Удивительные приключения утёнка

сказка
рис. Е.М. Володькиной

Глава 1
Цирк едет на гастроли

Жил-был утёнок по имени Кряша. Я попросил знакомого художника нарисовать его портрет. Сам я этого сделать не смог, ведь у меня нет никаких способностей к рисованию. Согласитесь, рисунок у художника получился неплохой. Утёнок у него действительно похож на прелестного утёнка, а не на какую-нибудь мокрую курицу.

                Портрет Кряши


Хозяином Кряши был артист цирка, мистер Домино. Цирк  разъезжал по всему свету – давал представления то в одной стране, то в другой.
Вместе с дрессировщиком ездили на гастроли и животные, в том числе утёнок Кряша и серая кряква Серебрянка, с которой утёнок очень подружился. Утка носила на ноге тонкое, серебристого цвета колечко с выбитыми на нём буквами, она очень гордилась им. Из-за колечка её и прозвали Серебрянкой.
Ничего бы не произошло в жизни наших героев, и не была б написана эта история, если бы цирк не прибыл однажды на гастроли в далёкую северную страну, Россию. Он дал несколько представлений в маленьких городках, и после очередного представления, ящик, в котором находились Серебрянка и утёнок Кряша, вместе с цирковым реквизитом вновь забросили в кузов грузовика. Грузовик мчался всю ночь и весь день. Чем дальше он вёз артистов, тем сильнее и сильнее волновалась Серебрянка. Наконец, она сказала грустно:
– Кряша, мы приехали в северную страну. Я узнала её. Здесь я родилась и жила у добрых людей. Их дом стоял у леса, недалеко от реки. Я не могу без грусти вспоминать о тех чудесных днях…
Когда грузовик проезжал мимо зелёных гор, что возвышались над дорогой, Серебрянка словно очнулась и вновь заговорила:
– Ты видишь вдали высокую гору? Когда-то я летала над ней. Она была хорошим ориентиром. Недалеко от неё находится камышовое болотце. Я помню, как беззаботно шумит лес, как восторженно поёт ручей, как в сумерках на болотной кочке трепещет от  ветра сухая трава. Ощущение полёта живёт в моих крыльях. Мне снится прекрасная земля с высоты облаков; поля, подобно лоскуткам разноцветной материи, лежат на ней; блестят внизу голубые озёра и реки; как острова, стоят на ней рощи. 
Взволнованная воспоминаниями Серебрянка закричала и забила крыльями о серые доски ящика.
Ничем утёнок не мог помочь ей. Он очень любил её, ведь она была ему, как мать.
Немного успокоившись, Серебрянка начала свой рассказ.
– Я тогда была слишком беспечна. Никто не знает своей судьбы. Весну и начало лета я прожила в Лесном детском доме у людей. Я не знаю, как я там оказалась. Когда я подросла, меня отдали на воспитание к диким уткам. Они жили на камышовом болоте. Меня учили лесной азбуке: прятаться, добывать пищу, знать сигналы опасности, быстро летать. Я скоро научилась всему.
Прошло незаметно лето, осенью стая стала собираться на юг. Наступили холода. Над нами день и ночь с криком летели стаи гусей, они жили ещё дальше, на северных озёрах. Болотце замерзало. По ночам дул пронизывающий восточный ветер. Гнулись к земле колючие ветки можжевельника.
Однажды вожак долго смотрел на полную серебряную луну, поднимавшуюся над лесом, взмахнул крыльями и закричал: «Пора! Пора!» Сделав над лесом прощальный круг,  мы тронулись в путь.
Зима пыталась задержать нас. Из серых туч, что мрачно висели над землёй, вылетали снежные хлопья и, точно маленькие белые совы, кружились в воздухе, преграждая нам путь.
 Наши крылья со свистом рассекали воздух. Мы летели долго, над многими странами, лишь изредка останавливаясь на ночь на больших озёрах, отдохнуть и поесть.
Наконец, мы добрались до южного озера, где стая всегда зимовала. Я была беспечна и часто покидала уток, державшихся настороже. Однажды я слишком близко подплыла к берегу. Это стоило мне свободы – я угодила в ловушку. А потом я попала в цирк.
Грустно вспоминать прошлое. Бедняга Кряша, едва ты подрастёшь, тебе подрежут крылья, чтоб ты не улетел. Сырой ящик на всю жизнь станет твоим домом.
Серебрянка замолчала, она не проронила ни слова до вечера. И лишь вечером, когда их ящик внесли в цирк, в тёмную комнату, и они вновь остались одни, она обратилась к Кряше со словами:
– Завтра цирк начнёт давать представления. Хозяин опять начнёт показывать фокусы. Знай, может быть у тебя окажется один-единственный случай убежать отсюда. Во время представления я попытаюсь отвлечь хозяина. Если мой план удастся, ты пойдёшь к дому на опушке Дремучего леса, в Лесной Детский дом. Когда-то я жила там. Дорогу спроси у полевых жаворонков. Добрые птицы постараются помочь тебе. Ты, наверное, беспокоишься обо мне? Вот увидишь, скоро мы будем снова вместе. Хозяин решил, что я смирилась с неволей. Напрасно! Он забыл подрезать мои крылья. Как только ты окажешься на свободе, я улечу от него.



