Самолёт

Владимир Сергеевич Бочаров, наконец-то решил все свои дела на таможне и снова сел за руль фуры. Ему ещё повезло — документы, как ни странно, на этот раз были в порядке, отражали в полном объёме наличие товара, и таможенникам просто-напросто не к чему было придраться. Бросив последний взгляд в сторону огромной вереницы машин, махнул рукой знакомому водителю-дальнобойщику Игорю Волкову:

— Ничего, дружище, не поделаешь. Держись, друг мой Игорь, и терпи. Терпение и труд — всё перетрут...

Игорь в ответ крикнул, чтобы Бочаров был осторожен на дороге:
   
— Ты слышал, Дима Быков уснул за рулём, и случилась трагедия. Ты там, того, не гони сильно, на тот свет всегда успеешь!

…Дальнобойщиком Владимир Бочаров стал не от хорошей жизни. В своё время он окончил сельскохозяйственный институт имени Докучаева, причём с красным дипломом. Учиться он любил, и давалось ему всё легко. Отец заметил, что мальчик ещё в детстве часами мог сидеть за книжками, разглядывая картинки, изучая для чего нужны растениям всякие там пестики и тычинки…

— Станешь учёным, сынок, —  радовался за сына отец. Нечего без толку болтаться на улице. Что даст улица? Кроме синяков да шишек — ничего. А знания — они навсегда. И не носить их за спиной, как тяжёлый рюкзак. Так что учись, сынок, и поможет тебе наука в жизни быть всегда сытым.

Первая часть словесного отцовского завещания сбылась в полном объёме, а вот насчёт «сытости»… Наука не только не помогала, а наоборот, отнимала у Бочарова последние гроши. Опыты, проводимые им и его научной группой, требовали капитальных вложений, а институт был беден, как церковная мышь. Так, промучившись в научно-исследовательском институте восемь лет, Бочаров решил уйти на вольные хлеба. Незаконченная кандидатская диссертация на тему: «Мелиорация засушливых земель путём введения новых технологий» была заброшена на антресоли «до лучших времён».

Отец Владимира сильно болел и рано умер, не увидев сыновнего «позора». Однажды на кладбище, у могилы отца сын обратился к нему, как к живому:

— Видишь, как ты был неправ, папа. Запрещал мне гулять с друзьями, играть в футбол, дружить с девочками. Вот я сделал всё, как ты хотел. И что в итоге? Все те, кого воспитала улица, сейчас «на коне», один я как изгой… Ты помнишь Витю Колобка? Думали, что он, вообще, дебил. Так, у него сейчас несколько фирм, у самого куча самых крутых тачек, вертолёт собирается покупать. А Сеня Прыщ? Это тот, папа, которому я задачки помогал решать… Мэр. А ты думал, ум главное? Нет, папа, главное сейчас — изворотливость и подхалимаж. Вообще-то, все те, кто шастал по улицам, а не сидел дома и оказались приспособленными  к новой жизни. И никто у них диплома никогда не  требовал. Сунут на лапу деньгу и всё «на мази». А что я? Гол как сокол… Конечно, папа, ты  не привил мне патологическую  любовь к деньгам, а научил довольствоваться малым, за что тебе большое спасибо. Но ведь деньги, папа, решают сегодня многое, если не сказать — всё! Они дают человеку, прежде всего свободу, и даже право распоряжаться судьбой по своему усмотрению. Так что я теперь совсем не у дел, папа. Наука никому сейчас не нужна, осталось идти работать на рынок. А что? Там много «наших», с институтскими дипломами и кандидатскими диссертациями. Есть даже доктор наук. Правда, он уже успел спиться и от его благообразной бородки остались рожки да ножки…

Судьбу Бочарова определил случай. Однажды он встретил в супермаркете институтского друга Гену Золотова. Тот был навеселе и сильно обрадовался встрече с однокашником.

— Привет, Бочаров! Какими судьбами здесь оказался?

— Вообще-то, я живу в пяти минутах ходьбы от этого магазина. А тебя, каким ветром сюда занесло?

Бочаров уже вёз тележку с продуктами к выходу, но Геннадий схватил его за рукав куртки.

— Мне надо срочно с тобой поговорить! Сама судьба тебя подкинула! Считай, что ты сегодня выиграл в лотерею! Расплачивайся и подожди меня у магазина! А я мигом!

