Светка Лёскина

Когда мы дружили со Светкой, мы не думали о том, как мы относимся друг к другу. Мне, например, только теперь я это понимаю, со Светкой было интересно. Она жила во дворе, напротив нашего, на другой стороне Красноармейской. Всё детство, практически, мы провели вместе, или мне это только кажется так.
Она жила в квартире, которую занимали её отец, дядя Толя и его брат, дядя Боря. И у дяди Толи и у дяди Бори были жены: тётя Маша, и тётя Галя, у которых были дети: Светка и её двоюродный младший и капризный брат Юрка, из-за которого у Светы, кстати, всегда были неприятности. Ещё у них в квартире на две семьи жила одна противная рыжая кошка Читка, которая всегда пряталась под шкафы, под газовую плиту, под кровать, чтобы внезапно тебя напугать своим хриплым шипением.
Светкины родители были намного моложе моих, но мне это не было заметно. Дядя Толя был водителем на машине «Хлеб», работал в три смены. Тётя Маша работала на заводе, в интеллигентном инструментальном цехе. Света очень гордилась своими родителями. А родители её не очень баловали. Внешне Светка была похожа и на отца и на мать, только была очень маленькая. Тётя Маша всегда была необыкновенной звездой для дяди Толи. Одевалась она по последней моде. Приходя с работы, быстро ложилась в постель и читала, лёжа под лампой, всякие толстые книги. В квартире у Светки была всегда немыслимая чистота. Всё было белоснежно и накрахмалено: подзорники, скатерти, занавески, покрывала и чехлы на стульях. Садиться нельзя было никуда, на кровати – нельзя, понятно, диванов не было, на стулья тоже нельзя, потому, что помять чехлы, а тем более их испачкать считалось преступлением.
В основном мы со Светкой играли или на улице, или во дворе, или на полу в большой комнате, где стоял круглый стол, четыре стула, Светкина кровать, а с левой стороны, около двустворчатой входной белоокрашенной двери большая голландка, около которой мы и играли.
У Светки было очень интересно играть!
Дядя Толя с дядей Борей и их жёны очень любили танцевальную музыку, такую, как всякие бостоны, фокстроты, современные песни типа «Ландыши», «Мишка, Мишка», и у них были прекрасные проигрыватели и большие качественные ламповые радиоприёмники. Они очень увлекались радиолюбительством. На нас взрослые в такие вечера не обращали никакого внимания, правда, к нам подкидывали иногда Юрку. И тогда мы играли втроём.
Самым интересным у Светки был Новый год! Только у Светки в то время была чудесная ёлка с «мириадами» ламп. Дядя Толя делал такую необыкновенную гирлянду (или гирлянды), какой не было ни у кого из наших знакомых. Это сейчас много подобных, но всё же, не таких. Да, она мигала, она светилась рядами сверху вниз и наоборот, ёлка при этом крутилась. На каждую лампу был надет рефлектор в форме звезды из фольги разного цвета, или все лампы вдруг были покрашены необыкновенными лаками разных цветов. Особенно мне нравился синий и фиолетовый цвет, - в них было что-то очень таинственное и загадочное, как должно быть в Новый год. Самого праздника я не помню, скорее мы вместе и не праздновали  Новый год. Но я помню все приготовления. Мы со Светкой делали игрушки из бумаги, фольги и ещё у неё была огромная, без преувеличения, игра-вырезалка на все случаи жизни, в том числе и для Нового года. Там нужно было что-то вырезать, потом вкладывать одно в другое, потом приклеивать и, например, получался целый ёлочный лес или замок, или кинобарабан, или ещё что-нибудь. За всё наше детство, пока мы не переехали на другую квартиру и не раздружились, мы так и не сумели истратить эту игру до конца. Но возня с ней была просто волшебной!
Чего мы только со Светкой ни придумывали! Много раз начинали заниматься гимнастикой в спортивной школе. Для гимнастики мы сами шили спортивные купальники из трикотажных маек, а потом их красили какими-то красителями, в самых ненужных, приготовленных на выброс кружках. Однажды летом мы в этих купальниках пошли на пляж, других купальников у нас не было. Мы с удовольствием купались и загорали, пока  не обнаружили на себе огромные чернильные пятна, - результат нашего собственного окрашивания. Надо сказать, мы обе были достаточно гибкими и нас всё время принимали в группы. Вот только Светка была ленивее меня, ей не хотелось иногда идти в спортивную школу, да и отметки в обычной школе у неё были хуже и родители часто не пускали её на гимнастику из-за плохих отметок. У меня были немного другие причины бросить секцию. Дело в том, что я, наверное, была очень простовата, а туда ходили изнеженные девочки, которых водили бабушки или мамы. Одежда на них была совсем другая, а когда они переодевались в спортивную одежду, то наши самодельные купальники очень проигрывали на этом фоне. Ко всем неприятностям у меня на ногах кожа была очень сухая, и мне казалось, что она похожа на крокодилью и ещё казалось, что это всем не нравится и все замечают эту мою «крокодилью» кожу. Только мама наша не замечала этого и не догадывалась, что можно купить детский крем и хотя бы перед тренировкой использовать его. Таким образом, ни я, ни Светка не стали спортсменками. Однажды, когда мы после гимнастики зашли к Светке, и она забыла о чистоте и положила газетный свёрток с чешками на белую скатерть, а в комнату вошла тётя Маша, бедную Светку отлупили прямо чешками по лицу. Мне было стыдно и жалко Светку. Такого я не видела ни разу за всю свою жизнь.
Наверное, Светку наказывали часто, только она никогда не говорила об этом. Однажды я зашла за ней на утренний сеанс в Смену. Когда я, постучавшись, открыла дверь, ведущую из темного коридора в кухню, я увидела, как Светку истязают. Дядя Толя зажал между коленками Светкину голову, и правой рукой, в которой был, сложенный вдвое, огромный широкий ремень, лупил её по крошечной заднице, повторяя какие-то слова. Светка извивалась и кричала. Ни о каком кино не могло быть и речи…
Мы учились в разных классах одной параллели, поэтому наше свободное время почти всегда было общим. Светку в школе звали Мышкой, из-за очень маленького роста. Я иногда помогала ей убираться в её квартире, потому, что знала уже, что её родители очень скоры на расправу. Моя мама ругала меня за это. Но мы со Светкой не унывали. Иногда мы договаривались о том, что я с ней учу английский язык, а она со мной – немецкий. Она действительно научила меня звучанию нескольких немецких слов.
Нашей дружбе пришёл конец постепенно. Однажды мы бродили по сугробам. Светка шла впереди, а я сзади. И, вдруг, Светка летит под колёса легковушки, которая чудом сумела притормозить. Вышел водитель, напротив, у Светкиного двора стояла дяди Толина машина «Хлеб». Водитель донёс Светку на руках к дому, я плелась сзади. Потом дядя Толя увёз Светку в травмпункт. Через несколько дней Светка появилась в школе. У неё была ссадина на виске. Потом Светка раздружилась со мной. Тётя Маша, однажды, встретив меня на улице, спросила, зачем я Светку толкнула под машину. Мне нечего было ответить. Я её не толкала. Я шла по сугробам значительно дальше, я не могла бы достать Светку, даже если бы захотела. Да к тому же мне не могло прийти такое в мысли. А потом мы переехали на другую квартиру.