Глава 2
Что случилось во время представления…

На утреннем представлении, ровно в ту минуту, когда большая и малая стрелки часов перед входом в цирк перепрыгнули на цифру 12, начался парад-алле. Громко и весело заиграл вверху оркестр. Из-за занавеса, мимо выстроившейся шеренги униформистов, с поднятой в знак приветствия рукой, выходили артисты – сильные, гибкие и весёлые люди в ярких костюмах, с приветливыми улыбками на лицах. За ними, держась за хвост ленивого осла, широко разбрасывая тонкие ноги, бежал высокий смешной клоун. На одной щеке у клоуна было нарисовано яблоко, на другой щеке – фиолетовая слива, а на голове у него была огромная шляпа, увенчанная  пером петуха.   
Публика неистовствовала. И когда тысяча ладошек разом ударила по другой тысяче ладошек, за кулисами едва не началась паника. Главный электрик, бесплатно смотревший представление, в испуге заткнул уши и зажмурил глаза, так как свет замигал, лампы закачались и почти погасли, а если б они погасли, то, совершенно очевидно – главному электрику пришлось бы получить большой нагоняй от директора.
Хорошо, что всё обошлось благополучно. Ведь на синих сиденьях огромного цирка было полно шумливых, беззаботных малышей и школьников. Они-то ждали этого представления с нетерпением.
В первом ряду среди детей вообще сидел лишь один взрослый человек: старик с багровым носом, с аппетитом жевавший докторскую булку.
Никто не обратил внимания на отсутствие на параде мистера Домино – иллюзиониста, фокусника, телепата и дрессировщика. Впрочем, если кто-то случайно и обращал внимание, то  мгновенно забывал об этом, так как после парада пошли такие блестящие номера, о которых писать совершенно бессмысленно. Их не представишь, их нужно увидеть. Это всё равно, что писать о вкусе эскимо или медовых пряников.
Утёнок Кряша и Серебрянка готовились к выходу на арену цирка. Утка казалась спокойной, она пыталась сдерживать свои чувства.
Их хозяин никогда не выходил на парад, он считал ниже своего достоинства кланяться публике. Сейчас он, фальшиво напевая песенку, припудривал у зеркала розовый прыщик, некстати вскочивший на его аристократическом носу.
Наконец, ведущий программы объявил:
– Выступает знаменитый цирковой артист – иллюзионист, фокусник, телепат и дрессировщик, мистер Домино!!!
Униформисты выносили на манеж реквизит. Мистер Домино вышел бодрым шагом и с достоинством оглядел зрителей. Он перебросил из руки в руку пластмассовую палку, служившую ему указкой. На нём был ослепительный белый фрак, наряд дополняли белые панталоны и белые, с изящным носком туфли.
Он дотронулся указательным пальцем до белого цилиндра на голове, то ли в знак приветствия, то ли по привычке, и выдавил из себя дребезжащий жестяной звук.
– Начнём! – сказал он.
Иллюзионист, фокусник, телепат и дрессировщик владел двадцатью языками. Никто не знал, какой он национальности. Мистер Домино на всех двадцати языках говорил с ужасным акцентом.
Он сказал торжественно:
– Я помню все календари за двести лет. Могу в уме решать любой математическай примера за одна минутка. Умею мысленно отдавать приказа людям и животным. С этого, пожалуй, и начнём… Внимание! Вот у меня висят три разных колокольчика. Я пишу мелом приказа на доске, мысленно отдаю приказа утке. В зависимости от приказа она должна  дернуть за веревка какой- либо колокольчик. Понятно?!
Детвора захлопала в ладоши, зашумела. Старик с багровым носом, что сидел в первом ряду, прекратил жевать булку и наклонился вперёд, чтобы быть ближе к происходящему.
Ах, эти представления, фокусы… Люди просто без ума от них.
Мистер Домино посоветовался со зрителями и написал на большой чёрной доске задание. Он надул щёки, напрягся и, вращая носом, уставился на утку.
Серебрянка заволновалась. Засеменив к перекладине, она дёрнула за верёвку.
Мистер Домино пожелтел от злости. Утка ошиблась.
– О! – сказал мистер. – Не смейтесь. Клянусь, такое случилось у меня  впервые. Я повтору номера!
Униформисты и зрители следили за событиями. Утёнок же медленно отходил от хозяина, решив, что где-нибудь среди зрителей найдётся укромный уголок, где его никто не найдёт.
Серебрянка суетилась. Опять она дёрнула не тот колокольчик. Это был позор.
Мистер Домино взбесился. Размахивая пластмассовой палкой, он бросился на утку, налетел на стол с приборами, перевернул его и, визжа ругательства, принялся избивать несчастную птицу.
Публика не выдержала. В знаменитого иллюзиониста, телепата и дрессировщика градом полетели апельсиновые корки, конфеты и печенье, раздался отчаянный свист.
– Негодяй! – кричали маленькие зрители. Грохот ребячьих башмачков заполнил цирк по самую крышу. Утка лежала на манеже, бессильно раскинув крылья. Глаза её потухли.
Мистер Домино, потный и красный, бормотал, утираясь платком:
– Глупые дети. Почему они кричат? Не понимай. Серебрянка – моя птица. Я что хочу, то могу с ней сделайт.
Мистер Домино оглянулся, ища утёнка. Его нигде не было. Исчез и старик с багровым носом, остались лишь хлебные крошки на его сиденье.





Глава 3
Незнакомец

К двери комнаты, которую занимал мистер Домино, подошёл невысокий широкоплечий мужчина. Согнутым пальцем  он уверенно постучал в дверь.
– Я занят! – недовольно крикнул на итальянском языке  мистер Домино, который сидел у зеркала и рассматривал на своём носу едва заметный розовый прыщик.
Тогда мужчина потянул за блестящую дверную ручку, дверь отворилась, и он уверенно шагнул за порог.
– Я к вам по важному делу, – сказал он также по-итальянски. – Мне хотелось бы посмотреть утку. Я заметил у неё на ноге серебристое колечко. Мне знаком один человек, который точно так же окольцовывает своих птиц.
Мистер Домино рассматривал в зеркало злополучный прыщик. Он не обернулся, когда в комнату вошёл незнакомец, но сделал на лице кислую, недовольную гримасу.
– Разве не понятна?!  Я занят и желайт быть один, – сказал он по-французски.
Незнакомец не уходил и держался довольно бесцеремонно. Увидев на полу распростёртое тело утки, он наклонился над ним, рассматривая кольцо, и вдруг гневно сказал:
– Вы негодяй, мистер фокусник! Зачем вы убили птицу?!
Мистер Домино резко повернулся вместе с креслом, в котором сидел. Кроме аристократического воспитания мистер Домино имел ещё благородную внешность. Белой рукой, словно вылепленной из китайского фарфора, он нервно провёл по белому фарфоровому лбу. Фарфоровыми глазами он сверлил незнакомца, как бы пытаясь пробуравить его взглядом.
– Зачем вы пришёл ко мне? – спросил он по-английски.
– Я хотел посмотреть птицу, – отвечал незнакомец, нимало не смущаясь.
– Всё, теперь вы можете уходить.
– Я хотел бы унести с собой кольцо.
– Это невозможно.
– Почему?
– Я не могу вам его подарить, но вы можете купить утка. Это несколько возместит мои затраты.
– Сколько она будет стоить? – спросил без раздумий незнакомец.
– Столько же, сколько стоит живой утка, двадцать доллар.
– Имейте совесть, мистер фокусник.
– В кругу моих знакомых, – сказал мистер Домино нравоучительно, – если разговор идёт о деньгах, не принято вспоминать о совести.
Незнакомец решил отказаться от покупки, он бережно держал в руках утку и хотел положить её обратно в угол, как вдруг… услышал стук. Это стучало сердце Серебрянки, очень слабо, не всякие пальцы могли услышать его. Незнакомец на секунду задумался.
– Ладно, – сказал он, – я покупаю утку.
Он полез в карман за кошельком.
– Увы! Теперь вам придётся отдать двадцать пять доллар, – насмешливо улыбнулся мистер Домино.
– Но, почему?
– Я знаю, если человек отдал за дохлую утку двадцать доллар, он отдаст за неё и больше. Не правда ли?
– Да, конечно, я дам вам всё, что просите… Возьмите, – бросая деньги на стол, сказал незнакомец по-китайски.
«Какая круглая самодовольная голова у этого мерзавца, – думал незнакомец, выходя из цирка. – Он никогда не усомнится в своей правоте. Он относится к тем людям, которые боятся быть слабыми».
Не выпуская утку из рук, незнакомец спустился вниз по ступенькам и торопливо направился к своему автомобилю.





Глава 4
У хромого старика

Утёнка поразила участь Серебрянки. Он не сомневался в её гибели и бросился прочь, не помня себя. Неожиданно чьи-то пальцы подхватили его и воровато сунули в широкий карман пиджака, набитый табачной пылью. Так он оказался у хромого старика с багровым носом. Уже неделю Кряшу держали в ивовой корзине, сверху прикрытой дырявым тряпьём. Утёнок был очень одинок, голоден и много думал о Серебрянке и Лесном детском доме, о котором она рассказывала. Он мечтал добраться до него.
Как-то раз поздним вечером в гости к хозяину пришла старуха по прозвищу Бормота. Она постоянно бормотала под нос: «бу-бу-бу». Дети боялись её и считали чуть ли не колдуньей. Сказать по правде – колдовство здесь ни при чём. Просто старуха решила, что с такой причудой она будет выглядеть более важной особой.   
Она надула щёки, уселась за обеденный стол и сказала, позёвывая:
– Признайся, у кого ты стащил такого милого утёнка, бу-бу-бу-бу?
– Я купил его на рынке, – важно отвечал Обормот (так звали старика).
– Отдай мне его, – притворно ласково попросила старуха.
– Никогда! – решительно заявил хозяин. – Ты завтра же сваришь из него бульон. Мой милый утёнок. У него растут пёрышки. У него умные глазки. Скоро он вырастет. Каким он станет жирным и важным. О!
И Обормот сладко облизнулся, чтобы раздразнить старуху.
Старуха Бормота покраснела от зависти. Она решила во что бы то ни стало завладеть утёнком и даже расплакалась, чтобы разжалобить Обормота. Слёзы ручьями лились с её подбородка. Если бы не огромные щели в полу, наверняка образовалась бы порядочная лужа. Без сомнения, от её слёз у соседа снизу промок потолок.
Но Обормота не так просто было провести, он (как и старуха Бормота) относился к тем странным людям, что любят обманывать, хитрить, хотя  зачастую они и сами не знают, для чего это делают.
– Ты можешь взять у меня любую вещь, бу-бу-бу, – предложила старуха, утирая фальшивую слезу. – Например, географическую карту.
– Зачем она мне?
– Тогда возьми чугунную сковородку. Будешь жарить на ней котлеты или глазунью, бу-бу-бу.
– Ну, если, – замялся старик, – гм… гм, – он не понимал, выгодна ли сделка для него. Он зажмурился, развёл руки и начал сближать указательные пальцы, как делают школьники, пытаясь с помощью такой уловки угадать, вызовут ли на уроке отвечать.
Пальцы упёрлись в его длинный нос. Он сказал ворчливо:
– Ты меня не проведёшь. Я отдам утёнка не раньше, чем ты принесёшь сковородку. Да поторапливайся! Мне надоело его кормить.
Старуха Бормота ушла домой. Хозяин, глотнув вина из бутылки, завалился спать. Он храпел с таким свистом, что даже мрачные пауки со страху забились по щелям.
Безрадостным казался утёнку завтрашний день. Стало холодно, и он зарылся в тряпьё. От беспокойных мыслей щемило маленькое сердце.
Рядом с ним мышата беззаботно играли в кошки-мышки. Им не было до него дела. Они пыхтели от удовольствия и весело гонялись друг за другом.
В окно заглянула большая чёрная птица. Сильными крыльями она размазала по стеклу чёрную краску. Это была Ночь.
Глаза Кряши сами закрылись, и он задремал до утра.