Золотов метнулся в отдел спиртных напитков, и через несколько минут радостно размахивал двумя бутылками вина у себя над головой. Бочаров поморщился.

— Ты не ко мне ли собрался без приглашения?

Золотов и не собирался обижаться, а сказал словами известного героя Алексея Баталова:

— Так, в чём же дело, пригласи.

Сидели бывшие друзья на кухне, пили тёплое и от этого невкусное вино, загрызая его сухим голландским сыром, и вспоминали студенческие дни. Особенного вдохновения и азарта в их разговоре не наблюдалось, но это не помешало им вспомнить почти всех, кто учился с ними на одном курсе.

Золотов откупорил вторую бутылку вина и задал другу совсем уж дурацкий вопрос:

— Так, ты сейчас без работы? Это же отлично! Хочешь в дальнобойщики? Мне напарник нужен как раз. Деньги хорошие, не пожалеешь. Не было бы счастья, несчастье помогло! Если хочешь хорошо жить завтра, думай об этом уже сегодня!

Переход от воспоминаний ко дню сегодняшнему был таким резким, что Бочаров вздрогнул.

— Ты что, Гена, совсем рехнулся? Я так вожу машину, как ты танк! Да мы в аварию попадём при первой же ходке!

— Ходка — это в тюрьме. А мы — в рейс. Что за жаргон у тебя! Вроде и в тюрьме не сидел! Или сидел?

— Да ты что, Гена, какая тюрьма! Кому я там нужен?

— Была бы тюрьма, а клиенты всегда найдутся… Ладно, проехали. Так ты согласен в дальнобойщики  или нет? Я жду ответа, не тяни резину. Неделя в запасе есть, подучу. Кроме того, трасса чистая и сухая, как лист. Не езда будет, а одно сплошное удовольствие… Ты того, думай  минут пять, а я покурю. Не бойся ветра перемен, а запомни — судьба играет человеком, а человек играет на трубе.

Так, Бочаров и Золотов стали дальнобойщиками. Вместе они сделали всего несколько рейсов, а затем их пути-дорожки вновь разошлись. Золотова пригласили попробовать счастья на менеджерской ниве, но эта тропа была слишком узкой, чтобы на ней могли поместиться два человека.

Уже второй рейс Бочаров делал один. Это было против правил, но напарника найти было трудно, а деньги срочно были нужны на операцию матери. Ему ещё везло, —  вот и на таможне долго не стоял. Он проехал уже километров сто, как почувствовал сильную боль в груди.
   
— Чёрт, что же это такое? Что-что, а сердце его никогда не беспокоило.

Владимир припарковался у обочины и достал аптечку. В ней было всё, что может понадобиться в экстремальной ситуации: йод, зелёнка, перекись водорода, аспирин, корвалол, валидол, бинт, вата и даже пачка презервативов. 

Он сунул валидол под язык и откинулся на спинку сиденья. Прикрыл глаза и прислушался к необычным болям.
   
— Странные какие-то боли. Фантомные, что ли. Но ведь сердце ему  никто не вырезал. Как будто болит не у него, а болит…
   
Бочаров ещё посидел немного, и посмотрел на часы. Они  показывали  половину десятого вечера, а надо было побыстрее добраться хотя бы до первого населённого пункта, где есть больница и врач. Ещё через час боли снова дали о себе знать. Он снова сунул таблетку под язык и проехал весь путь почти без остановки.

— Это, наверное, от усталости. Почти  третью ночь без сна. Тут у кого хочешь, сердце прихватит. И кофе теперь нельзя для бодрости. Прямо замкнутый круг. Говорил мне отец, что моё — это наука. Какого рожна  я попёрся в дальнобойщики?

Вспомнив о больной матери, Владимир прекратил себя линчевать, и крепче ухватился за руль. Боли в сердце прошли так же быстро, как и начались.
   
— Вот и хорошо, —  подумал Владимир и решил не останавливаться у населённого пункта под красивым названием «Зелёные дубки», а продолжить путь, чтобы к утру быть дома. Так, в эйфории он проехал ещё километров двести и решил всё-таки отдохнуть.

Припарковавшись, он вышел из машины и осмотрелся. Местность была абсолютно незнакомой.
   
