоять и ждать своего хозяина?
   После того, как немногословный муж сказал такие слова, Фатима-ханум перестала браниться. Раз нравится ему так, да и пусть, с ума сходит бедолага, наверное, да и развлечь себя особо нечем-то. Ну и ради Бога пусть висит, никто ведь и не против, и смотрится она хорошо, дом красит.
   В тот самый немного облачный ветреный день Салим-киши сидел у себя во дворе пил чай из армуд-стакан  за столом под навесом густого виноградника. С навеса свисали тяжелые грозди мелкого плотно прижатого друг к другу сизого винограда. Он наслаждался горькой гвоздике в красноватом отливе горячего чая, щебету птиц, что подпевали звонким голосам своих собратьев и музыке ветра. Однако идиллию старика подарили уносящемуся ветру большие железные ворота, в которые кто-то постучался. Жена открыла дверь, и перед ней стоял нищий бродяга, желающий глоток воды, и кусок ткани, чтобы использовать как скатерть и котомку. Только было, она вновь закрывала, как голос мужа зовущего её намекнул, что не следовало бы воротить гостя от дверей.
    - Добро пожаловать, - встав и улыбаясь, сказал старик - присаживайтесь, что воды пить. Вот чай. А ткань для котомки для тебя-то уж найдется. Салим, налил чая гостю в такой же стакан, который незаметно словно призрак, принесла Фатима-ханум.
   - Благодарю вас, вы очень любезны - готовый провалиться сквозь землю ответил нищий - но достаточно было бы вынести мне за порог воды, и я бы ушел.
    - А куда бы ты шёл? - весело спросил старик с блестящей лысиной  посреди белых и местами пепельных, такого пепла, который бывает после костра для лаваша- ещё успеешь пойти. Вот дорога вот ты. Морщины его смуглого упитанного лица стали вычерчиваться еще четче
    - Да, но - пытался перебить его нищий в латанной аккуратными лоскутами и чистой одежде, такой же чистой, пожалуй, как и он сам. По-видимому, он стеснялся своего вида и хоть как-то старался скрыть свою ущербность и поэтому не поднимал взора на хозяина, пригласившего его на стакан чая с резкой гвоздикой и чабрецом.
  - Никаких «но», пей чай не торопись – шутливо, и в то же время строго, прокатилось молнией из уст Салима.
   Постепенно странник стал чувствовать себя спокойнее, и после некоторого времени общения со стариком создалось впечатление, что он знает его не первый день. Салим был очень благодушным человеком, и все соседи вокруг любили его за искренность. Он был яро убежден в том, что если быть искренним самому, то люди увидят эту силу и тоже незаметно для себя начнут меняться. И действительно, вокруг Салима жили одни добрые люди.
    Фатима-ханум хотела уже приносить обед под навес, как сам старик и его гость сами пришли в дом от переменившейся погоды. С дружелюбностью приоткрыл Салим дверь страннику и пропустил его в дом.
   Садясь за стол, Странник обратил внимание на убранство дома: уютное, скромное без лишней помпезности, красивая люстра, аккуратная стенка с различным сервизом настолько изящным, что казалось, стоит их прикоснуться, они сломаются от своей хрупкости. Черно-белые фотографии, на которых Странник узнал, Салима, более статного и подтянутого, чем годы спустя.  Он держал за руку мальчика в темных шортах и светлой рубашечке, а Фатима-ханум, как и много лет спустя, улыбалась. На ее руках маленькая девочка морщащаяся от ярких лучей. И картины, картины картины… здесь была Большая гора, в утреннем тумане. Размытые силуэты старожилов Рзы и Мусы сидящих на Дороге, ведущей в небо – символов села… и картину, на которую бессознательно пал взгляд странника и появилось недоумение.
  - Что, интересная? - с азартом, словно ожидая, когда дойдет очередь Загадки спросил Салим
  - Интересная, - как-то без восторга сказал путник –  но и в то же время не привлекательна ничем. Она не вписывается в соседство со всеми картинами. Но это только мне, наверное, так кажется.
  Тут-то впервые Фатима-ханум одобрительно посмотрела на гостя, и казалось, даже слегка кивнула его словам.
  Салим же придвинулся ближе и устремил внимательный взгляд на человека в латанной одежде.
   - Так-так-так - протянул старик - что ты хочешь сказать? - ты знаешь смысл этой картины? Она висит у меня уже четверть века и ни один не смог рассказать истинный смысл того, что она несет в себе. Её хвалили, превозносили и говорили что у ней смысл непостижим обычным людям...
Салим глубоко вздохнул и продолжил:
-  Сколько людей хотели купить ее среди всех картин, на которых пейзажи, цветы, натюрморты, улочки моего села... 
  - Салим-киши, а что она несет-то в себе? Я не знаком с искусством и  больше чем о куске хлеба и думать не хочу, но в ней для меня один смысл - показать людям бессмысленность. Просто вы чуть раньше сами сказали, о том, что кто разгадает ее загадку, тот получит её. Все давали ответ вам, боясь показаться глупыми и невежественными и неужели никто не осмелился  задать себе вопрос «А в чем по сути загадка?»… Как всё любят усложнять, даже ерунду - вздохнул грустно голодный странник.
   Старик замер. Он не мог оторвать глаз от странника. Неужели это явь и всё происходит за столом, в его доме, в это время, когда за открытым окном шепчется падающий о землю редкий дождь, запах которого приносит ветер?
    Странник начал есть после того, как Фатима-ханум сказала ему о том что, наверное, он проголодался в пути и обед стынет. По правде сказать, нищий хотел начать есть, потому что он и вправду был ужасно голоден, но из-за вежливости к хозяевам не прикоснулся к хлебу и утвари.
    Сегодня шестидесятичетырехлетний Салим, снимал картину и ему не верилось в то, что это свершилось. На протяжении стольких лет  его просили раскрыть-таки секрет тайну этой картины, на которой яркие хаотичные линии, мазки, кляксы и точки. Салим в свою очередь хитро и лукаво улыбался и повторял, о том, что пообещал подарить её тому, кто раскроет тайну нарисованного. А раскрыл его странствующий нищий, который вошел в его порог за тем, чтобы утолить жажду всей жизни Салима и делал из его картины котомку для своего куска хлеба. Сегодня всё нашло свою истинную цену.