Глава 5
Побег

На следующее утро, захватив хозяйственную сумку, старик Обормот ушёл на рынок за зеленью. Стояла чудесная погода.  Было тепло, ласково светило солнце, и возможно поэтому  Обормот сделался рассеянным, как никогда. Он забыл запереть за собой дверь.
Кряша, не подозревая об этом, после ухода хозяина, задремал. Его разбудил необыкновенно сильный запах жёлтых ноготков, что цвели под окнами дома.
«Стать бы мне большим, я сумел бы улететь отсюда», – думал с грустью утёнок.
Внезапно с грохотом захлопнулась форточка. Кряша с испугу растянулся под обеденным столом, где искал хлебные крошки. Он увидел открытую сквозняком дверь. Не раздумывая,  выбежал он на лестничную площадку, и счастливый, запрыгал по каменным ступенькам вниз.
– Прощай, старик!
К счастью, жильцы в это время были на работе или в школе, и никого на лестнице он не встретил.
Было уже за полдень. По пустынной улице с шумом проехал автобус. Утёнок побежал по тротуару в ту же сторону. Он бежал долго и, устав, остановился у решётки сада.
Из-за чугунной решётки свешивались  листья клёна. На одном из них дремала сердитая оса. Кряша не решился заговорить с ней. Он обратился к сизому голубю, который смотрелся в лужу и чистил пёрышки.
– Вы не скажете, как скорее выйти за город? Я ищу Лесной детский дом.
Голубь, не дослушав его, проворковал: «Некогда мне».
Он взмахнул крыльями и пропал среди крыш.
Высокие дома обступали Кряшу. Их каменные лица равнодушно смотрели на утёнка. Кряша свернул за угол сада и неожиданно столкнулся с Обормотом. Его башмаки медленно маршировали по тротуару, взбивая фонтанчики пыли.
– Паршивец! – зловеще прошептал старик и попытался схватить утёнка.
Из его сумки посыпалась морковь. Зелёный пучок лука с шумом шлёпнулся на асфальт. Молодые огурцы застучали по башмакам, точно так, как стучат крупные капли дождя по раскрытому зонту.
– Ах, негодяй! Он слышал вчера наш разговор. Тебе не удастся удрать от меня. Сейчас я тебя схвачу!
Жаркой была погоня. Жарко пекло солнце. Чтобы не перегреться от жары, Обормот проглотил три таблетки, понижающие температуру. Он запил их валерьяновыми каплями, сморщился, подпрыгнул  и проглотил также стеклянный пузырёк из-под капель, нимало не смутившись от этого. Пот ручьями лил с него. Огромные башмаки выбивали искры из асфальта. Мешали старику окостеневшая поясница и хромая нога.  Подстреленной вороной он мчался за утёнком. Но всякий раз ловкий беглец ускользал от него, а  иногда даже оказывался за спиной старика. Наконец, у Обормота лопнуло терпение, он побагровел до кончиков волос и затрясся от бешенства.
– Ощиплю, паршивец! Растопчу!
Он сбросил с плеч рыжий пиджак и, пыхтя от усталости, принялся бить им по асфальту, пытаясь попасть по утёнку.
Поднялось облако пыли. Пыль бестолково кружилась, вертелась, нахально лезла в нос и… что-то там включила.
Обормот обомлел. Слёзы, величиной с крупную горошину, падали из его ослепших глаз. Он чихнул двадцать раз подряд: «Апчхи! Апчхи! Апчхи!..»
Он не мог остановиться. Странные вещи при этом происходили с его ушами. Едва он набирал грудью воздух, чтобы хорошенько чихнуть, как уши меняли цвет. Они становились то оранжевыми, то зелёными, то серыми, то фиолетовыми, то жёлтыми. Разноцветные тени пробегали по лицу старика Обормота.
Высокий старинный дом, увенчанный шпилем, возвышался над Кряшей. Красные водосточные желоба спускались с крыши до самой земли. Серые каменные ступеньки поднимались  вверх, к широкой двери. Над дверью висела громадная вывеска: человек-коротышка с весёлыми глазами держал вывеску руками, надув щёки от важности. Это был магазин игрушек «Весёлый лилипут».
Утёнок Кряша из последних сил запрыгал по ступенькам вверх.  Обормот на коленях, хихикая, полз за ним. Он готовился схватить беглеца. Победно сиял его багровый нос.   
Магазин игрушек был закрыт на технический перерыв, но в такую жару дверь магазина оставалась приоткрытой. За дверью стоял стул, перегораживая вход. На нём сидела крупная женщина и читала журнал. Она не заметила, как маленький утёнок прошмыгнул мимо её ног в магазин, но, когда тоже самое захотел сделать Обормот, она возмутилась и стукнула его по голове журналом.
– Технический перерыв! – сказала она грозно. –  У нас нет электричества. Магазин закрыт, откроется через двадцать минут. Вы куда, гражданин?!
– В магазине спрятался мой утёнок, – пробормотал обозлённый Обормот. – Могу ли я найти его?
– Технический  перерыв! – ещё грознее сказала женщина. – Вы что, гражданин, смеётесь надо мной? Какие могут быть здесь утки!
Обормот остался с носом. Но он считал, что ещё не всё потеряно.
– Глупец! – бушевал старик, усаживаясь на ступеньки. – Он решил провести меня. Зря стараешься, негодяй! Клянусь селезёнкой, сегодня я обменяю тебя на сковородку.