— Странно, —  подумал Бочаров. Вроде ехал по прямой трассе, никуда не сворачивал и куда же я попал?
   
Он взял из кабины большой фонарь и посветил вокруг себя. Кругом была трава, но никакой дороги не было и в помине!
   
— Я что, сплю? —  попытался себя ущипнуть Бочаров. Тишина его так пугала, что он снова сел в кабину и включил дальний свет. Никакой дороги не было!
   
— Или я сошёл с ума или я уже на том свете, только ничего ещё до конца не понял? Один в поле не воин? У меня остановилось сердце, а машину ведёт мой двойник, ну, который душа или как там его называют? Но делать нечего, что случилось, то случилось. Я на всё согласен. Заведу машину и поеду. Куда? А куда-нибудь. Мне как-то всё равно теперь…

Бочаров  сел за руль и вновь… увидел трассу! Он рванул от этого странного места и прибавил скорость. До своего дома ему оставалось километров сто тридцать, не больше. Ах, как ему хотелось домой! Он ещё прибавил газу и вдруг прямо перед фурой, откуда ни возьмись, появился самый настоящий… самолёт! Окна иллюминаторов вспыхнули необычным неоновым светом, Бочаров резко ударил по тормозам, и машина, наконец-то остановилась.

— Ночь видений прямо. А красиво как, даже дух захватывает! Надо бы выйти, осмотреться. Всё равно этот самолёт стал на пути, и объехать его нет никакой возможности.
   
Бочаров хотел выйти, но у него опять кольнуло сердце. Он снова потянулся к валидолу и посмотрел в сторону самолёта. От него продолжал исходить мягкий свет, и вдруг неожиданно заиграла музыка. Мужчина почувствовал слабость во всём теле, необъяснимую негу, медленно опустил голову на руль и сразу уснул. Спал он долго и сладко, как ребёнок. Проснулся оттого, что в кабину светило яркое солнце, приветствуя новый день. Бочаров потянулся до хруста в лопатках и прислушался к своему сердцу. Ничего не болело, нигде не кололо, только во рту была  горечь от сладких таблеток.

Он вышел из машины и посмотрел туда, где ночью приземлился самолёт. На том самом месте был огромный обрыв, метров эдак, двадцать глубиной! Ошмётки сна как рукой сняло, и Бочаров наконец-то всё понял! 

— Эх, судьба моя, судьбина, ангелы хранители, спасибо вам, родные! Это вы берегли меня, как могли, а я, козёл невнимательный, мог бы уже несколько раз погибнуть! 

Доехав до фирмы «Соната плюс» Бочаров сдал весь товар заказчику и потребовал срочный расчёт.

— Мать заболела. Нужна срочная операция, без меня загнётся.
   
— Она не без тебя загнётся, а без денег, —  попробовал уговорить его хозяин. — Сделал бы ещё пару рейсов. Если ты собака — приноси домой косточку,  мужчина —  зарплату. Ты счастливчик. Соглашайся. Не обижу.

Услышав категорическое «нет» отстал.

— Ну, как хочешь. Передумаешь — приходи.
   
— Я сегодня продал козу.
   
Бочаров, увидев удивлённо поднятые брови хозяина, рассказал ему притчу:
   
— «Короче, жили-были два брата. Старший был богат, и богатство само плыло к нему в руки, а младший беден, дальше некуда. Вот пошёл однажды бедный брат к богатому и попросил совета, как ему вылезти из этой самой нищеты. Ну, старший брат и посоветовал ему купить козу. Ещё хуже стало младшему брату. Итак, бедность, а тут ещё эта коза хлопот прибавила. И пакостит в доме, и травы просит, и орёт целыми днями. Снова идёт младший брат к старшему, жалуется. Мол, как ты мог такое посоветовать? С козой стало жить ещё тяжелее. А о богатстве и речи нет. Тогда старший брат посоветовал продать козу. И наступили в доме младшего покой и благодать. И поблагодарил младший брат старшего брата  за хороший и мудрый совет…».
   
Бочаров шёл домой и думал:

— Нельзя занимать чужую нишу, и требовать от жизни много — можно, вообще, ничего не получить. Ну не моё это, не моё… Денег больших захотел… Прав был философ Сир, когда сказал, что «стремление к излишеству — это ближайшая дорога к лишениям».


Автор: Надежда Бойер