Глава 6
В магазине игрушек

Утёнок обессилел. В глазах его плыли оранжевые круги. Он спрятался под прилавком и немного отдохнул. Скоро силы вновь вернулись к нему.
Он находился в большом, слабо освещённом торговом  зале. Посреди зала, в кадке из тёмного дерева, стояла пальма. Свет лился из больших окон, освещая высокие прилавки и полки, кассовый аппарат, зелёные шторы и круглые колонны,  державшие снежно-белый потолок со свисающими с него осветительными лампами. На полках находилось множество ярких, красивых игрушек.
– Как удивительно здесь! – восхитился Кряша.
О, чего только не было в магазине! Гусеничный луноход забрался под длинноногого жирафа, имевшего весьма задумчивый вид. Пластмассовые войска шахматного короля вели штурм крепости бесшабашногого царя Гороха. Сорока-белобока с важным видом звонила по телефону. Озорной лохматый медвежонок  в спортивной форме и в клетчатой кепке  ловко держал на носу целлулоидный шарик. Рядом  деревянный человечек Буратино рассказывал суетливой мартышке и зелёному крокодилу какую-то историю из своей жизни.  Мартышка хохотала, открыв необыкновенно широкий рот, а зелёный крокодил, наоборот, плакал. 
Кроме того, здесь был надувной слон с огромными ушами и розовым хоботом, команда весёлых футболистов, усатый силач с мышцами вместо тела, смешной клоун в одном полосатом чулке, резиновый бегемот с биноклем, капитан корабля и пара живых бестолковых тараканов, деловито шевеливших усами из щели. И, конечно, здесь было множество кукол – нарядных, красивых маленьких девочек с длинными ресницами.
Кряша устроился в картонной коробке у подоконника, где уже сидели три симпатичных игрушечных утёнка. Как жаль, что они не умели говорить.
За окном магазина чуть слышно шумела улица. По ней, размахивая руками, шли куда-то люди. Дети с интересом разглядывали витрину магазина.
Вдруг ярко загорелся свет. Перерыв закончился. В торговый зал входили продавщицы: они громко кричали, переодевались, пудрили щёки и красили губы у круглого зеркала.
Строгая женщина в тёмных очках подошла к коробке, в которой устроился беглец. Он испугался и замер. Но женщина ничего не заметила – утёнок был очень похож на игрушечных утят. Женщина сняла очки, потёрла ладонями щёки и закричала:
– Впускайте покупателей!
Первым, озираясь, пролез в дверь старик Обормот. За ним с тяжёлой сумкой в руках вошёл румяный толстый мужчина с квадратным лицом. Потом вошёл высокий пожилой мужчина, с ним была рыжая кудрявая девочка, очевидно, его внучка. Следом влетела ватага озорных мальчишек и девчонок. Через несколько минут магазин игрушек стал похож на муравейник.
Среди такой суматохи непросто было отыскать утёнка.
Старик Обормот вытягивал шею, подпрыгивал и всюду совал свой длинный нос. Его щипали, его толкали локтями, но он, рыча ругательства, расталкивал покупателей у прилавков. Он наступил румяному мужчине на ногу. Мужчина едва не выронил сумку и заохал от боли: «Ох-ох-ох, мой мозоль!!!»
Квадратное лицо его мгновенно превратилось в треугольное. Он запрыгал на одной ноге, а потом крепко поддел Обормота под микитки. Возникла страшная давка. Обормот, сжав пудовые кулаки, вертел головой, отыскивая в толпе обидчика.
Румяный мужчина, волоча сумку и озираясь, поскорей выскочил из магазина.
В  это время высокий пожилой мужчина и рыжая девочка остановились рядом с прилавком, где прятался утёнок. В руке мужчина держал спортивную сумку. На голове у него была  бейсболка, на плечах, несмотря на жару, был  кожаный пиджак.
Девочка вдруг оживилась. Её тонкие брови поползли вверх от восторга. Она глубоко вздохнула, схватила мужчину за рукав и прошептала умоляюще:
– Дедушка, давай купим утёнка!
– У тебя ведь полно игрушек, – ответил ей тот.
– Он такой хорошенький!
Девочка, умоляя, прыгала вокруг мужчины, и он сдался. Из глубокого кармана кожаного пиджака, а в таком кармане могло поместиться два килограмма шоколадных конфет, он достал кошелёк.
– Я покупаю этого утёнка! – сказал он, отсчитывая деньги.  Как видно, он был добрым человеком и любил детей.
Продавец улыбнулась, схватила небрежно утёнка и бросила его на прилавок. Спустя несколько секунд, продавец, завернув утёнка в белую хрустящую бумагу, положила его в яркий подарочный пакет.
– Возьмите утёнка! – громко сказала она.
Обормот, который толкался рядом, тотчас же навострил уши. Он тупо уставился на пакет, где лежал утёнок. И даже попытался первым схватить пакет, однако высокий мужчина с достоинством отвёл его руку.
– Не хулиганьте, гражданин, – твёрдо предупредил он.
С минуту они молча боролись. Челюсть Обормота отвисла от напряжения, рот скривился набок, едва ли не до уха. Силы оказались не равными. Высокий мужчина ловким приёмом отбросил Обормота от прилавка.
– Успокойтесь, – сказал он презрительно. – Вы имеете дело со старым спортсменом.
Он положил пакет в сумку, девочка взяла мужчину за руку, и они направились к выходу. У двери магазина девочка обернулась и язвительно показала Обормоту  язык.
Широко расставив трясущиеся ноги, Обормот бессильно шипел им вслед.
Оказавшись неожиданно в сумке, утёнок Кряша долго лежал без движения. В сумке был сильный запах конфет и апельсинов. Звуки почти не проникали сюда. Лишь когда загудел мотор машины, он устало распрямил онемевшие ноги. 
Автомобиль задрожал и поехал. Немало тумаков досталось утёнку, пока автомобиль, рыча словно лев, считал дорожные ямки. Утёнка на поворотах бросало из стороны в сторону, у него кружилась голова, от голода в животе пели лягушки. Меньше всего он сейчас думал о будущем.



Глава 7
Дом на лесной опушке

Солнце висело над холмом, когда высокий пожилой мужчина остановил свой автомобиль на краю лесной опушки у кирпичного красного дома с острой черепичной крышей. Сразу за домом начинался Дремучий лес.
Вместе с дедушкой приехала его внучка, рыжая весёлая девочка Наташа. Как и большинство девочек, Наташа была очень нетерпелива и любопытна. Она схватила двумя руками спортивную сумку, и наклонившись от тяжести, побежала по дорожке к дому. Ей хотелось поскорее рассмотреть покупки.
Дом был не большим и не маленьким. Над его острой черепичной крышей, выше дюжины скворечен, торчал старинный флюгер. Высокий каменный забор стоял вокруг дома и сада. Весь дом был в зелени: в саду росли фруктовые деревья, цвели розы и лилии. На заборе у ворот висела большая вывеска.  Каждый, кто научился читать хотя бы по складам, мог бы на ней прочесть следующее:

            ДРЕМУЧЕ-ЛЕСНОЙ ДЕТСКИЙ ДОМ
            Злым людям вход запрещён

В этом детском доме находили приют лесные зверята и птенцы.
 Наташа достала из сумки покупки: красивое шёлковое платье, тёплый шерстяной свитер, спортивную шапочку, и всё тут же примерила у зеркала. Потом из сумки была извлечена всякая всячина: резиновый трёхцветный ластик, коробка карандашей, пачка школьных тетрадей, апельсины, печенье и конфеты.
Наташа взяла пакет, в котором находился утёнок, и бережно вытащила игрушку.
– Кря! – громко вздохнул утёнок Кряша, которому надоела долгая тряска и темнота.
Он не знал, как себя вести, и с тревогой осматривался вокруг. Перед ним стояла девочка с удивлённо вздёрнутым веснушчатым носиком. Девочка широко открыла синие глаза, тряхнула рыжими кудряшками, прыгнула к двери и закричала испуганно:
– Дедушка! Дедушка! Посмотри. Мы купили живого утёнка!
Дедушка Наташи, Никодим Иванович, немедленно оставил автомобиль и прибежал на голос внучки. В руке, на всякий случай, он держал огромный гаечный ключ. Бейсболка съехала ему на затылок. Он защемил дверью кончик пиджака и чуть не упал.
Никодим Иванович долго осматривал утёнка. Он не верил своим глазам. Никодим Иванович вывернул наизнанку спортивную сумку, в ней он ничего не обнаружил. Он заглянул в картонную коробку из-под обуви, затем заглянул под кровать, затем под кухонный стол и в болотные  сапоги. Потом он сбегал к машине. В пыльном багажнике Никодим Иванович нашёл, наконец, правый, совершенно новый ботинок, утерянный им ещё месяц назад. Но игрушечного утёнка, которого он сегодня купил в магазине, нигде не было.
Никодим Иванович был директором Дремуче-Лесного детского дома. Он был рассеянным и весёлым человеком. В его доме, расположенном на опушке Дремучего леса, жили маленькие зверушки и птенцы. Те, у кого не было родителей.  С ними было немало забот. Когда малыши подрастали или излечивались, Никодим Иванович отпускал их в  лес. Некоторых из них он отправлял в зоопарк. Приятели Никодима Ивановича  называли его старым неугомонным чудаком.
Никодим Иванович обыскал весь дом, в изнеможении упал в кресло, глубоко вздохнул и воскликнул:
– Вот  так чудо! Мы действительно купили живого утёнка. Ему повезло. Может быть, у него нет близких. Или он скрывается от врагов.
Никодим Иванович взял старую шляпу, посадил в неё утёнка и весело сказал Наташе:
– Надо малыша накормить, напоить и сделать ему прививку.
Потом он достал с полки толстый журнал и записал в нём, чтоб не забыть, день и час, когда в доме появился утёнок.




Глава 8
Утёнок находит друзей

Рано утром Кряшу разбудил шум. Утёнок с опаской выглянул за дверь. Несколько одинаковых, украшенных мозаикой дверей, стояли по обе стороны коридора. Кто шумел здесь?
Кряша заглянул в одну комнату – в ней он нашёл лишь паука, который поднимался по нитке к потолку. Оказалось, шум доносился из последней комнаты. Дверь была приоткрыта и Кряша осторожно заглянул в комнату. 
В этой комнате, называемой учебным классом, шёл урок географии. Учительницей была Наташа, ведь она осенью опять пойдёт в городскую школу, будет учиться в третьем классе. 
За школьными столами галдели, вертелись, подпрыгивали, трещали её беспокойные ученики, точно они все сидели на досках с гвоздями.
– Немедленно прекратите шуметь! – в отчаянье произнесла маленькая  учительница, и её брови нахмурились.
– Зайчонок, не барабань по столу! Слушай внимательно. Сорока Зоя, прекрати щипать белочку! Воронёнок Гриша, закрой, пожалуйста, клюв.
Наташа тряхнула рыжими кудряшками и обратилась к лохматому медвежонку, уныло свесившему нос у школьного глобуса.  Она сказала печально:
– Медвежонок Миша, ты плохо знаешь географию. За ответ я ставлю тебе отметку три с минусом. Вместо Африки ты показал Австралию. Я ведь вам рассказывала про Африку – туда уехали в командировку мои папа и мама. В жаркой Африке родился наш умница, попугай Фомка.
На школьном глобусе сидел серый попугай с красным хвостом. Услышав своё имя, попугай испуганно встрепенулся. До этого он спокойно дремал. Поняв в чём дело, он хотел чёрным крепким клювом стукнуть медвежонка, но, вспомнив,  что идёт урок, не решился. Попугаю Фомке исполнилось два года, он считал себя взрослым и не мог себе позволить глупых детских выходок.
Наташа учила малышей географии (чтобы не заблудились в лесу), математике (они считали до десяти) и русскому языку. Однако из-за чрезвычайной сложности русского языка, или по другим причинам, её ученики в изучении русского языка больших успехов не достигли. Лохматый медвежонок при ответах учительнице жалобно сопел, ежонок пыхтел, а воронёнок Гриша открывал широкий клюв, выпучивал глаза и  оглушительно (за что ему часто попадало) орал: «Карр!»
Попугай Фомка отдувался за всех. Он мог сказать: «На заррядку! На уррок! Карраул! Дерржи за хвост!» И хотя в доме понимали друг друга без слов, Никодим Иванович оформил Фомку в качестве переводчика.
Кряша незаметно наблюдал за ними. Неожиданно дверь скрипнула надтреснутым сверчковым голосом, и… его заметили.
Но не успела Наташа открыть рот, как её ученики окружили утёнка. Они задали ему сто десять вопросов и даже на самый глупый из них хотели получить ответ. Тут же сорока Зоя стала учить утёнка летать, ёжик стал учить сворачиваться клубком, заяц – барабанить на барабане, медвежонок – кувыркаться через голову. Поднялся такой шум и гам, что хоть уши затыкай.
Маленькая учительница не могла допустить беспорядка. Она считала: «Если беспорядок есть, то пусть он будет организованным».
– Друзья мои, – весело сказала Наташа, – уроки отменяются. Мы пойдём гулять в сад!
В саду цвели прекрасные цветы. Солнце блестело в голубом небе. Тихо шумели фруктовые деревья.
Хорошо, если у тебя есть друзья. Сегодня утёнок Кряша узнал, что он оказался в Лесном Детском доме, о котором ему рассказывала утка Серебрянка. Тут вспомнил он цирк, те невесёлые дни и сырой дощатый ящик, где жили они вдвоём с  Серебрянкой. Ему стало так грустно, так тяжело, что слёзы покатились из его глаз.



Глава 9
Кошка Шипучка

Однажды Кряша проснулся глубокой ночью. За окном ветер трепал деревья. Над холмами летели стаи косматых туч. В Дремучем лесу ухал филин. Но не он разбудил утёнка. Странный шум доносился из-под досок пола в углу. Под полом кто-то тихо возился.
– Наверное, голодные мыши делят корочку хлеба, – успокоил себя  утёнок Кряша и уснул, однако это было не так. Под полом находилась старая разбойница, кошка Шипучка, жившая в дупле дуба, на окраине расположенной поблизости деревни.
В эту тёмную ночь разбойница решила пробраться в дом, чтобы поесть сметаны и слопать утёнка. Ей не повезло. На дырке, через которую она прежде не раз лазила по ночам в дом, стояла тяжёлая гиря. Её поставил Никодим Иванович, заметивший, что часто за ночь в доме таинственным образом убывает сметана.
Кошка Шипучка была голодна, поэтому ужасно рассердилась на хозяев дома. Лихорадочно обдумывая месть, она облезлым хвостом колотила по глиняному разбитому горшку, где молодая нервная мышь под полом устроила гнездо.
Мышь дремала. Услышав стук, она проснулась. Ей показалось, будто усатый кот лезет в её дом. Она решила пожертвовать собой ради детей и вцепилась зубами в кошачий хвост.
Кошка Шипучка остолбенела. Потом, позеленев от злости, быстро, как юла, завертелась на месте. Мокрицы и пауки кинулись врассыпную из-под  неё.  Нервная молодая мышь держалась за хвост, сколько могла, пока у неё не закружилась голова. 
Оторвавшись от хвоста, мышь ракетой пролетела метра три, с треском провалилась в узкую щель, откуда она выбралась лишь на другой день.
Кошка Шипучка стукнула головой по гире, набила шишку и зловеще пообещала:
– Ух, мяу! Вы ещё обо мне узнаете! Я позову на помощь волка.
Как только наступило утро, разбойница надела плащ (она опасалась дождя), взяла в лапу сухую еловую палку и направилась по извилистой тропинке в Дремучий лес. Она торопилась. Кошка Шипучка знала, что директор Лесного Детского дома  утром уедет в город и вернётся только поздно вечером. Она спешила к волку.
Дом волка прятался в глубине леса. Крыша его дома поросла зелёным мхом и упиралась в землю, окна были закрыты огромными листьями лопуха. Вокруг дома росли белена и волчьи ягоды.
Второй день волк ничего не ел. Птицы, завидев его, поднимали тревогу. Звери трусливо обегали за версту. Чтобы меньше чувствовать голод, волк выпил ведро родниковой воды. В животе у него громко булькало, трещало и свистело, и когда кошка Шипучка остановилась у волчьего дома, она минут десять со страхом вслушивалась в шум, прежде чем решилась войти.
Отодвинув засиженную мухами старую тряпку, что заменяла дверь, Шипучка упала на колени перед волком.
Я старая уважаемая кошка! Я самая несчастная из кошек! – завопила она, заливаясь слезами. – Мяяуу!
Волк разинул от удивления громадную зубастую пасть. Он хотел тотчас проглотить кошку, но, увидев гнусную физиономию, раздумал. Он решил повременить.
– Я Волк, – отрекомендовался волк. – Слушаю тебя, бедняжка! – рявкнул он.
Кошка Шипучка, льстиво улыбаясь, принялась торопливо докладывать о цели столь неожиданного визита.
В то время, когда кошка Шипучка по тропинке подходила к дому волка, с высокой сосны её заметила ворона.
«Неспроста она пришла к волку, – решила любопытная ворона. – Что-то разбойники затевают. Нужно послушать, о чём они будут говорить».
Ворона незаметно подлетела к дому волка, нырнула в дымовую трубу и уселась в печи.
– Как только стемнеет, мы сломаем ворота. Ууух! Я съем их всех, – рычал, заранее облизываясь, серый разбойник. – Тебе за помощь я подарю банку сметаны. Знай мою доброту. 
Заговорщики огрызками карандашей на клочке белой бумаги набросали подробный план операции и каждый, в знак согласия, поставил свою подпись.
– До вечера, – сказала кошка Шипучка.
Волк закурил трубку и вышел следом. Он барабанил хвостом по земле, зевал и поглядывал в небо.
Ворона, что сидела в печи и подслушивала заговорщиков, схватила со стола бумажку с планом и, чёртиком, вместе с кучей сажи вылетела обратно через трубу. На беду серый разбойник заметил её.
– Воровка, я откушу тебе голову! – завыл он. – Ну, держись!
Выхватив рогатку, волк прицелился и выстрелил. Камень вонзился в бок вороны. Она каркнула от боли. Перья посыпались с неё. В голове поплыли круги. Бумажка с планом  вместе с перьями полетела вниз, в густую зелень. Каркая от боли, задевая ветки деревьев крыльями, ворона скрылась в густой чаще леса.
Разбойник безуспешно пытался разыскать бумажку в колючих кустах шиповника. Оставив в кустах клок шерсти, исколов лапы, он плюнул с досады и пошёл спать до вечерней зари.




Глава 10
Таинственная записка

В день, когда произошли ранее описанные события, утёнок заблудился. В полдень он гулял возле сада. Вокруг тропинки цвели цветы – лиловые колокольчики, лютики и медуницы. В небе плыло, покачиваясь, светлое облако, похожее на серебряного барашка с маленькими рожками. Над барашком висело другое облако, похожее на фиолетовую муху.  Да, такая муха, наверно, могла бы проглотить и утёнка Кряшу, но он недолго любовался ею.
Его внимание привлекла беззаботная пёстрая бабочка, вся припудренная пыльцой и как видно, очень бестолковая. Она садилась на один цветок, потом на другой, на третий и летела всё дальше, а куда? Вероятно, она и сама не знала.
Остался позади пригорок, заросший бузиной. Тропинка пропала. Жёсткая трава мешала двигаться.
Незаметно утёнок Кряша оказался в Дремучем лесу. Солнечные лучи едва пробивались сквозь хвою деревьев. Лишайник свешивал до земли зелёную бороду. В просветах между кустами, хлопая крыльями, угрюмыми тенями пролетали большие, невиданные им прежде птицы. Кто-то шумно качнул нижние ветви дуплистой ели, утёнок бросился назад – бежал долго по сырому мху, пока, устав, не запутался в сухих травинках. Утёнок Кряша испугался.
– Я, кажется, заблудился, – подумал он. – Меня давно ждут дома. Как же мне выбраться из леса?
Путаясь в густой траве, он направился в ту сторону, где светило солнце. Скоро лес посветлел. Деревья расступились, он увидел лесную полянку, на которой стоял вросший в землю дом с зелёной ото мха крышей. Окна таинственного дома были закрыты огромными листьями лопуха.
Вдруг послышался шум крыльев, затрещали ветки кустов. В воздухе просвистел камень и ударился в бок вороны, что летела между ёлок. С кучей перьев вниз полетел и клочок бумаги, что несла ворона. Кувыркаясь, он опустился под куст шиповника у ног утёнка Кряши.
– Разбойники! – заорала ворона и, натыкаясь на ветки,  полетела прочь.
Кто-то недалеко топтался в кустах, страшно рыча. Поднялись с ночных фиалок белые мотыльки. Полосатый бурундучок, закрыв лапками уши, забился под кучу хвороста. Маленький испуганный клоп-щитник, заметив тревогу, на всякий случай выпустил струю дурно пахнущей жидкости. Длинноногий зайчонок в страхе прошмыгнул в чащу леса – подальше от этого места. 
Из своего укрытия утёнок Кряша увидел, что огромный волк ищет утерянную вороной бумажку. Бумажка упала рядом с утёнком, на ней был нарисован какой-то таинственный план.
Так пусть же разбойник останется с носом! И хотя у Кряши от страха трепетало сердце, он схватил бумажку с планом и во весь дух, не оглядываясь, помчался прочь. Сухие сосновые иголки громче будильника трещали у него под ногами. Мелькали стебли смородины с красными, словно надутыми ягодами. Мухоморы озадаченно кивали друг другу яркими шляпками. Птенцы вертишейки, ничего не понимая, шипели ему вслед из гнезда.
Утёнок пролез сквозь заросли вереска. Благополучно миновал скользкого ужа. Ловко перепрыгнул ошалевшую от страха лягушку и оказался на берегу лесного озера. Лягушка вприпрыжку бросилась в зелёную ряску с испуганным воплем:
– Ква! Ква! Спасайтесь!
Она забилась под корягу, самодовольно надулась и решила, что только её смелость спасла ей жизнь.




Глава 11
Записка прочитана, но…

Лесное озеро было величиной с большую лужу. Оно называлось Карасиным. Странные, эти люди. Из-за того, что в озере водилось десятка три ленивых карасей, они дали ему такое звучное название. Что было обидно для головастиков, водяных жучков, блох, водомерок и инфузорий. Ведь их в озере было бесчисленное множество.
На берегу озера с удочкой в руках сидел старик Обормот. Он бормотал, глядя на уснувший поплавок:
– Проклятый утёнок! Ловко он надул меня. Целый день я, как мальчишка, торчал в магазине. М-да…
В последние дни бедняга думал только об этом.
– Надоел ты мне, бу-бу-бу-бу, – лениво сказала старуха Бормота. С марлевым сачком для ловли бабочек она плавала по озеру в самодельной лодке, больше похожей на старое корыто. Она надеялась в тине среди камышей, изловчившись, подцепить какого-нибудь сонного карася. Старуха боялась перевернуться, поэтому говорила шёпотом.
– Посмотри, кто там, у кустов крапивы прыгает по кочкам, – сказала она. – В мой глаз попала соринка. Я плохо вижу… бу-бу-бу.
Обормот послушно поднял голову. Вдруг он вскочил на ноги. Волосы у него на голове встали дыбом. Он заорал:
– Ах, негодяй! Хватай его!
Он крикнул так громко, что старуха выронила сачок и кувыркнулась в воду. Увы, старуха Бормота не умела плавать. Несчастная, вместе с пятнадцатью своими болезнями, медленно пошла ко дну. Тут же зелёная пиявка впилась ей в пятку. Нахальный толстый тритон забрался ей за воротник. Две молоденькие бессердечные дафнии тянули её за ресницы вниз.
Старуха Бормота завизжала. Она боялась мышей, щекотки и пиявок. Она забила руками и ногами, и проплыв несколько метров, села на мель. Пятнадцать болезней старухи, каждая из которых считалась смертельной, были спасены. Впрочем, не зря знающие люди предсказывали старухе Бормоте долгую жизнь.
Отлепив с носа лист кувшинки и схватив увесистую клюку, она бросилась за Обормотом.
Утёнок Кряша едва успел спрятаться в крапиву на берегу озера.
– Ой, ой! – кричал старик Обормот, потирая обожжённую ногу.
– Ай, ай! – скрипела старуха Бормота.
– Она кусается!
– Она дерётся! Это мой утёнок… бу-бу-бу, – заявила старуха.
– Нет, мой! – рявкнул Обормот.
– Ты чуть меня не утопил!
– Прекрасно было бы. Мне надоели твои вопли!
– Ах, вот как, бу-бу-бу! – побледнела старуха Бормота.
Она схватила клюку половчее и так стукнула Обормота по затылку, что у того из глаз посыпались искры, величиной с огромную осеннюю муху. Они колотили друг друга, забыв об утёнке.
Скоро Кряша отыскал тропинку и был дома. О! Сколько веселья вызвало его появление. Ведь все считали, что он утонул. Об этом вовсю болтали воробьи, видевшие, как по ручью плыли два рыжих пёрышка, очевидно единственное, что осталось от утопленника.
– Утёнок не может утонуть в ручье, – гордо сказал Кряша глупым воробьям.
Пришлось ему рассказывать о своих приключениях. А ещё он показал таинственную записку. Это оказался известный нам план волка и кошки Шипучки. Кошка расписываться не умела, поэтому поставила крестик. Наташа с помощью увеличительного стекла рассматривала план.
– Ты молодец, утёнок, – грустно поблагодарила она. – Ты помог нам узнать важную тайну. Сегодня вечером волк и кошка Шипучка попытаются захватить наш дом. Но им уже не удастся сделать это внезапно.
Наташа достала ручку и бумагу, быстро написала записку и обратилась к попугаю:
– Милый Фомка, ты один можешь спасти нас. Мой телефон неожиданно сломался. Лети в город и передай мою записку дедушке, Никодиму Ивановичу. Пусть он немедленно едет домой.
Тотчас Наташа заперла ворота, и они стали ждать помощи.





Глава 12
Помощь задерживается

Попугай Фомка летел над асфальтовым шоссе. Дорога петляла среди светлого хвойного леса. Он спешил. Юркая тень мчалась за ним, стукаясь о стволы деревьев. Пятна солнечного света лежали на шоссе, точно лужи жёлтого мёда. Фомка уже изнемогал от усталости, когда на горизонте показался город.
Попугай Фомка отлично понимал, какая опасность грозит его друзьям. Он очень хотел помочь им. Для отдыха не оставалось времени.
Никодим Иванович, бывая в городе, часто  останавливался у старого приятеля, профессора Букина. Самый высокий небоскрёб города – двадцать третий этаж, на балконе цветут цветы. Форточка обычно открыта – вот приметы дома профессора. Согласитесь, по таким, исключительно ярким приметам, найти нужную квартиру не составляло большого труда. Скоро попугай Фомка оказался в комнате, на стенах которой висели фотографии профессора Букина, его жены, детей  и его учеников. 
 Тишина встретила попугая. Никого… Фомка приуныл. Где теперь искать Никодима Ивановича? Может быть, сейчас он, вместе с профессором Букиным, занимается важными научными делами? Попугай знал, кем работает профессор Букин, но не знал, как его найти.
Фомка взмахнул крыльями, вылетел из комнаты и уселся на уличном фонаре. Под ним раскинулся центральный городской бульвар. На бульваре было много красивых деревьев и стриженых кустов, а также росли сосны особой породы, выведенные местным учёным-садовником. Стволы у сосен были толстые, гладкие – они, точно золотые колонны, возвышались над тротуарами.
«Заходите к нам на бульвар, и у вас всегда будет солнечное настроение!» – говорили цветные афиши, вывески и объявления.
Целыми днями по бульвару гуляли дамы с детьми. И у всех детей были липкие руки и лица от сладостей: от конфет, мороженого, фруктового сиропа, крема, повидла, мятных пряников и пирожных. Пенсионеры сидели на лавках – читали газеты, играли в шахматы, воспитывали внуков. Здесь любили гулять спортсмены и знаменитые учёные, грузчики с мозолистыми руками, легкомысленные кокетки, великие артисты, космонавты и парикмахеры.
Все прохожие останавливались у фонарного столба, на котором сидел попугай Фомка. Толпа шумела. Толпа, задрав головы, глядела вверх.
– Кажется, это попугай, – нерешительно сказал толстый мужчина в очках. По причине близорукости он плохо видел дальше собственного носа. Весёлый мальчишка сидел на его плечах и неугомонно спрашивал:
– Папа, откуда он прилетел? Из Африки?
Чей-то неизвестный мяукающий голос прокричал из толпы:
– Вероятно, попугай удрал из зоосада. Наверно, за его поимку дадут премию.
Мужчина под хмельком сбросил пиджак.
– Эх! – только и сказал он.
Больше он не мог произнести ни слова. У него была костлявая голова и лысина до шеи. Мужчина ухмыльнулся в тюленьи усы и полез вверх по фонарному столбу.
Толпа загалдела пуще прежнего. Подбадривая мужчину, на иностранных языках кричали дипломаты. Цветочница выронила букет красных гвоздик и не заметила этого. Ловкие мальчишки  мгновенно расхватали цветы. Они готовились бросить их под ноги героя.
Увы! Их ожидания не сбылись. Едва добравшись до середины фонарного столба, мужчина сорвался с него и полетел с глупой физиономией вниз. Он благополучно приземлился в руки толпы, сказал удивлённо: «Вот так!..» – и лёг отдыхать на зелёный газон, сразу забыв о страшном позоре.
– Дуррак! – крикнул в рифму попугай Фомка. Толпа хохотала. Музыканты заиграли бодрый марш. Взрывались хлопушки. Мальчишки громко свистели, выражая своё презрение.
Фомка полетел на соседнюю улицу. Вдруг он заметил на уличной остановке автобус. На боку автобуса был написан маршрут его движения: «Железнодорожный вокзал – Институт Космических исследований».
– Урра! – заорал  попугай от радости.
В Институте Космических исследований работал профессор Букин. Фомка полетел за автобусом.
Институт находился на краю города. Четыре здания в  двадцать этажей стояли по углам большой площади, раскрашенной разноцветными квадратами. По краю площади ходили усатые полицейские со свистками. Всем запрещалось заходить на площадь, даже собакам.
Посреди площади, у готовой к старту космической ракеты, Фомка нашёл автомобиль Никодима Ивановича. Никодим Иванович обрадовался попугаю, потом удивился, потом громко прочитал доставленную ему записку и побледнел.
– Я должен немедленно ехать домой! – объявил он.
– Я с тобой, – сказал профессор Букин. – Всё равно старт ракеты откладывается.
Пятнадцать его помощников, одетых в синие комбинезоны, стояли навытяжку перед профессором. Знаменитый профессор негодовал. Помощники, понурив головы, изучали его обувь.
– Кто не знает, где находится белая морская свинка, пусть сделает пять шагов назад, – приказал профессор.
И пятнадцать его помощников, закрыв рот, чтобы легче было считать, отмаршировали назад пять шагов. Они выровняли строй и, как по команде, закрыли глаза, как видно со стыда.
– Шляпы! – подвёл итог разъярённый профессор. – Вы сорвали важный биологический эксперимент. Кого я теперь пошлю в космос?! Где белая морская свинка?! Она убежала от вас. Растяпы!
От горя профессор не мог больше говорить, он побледнел, тяжко вздохнул и упал на сиденье автомобиля. Никодим Иванович дал сигнал, и автомобиль помчался по городу к дому профессора Букина.
– Нужно обязательно взять с собой ружьё, – сказал разгневанный Никодим Иванович. – Я проучу разбойников. Впредь они никогда не посмеют нападать на мой дом.
Собрав всё необходимое в квартире профессора, друзья быстро спустились на лифте, и автомобиль, одновременно похожий на блестящего жука и кипящий чайник, помчался по загородному шоссе.
 Выхлопные газы, оставшись позади, строили рожи придорожным цветам. Дорожные указатели мелькали то в одном, то в другом глазу Никодима Ивановича. Где-то над холмами пропал попугай Фомка. Он летел напрямик. Профессор Букин, не спавший до этого почти двое суток из-за подготовки ракеты к космическому полёту,  клевал носом сзади на сиденье машины. Ему снилась белая морская свинка. На руках профессора сидела утка с серебристым колечком на ноге. Ну, конечно, это была Серебрянка. А в профессоре Букине мы без труда узнаем таинственного незнакомца, что купил когда-то утку Серебрянку у мистера Домино. Вот что иногда случается в жизни. 
Но, как оказалось, неудача подстерегала их в пути. Доехав до развилки дорог, Никодим Иванович решил увеличить скорость. Но проехали они не долго. Автомобиль вдруг занесло, и он всеми четырьмя колёсами рухнул в глубокую грязную яму.




Глава 13
И последняя

Над Дремучим лесом горела вечерняя заря. Уселись спать дневные птицы. Верховой ветер долго раскачивал в лесу вершины елей, потом, исколовшись об их острые иглы, решил заняться старым скрипучим флюгером, что торчал над домом у опушки. Флюгер брюзжал, как пенсионного возраста оркестровая труба, и всё пытался повернуться против ветра. От его надоедливого брюзжания у ветра испортилось настроение и он, посвистывая от злости, полетел в горы гонять тучи.
По узкой тропинке через лужайку, к дому на лесной опушке неслышно крались две тени.
– Они спят, – сказала шёпотом большая тень.
– Дрыхнут, бедняжки, – громко мяукнула маленькая тень.
– Замолчи, несчастная, – прохрипела большая тень, в страхе пряча голову под лист лопуха.
Это были волк и кошка Шипучка. Ворота оказались запертыми. Летучие мыши кружились над домом, с любопытством заглядывая в дымовую трубу.
– Они закрыты…
– Откроем…
– Нажмём…
– Эх!
Ворота досадливо взвизгнули и туго раздвинулись на длину воробьиного шажка.
– Карр! – раздался во дворике оглушительный вопль. Подозрительный шум разбудил караульного, воронёнка Гришу. В доме вспыхнул свет. Вооружённая шваброй во дворик выбежала Наташа, за ней зайчонок, ёжик, сорока, утёнок, белочка и медвежонок.
Волк, любивший обделывать чёрные делишки в темноте и без свидетелей, затряс хвостом, залепленным репейником. Он попятился, залязгал зубами, заскулил:
– Нас заметили… Нас предали…
Кошка Шипучка позеленела от злости.
– Жалкий трус, мяу! Испугался девчонки! – кричала она.
Тогда волк, схватив дубину, начал колотить ею по воротам. Щель увеличивалась. Кошка Шипучка просунула в неё нос. Волк сунул грязный хвост. Разбойники пыхтели от натуги.
Среди звёзд мелькнула в небе быстрая тень. Птица, величиной с галку, уселась на крышу. Это усталый попугай Фомка вернулся из города. Он долго всматривался  в суматоху, царившую на дворе. Осада грозила перейти в рукопашную схватку.
Тут смелый ёжик выставил иголки и, как солдат, бросился вперёд. Он ткнул иголками в голый нос Шипучки. Кошка заверещала от боли. Сорока клюнула её в глаз, зайчонок застучал по её ушам барабанными палочками. Медвежонок Миша, наконец, добрался до длинного хвоста волка. Наташа больно ткнула серого палкой, медвежонок зубами вцепился ему в хвост, а попугай Фомка в это время с крыши заорал голосом Никодима Ивановича:
– Карраул! Держи за хвост!
Сердце волка дрогнуло. Он пустил лужу, пнул кошку Шипучку когтистой лапой так, что та, словно мяч, взвилась над забором. С ужасным воем помчался волк к Дремучему лесу, прыгая через пни и колоды, хвостом заметая за собой следы.
Кошка Шипучка шлёпнулась на клумбу под окнами дома. Она шипела и свирепо трясла ушами. Разбойница решила действовать до конца. Незаметно пробралась она в дом и затаилась за кухонным шкафом.
Победа! Попугай Фомка с радостным криком гонял вокруг дымовой трубы летучих мышей. Светляки зажгли в траве праздничные огни.
И вдруг полил тёплый ночной дождь. Чёрная туча, собранная далеко отсюда из растрёпанных клочьев тумана, зависла над Дремучим лесом. Погасли звёзды. Сверкнула молния. Все бросились спасаться в дом. Когда утёнок шагал мимо кухни, неожиданно из-за шкафа выпрыгнула злющая кошка и, громко мяукая, кинулась за ним.
Утёнок Кряша едва успел забраться на стул – кошка за ним. Он прыгнул на подоконник и сорвался, вслед за ним прыгнула и кошка. Но ей не повезло. Не рассчитав, она свалилась в огромный болотный сапог Никодима Ивановича. Сапог висел на гвозде в кладовке, и кошка застряла в нём.  Ну и шум подняла она. В доме началась паника. Сапог раскачивался, готовясь сорваться с гвоздя. Никто не знал, что делать. 
И тут дверь дома отворилась. С двуствольным ружьём наперевес, в дом ворвались Никодим Иванович и профессор Букин. Оба они были мокрые, грязные и очень сердитые.
Узнав, чем закончилось сражение, Никодим Иванович в изнеможении опустился на стул. С мокрой бейсболки падали ему за воротник холодные капли воды, но он не замечал этого.
– Прекрасно, – хватая сапог с кошкой Шипучкой, обрадовано закричал профессор Букин. – Мне чрезвычайно повезло. Двое суток я не спал, готовил морскую свинку к космическому полёту. К сожалению, морская свинка сбежала. Но теперь у меня есть здоровая дикая кошка. Скоро ей в научных целях предстоит совершить полёт в космос.
– Серебрянка! Милая Серебрянка, – шептал утёнок. Он увидел вдруг её живой и невредимой. – Вот, наконец, мы встретились. Я так тосковал по тебе.
– Кряша, дорогой мой! – обрадовалась утка. – Сколько мы не виделись с тобой! Теперь мы всегда будем вместе.
О! Сколько бы утёнок Кряша мог рассказать ей, ведь немало он узнал за эти дни и немало испытал. Какие у него появились прекрасные друзья, скоро она познакомится с ними.
Тут отворили окно, и в дом ворвалась великолепная свежесть ночного сада, омытого летним дождём. Да, дождь уже давно кончился, вновь сияли  в небе золотыми искрами звёзды, курился туман, а над Дремучим лесом остановилась на мгновение Луна, чтобы полюбоваться наступившей ночью.
Счастье охватило душу утёнка, и он нежно прижался к Серебрянке.
– Ну вот, кажется, вы уже познакомились, – громко сказал Никодим Иванович (он ведь не знал, что они уже давно знакомы). – Утка жила у меня несколько лет назад. Потом она каким-то образом оказалась в цирке. Хозяин избил её. Он думал, что она погибла, но мой друг, профессор, сумел спасти её. 
Никодим Иванович поднял на ладони утёнка, встал и запел гимн Спасённых жизней. Его специально сочинил Никодим Иванович для особо торжественных случаев. Гимн, как известно, поётся стоя. Все, кто был в доме на опушке Дремучего леса встали и как могли, подхватили его. 
Из старинных настенных часов высунулась сонная кукушка. Часы показывали полночь. Где-то далеко на востоке рождался новый день. Он нёс нам другие, не менее интересные истории.
Одна лишь кошка Шипучка была недовольна. Она сидела в птичьей клетке, с кислой миной ела еду из плошки и шипела на всех. Правда, никто её теперь не боялся.